Советские сигареты

      Молодость самоуверенна, смела и падка на странные поступки. Только в её власти человек решится на самые странные, порой безумные решения. Как же США иногда хочется, чтобы она снова вскружила ему голову, отравила сердце и раскачала по венам яд.       Должно быть, юность предстала перед ним в облике СССР. США смотрит на протянутую сигарету, заглядывает в синие глаза, которые должны быть холодными, как лёд, и берёт из тёплых рук желанную дозу никотина. Первый на это дружелюбно усмехается. Не так, как должен оскалиться врагу.       СССР ещё юн, неопытен. Обычно США этим пользуется и сам вползает в доверие, очаровывает, при этом не проникаясь никакими чувствами («Ничего личного,» — твердит он, наблюдая за чужими слезами). Но тот сделал это первым. Нарочно или нет, но он точно привлёк внимание США.       Просто помочь чужому человеку, хоть и другой стране, хоть и идеологическому врагу. Почему бы и нет? Так и поступил Союз, так и повёлся США.       Они молча курят и думают о своём. США просто непривычно чувствовать кого-то так близко, знать, что рядом с ним кто-то стоит и дышит, движется. О чём думает СССР, он не знает и не имеет ни малейшего понятия.       Но, в конце концов, у них есть общий враг. Германия набирает силы, ведёт агрессивную политику. Поэтому, как думает США, ничего страшного во временном сближении нет. ***       Маленькие перекуры учащаются. Растут, как ядовитые растения, оплетают мозг и мешают жизни.       США приходит в небольшую забытую курилку каждый раз в последние минуты обеда. Смотрит на Союза, непривычно расслабленного. Тот всегда приходит чуть раньше, видимо, ждёт именно его — сладкая мысль, оставляющая странное послевкусие.       СССР на работе и здесь — абсолютно разные существа. Он уже набрался опыта, содрал кожу в кровь и запомнил недопустимые, смертельные ошибки. Одна из них — не доверяй врагу.       Там, где-то в далёкой вселенной, СССР холоден, дерзок. У него вечно хмурое лицо и небольшие шрамы по телу от войн.       Здесь, среди упавших наземь бычков и мусора, он настоящий. Со смеющимися тёплыми глазами, открытой душой и вспоротой грудью, где бьётся такое же отравленное сердце. Глядя на это, США глубже вдыхает горечь табака и невольно расслабляется.       «Просто советские сигареты слишком хороши,» — повторяет про себя США. И ему очень хочется в это верить. ***       Когда перекуры перерастают в долгие беседы обо всём — он не знает и знать не хочет. Ведь это всего лишь слишком интересные разговоры, всего лишь едва заметная греющая улыбка СССР, что кружит голову.       «Только враг, — повторяет он, — только коллега, только интересный собеседник».       Именно поэтому, когда СССР предлагает: «Сходим выпить?», США ведётся, как какой-то подросток.       Шум, туманная дымка алкоголя, лёгкий смех СССР отпечатываются на подкорке сознания и никак не выбиваются работой.       К счастью, что отзывается в мыслях непонятной горечью, эти встречи в баре не слишком частые. Месяцы нудной серой работы заставляют хоть ненадолго остыть головой, чтобы услышать один раз знакомый голос и загореться вновь. ***       «Ты слишком часто крутишься около СССР,» — часто говорил его разум. Но когда это говорит Великобритания, суровая и непреклонная, ему хочется соврать (как обычно) и сбежать. Это он, собственно, и делает.       Однако на этом ничего не заканчивается. Франция, Канада, Англия и остальные его союзники по политике продолжают свою атаку. Постоянные назойливые, надоевшие вопросы, косые презрительные взгляды, перешёптывания за спиной сводят с ума и так поехавшие мозги.       США уже сам начал пугаться и СССР, и своего отношения к нему. Желание вызвать улыбку, дотронуться и обсудить какую-то ерунду с тем, кто может («И готов,» — постоянно добавляет он) взорвать тебя к чертям, отвратительно. Хоть и греет сердце.       СССР, видимо, думает так же. Его улыбка угасает, тускнеет с каждой встречей. Шутки звучат всё реже, а пустые, но забавные разговоры разъедаются тишиной.       Огонёк сигареты догорает в тишине, когда США видит своего СССР в последний раз. В груди тревожно давит, но он это, как всегда, успешно игнорирует. США кивает и уходит, стараясь не оборачиваться. Сердце звучит как бешеное, а сзади чужой взгляд будто прожигает кровавую дыру в теле. Он сильно надеялся после, уже в глубоких мечтаниях и полуснах, что это ему не показалось.       На следующий день США снова видит СССР. Тот мимолётно смотрит на него холодными глазами, а потом отворачивается к расцветающему КНДР. В груди что-то леденеет и останавливается. ***       Наверное, он должен расслабиться наконец, ведь СССР умирает. Не будет больше бессонных ночей, от которых в голову перестают лезть нелепые и ненужные мысли. Исчезнет тупая боль в груди из-за неотвратимого холодного утра после мечтательных сказочных снов о прошедшем.       Но США не хочется терять ни снов, ни боли, ни СССР, а особенно этого тупого чувства в сердце.       Говорят, перед смертью не надышишься. Вот и СССР, наверное, сейчас хватает каждый глоток воздуха, каждый миг и каждое воспоминание. Так и США судорожно ищет в памяти взгляд, тёплый и родной, прикосновения, шершавые пальцы, запах. Кусочки его Союза всплывают, но никак не хотят складываться воедино.       США приходит в курилку. Потому что устал, нуждается в дозе никотина, и потому что необходимо хотя бы попрощаться.       «Если его там не будет, — решает он, — я не буду искать его дальше. Просто забуду».       СССР подносит к губам сигарету чуть подрагивающими руками. Мешки под его глазами, впавшие щёки, бледная кожа — всё вводит в ступор.       Он резко оборачивается, когда США входит. Но, узнав, не расслабляется. Слегка сощуренные глаза, нахмуренные брови и нескрываемая неприязнь.       Перед ним стоит верный соперник, опытный враг, скорый покойник. Его Союз умер ещё там, когда США обернулся и ушёл — это осознание сбивает с ног.       Минуту он не знает, что делать. Стоит в растерянных чувствах, и кажется, будто ему пустили пулю в сердце, а потом резко выдрали с кровавой плотью.       «Прости,» — хрипит он, а потом подскакивает и делает то, что должен был сделать уже давно.       Лёгкое прикосновение к губам, чувство табака и горечи, ошарашенные холодные глаза. США убегает.       На следующее утро его сердце пропускает удар, а потом раскачивает по жилам горечь — СССР умер.       На всю оставшуюся жизнь вкус табака на губах остаётся с ним. Забыть уже не получается.