Наше время
— Вы нашли его? — Брюнет оторвал свой взгляд от документов и посмотрел на только что вошедших мужчин с папкой в руках.
— Нет. — Отвечает один из мужчин и увидев гневный взгляд босса, начинает оправдываться. — Мистер Чон, мы не понимаем. По всем данным… Такого человека просто не существует!
— Не смеши меня, Сунхи! — Брюнет ударил по столу ладонью, прерывая подопечного. — Или ты хочешь сказать, что Мистер Пак решил помолвить меня с несуществующим человеком?
— Н-нет, но…
— Как? Как, скажите мне на милость, вы за 7 лет не смогли отыскать о нем информации? Даже гребанного имени!
— Мистер Чон, мы…
— Вы? Вы свободны. — Крикнул брюнет и указал на дверь. Когда дверь в кабинет закрылась, парень потер виски. — Мне нужно найти его. Нужно разорвать эту чертову помолвку без ущерба договору. Нужно разорвать ее, если я хочу быть с ним. Я должен быть с ним.
13 лет назад
— У вашего сына расстройство личности, Мисс Чон. — Мужчина, до этого внимательно рассматривающий бумаги с анализами и выписками врачей, сейчас напрямую смотрел на женщину, чье лицо мгновенно побледнело.
— Р-расстройство личности? Н-но…
— Помимо этого, у него маниакальная наклонность контролировать человека, который ему нравится. Например: он всегда должен узнать куда человек собирается, с кем, зачем, во сколько вернется. Знать все об этом человеке. Даже самую ненужную мелочь. Вы раньше замечали за вашим сыном что-то подобное? — Мужчина так же неотрывно смотрел на Мисс Чон, перелистывая записи.
— Ну… Его всегда интересовало куда я ухожу или во сколько я вернусь… Но это вполне нормальные вопросы для ребенка! — Воскликнула мать.
— А по отношению к Юсоку?
Женщина замолчала. Она прекрасно понимала, к чему ведет доктор. Чонгук всегда был славным и добрым мальчиком. Всегда спрашивал: «Как дела?» или «Как самочувствие?». Никогда не нарывался на драки или конфликты. Только… Только к соседскому мальчику это не относилось. Он всегда знал где он, с кем, куда ходил, как себя чувствует, какую игрушку ему подарили и любую мелочь. Мать всегда думала, что это нормально, ведь они лучшие друзья. Пока…
Еще 2 недели назад.
— Чонгук! Господи, что ты делаешь? Слезь с него! — Женщина с испугом подбежала к своему сыну и начала оттаскивать его от уже обмякшего паренька. Чонгук же, не хотел слезать с парня и усердно старался вернуть руки в исходное состояние, на шею друга. — Чонгук! Да прекрати же ты! Что на тебя нашло?
— Отпусти! Отпусти, говорю! Он меня предал. Променял на Юну. Если он не дружит со мной, то не будет дружить ни с кем! — Вопил брюнет, настойчиво вырываясь из рук женщины.
Бедная мать не знала, что нашло на ее сына и что нужно делать в таких ситуациях, поэтому первое, что пришло ей на ум — это дать пощечину своему ребенку. Не сильно, но так что бы отрезвить его.
— Приди в себя! Ты его убить решил? Совсем с ума сошел? Так нельзя. Это плохо. Очень плохо!
— Но… Но…
— Никаких но! Я звоню матери Юсока, боюсь вы с ним больше не увидитесь. — Пролепетала женщина, набирая трясущимися руками уже хорошо знакомые цифры. — Завтра же мы поедем в больницу. Не знаю, что с тобой твориться, но надеюсь это лечится. Алло Чонвон? Приезжай, как можно скорее у нас проблемы! — Крикнула женщина в трубку, стараясь не смотреть на сына и на его друга, лежавшего без сознания.
11 лет назад
— Куки, дорогой, с тобой точно все хорошо? Может ты голодный? Я приготовила твои любимые оладушки. — Лепетала женщина, крутясь вокруг своего сына. Прошло 2 года с тех пор, как ему диагностировали психическое расстройство личности. Ему было назначено куча препараторов, которые должны были снизить маниакальные наклонности. Женщина надеялась, что за 2 года препараты подействуют и результат будет, но его не было. Мальчик закрылся в себе, перестал общаться со сверстниками, да и с матерью тоже. Что только бедная мать не делала, все безрезультатно. — Может хочешь куда-нибудь сходить?
— Надоела.
— Ч-что?
— Может хватит относиться ко мне, как к больному? — Крикнул брюнет и откинул руку матери, когда та попыталась положить ее сыну на плечо. — Надоела, слышишь? Я не больной, мам! И никогда им не был!
— Н-но, Куки… Анализы… Доктор…
— Дурак твой доктор и анализы вранье, а ты вечно всему веришь. — Чонгук схватил свой рюкзак и выскочил из квартиры, хлопнув дверью. Из-за двери отголосками звучал голос матери:
— Куда ты собрался? Ты видел сколько времени? Вернись сейчас же!
…
Куда ты идешь? У тебя есть план? Ты хочешь что-то доказать? Кому-то? А что дальше? Есть варианты куда идти? Чонгук. Ты болен, Чонгук. Очень болен.
Парень бродил по пустынным ночным улицам без какой-либо цели. Его голову застилали куча мыслей, не дающие сосредоточатся. Куда? Зачем? Как? Почему? Куча вопросов и ни одного ответа.
Ветер колыхал его волосы, наполняя грудь свежим воздухом. На небе собирались тучи, предвещая дождь. А сам парень брел в неизвестном направлении, стараясь скрыться подальше от проблем. Сам того не замечая ОН подошел к мосту.
— Мост самоубийц? Почему я здесь? — Прошептал парень и подойдя к перилам, посмотрел вниз. — Высоко… А может… Может это все не спроста? Может и правда я болен и мне нет места в этом мире?
Недолго думая, парень перелез через перила, оказываясь на обратной стороне моста. На месте для самоубийц. Месте, откуда прыгают люди, что бы закончить мучения. Свои или чужие.
— Да. Так будет правильней… — Пробормотал Чонгук и вздрогнул, на его плечо, а потом и на лицо начала капать вода.
— Дождь?
«
Есть поверие, что небо изливает свои слезы только в двух случаях: когда сама земля просит о помощи и когда оно начинает грустить. Грустить по невинной душе.»
Чонгук усмехнулся, чего это он вспомнил мамины сказки?
— Так ты будешь прыгать или я могу убирать телефон обратно?
— Ч-что? — Чонгук медленно повернул голову в сторону голоса. На мосту стоял парень и в одной руке держал зонт, а в другой телефон. Парень был не высокий, худой, волосы окрашены в мятный цвет, а кожа белая, как фарфор. Он смотрел на Чонгука своими темными лисьими глазами и будто что-то ждал. — А зачем тебе телефон?
— Что бы позвонить 911 и сообщить о суициде. Или ты думал, что я больной на голову ублюдок, буду снимать, как малолетка с моста прыгает? — Незнакомец все так же неотрывно смотрел на Чонгука и не предпринимал никаких действий, будто ему было все равно, прыгнет парень или нет. — Так ты прыгать будешь или нет? Если да, то не тяни кота за яйца. Если нет, то лезь обратно и вставай ко мне под зонт, а то промок весь, еще простудишься.
Почему-то Чонгуку перехотелось прыгать, ему захотелось перелезть обратно через перелила и встать под зонт этого парня. Парня, которого он первый раз в жизни видит. Парня, которому плевать на него и его проблемы.
Перелезть обратно оказалось не так уж и просто. Перила стали скользкими из-за дождя, одежда перевешивала и приходилось делать немалые усилия, что бы ненароком не сорваться вниз.
Когда самое трудное, как казалось Чонгуку, осталось позади, появилось новое препятствие. А правда ли можно встать под его зонт?
— И чего встал? Иди скорей под зонт. — Сказал незнакомец и сделал шаг на встречу к полностью промокшему парню.
— Спасибо… — Пробормотал Чонгук, вставая под зонт. — Эээ…
— Юнги.
— А я Чонгук.
— Что же с тобой случилось, Чонгук, раз ты решил с моста сигануть?
— Просто… Я…
— Ладно, не важно. — Перебил Юнги. — Пошли ко мне, сушиться будем.
9 лет назад
— Ты все еще меня любишь? — Юнги смотрел неотрывно, будто пытаясь залезть в самую душу. Любит ли его Чонгук?
— Нет…
— А любил?
Чонгук молчал. Он опустил взгляд в пол. Он не знал что сказать. Он и сам еще не разобрался в своих чувствах. Юнги был дорог ему.
— Я так и знал. — Мин взял в руки вазу, единственное, что осталось стоять на столе и с силой бросил ее в зеркало. — БЛЯТЬ! ПРОВАЛИВАЙ! СЪЕБЫВАЙ ОТ СЮДА! НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ВИДЕТЬ ТЕБЯ!
В след за вазой на пол полетел стол. Потом тумбочка и все что было на ней. Книги, рамки с фотографиями. С их совместными фотографиями. Все летело на пол.
— Юнги, пожалуйста, успокойся. — Младший подошел к парню и попытался того обнять, но Юнги оттолкнул его. Да с такой силой, что Чонгук отлетел к стене.
— Хотя знаешь? Я сам уйду. Но запомни одно. Ты сам виноват во всем этом дерьме.
И с этими словами Юнги вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью. Чонгука будто окатило ледяной водой понимания. В эту самую минуту он теряет все, что было для него дорого, все что принадлежит ему. Он теряет Юнги.
— Юнги, нет… Юнги, вернись! — Крикнул Чонгук и сорвался с места за парнем. Распахнув дверь он перепрыгивая ступени оказался на первом этаже. Выбежав из подъезда, парень огляделся вокруг. — Юнги, стой!
Но старший и не собирался останавливаться. Он прибавил шаг и скрылся за поворотом. Чонгук, не долго думая, побежал за ним. Огибая улочки и перепрыгивая бордюры, Чонгук бежал, пытаясь догнать отдаляющую от него фигуру с мятными волосами, а в голове на повторе крутилась одна только мысль: «
Мой! Не отдам! Не отпущу!»
Преследуя Юнги, Чонгук все сильнее сжимал кулаки. Он прибавил скорости понемногу начиная нагонять Юнги, который и сам готов был уже перейти на бег.
— И как долго ты будешь за мной бежать? — Спросил Мин, резко остановившись у перекрестка улиц. У перекрестка, где дорогу освещал всего на всего один тусклый фонарь. Где людей не было ни видно, ни слышно. Где если бы произошло хоть что-то криминальное, то осталось бы незамеченным до самого утра. А может и не утра. Может и намного дольше. И Юнги понимал, что если Чонгук сейчас выйдет из себя, а он уже был изрядно зол, то обычной ссорой Мин не отделается. Парень прекрасно помнил их прошлую сору, когда Чонгук вышел из себя и Юнги пришел в себя в больнице со сломанными ребрами.
— Я больше не буду за тобой бежать. — Прохрипел младший и схватил Юнги за руку. — И ты тоже никуда не убежишь, мы возвращаемся домой.
— Отпусти. — Юнги с силой выдернул свою руку из цепкой хватки Чонгука и отошел от парня на шаг, но брюнет не собирался сдаваться и попытался снова схватить старшего за руку. — Хватит! Прекрати! Неужели ты сам не замечаешь, как все рушишь? Чонгук ты больной ублюдок. Ты привязываешь к себе людей, быстро и неумолимо. Заставляешь их полюбить тебя, своей милой мордашкой и красивыми, невинными словами. А потом все. Тебе надоедает. Ты будто выгораешь и меняешься на глазах. Чонгук, я устал чувствовать себя не нужным. Я отдал тебе все, что у меня было, а в замен получил нихера с болью и сломанными ребрами в придачу. Я заебался.
— Что ты хочешь этим сказать? — Еле слышно спросил Чонгук, все это время внимательно слушая парня. Брюнет не понимал, он делал все, дарил столько любви, чтобы Юнги не чувствовал себя одиноким. Почему? Что не так?
— Лучше бы ты тогда спрыгнул с того моста! — Не подумав крикнул Юнги и закрыл рот руками. — Я… Боже, Чонгук… Я не хотел…
Повисла долгая и у мучительная тишина. Юнги старался медленными шагами отходить от Чонгука, понимая, что натворил. А Чонгук долго перематывал в голове слова старшего.
— А ты прав. — Усмехнулся Чонгук, выходя из ступора. Он подошел к Юнги в плотную. — Прав. — Повторился парень, обнимая, застывшего от страха Мина. — Только вот незадача. Я тогда не прыгнул, потому что повстречал тебя. Ты считай мне жизнь тогда спас, Юнги, понимаешь? Только сейчас ты мою жизнь рушишь. А я хочу жить. И хочу жить нормально. А для этого надо сделать так, что бы тебя в мой жизни не было.
— Именно поэтому я ухожу, Чонгук. Что бы тебя не было в мой жизни, а меня в твоей. — Прошептал Мин и попытался выпутаться из объятий младшего. Но брюнет лишь усилил хватку, сжимая руки и причиняя старшему боль.
— Только, Юнги, если мы просто разойдемся, есть большой шанс встретиться снова. — Прошептал брюнет в ухо старшему. Тот вскрикнул, когда Чонгук еще крепче его обнял. — А я этого не хочу.
— Я уеду…
— Нет ты останешься. — Чонгук, улыбался, Удивительно, куда занесла его жизнь. Удивительно, что она столько раз давала ему подножки, а после как бы извиняясь, присылала кого-нибудь на помощь. Только сейчас он сам решит свою проблему. — Знаешь? Я всегда хотел побывать на похоронах… Почувствовать то, что чувствуют люди, когда кого-то теряют. — Парень наклонился над ухом старшого и прошептал. Тихо. Очень тихо. — А у меня есть только ты.
— Чонгук, нет…
Но было поздно. Чонгук выпустил Юнги из своих объятий и пока тот не пришел в себя, ударил того кулаком в нос. Потом еще раз и еще. И Чонгук бил. Бил Юнги, окропляя его кровью все. Асфальт, стены домов, свою футболку, руки и лицо. Чонгук бил, а Юнги и ответить не мог.
От очередного, сильного удара младшего, Юнги отлетел к стене и спустился по ней вниз. Ноги уже не держали. Дышать становилось невозможно, кровь застилала дыхательные пути и заливала глаза.
— Не обижайся на меня, ладно? — Воскликнул брюнет, начиная бить уже лежавшего на асфальте парня ногами. Превращая лицо в месиво и отбивая органы до состояния мяса. Когда Юнги перестает подавать какие либо признаки жизни, Чонгук садиться на корточки и поднимает голову парня, хватая того за волосы. — Я бы хотел посмотреть, как ты испустишь последний вздох, но я не должен знать о твоей смерти раньше, чем мне о ней сообщать. Я еще хочу погрустить.
Чонгук выпустил волосы старшего, роняя его голову обратно на асфальт. Он не больной. Нет. Он любил Юнги. Да, любил. Он это понял. И будет любить. Особенно когда тот умрет.
…
Чонгук брел по пустынным улицам, изредка поглядывая на свои руки. «
Нужно выпить.» — думал парень, раз за разом вытирая руки о футболку. Кровь юнги мертвым грузом застыла на коже и не хотела исчезать не под каким напором.
С каждым шагом голова брюнета отрезвлялась и появлялись мысли одна хуже другой. Каждый метр Чонгук порывался вернуться, вызвать скорую, спасти Юнги, но здравый, а может и не очень здравый, смысл останавливал парня, крича:
Ему уже ни чем не помочь! Ты его убил! Смирись!
Занятой своими мыслями, Чон не заметил, как гул его шагов увеличил громкость. И вовсе не потому, что парень начал переходить на бег. За ним шли. И шли довольно давно.
— Эй, парень! — Сзади послышался мужской голос. — Постой.
Чонгук остановился и повернулся на голос. В паре метрах от него стояло два парня. Один низкий и крупный, чем то похожий на кабана. То ли своими объемами, то ли звериным оскалом. На голове красовалась шапка, а над бровью шрам. Второй был высокий и тощий. Казалось, будто если ударить его по хребту, то тот переломится, как веточка. Но того, видимо, это не беспокоило. Смотря на его лыбу, Чонгук понял, что его мало что беспокоит.
Оба парня смотрели неотрывно на Чонгука.
— Слушай, пацанчик, а не страшно одному гулять? — Спросил высокий и сплюнул куда-то в сторону.
— Могу задать тот же вопрос. — Ответил брюнет, всячески стараясь спрятать руки.
— А ты, я вижу, не из робкого десятка. — Усмехнулся «Кабанчик». Он сделал пару шагов к Чонгуку, сокращая дистанцию. — Че прячешь?
— Ничего.
— Не правильный ответ. — «Кабанчик» показал свой оскал и засмеялся. Парень сделал еще пару шагов, сокращая дистанцию до метра. — Показывай, либо мы сами все выясним.
— Я же говорю, ничего не прячу. — Огрызнулся Чонгук, но руки из-за спины не вынул. Если намечается драка, то так тому и быть. Может кровь этих парней смоет кровь Юнги?
— Эй, Сизый. — Крикнул тощий. Его глаза округлились, а губы приняли форму усмешки. — Посмотри на его футболку. Ему походу до нас наваляли.
— Неее, Чиж, ебало вроде нормальное. Синяков нет. — «Кабанчик», а точнее Сизый ударил кулаком по открытой ладони. — Но мы это быстро исправим. Правда, пацанчик.
Чонгука передернуло. Его стали бесить эти парни. Тем, что лезут к нему, мешая дойти до дома, смыть с себя остатки Юнги, его кровь, его запах. Воспоминания сами сотрутся, Чон на то надеялся.
— Ребят, — произнес Чонгук спокойным тоном. — Валили бы от сюда. Этот район хоть и тихий, но не очень спокойный.
— Да что ты говоришь? — Скривился Сизый. В его глазах блеснул не добрый огонек. — Чувак, ты, мне кажется, рамсы попутал. Серьезно не догоняешь, что тебя ждет? Карманы выворачивай, если жизнь дорога.
— Сука, я всегда знал, что хулиганы тупые, но не на столько же. — Чонгук вышел из себя. Опять. Он сократил дистанцию с Сизым и схватив того за ворот, произнес. — Если ты хоть чуть-чуть дорожишь своей целостностью, то возьмешь ноги в руки и свалишь вместе с другом, пока я вам обоим кишки вокруг шеи не обмотал.
— Какого? — Взвыл «Кабанчик».
Чонгук с силой дернул парня за ворот, заставляя того замолчать и поднял его на 5 сантиметров над землей
— Я сегодня до жути устал. Меня раздражает даже ваше присутствие, не говоря уже о голосе. Включите хоть раз мозги и чувство самосохранение! — Крикнул брюнет откидывая Сизого в сторону. Свет фонаря, что так тускло освещал улицу, мигнул и, кажется начал светить ярче, раскрывая маленький секрет парня.
— Это что, кровь? — Воскликнул длинный, все это время внимательно следя за происходящим.
— Да. И если ты не хочешь добавить к этой крови свою, то послушаешься меня!
— Хватит! — Из-за угла вышел еще один человек. Мужчина, лет 40, одетый в приталенный костюм. Его чуть посидевшие волосы были аккуратно уложены. Он неотрывно смотрел на Чонгука. — Вы провалились.
— М-мистер Пак… — Пискнул Чиж и сжался. — Н-но…
— Заткнись. Вам было велено ограбить этого парня, а вы даже с этим не справились. — Крикнул мужчина. — Что бы я больше вас не видел, поняли?
Чонгуку понравилось смотреть на улепётывающих от страха парней, но ему не понравилось, что боялись не его. Так же парню не нравился внимательный на нем взгляд мужчины.
— А ты мне нравишься. — После долгого молчания произнес Мистер Пак.
— А вы мне нет. — Сказал, как отрезал, но не ушел. Что-то останавливало брюнета.
— Как зовут тебя, малец?
— Чонгук.
— Чонгук… — Будто смакуя, повторил мужчина. — Думаю ты многого добьешься, Чонгук. А с моей помощью еще и за короткое время.
— Что вы хотите этим сказать?
— Не хочешь работать на меня?
7 лет назад
Жизнь его часто направляла на тропинки опасные для жизни. Как бы стараясь отстранить его ото всех. Как бы говоря:
ты опасен для общества. Тебя надо либо закрыть, либо убить. Но Чонгук всегда находил лазейки в каждой тропинке, позволяющие ему обыграть жизнь.
С самого рождения он был на гране смерти: При родах пуповина перекрыла ему кислород, обмотавшись вокруг его шеи, но славные доктора спасли жизнь ребенку, вовремя обрезав пуповину.
В пять лет он упал с качелей, да так, что те своей амплитудой могли снести мальчику голову, оставив его либо овощем, либо трупом. Но мать всегда говорила:
Если упадешь с качелей, голову не поднимай. Убедись, что они остановились.
В 11 Чонгуку диагностировали маниакальное расстройство личности и хотели упечь в психушку, но любящая его мать не отдала своего сына в больницу, а сама взялась за его лечение.
Лечение не помогало и в 13 бедный мальчик решил покончить жизнь самоубийством. Будто ведомый неведомой силой, он стоял на обратной стороне моста, готовый вот-вот прыгнуть. Но даже тогда на его тропинке появился парень, спасший ему жизнь.
И вроде бы в его жизни появился человек, принимающий его таким, какой он есть. Но Чонгуку этого мало. Первые друзья. Первая драка. Мелкая кража и вандализм. Знакомство с опасной бандой и вступление в нее. Драки становились неотъемлемой частью его жизни. Кражи становились серьезнее. А вандализм опаснее.
Потеря любимого человека дает сбой в тропинке брюнета. Ангел хранитель давно наплевал на его сохранность. А после принятия, как казалось Чонгуку, просто великолепного решения, а точнее вступление в одну из крупнейших мафиозных организаций Кореи, все должно было наладиться. Только… Только сейчас, после очередного задания он едет вовсе не на базу, а в полицейский участок.
— Заходи. Чувствуй себя как дома. — Усмехнулся полицейский, толкая парня в камеру. — Надеюсь с соседями проблем не будет.
Закрыв решетку камеры, мужчина ушел, посмеиваясь над своей шуткой. Он верил, что идет в одну ногу с молодежью. Как глупо с его стороны.
Чонгук медленно осмотрел сокамерников и тихо, стараясь не привлекать внимания, сел в самый край. В любой другой ситуации он бы одним только видом показал, кто главный. Но сейчас… Ему больше всего хотелось провалиться сквозь землю или слиться со стенами камеры. А все из-за этих шоколадных глаз. «
Я же убил его. Он должен быть мертв. Как так?» — думал парень, не веря своим глазам.
Прошло два года с того дня, как Чонгукк видел Юнги, Он ждал того момента, когда к нему придут с ужасной новостью о том, что его нашли мертвым. Но никто не приходил и Чонгук понял, никто же даже не знал, что они были вместе. Что они вообще были знакомы.
Но вот Чонгук сидит в этой камере, а в метре от него, на той же лавочке, сидит ОН. С такой же фарфоровой кожей, лисьими глазами и тонкими губами. А вокруг него кто-то бегает, что-то лепечет. Вот этот кто-то садиться перед ним на колени и начинает гладить щеки и Чонгука передергивает. А что он хотел? Что бы после всего Юнги прибежал к нему с просьбой снова сойтись? После всего, что Чонгук сделал?
Стало как-то неуютно. Чонгук чувствовал себя ужасно. Хотелось подойти и извиниться. Или снова убить. Или все сразу. Но их в камере было трое и Чон не знал, тот странный и весь поникший паренек с ними или ему просто не повезло.
— Блять, Чимин. Что бы я еще хоть раз согласился на твою авантюру. — Вдруг заговорил поникший и с яростью посмотрел на парня с розовыми волосами.
«Значить с ними.» — подумал Чонгук.
Ему бы порадоваться, Юнги нашел себе друзей, но на сердце почему-то так паршиво.
— Хосок, заткнись. Задрал ныть. — Подал голос розововолосый, искоса поглядывая на Чонгука. — Прошу, помолчи всего 20 минут.
— И что тебе дадут эти 20 минут? Свободу? А вот нихуя. Посадят теперь нас в тюрьму и поминай, как звали.
— Да не посадят никого!
— От куда такая уверенность? И вообще, кому ты звонил?
— Блять. Тебя же попросили заткнуться. — На всю камеру неожиданно раздался сиплый голос Юнги, от чего Чонгук вздрогнул. Как давно он его не слышал.
Наступила тишина. Долгая и крайне напряженная. Потом пришел какой-то парень, как оказалось еще один друг троицы и их отпустили. А Чонгук все сидел. Он сидел даже когда к нему обратился розововолосый. Помогает? С чего бы это?
Брюнет бы все и сидел, если бы этот парень не подошел и не потащил того к выходу.
— Пошли, пошли. Неизвестно когда тебе ещё так фортанет.
Оказавшись наконец-то на улице Чонгук думал как бы ему незаметно слинять, только вот новоиспеченный спасатель, все еще державший его руку, вдруг заговорил.
— Тебя как звать то? — И парень отпустил руку брюнета.
— Чонгук. — Прошептал брюнет, стараясь не смотреть в сторону блюющего Юнги.
— Чонгук, значит. — Парень обвел удивленным взглядом Чона. — За что повязали?
— Прости? — Наконец-то показал свои глаза Чон.
— Поймали за что?
— Кража…
— Вот те на. — Цокнул языком парень и улыбнулся. — Да мы с тобой, Чонгук, братья по несчастью.
— То есть…
— Ага. Шароебились по округе, в глаза бросился ларек продуктовый. И пить так резко захотелось. Ну и не повезло, не фортануло, как говорится. — Весело произнес розововолосый. — А ты?
— Друзья, какого-то мужика пресануть решили, а как полицию услышали так на утек. Я тогда за семечками отходил, а как вернулся, то уже никого не было и мужик этот на меня пальцем тычет. — Решил слукавить Чонгук, не говорить же незнакомому парню правду.
— Херовые у тебя друзья. — Плюнул парень и достав сигарету, закурил. — В моем то случае — виноват я, а сели все. А в твоем…
— Можно вопрос? — Неожиданно для себя и не только, спросил Чонгук. Для него это было важным. Он хотел задать этот вопрос вот уже год, только некому было. А вот этому парню почему то захотелось.
— Валяй. Меня, кстати, Чимин зовут.
— Ты когда-нибудь любил?
Парень сначала опешил, но потом, как-бы невзначай, посмотрел на Юнги и ответил. Чонгук решил не показывать, что он понял кого любил его собеседник. Да и то, что вовсе не любил, а любит.
— Типа того.
— А этот человек тебя любил?
— Я… Я не знаю.
— Так почему же ты не спросил? — Не унимался Чонгук.
— У него и без меня проблем хватает.
— Тогда…
— Хватит. — Перебил Пак и затушил сигарету. Он посмотрел прямо в глаза брюнету и у того что-то йокнуло.
— Последний.
— Хорошо. — Чимин тяжело вздохнул.
— А как ты понял, что влюбился? — И увидев отрешенный взгляд розововолосого, добавил. — Мне правда надо знать.
— У тебя когда-нибудь было животное? — Неожиданно в ответ спросил Чимин. Чонгук положительно кивнул. — И ты наверняка его любил. — Снова кивок. — И родителей ты наверное тоже любишь. Только это не то. Любовь к близким или к животному вразрез отличается от любви к когда-то незнакомому для тебя человеку. Ведь в него ты влюбляешься не сразу. Со временем, узнавая о человеке все больше и больше, ты строишь у себя в голове картинку. Она может быть разной. Но только когда она становится полноценной и тебе становится комфортно от одного взгляда на эту картинку, дыхание перехватывает и сердце начинает бить быстрее. Когда ты ждешь того дня, когда снова сможешь увидеть эту картинку. И когда сердце разбивается на 1000 мелких осколков, причиняя тебе самую адскую душевную боль, когда эта картинка исчезает. Именно тогда ты и понимаешь что влюбился.
— Любить — значит страдать? — До Чонгука долго доходил смысл сказанного. Он вот уже 2 года пытался понять, любил ли он Юнги.
— Отчасти да. — Сказал Чимин и засмеялся. Неожиданно для себя Чонгук заметил, что у парня красивая улыбка. Да и сам Чимин красивый. Очень. — Но еще это значит, знать каждую мелочь об этом человеке. — И взгляд парня снова упал на Юнги. — Например то, что дождь ему нравится больше, чем солнце. Что он ненавидит людные места. Что музыка — его терапия.
— И то, что он хочет объехать весь мир… — Неожиданно перебил Чимина Чонгук, так же смотря на Юнги. Он все понял. Он не любил его. Он знал о нем лишь то, что Юнги хотел, чтобы о нем знали. А вот Чимин, знает о нем то, что даже Чонгук слышит впервые.
Парень испуганно посмотрел в шоколадные глаза Чимина, которые больше не смотрели на Юнги, а были направлены на брюнета.
— Он смотрит мультики, чтобы смеяться, но при этом предпочитает тишину. Он плачет в душе под звук воды, ведь это его успокаивает. А знаешь почему он ложится так поздно? — Чимин был серьезным. Он сверлил взглядом Чонгука, будто что-то понимая. Чон быстро отвел глаза.
— Я… Я, пожалуй, пойду. — Тихо произнес парень, все еще боясь смотреть на Чимина.
— Правда? — Лицо розововолосого разгладилось. Парень широко улыбнулся, пряча глаза в две щелочки. — Было приятно познакомиться, Чонгук. Ты славный парень. Надеюсь еще увидимся.
— Ага. — Брюнет тоже попытался выдавить из себя улыбку и поклонившись, быстро куда-то побежал.
— Пока, Куки! — Прокричал Чимин, провожая парня одним взглядом. А в груди Чонгука опять что-то йокнуло.
…
Всю дорогу до базы Чонгук не мог понять почему у того раз за разом в мыслях всплывает образ Чимина. Его глаза щелочки и пухлые губы. Звонкий голос и смех. То, как он улыбается и смотрит на Юнги. То, как он поправляет волосы и чешет нос, стараясь не чихнуть. И все эти мелочи он запомнил всего за несколько минут знакомства. Он уже успел пожалеть, что убежал даже не узнав номера парня. Ему уже хотелось встретиться с этим розовым облачком.
Зайдя на базу, а точнее в стрип-клуб, Чонгук осмотрелся в поиске одного человека. В заведении было тихо. Девушки ходили от одного угла к другому, кто-то крутился на шесте, больше для себя, чем для мимолетных зрителей. Где-то проглядывались пара занятых столиков. И только один человек сидел за барной стойкой и оживленно о чем-то спорил с барменом.
— А я тебе говорю, что Ската давно пора в психушку сдать. Ну пойми, Риччи, этот придурок собственную мать продаст, лишь бы его повысили. — Вещал парень за стойкой. Он был так заинтересован в беседе, что не заметил брюнета, севшего рядом с ним. — Узнав новости он даже Чонгуку поднагадил. Малец теперь в обезьяннике сидит!
— Сидел. — Подал голос Чонгук, забирая чашку кофе из рук бармена. — Спасибо, Риччи.
— Что?! Чонгук? Но как?! — Воскликнул парень и сел впритык к Чону. Его руки так и стремились к брюнету, чтобы убедиться, а не глюк ли это?
— Если вкратце, то добрые люди помогли. — Сказал брюнет, отбрасывая руки друга. — Но я здесь не для того, что бы рассказывать о своих похождениях. Мне нужна кое-какая информация. — И посмотрев на бармена, что все это время с интересом наблюдал за происходящим, добавил. — Риччи, не мог бы ты оставить нас?
Парень лишь разочарованно кивнул и ушел в другой конец барной стойки, туда как-раз сел мужчина с явных желанием напиться.
— Тэун, мне нужна информация об одном человеке. — Сразу перешел к делу брюнет, когда Риччи отошел на нужное расстояние.
— И о ком же?
— Парень, зовут Чимин, сидел со мной в камере. Именно он вытащил меня от туда.
— И что ты хочешь? Отблагодарить его? — Усмехнулся Тэун.
— Не совсем. Просто… Мне нужна о нем максимальная информация.
— А кроме имени ты о нем еще что-нибудь знаешь?
— Нет… — Чонгук понял, что глупо просить Тэуна найти человека только по имени. Надо еще что-нибудь. — Но я знаю через кого ты сможешь найти о нем инфу.
— Уже интереснее. — И глаза парня сверкнули. Любил он свою работу.
— Мин Юнги… — Прошептал Чонгук. Он рассказал всю информацию, которую он знал о Мине в надежде, что это поможет.
— Что ж. Информация устарела, но я попробую что-нибудь выяснить. — Наконец выдал Тэун. — Только не обещаю, что это будет быстро…
— Не важно! Спасибо, чувак. Должен буду.
— Чонгук. — К парням опять подходит бармен и в его глазах читается страх. — Ты ходил к Паку?
— Нет.
— Он вызывает тебя.
…
Mors est iustus unus gradus vitae.* Впервые эти слова Чонгук услышал 2 года назад. Он не мог понять зачем мистер Пак ему их сказал. Что именно он хотел этим сказать и что они означают? Но шло время и Чонгук понял. Мистер Пак хотел сказать, что смерти не надо бояться. она всегда следует за нами и настанет время она нас догонит.
Были дни, когда задания были крайне опасными и многие с них не возвращались. Брюнету пришлось долго свыкаться с тем, что там где он теперь живет к чей-то смерти относятся спокойно. Со временем и сам Чонгук перестал обращать на то внимание.
Люди вступавшие в ряды мафиозной группировке Пак уже навсегда переставали бояться смерти, зато начинали бояться, когда их вызывал глава.
Пак Джихо любил тишину. Он любил быть один и не терпел кого-то в своём кабинете. Но наступали моменты, когда даже сам Джихо не мог оставаться в стороне, управляя всем издали. Эти моменты наступали крайне редко и означали лишь три вещи:
1 — Когда миссия была крайне опасная и мистер Пак лично хотел попрощаться с теми, кто будет ее выполнять.
2 — Когда глава собирался понизить члена группировки, вплоть до исключения (иногда даже со смертельным исходом).
3 — Когда он собирался кого-то повысить.
С момента вступления Чонгука в группировку повышений ни разу не было, именно поэтому все так боялись идти к Пак Джихо.
На ватных ногах брюнет слез со стула и не обращая внимания на взгляды сожаления Риччи и Тэуна, поплелся в сторону кабинет главы.
В тот момент в голове Чонгука могло вертеться столько мыслей, но их затмевала лишь одна, та что грозит смерть.
Memento mori*, Чонгук. Memento mori.
Чонгук стоял у двери кабинета мистера Пака переступая с ноги на ногу, Он не знал, постучаться ли ему или можно просто войти? А стоит ли вообще входить?
— Я знаю, что это ты, Чонгук! Входи! — Послышалось из кабинета. Голос главы был на удивление бодрым и ничуть не грустным, что удивило брюнета.
Глубоко вдохнув, парень открыл дверь и переступил порог, боясь поднять глаза.
— Помнишь, что я тебе сказа в день нашей первой встречи? — Спросил мужчина, когда дверь его кабинета закрылась.
— Что я вам нравлюсь?
— Нет, другое. — Усмехнулся Джихо. — Что ты далеко пойдешь. И я думаю, что пора бы тебе начать дорогу.
— Ч-что?.. — Парень испуганно поднял глаза. Выгнать, Он хочет его выгнать! — Н-но…
— Я хочу — перебил мужчина. — Что бы ты занял моё место.
— Ч-что? Ваше место? Н-но…
— Чонгук. Я не молодею. Хоть мне еще нет 50, это не значить что моё здоровье как раньше. Я больше не могу следить за всем. — Устало сообщил глава и потер виски. Только сейчас Чонгук заметил, что на мужчине нет лица. Круги под глазами, бледное лицо. — Я не собираюсь сразу все на тебя скидывать. Просто мне нужна помощь. Помощь и гарантия, что мой приемник идеально подходит. А ты, Чонгук, как раз такой человек. Ты еще ни разу меня не подвел. Все твои мисси были успешны и из всех передряг ты выходил сухим.
— Но мистер Пак, я не могу!
— Почему?
— Я… Я… — И правда, почему? Чонгук не мог понять.
— Пойми, в жизни дороги не всегда ведут в лучшее место. Повернешь не туда и считай испортил себе жизнь. — Сказал мужчина. Он взял какие-то бумаги со стола и протянул их парню. — Конечно, будет не просто, но тебя все уважают, Они примут тебя.
Чонгук взял бумаги из рук главы. Он внимательно водил взглядом от одной строчки к другой вчитываясь в договор о передаче главенства. Его взгляд остановился.
Пункты, которые приемник должен будет выполнить.
1. С момента передачи полномочий выполнять 50% обязанностей главы.
2. Глава сам решить, когда приемник будет способен выполнять все обязанности. Приемник же не в праве возражать.
3. Если для лучшей работы приемнику придется уезжать/улетать в другие города/страны, он должен это сделать.
4. Приемник сможет изменять или дополнять законы только после 5 лет полной работы главы.
5. Приемник должен выполнить одну просьбу прошлого главы.
— Приемник должен выполнить одну просьбу прошлого главы… — Повторил Чонгук и посмотрел на мужчину. — Просьбу?
— Сколько нашей группировке лет, как думаешь?
— Лет 20? — Наугад ответил парень. Он не был уверен, что до мистера Пака эта группировка существовала. Ведь время мафии наступило не так давно.
— 148. — Ответил мужчина. — Это не просто группировка, Чонгук. Это клан, семейный бизнес, передаваемый из поколения к поколению. До меня главой был мой отец, До него его отец и так далее. И каждый отец давал своему сыну наставление и просил об одной услуге.
— Но я не ваш сын!
— Нет. Именно потому я хочу принять тебя в семью. Но я не могу сделать это, пока твои родители живы. — Глаза брюнета округлились. — Да, Чонгук, я знаю, что ты не сирота. Не смотря на это есть один способ.
— Один способ?.. Женитьба?
— Верно! — Воскликнул Джихо. — Ты и правда умный парень. Женитьба единственный способ связать тебя с нашей семьей.
— Но у вас ведь нет детей.
— Вообще-то у меня есть сын.
— Сын?
— Да, сын. И предугадывая твой следующий вопрос, отвечу. Он не может стать следующей главой. Он отрекся от нашей семьи, чем усложнил мне жизнь. Мало того он сбежал. Сейчас я не знаю где он находится и в этом заключается моя просьба. Найди его. Подписав догов, ты подпишешь соглашения на помолвку и принятия лидерства. Но пока ты не найдешь моего сына пункт 4 не будет действовать даже после 10 лет. Так ты согласен?
Наше время
— Почему он не дал никакой информации о нем? — Прошептал Чонгук листая старые запили клана. — Вот уже 7 лет я ищу иголку в стоге сена. И ладно если бы она просто лежала, но она перемещается. Не может же быть такого, что не в одной базе данных не указанно даже его имени! Почему он умер так и не сказав ничего? Да вы издеваетесь! Блять, Пак Джихо, я пахал на тебя 9 лет не для того, что бы искать невидимку!
