Умеет ли Саске любить?

— Пообещай, что не станешь искать меня и не присоединишься к команде Хеби. Твою ладошку, что аккуратно и невесомо касалась руки Учихи, в знак внимания и поддержки, перехватывают, заключая в крепкие тиски. Дёргаешься в порыве отдёрнуть руку, возмутившись возразить; сказать, что ты никак не можешь пообещать подобного. Однако, несмотря на всплеск желания, усилий для этого не прилагаешь, оставляя свою ладонь в чужой и под выжидающий взгляд тёмных глаз – опускаешь свой под ноги, сводя брови к переносице. Первые секунды прошли быстро, а вместе с ними и твоя уверенность в том, что просьба Саске бессмысленна. Появились сомнения. Ты догадываешься.. нет, ты знаешь, что он рассказал тебе не всё, далеко не всё. Отсутсвие левой руки, странный риннеган(нельзя сказать, что ты видела другие, но у Саске он явно отличался от "стандарта") – лишь это говорит о многом. А деревня, что насчёт неё? Что случилось после твоей смерти, раз пришлось отстраивать её с нуля? Акацуки? Война с одной из деревень? Или, может, с несколькими сразу? Тебе слишком многое неизвестно о произошедшем, и в целом – обо всём, что было в мире. Непонятно по каким причинам Саске не стал упоминать ни о чём из этого – быть может посчитал всё произошедшее когда-то недостаточно значимым или совсем неважным для того, чтобы рассказать тебе – в то время, как ты, выходит, напрасно надумала себе самые наихудшие расклады, от которых становится не по себе. Интересоваться или выпытывать информацию об этом у Учихи уже нет смысла: понимание того, что твоё время здесь ограничено слишком ощутимо. Хватка Саске крепкая, но совсем не принудительная. Если бы ты не воздержалась и дёрнула ладонь – у тебя бы без особых усилий удалось бы высвободится: Учиха не стал бы удерживать силой ни твою руку.. ни тебя. Саске никогда не мог позволить себе принуждать тебя к чему-то, что всегда имело свои последствия,(даже тот раз, когда ваши пути разошлись в логове Орочимару – сказался на многом). Вот и сейчас: он просит пообещать, но не заставляет. Он ждёт, пока ты обдумаешь и примешь решение, ждёт того, что ты скажешь. И Саске готов принять любой ответ: не станет переубеждать, как бы это не было важно для него; не сможет, ведь он твой. Наблюдая за эмоциями на твоём хмуром лице, Учиха практически уверен в том, что ему предстоит услышать. Саске прожил десяток с лишним лет, размышляя о произошедшем, о твоей смерти, обдумывая, наверное, миллиарды раз одну и ту же мысль – «могло ли всё кончиться иначе?». Вспоминать, в каком он был отчаяние, как ему снесло все предохранители после твоей смерти, после которой на его плечи свалилось слишком много, и не стоит. Саске думать ни о чём другом не мог, виня себя во всех грехах, которые и не были на самом деле лишь его. А ты.. именно ты заставила своим поступком рассказать Итачи правду ему, что неимоверно усложнило жизнь обоим братьям. Удивительно. Старший Учиха намеривался унести все тайны с собой, на тот свет, чтобы Саске после его смерти вернулся в деревню, как герой, убивший опасного преступника.. однако, все его планы были перечёркнуты твоим желанием предотвратить переломное событие в их жизни. И ты до последнего вздоха верила в них, верила, что они смогут наверстать упущенное время, жившее во лжи. Саске знает – ты не винила его ни за что. Ни за свою смерть, ни за его слова, давным-давно обидевшие тебя. Несмотря на его отвратительное поведение, несмотря на то, что он причинял тебе боль, зная об этом, ты была с ним и за него. Но он не смог. Не смог оправдать твою веру в него. Ему пришлось жить с травмирующей правдой про брата, которую он пытался отрицать, но совсем недолго, пока осознание того, что Итачи умрёт из-за своей болезни ненамного позже тебя(и что все твои усилия продлить жизнь старшему из братьев были напрасны) не ударило в голову, как молодое, не отстоявшее и года вино. Он не успел извиниться, не успел поблагодарить, не успел признаться.. И именно он убил тебя. Даже брату в последнии месяцы жизни было тяжело поддерживать в Саске здравомыслие. Первые года были адскими. А позже.. Саске пришлось научиться жить с этим. Пришлось, оставив тебя и брата в прошлом. И Учиха убеждал себя, что у него вышло. Возможно, он даже начал бы верить в свои убеждения, если бы, с отступившим безрассудством и желанием натворить дел отступили бы и мысли «что, если..», а не превратились в постоянное и неизменное "употребление" яда, разъедающее его сознание ежедневно по сей день, практически незаметно дня него самого. Учиха миллиард раз прокручивал в своей голове события связанные с тобой – из раза в раз, с каждым разом всё сильнее, убеждаясь лишь в одном: держись ты подальше от него, может вы бы и не стали парой, а чувства к тебе были бы уничтожены после смерти Итачи, ты бы выжила, а это стоит того. Ты не должна была платить жизнью за тьму, что проследует его всю его жизнь. – Обещаю. — В твоём голосе нет былых сомнений. Стоящему напротив известно больше, чем тебе, Учиха наверняка знает лучше, как стоит поступить, и раз он попросил - стоит довериться? Внезапно взявшаяся уверенность в Саске раньше бы удивила тебя, сейчас же ты чувствуешь себя спокойно, будто всё так и должно быть. Удивление, которым наполнился взгляд Саске, направленный на тебя после сказанного, заставляет опустить глаза вниз и посмотреть на переплетённые руки. Слегка сжав мужскую ладонь, поднимаешь глаза в смущении на темнеющее небо: поочерёдно, одна за другой, на синеющем полотне медленно зажигаются звёзды, с тонкой ярко-красной полоской на самом краю горизонта от, окончательно скрывающегося из виду, солнца. Сине-фиолетовые, тёмно-холодные оттенки постепенно вытеснили остальные – тёплые: последняя полоса света, отражающаяся от солнца исчезла, и мир погрузился во мрак, освещаемый лишь яркой луной и россыпью звёзд. Ониксовый взгляд проследил за твоим и, следуя примеру, устремился в даль – на море звёзд. Саске не думал, что ты сможешь сдержать это обещание. Честно говоря, даже он сам, скорее всего, не смог бы... Он ждал другого ответа, а ты вновь, неустанно поражаешь его своим доверием. «Но сможешь ли ты выполнить его..» Горькая усмешка, предательски ускользнувшая от него, приводит в чувства, заставляет опомниться: пора. Раздавшийся смешок, слетевший с губ мужчины с невероятной горькостью заставляют тебя покоситься на него краем взгляда, но лишь на мгновение, прежде чем вернуть его на ночное небо: тебе так не хотелось думать о чём-то, ты устала. Внезапно начавшееся успокаивающие поглаживания большим пальцем тыльной стороны твоей ладони – действует совершенно противоположно, заставляя тебя напрячься. Чувствуя неладное, поворачиваешься к Саске и видишь лишь то, как он смотрит в противоположную тебе сторону. — Доверься мне. – Чт.. Начиняющая поглощать в свои сети паника даёт о себе знать, но ты не успеваешь ровным счётом ничего, когда Саске разворачивается со сменившемся цветом глаза, становясь последним, что запомнилось тебе, прежде чем провалиться в беспамятство. Учиха вытеснил твоё сознание из чужого, использовав вечный Мангекё. Саске слишком долго отсрочивал этот момент, стараясь запомнить каждую секунду, проведённую с тобой, однако этого было не избежать. Твоя чакра слабела, он ощущал это каждую минуту, рано или поздно ты ушла бы, без шанса на возвращение. Тебе нет места в этом мире.. в это время. Саске чувствовал, что встреча последняя, но попрощаться должным образом не смог. Вот и решил, что лучше будет сделать всё самостоятельно, позаботившись о последствиях, чем ждать и нервировать вас обоих. Худенькое туловище светловолосой девушки было в очередной раз спасено от жёсткого падения и поднято на руки. Прикрыв глаза на секунду, Саске спешит скрыться, но не успевает: это плата за чрезмерно удлинённый разговор. – Папа? Где ты всё это время был?! — Брюнетка, раздражённо вздёрнув нос, ставит руки на свои бёдра, вызывая у отца обречённый вздох, — Я искала тебя больше трёх часов! Моя тренировка давным-давно закончилась, а мы договаривались, что на семейном ужине будем не только я с мамой! Ты опя... — Девочка осекается, когда подходит к мужчине поближе. — Риэ-сан!?! — Обойдя Саске, маленькая Учиха удивляется, забывая об изначальной теме разговора. — Мне стоит пойти за Конохомару-сенсеем? Или, сразу за мамой? — Не стоит. Возвращайся домой. — Видя, как обеспокоено выглядит дочь, Саске мысленно просит у своей жены и дочери прощения, окончательно понимая после встречи с тобой, что он не смог отпустить тебя и совсем не является для них опорой и поддержкой, которой должен быть, как глава семьи, и мотнув головой, скрывается из виду Сарады, оставляя сбитую с толку девочку наедине с самой собой.

///Местоположение: ???///

«Довериться? Чему.. довериться..» Сколько времени прошло с того момента, как ты слышала это? Минута, час, день... может, месяц? Ты не можешь ответить. Это не впервые. Но сколько бы раз ты не была здесь - к этому не привыкнуть. То, где ты прибываешь раз из раза, прежде чем попасть в будущее, если это всё же оно, или, обратно, в своё время - неизменно. Это нельзя назвать местом, так же как и с уверенностью обозвать состоянием твоего разума. Ты не знаешь, что это. Каждый раз проходит по разному: что по времени, что по твоим ощущениям. Недавно (или.. уже давно?) ты назвала бы самым тяжёлым для себя первое прибываете здесь - второе, по сравнению с ним, было незаметным – то теперь.. ты теряешь последнюю нить связи с внешним миром и надеждой, что это когда-нибудь прекратится. То же самое, непрекращающееся падение в непроглядной мгле и не покидающие тебя с самого начала чувства тревоги и тошноты усиливается с появлением уже знакомых голосов. Слова, фразы, предложения: доносясь еле слышным, размытым и отдалённым звуком нашёптывания, не могли быть разобраны тобой. «Сколько я уже здесь?» Если бы на этом всё закончилось, возможно, тебе удалось бы сохранить уверенность в трезвости своего ума и здравомыслии. Но чем больше проходило времени - тем чаще появлялись вопросы. Внутренние убеждение, что ты находишься тут чрезмерно долго, не давало покоя. Ты чувствовала, что должно произойти что-то ещё.. И была права. В один момент ты перестала падать, резко зависнув в одном положении. Быстро бьющееся сердце заставило тебя в непонимании и страхе оглядываться по сторонам и видеть лишь темноту. Знала, что действия бессмысленны, но остановиться не могла. Восстановив дыхание и слегка успокоившись, замечаешь тишину. Мёртвую тишину: голоса пропали. «У меня плохое предчувствие..» Понимание своей беспомощности усиливает ритм сердца и тревогу в разы: что может быть хуже безысходности? Не иметь шанс на что-то повлиять? Страх перед неизвестным сковывает разум в ожидании куда сильнее и быстрее, если остаёшься беззащитным перед ситуацией.. теряешь способность мыслить и бороться. Когда уровень стресса поднимается до самого предела, а уровень поступления кислорода опускается до минимального, недостаточного для тебя из-за паники, рваных и неполных вздохов - начинается адская какофония. То, что когда-то было шёпотом, перешло в крики. Такой силы, что каждый из них ощущался, как новая трещина в твоём черепе, вызывая у тебя вопли боли, которые ты не могла слышать. Не было голоса или его было не слышно даже тебе (что говорить о других) - не ясно, однако, сорванное горло однозначно обеспечено. Звук настолько отчётливый и всепоглощающий, как будто водоём, который служил барьером между тобой и источниками голосов испарился, полностью исчез. И именно теперь, не имея защиты в виде разделительной силы, на тебя обрушилась чья-то ярость, безжалостный гнев, берущий начало у горящей ненависти. Отвлекаясь от приступов боли, ты пыталась разобрать хоть слово из оглушительных криков – не вышло: ты никогда не слышала язык, который сейчас приносит такие мучения. «Нет.. хватит.. Хватит! Прекратите!!» Поджав ноги к голове, свернувшись в подобие формы эмбриона, мотая головой в разные стороны в протесте, закрываешь руками уши и чувствуешь что-то вязкое.. горячее. Кровь. Проводишь ладонями по глазам и не понимаешь по какой причине ощущаешь вязкую субстанцию и здесь: это ты сама размазала кровь в приступах агонии по лицу? Или у тебя кровавые слёзы? «Плакала... Я - плакала?» И только когда с сильным зудом в нос ударяет запах железа, дыхание усложняется из-за ощущения, как по слизистой что-то течёт. Понимаешь: кровь льётся отовсюду, откуда только может. После этого осознания обращаешь внимание на чувство, как твои сосуды буквально закипают, усиливая поток.. выливающейся крови. Кажется, ты сваришься изнутри или тебя разорвёт. «Я умру? ... В чём была моя цель? Больно. Я так и не узнала, кто убил моих родителей.. Почему мне больно? Мама.. Хотела ли я этого? Пить.. хочу пить.. Был ли у меня выбор? Почему... почему я умру? Я так хочу увидеть брата... Это мои или чужие желания? Что я на самом деле хотела?» Ты больше не кричишь и не сопротивляешься. Нечленораздельные голоса, отзывающиеся болью, больше не ощущаются так ужасно: ты практически не слышишь их из-за звона и чувства пульсации. Кровь льётся из ушей. Мысли путаются от потери связи с реальностью. Появились вопросы, которыми ты давно перестала задаваться. Душу будто бы вывернули, но ни страха, ни злости, ни сожаления, ни чувства одиночества - не было. Была лишь смеренная опустошённость и усталость. Нечего не ждущие глаза, увидев яркое пятно, поначалу не цепляются за него – вымотанный разум не может обработать появившееся изменение сразу. Но со стремительным приближением света всё меняется. Свет настолько контрастирует с темнотой, в которой ты так долго была, что слизистую глаз обжигает и ты закрываешь их, жмурясь, и ещё какое-то время видишь вспышки, в сопровождении цветных пятен. – Хватит. – Грозный, оставляющий послевкусие чувства ничтожности у любого и превосходства говорящего. Внезапно понятая речь режет слух, вызывает первобытное удивление, из-за которого ты сгибаешься в кашле, чуть не захлебнувшись в собственной крови. Какофония и твои терзания затихают, и как только унимаешь кашель, осязаешь приближение. Горящим, и без того в агонии, телом, чувствуешь тепло, с приближением которого перед закрытыми веками всплывает видение: видишь себя, скреплённую нитями чакры и горящую разными цветами энергии со знакомой девушкой, чьё имя - Риэ. Не успеваешь осознать, что происходит, как скрепляющие вас сети разрывают, вызывая у вас обоих крик боли и Риэ разлетается на молекулы. Чувство грусти внезапно наполняет тебя, напоминая о том, что ты забыла находясь здесь, о том, какой путь ты прошла... Ты больше не увидишь взрослого Саске или кого-то ещё: путь туда навсегда закрыт. Жива ли ты девушка, в чью жизнь ты нагло вмешалась, заняв временно её место? «Могла ли ты остаться там? Конечно, нет... или...?» Ругаешь себя за подобные мысли, но ничего не можешь сделать, оставляя мимолётные размышления: шанса зацепиться за них не дали. Лёгкие, от рассечения связи, обожгло так сильно, что ты теряешь способность дышать, начиная задыхаться, но практически сразу чувствуешь, как на твою голову ложится рука и... – Проснись.

///Местоположение: окраины Конохагукурэ но Сато, лес Шинохане ///

Вырвавшись из преследующего тебя ужаса садишься слишком резко, вызывая головокружение и боль по всему телу; не обращая внимание, где находишься. Жмуришь глаза, держась за голову руками, пытаешься прекратить сильное головокружение и пережить летающие звёздочки перед глазами. Жадно глотаешь воздух под звук быстро бьющегося сердца. К горлу поднимается чувство тошноты, от того, что все твои органы хорошенько встряхнули: вестибулярный аппарат просто-напросто не выдержал нагрузки. Только успокоившись, дыхание вновь спирает: легкие сковывает мелкими иголками и следом раздаётся сильный кашель, который напоминает обо всех полученных ожогах. Взгляд опускается на руку, которой прикрывала рот, и несмотря на головокружение и троившееся зрение отчётливо видишь кровь. «Это точно не было сном...» Убедившись в том, что ты вся в запёкшихся кровавых подтёках, пусть и не в таких количествах, как ты видела... В силу своего состояния бегло оглядываешься и сразу же закрываешь глаза, подавляя очередной приступ тошноты, прикладывая ладони к вискам, стараясь сохранить связь с внешним миром и не загнуться. «Я мало что разглядела, но я определённо в той же пещере, только... одна.» Тебе не удалось разглядеть хоть какие-то детали, которые помогли бы установить примерное пребывание здесь по времени. Веки были неимоверно тяжёлыми, но открой ты их насильно - ничего не выходило разглядеть. Зрение отказывалось помогать тебе, зато усиливало тошноту, от вертевшегося окружения и цветных пятен. Попытки встать тоже не увенчались успехом: каждое движение причиняло боль. Все кости горели, как красный, раскалённый на высоких температурах, металл. Единственное, что ты могла себе сказать - тебя не оставили: находясь на собственном спальном мешке, который когда-то был отдан старшему Учихе, была некая надежда, что прошло не так много времени, как ты тебе кажется. Разразившись очередным болезненным приступом не улавливаешь звук взмаха крыльев. Решив как можно меньше двигаться и попробовать уменьшить свою боль медицинской техникой, ты пытаешься сосредоточиться, но как только собираешься использовать её – тебя удивляют своим присутствием. – Не стоит. Сколько бы усилий тебе это не стоило - слегка поворачиваешься в сторону голоса и используешь максимум возможной концентрации зрения. Разглядев размытый чёрно-красный силуэт из тебя вырывается короткий нервный смешок, который не имел шанса на продолжение: тебя согнуло от боли. – Не поверишь, но я искренне рада тебя видеть. – Шипишь с кривой улыбкой, сжимая в руке ткань футболки на уровне груди и прижимаясь лбом к спальному мешку. Ты рада находиться сейчас в появившейся компании... Не важно, что Итачи невзлюбил тебя, убить - не убьёт: территория не позволит, сам говорил. А так, помимо того, что ты чувствуешь себя в компании более... приземлённо после недавнего, можно узнать важную информацию. – Что было по ту сторону?