"Сколько людей вокруг, столько и мнений, друг".
***
Начало нового дня в шумном городе даёт толчок к очередной полосе приключений, непредсказуемому ряду сюрпризов, разочарований создателя, содержащего на своём "горбу" внекровных братьев — клонов. Неизвестно, кто из них первым вырвался из уз сновидений, но предсказуемо, что последним поднялся Данте: существо с долей леньцы, собственным взглядом на мир, особым отношением к жизни и, разумеется, со способностью беречь своё свободное время. Точнее, каждый час его бодрствования относится к понятию свободы, в реальном мире, вдали от пустоты карточного замкнутого пространства, третий клон чувствовал себя замечательно, то и дело отдаваясь душой беззаботному, сидяче-лежащему образу жизни. Утро, ночь — всё это сливалось в одну массу, во временах суток можно было легко путаться, но путанице этой красноволосый значения не придавал, сейчас, именно в сия минуту стуча чайной ложечкой о стеночки кружки изнутри, размешивая растворяющийся сахар в "кофейном" кипятке. Поднять его подняли, только разбудить забыли. Глаза то и дело пытались слепиться под контролем приятной теплоты и пара, поднимающегося к лицу, веки опускались, но тут же, дёргаясь, возвращались к исходному положению. Стуком он никого не разбудил, вообще, его мало заботило то, что кто-то, в состоянии негодования, начнёт рявкать на него, угрожая задушить подушкой или удавить зарядным проводом. Пустые угрозы не трогали Данте, ведь душевно он выше споров и бесконтрольной всепоглощающей ругани. В мысли проносится похвала своего же труда, а именно заваренного кофе в кружке, и, с воображаемым лавровым венком на тыкве, бубновый отправляется в гостиную, где, на удивление, тихо.***
— Где они? - Глухо раздаётся голос Куромаку из его комнаты, точнее, из комнаты его неряшливого временного соседа, на время "ремонта" в другой части дома, разнесённой вдребезги не без помощи пары адреналиновых существ. - Чёрт дери тебя, Данте. Куро приходится прибегнуть к старому доброму методу ощупывания территории вокруг себя. Тумба, столик, подоконник — пусто. Не может быть, неужели диванный мудрец посмел без спроса тронуть его, ещё раз, его вещь. Будучи рассерженным до неимоверных высот, трефовый король поднял кверху указательный палец, желая воскликнуть имя несчастливчика, но, сделав несколько шагов, интуитивно, в сторону двери, проехался по хрупкой вещице носком ноги, притормаживая. Задняя мысль выбивается из подсознания. Подняв прелюбопытный предмет с земли, догадывается, что это ничто иное, как его потерянные очки: целые и невредимые, но запылившиеся. За ночь?***
Утром на улице, несмотря на лето, прохладно. Август, здесь нередко можно повстречать на травушке следы от ночного морозца, чему виной становятся перепады температур. Аномалия, как выразился бы Куромаку, который наверняка выбрался из своего захолустья в люди, в коридор, о чём свидетельствует хлопок дверью не без ноты свирепости. Придёт ли он в уголок третьего клона, возмущаясь, по поводу беспорядка? Данте заметно прикусил нижнюю губу и слегка прищурил веки, шипя, представляя, как ему влетит, в очередной раз также, по шее. Куча аргументов в обвинение, в доказательство тому, что красновласый – здоровый кабан, который не в состоянии даже банку от маринованных огурцов с пола поднять, разливая, как бы он выкрутился, несдобный рассол по недавно помытому полу. И ведь убирать за собой тот бы не стал до наступления своей очереди по дежурству. Хитрая тварь.***
Куромаку долго не появлялся на горизонте, а значит, есть время, чтобы насладиться покоем стопроцентно. Сегодня в доме подозрительно тихо, ни единого лишнего звука со стороны зелёного шута или бесконечно спорящих Ромео и Феликса. Действительно, Данте давно подметил, что конфликтов между ними он не видывал давным-давно. В его интересах – остаться в стороне от двух рыпающихся полюсов, слушая, лишь иногда пуская во внешний мир очередную мудрую мысль, которая не каждому даётся по зубам; нередко мудрец заставлял Габриеля конкретно задуматься над серьёзными вопросами, переводя это на свой привычный лад, а после биться о гранит цитаты, ломая последние «зубы». Данте прибыл в пункт назначения, к телевизору. Нет ничего приятнее, чем почилить перед экраном с каким-нибудь дешёвым познавательным сериалом для малолетних девочек. Каждая сцена заставляет его размышлять о своём в чертогах разума, внедряясь в связь со вселенской магмой. Нет. Слишком тихо. Отхлёбывая неаккуратно кофе из кружки, пропускает пару капель прямо на не раз постиранную рубашку, игнорируя образовавшийся впитавшийся узор, ему-то глубоко плевать, не ему стирать, а машинке.***
Шаги. Тяжёлые, быстрые. Неужели Куромаку всё-таки решил обрисоваться в пресвятом уголке в самую неподходящую минуту? Данте даже мягкое место на сидушку приземлить не успел, как в его адрес прилетает дикое: — Какого чёрта, Данте?! Недоумевая, хлопая переливающимися моргалами, бубновый всё же водрузится на подушку дивана, по которой успел соскучиться после ночи, поместит кружку с кофе на стол под грозные обвинения со стороны серого, ни разу не вдаваясь в подробности, не вслушиваясь в каждое слово, а пропуская их огромными интервалами. — Я обнаружил свои очки на полу, - Куромаку надвисает над столом, где стояла кружка, впечатываясь в него ладонями со стуком. - Это твоих рук дело? Ты постоянно суёшься туда, куда соваться не следует. Бубнового позиция серого не убеждает, тот, совершенно не даваясь диву от установленных заявлений, придаётся повторной пробе кофе. Очевидно, никакого страха Куро в него не внушал, вызывая лишь улыбку на харизматичной морде. — Нет, - кратко отвечает Данте, уже подбирая заумное высказывание в мыслях. - В любом месте, среди любой грязи, нужно помнить, как чиста твоя душа и радоваться этому. Это и есть безусловное счастье, к которому внешние факторы не имеют ни малейшего... Куромаку, не выдерживая давления со стороны чёртового философа, захватывает в хват руки его испачканный воротник, чтобы заглянуть в бесстыжие глаза, а затем, растопившись, оступиться, забывая о скопившейся в черепной коробке злости. — Отношения..."отношения втайне? втайне от внекровных братьев? это перевернёт их жизнь с ног с голову, но точно вознесёт с земли к небесам, заставляя познать сущность теплейшего вклада — вклада симпатии и доверия."