На иглах

      Полумрак в общажной комнате, свет уличных фонарей еле просачивается из занавесок, и только прямоугольник экрана ноутбука бьет светом в глаза.       "Приходи, Бакуго, посмотрим что-нибудь!"       Последний курс, скоро выпускной, из открытого окна доносится запах цветущей сакуры и цветов, посаженных во дворе общаги, но они перебиваются запахом чипс со вкусом бекона - любимый вкус Киришимы, принёс их Бакуго.       Какой-то боевик начала двухтысячных с примитивным сюжетом и неприглядными спецэффектами. Киришиа так погружен в картину, что почти не замечает, как гость сверлит взглядом его телефон, где раз за разом беззвучно высвечиваются уведомления: то Каминари, то Мина, то Бог весть, кто вообще.       Подорвать бы их всех к чертям.       - ...это так глупо! Ты тоже так считаешь?       Бакуго не слушал.       - Чё?       - Говорю: грузовик можно было и не угонять для такой мелочи, это глупо. Ты как думаешь?       Бакуго вдумчиво смотрел на экран, чтобы хоть на секунду понять, о каком нахрен грузовике речь.       - Тебе не интересно, да?       Снова не находится ответ. По комнате раздался звук хлопка крышки ноутбука о корпус.       - Да и к чёрту, можем не досматривать!       Киришима прикрывает своё волнение улыбкой. Бакуго молчал весь вечер и вообще не смотрел фильм - о чём-то думал, получается. О чём?       - Эй. - Киришима кладёт ему руку на плечо с улыбкой, полной позитива.       Морщинка меж бровями рассекла лоб Бакуго. Раздражённый, сидел и молчал. А друг в растерянности, он его таким ещё не видел и мог только догадываться, в чём же всё-таки дело. Догадки были.       А Бакуго так тошно. Он знает, на что злится - сказать не может. Хочет, но не может. Злится. На всех подряд. И не на кого злиться в то же время.       Он снова проиграл.       Парты, доска, большая перемена, Айзава спит в углу класса, день скучной теории, тетради, линейки. Совсем скоро эта скука закончится - скоро вся Академия закончится.       "Киришима, ты уже знаешь, с кем пойдёшь на выпускной?"       Сердце оглушительно рвётся наружу, а расширенные глаза уставляются на Киришиму в томительном ожидании, пока тот ответит Мине Ашидо на её вопрос. Тревога тёмной тенью окутывает сознание Бакуго, покрывает всё тело до головокружения.       - Ещё нет, ну...       - Тогда давай со мной! Будет классно!       - Ого, Киришима, тебя девушка аж сама зовёт. Вот завидую! - Каминари хлопает его по плечу. - Ну же! Не отказывай давай!       Бакуго не моргает и не дышит, чтобы расслышать ответ. И так страшно, что он ответит...       - Ладно, давай.       Киришима нервно почёсывал затылок и смотрел в пол, а Мина прыгала от счастья.       Вуаль тревоги и страха будто бы полностью материализовалась и впилась в тело Катсуки, проникнув внутрь и сдавив само сердце до отвратительной боли. Он молча вышел в туалет. Киришима заметил.       Теперь он виновато сидит перед ним и уже закрытым ноутбуком с каким-то идиотским фильмом. Но это просто невозможно - сидеть так дальше.       - Слушай... это из-за выпускного, да?       Вопрос врезался Бакуго прям в лоб и в самое нутро. Как же убого ему сейчас. Злиться на Киришиму за то, что он пойдёт на выпускной с одноклассницей. Сам он его не звал. А если бы и позвал - засмеяли бы. Как же убого. Может, Киришима и не чувствует к ней ничего, не стал отказывать из вежливости. Да и ходить на выпускной в качестве друзей никто не отменял. Но Бакуго всё равно убого. Его сердце просто изрезано в клочья - до того его бесила эта розовая дура, которая посягла на ЕГО Киришиму.       А может, он и не его вовсе. Встречаются они? Нет. Целовались несколько раз, делали разные, не совсем дружеские вещи вместе - украдкой, в тишине общажных комнат. И только эти стены знали, что между ними, а сами Киришима с Бакуго будто бы нет. "Будешь моим парнем?", "Давай встречаться", - слова, которые никто не говорил друг другу, это же просто смешно! Два про-героя, которые встречаются друг с другом - это просто умора. Но, матерь Божья, как же Бакуго хотел называть Киришиму своим, как он хотел держаться за руки хоть иногда во время миссий - когда страшно, и как хотелось радостно целовать его на людях после одержанных совместных побед. Но это просто умора. Миф. И вообще, хотел ли этого Киришима? Он ведь такой открытый и откровенный. Хотел бы - сказал, наверное.       - Бакуго, я...       - Не надо! Не объясняй.       - Но тебя же это тревожит?       "Тебя". Бакуго снова окутывала эта тревога, теперь она пеленой ложилась на глаза, наполняя их ещё и гневом.       - В смысле, тебя это вообще не тревожит?!       - Но, Бакуго!.. - Киришима привстал перед другом в волнении.       - Типа, тут только я один такой идиот, которому не плевать, да?!       - Нет же! Бакуго, а как ты себе это представляешь?! Мы с тобой на медляке перед всеми? Охренеть, смотрите, Киришима и Бакуго танцуют выпускной танец!       - Да иди ты в жопу!       - И вообще, она так неожиданно это спросила, я не нашелся, что ответить! Да и уверен, она без контекста, как друзья. Я думал, тебе плевать на такие мелочи, Бакуго.       - Да-а, блять, как же мне было плевать сегодня, ты прям по взгляду заметил, наверное.       - Я... - Киришима резко замолчал, осел на кровать и продолжил. - Прости. Я не думал, что тебе будет настолько не всё равно на это.       - Делай, что хочешь. - Бакуго направился к двери и спокойно сказал, - если бы я знал, что ты меня в дураках так оставишь, в жизни бы не согласился тогда - в походе.       В походе Киришима и Бакуго впервые поцеловались.       На выпускной Киришима не пошёл. Вместо этого они с Бакуго весь вечер пили в пустующей общаге, где наконец-то можно было не стараться быть тихими, и ночь у них тоже удалась на славу.       Почему это воспоминание так ярко всплыло именно сейчас, в нескольких десятков метров от земли, среди горных пихт и лиственниц, покрытых снегом?       Бакуго приземлился меж елей, осторожно спуская Киришиму на землю. Тот тут же проявляет свою причуду, и затвердевает руки, собранные в боевую позу. Киришима не знает, что говорить и чувствовать. Во время полёта он успел отрезветь окончательно и сообразить, что это всё была провокация Тодороки. Но что сейчас-то делать?       - Ладно, бей давай, если хочешь! - Хмыкнул Бакуго. Он не хотел драки и был безмерно счастлив видеть это зубастое лицо, которое ни черта не понимает сейчас.       - Какого чёрта?! - Киришима валит злодея на землю, прямо в снег, и держит затвердевшую, острую, как лезвие, руку у горла Бакуго. - Что это всё значит?!       - Мать твою, если бы я сам знал! - Изнывающе кричит Бакуго так, что птицы с ближних ветвей улетают прочь. Он нервно закрыл глаза руками от непонимания, зачем сюда припёрся, зачем следил за Киришимой сегодня, зачем следил за ним весь грёбанный год! Ещё он не понимал, почему ему так хорошо и по-тупому радостно - Киришима, убивай меня нахрен, если хочешь, вот тебе, на! - Бакуго расправляет руки прямо на снегу, как Иисус на кресте при распятии. - Плевать мне, если сейчас умру - веришь, нет?       Глупости - герои не убивают. Но Катсуки говорил запредельно честно. Эйфория накатила - от недавно принятой травы, от вида лица Киришимы так близко, от того, что они разговаривают сейчас - открыто без камер, свидетелей, жертв и сокомандников. Да, Киришима его, наверное, ненавидит сейчас - они на двух абсолютно разных, враждующих сторонах, но глупая улыбка не сходит с лица Бакуго, он начинает смеяться.       Как герой, Эйджиро обязан обездвижить и задержать разыскиваемого злодея. Но...       Киришима "обезоруживается", но не встаёт с Бакуго, чтобы тот не убежал.       - Бакуго, почему... - Киришима скривился от горечи, но ни на секунду не отводил взгляда; но не от страха, а от желания понять, почему же они теперь по разные стороны баррикад.       - Тебя этот половинчатый чуть не прикончил! - Бакуго заливался смехом, лёжа прямо под Киришимой. - Прикинь, если б я не подоспел? Хреновые у тебя напарники, дерьмоволосый!       Так странно, на Киришиму сейчас смотрел смеющийся до коликов Катсуки Бакуго. С такими искренне весёлыми глазами, что Киришиме сворачивает нутро наизнанку. Королю Динамиту грозит Тартар при поимке. А он лежит под ним весь в снегу и невинно смеётся. И пальцем его не тронет. Бакуго его никогда не ранит. Киришима и сам это знал. Грозилы б ему хоть какая-то опасность от Бакуго - тот прикончил бы его в десятки предыдущих разов, когда ему это было проще простого сделать, во время их стыковок в городе.       Киршиме нравится смотреть на улыбку Бакуго.       Он безумно скучал.       - Не смешно, болван! - Киришима скатывает в ладони снег и пускает его в лицо "врагу". Катсуки пуляет снежок в ответ.       И здесь, сейчас - в тишине лесной глуши, пушистом снегу, казалось, всё как раньше, и вот-вот настанет комендантский час, надо будет возвращаться в общагу. В такие холодные вечера Киришима с Бакуго обычно закрывались в комнате с горячими напитками, делали домашку и играли в приставку, которую блондин привёз с дома на второй год. А потом и поцеловаться можно было, так робко и по-невинному. Потом кто-то останется ночевать, и заснут они вместе, будильник ставя на предрассветное утро - чтобы проскользнуть обратно незаметно. Мидория выходит бегать в пять, Тодороки в шесть. Бакуго с ними давным-давно не общался, а до сих пор это помнит.       На передних "рожках" волос Киришимы застрял снег, а Катсуки это смешит еще сильнее. Киришима тоже начинает смеяться.       Они обнимаются.       Киришима вжался в лежащего Бакуго. "Его разыскивают для Тартара, а пахнет он так же сладко", - думал Киришима с полной нежности снисходительностью. Не хотел отпускать ни на секунду. Одна рука Динамита была в волосах Киришимы, другая прижимала героя за поясницу. И это, пожалуй, единственный во всём городе человек, кто не содрогнётся от его прикосновений.       - Киришима, - Бакуго берет друга обоими руками за лицо и направляет к себе, он целует его - страстно и наскоро, целует ещё раз, и ещё. Долгожданно, быстро, прерывисто. И вдруг голос преступника зазвучал максимально серьёзно:       - Киришима, идём со мной. - Он не выпускает лица Эйджиро из ладоней и держит его близ своего.       - Бакуго, - стискивает зубы герой, - нельзя так! - Но как же сильно ныло сердце Киришимы, обливаясь соблазном согласиться.       - Можно, Киришима! - Бакуго начинает говорить торопливее - их скоро найдут. Он прижимает лицо Киришимы еще ближе к своему. - Идём со мной. Слышишь? Я не отдам тебя никому в обиду. Ты не причинишь никому вреда, будешь в безопасности - я тебя от всего укрою. Киришима... Эйджиро, слышишь? Пойдём со мной, убежим вместе!       Киришима морщится и молчит. Это не первый раз, когда Бакуго его о таком спрашивает. Тогда - в академии он без колебаний отказался, но сейчас...       - Киришима! - Бакуго отбрасывает Киришиму в снег на несколько метров вперёд, а сам успевает отбиться от острых глыбин льда, что летели на них. - Твою мать, он ведь и тебя бы задел. И правда, хреновые напарнички! - Бакуго ухмыльнулся снова, но уже более хмуро.       - Не правда, ты бы его защитил! - Тодороки прилетает из-за елей, как молния, правда, покрытая огнём. - Катсуки Бакуго, тебе пора в Тартар.       Тодороки нацеливает руку, а Бакуго подаёт руку Киришиме, которого отбросил на землю.       - Ты пойдёшь со мной?