Естественно и совсем не безобразно

Вот уже почти год прошел со дня свадьбы Виолы Таракановой, начинающей писательницы детективов и неугомонной частной сыщицы и ее избранника Олега Куприна, майора-следователя с Петровки. «Есть ли жизнь после свадьбы?» — шутили знакомые вокруг, задавая риторический вопрос молодожёнам. - Еще как есть! — отвечал Куприн с улыбкой, какому-то старому знакомому, которого они встретили в супермаркете в прошлую субботу, при этом Олег притягивал Вилку к себе за плечи и широко улыбался. Юной сыщице лишь оставалось тоже выдавить улыбку в ответ. За этот почти год семейной жизни было задано много неловких и бестактных вопросов, что Виола уже привыкла отвечать на них вежливо и даже шутить на всякие неловкие темы, как рождение детей и ипотека. Для нее этот брак был первым, в то время как Олег уже был женат. Конечно, Таракановой было интересно, какой была его первая жена и почему они развелись. Куприн лишь махал рукой, не желая вспоминать ту особу, говоря при этом: «ошибка молодости». Но Тараканова была бы не Таракановой, если бы не утолила свой интерес и любопытство. Выждав момент, когда Куприн был в хорошем расположении духа, Вилка задала ему пару вопросов, выяснив, что с бывшей женой познакомился он в милицейской школе, что женился он на ней очень быстро, всего спустя полгода знакомства, что лодка любви разбилась о суровый быт, что ругались они часто, маме его она не нравилась и была капризной до жути. Да может и не в лодке любви они плыли, раз Олег ничего хорошего даже вспомнить не может… После короткого рассказа, Куприн начинал злиться сам на себя и раздраженно говорил: — Так, Тараканова, что ты пристаешь с такими вопросами? Что было, то было! - Олег, ну интересно же! — взывала она в ответ, не получив ответы на все свои любопытные вопросы. В отличии от Куприна для Вилки их брак стал обучающим полигоном: вот она первый раз погладила ему рубашку на работу, научилась варить куриный суп, аккуратно пришила пуговицу к пиджаку майора. Хотя, все эти дела по дому до жути как любила Томочка и у нее это отлично получалось в отличии от Таракановой. Редко когда Тома просила помощи в готовке или ей не нравилось гладить, пылесосить или мыть окна. Если Томочка бралась за домашние дела, то всегда делала все сама и на всю семью. Однако Виоле хотелось ухаживать за мужем, прямо как надо, по-правильному. Она сама не понимала откуда в ней проснулось столько заботы, но хотелось стать настоящей женой, чтобы он ей гордился и хвалил. Хотя Куприн ничего от нее и не требовал, прекрасно понимая, что избранница его далеко не хранительница очага. Застать Виолу дома это еще надо постараться, а чтобы она еще и готовила, стирала и покупала новые занавески в гостиную, это же что-то из ряда фантастики. Не за это он свою Вилку полюбил. Олег знал на что шел, предлагая юной особе выйти за него замуж. Он был готов к тому, что образцовой семьей они вряд ли когда-нибудь станут. Хотя и видел, как Вилка старалась, как она мило и неумело пыталась заботиться о нем. Его умиляло это и вызывало шквал самых нежных чувств к этой девушке. Тараканова пыталась пару раз встречать его с ужином после работы. Однако, такие жесты внимания оборачивались интересным финалом: Куприн, заходя на кухню, обнаруживал холодные кастрюли с ужином на плите и Тараканову, которая дремала прямо на столе среди тарелок, дожидаясь майора, который снова задержался на работе до полуночи. С ненормированным рабочим графиком, Куприн не мог похвастаться, что он идеальный муж. Бывало и такое, что домой он вообще не приходил и ночевал на своей Петровке вместе с материалами дела и своим коллегой Юрой. Кто такое поймет? А Тараканова понимала и принимала. Ссорились они бывало частенько. Камнем преткновения были расследования Таракановой, а в остальном душа в душу. После последней истории, где Тараканова чуть не погибла в пожаре вместе с директором радиостанции Крыжовниковым, Куприн взял с Виолы обещание больше в истории такие не лезть и за расследования не браться. Тараканова, как ребёнок, сидела на стульчике с поникшей головой, наблюдая как Куприн меряет шагами комнату, эмоционально всплескивая руками, приближаясь к ней, опираясь по обе стороны ее стула, объяснял ей, как это все опасно и что она может в любой момент погибнуть, если он не успеет ее спасти. Виола все понимала, кивала и думала, как не повезло же преступникам видеть Куприна в гневе на допросах. Однако сказать в ответ что-то язвительное, не согласиться в чем-то и брякнуть что-то сгоряча она могла себе позволить. Тогда, Куприн выходил из себя: — Нууу, Тараканова… — шипел он в ответ и хлопая дверью покидал их спальню. В одну из таких ссор, Куприн психанул, ушел и сказал, что ночевать дома не будет. Вилка тогда жутко обиделась и крикнула в след: — Скатертью дорога! О чем потом сильно жалела, потому что и так перегнула палку. Уснуть в ту ночь Виоле не удалось, волнение сильно брало вверх, но звонить и выяснять, где муж не позволяла гордость. Через два часа Вилка услышала, что домой кто-то вернулся, а через щель двери была видна дорожка света из коридора. Это мог быть только Куприн, потому что остальные члены семьи уже точно мирно спали. Виола села на кровати в ожидании, а Олег осторожно приоткрыл дверь и сначала взору девушке показался букет разноцветных гербер, а потом и сам Куприн. Сердце Вилки тогда растаяло и злиться больше она не могла, ведь суровый, принципиальный и гордый майор Куприн сам пришел мириться, да еще и цветы принес. А мириться молодожены любили. Только негромко, чтобы не разбудить все свое многочисленное семейство. После очередного такого примирения, Виола согласилась отдохнуть, взять паузу и завязать с расследованиями. «Но лишь на какое-то время», — думала Тараканова, а Куприн лишь тяжело вздыхал и понимал, что укрощение рыжей сыщицы просто невозможно, а спасать ее из криминальных бед это рок его судьбы. Поэтому пролежав всю ночь в обнимку, парочка договорилась на том, что следующая книга будет не по мотивам настоящих преступлений, а будет с выдуманным сюжетом или вообще мемуары про жизнь частного сыщика, а суровый майор даже разрешил задавать вопросы и консультироваться с ним по любым криминальным делишкам. Но однажды, когда Тараканова осталась дома, уроков на день было не запланировано, а рукопись давно была сдана, новое дело почти само пришло в руки частной сыщице. Тома крутилась у плиты, что-то напевая и помешивая ароматный борщ, а Вилка сидела за столом и старательно нарезала салат на всю семью. Сегодня по плану у нее был не допрос подозреваемых, а винегрет. Аккуратными кубиками свекла заходила в миску, следом морковь и картофель. - Ой, Вилка! — вдруг воскликнула подружка. — А соли-то у нас больше нет… — Тома заглянула в каждую банку, где могла быть соль. - Во дела… — протянула Тараканова. — А я думала, соль это вообще встроенный в кухню гаджет, который никогда не кончается или пополняется сам собой, как и сода. Тома удивленно посмотрела на подругу, подняв одну бровь и шутки ее не оценила. Вилка, а борщ-то чем солить? — девушка заволновалась и принялась осматривать весь кухонный гарнитур, громко хлопая шкафчиками. - Томусь, ну, давай, я к Лидии Михайловне схожу. Одолжу у нее соль, — Тараканова привстала со своего места, закидывая горстку нарезанной моркови себе в рот. -Ой, а давай. Она хорошая, точно одолжит. Я на прошлой неделе ей мясорубку одалживала, у нее сломалась. По старой доброй соседской традиции, Виола направилась в квартиру напротив просить в долг соль. Позвонив в звонок, через какое-то время девушка увидела свою пожилую соседку Лидию Михайловну, которая была не совсем в настроении принимать гостей. Соседка выглядела плохо, поникшей и без того морщинистое лицо осунулось, а под глазами проглядывались синяки. - Что тебе, деточка? — в своей доброй манере отозвалась соседка, когда увидела рыжею девушку на пороге. - Лидия Михайловна, Вы извините за беспокойство, но не могли бы вы одолжить немного соли. У нас кончилась, а борщ уже на плите… - Конечно-конечно! — соседка махнула руками и не спеша направилась на кухню. Через мгновенье она снова появилась на пороге с белым кульком, где красными буквами было написано «СОЛЬ». — Бери весь пакет, деточка, не возвращай, — Виола уже было принялась благодарить щедрую Лидию Михайловну, но соседка поспешно начала закрывать дверь и тихо всхлипывать. Ну, точно что-то случилось у старушки. - Лидия Михайловна, подождите! — Тараканова успела остановить закрывающуюся перед ее носом дверь. — У вас что-то случилось? - Ой, Виолочка… — женщина сложила руки на груди и в глазах заблестели слезы. — Сестру мою старшую убили. 75 лет было моей Надежде. Прям дома убили, всю квартиру обчистили, все наши ценности фамильные вынесли… Ох, деточка, горе-то какое! - Я вам соболезную, Лидия Михайловна, — тихо произнесла Тараканова, пытаясь успокоить свою добрую соседку. — А вы в милицию обратились? - Обратилась, конечно! А толку? Сказали, будут искать, а я то знаю, Виолочка, что убил ее свой человек, внук ее, наркоман этот проклятый, Володька! Ни учится, ни работает, а деньги нужны ему! А они искать собрались кого-то…ох! — Старушка схватилась за голову, причитая. — Милая Виолочка, — на этих словах соседка схватила руку Таракановой, прижимая ее к своей груди. — Если бы хороший сыщик, порядочный, ответственный, взялся бы за дело! Как вы, деточка! Я же детективы читала ваши, все знаю! Как работаете, ваши методы! Не то, что эти следователи, только и ждут, что им на лапу положат! А вы, Виолочка, вы возьметесь мне помочь? Соседка довольно эмоционально выражала свою досаду по поводу работы местных следователей и милиции, если не слышал весь подъезд, то возможно соседние квартиры точно были в курсе всего, что говорит старушка. И когда у Виолы уже появилось это знакомой ей чувство жжения в груди от несправедливости, а кулаки начали сжиматься от злости ко всему преступному миру и глаза загорелись в предвкушении интересного дела, на лестничной площадке возникла знакомая тень, которая услышала обрывки разговора двух соседок. - Здравствуйте, Лидия Михайловна, — произнесла очень знакомая высокая тень, оказавшись на лестничной площадке. - Ой, Куприн, привет, — Тараканов замялась, освобождая свою руку из плена соседки. — А я тут соль пришла одолжить. Соседка тоже невнятно поздоровалась с майором и притихла. - Ну-ну, — оглядывая всех участников беседы, недовольно проговорил Куприн. — Тараканова, это домой занеси, — майор протянул большую картонную коробку перевязанную красной ленточкой. — А я пока с Лидией Михайловной поговорю. Что Куприн услышал разговор соседки с Таракановой сомнений не было, к тому же наверняка Олег слышал все про бестолковую работу следователей и другие гневные тирады в строну работы милиции. Виола поспешила поблагодарить соседку за спасительную порцию соли, схватила коробку из рук мужа и убежала домой, оставляя Куприна и старушку разговаривать о чем-то. В увесистой коробке был тортик. Сегодня была пятница, а по пятницам Куприн всегда приносил что-то вкусное для всех. То эклеры принесет, то юмбрики с кремом, а если настроение хорошее, то целый торт. А сейчас Виола уже сомневалась, что настроение у майора останется хорошим. Главное, делать вид, что ничего не случилось и Лидия Михайловна ничего такого не рассказывала. Никакого криминала и точка. Пока Виола суетилась на кухне: отдала Томе соль, поставила торт в холодильник, помогла подруге накрыть на стол, в коридоре уже слышались шаги. - Тома, привет! — поздоровался Олег, заходя на кухню. — Тараканова, думаешь я ничего не слышал? Вляпаться в криминал снова решила? Договаривались же! — глаза майора недобро сверкали. К гадалке не ходи, разозлился. - Олег, да она сама начала. Я, честное слово, ходила просто за солью. Тома докажет, соли у нас дома нет. Ну, я к соседке и пошла! Что борщом несоленым мужа кормить? И в винегрет, между прочим, тоже соль надо! — возмущалась Тараканова, указывая на тазик винегрета. Ей очень хотелось сдержать свое обещание, не разочаровать мужа, но это соседка со своими бедами нашла ее сама так некстати. На ловца и зверь бежит, как говорится. Подружка Тома лишь молча кивнула, не хотелось ей участвовать в этих разговорах и тем более выгораживать Тараканову. Олег тяжело вздохнул. - Ну и что, ты согласиться решила? — голос его уже смягчился, но гневные нотки мужа было не скрыть. - Нет, — буркнула девушка, складывая руки на груди. Тараканова понимала, что сотни раз уже так выкручивалась и врала, что все случайность, что расследование само ее находит по стечению обстоятельств. У Куприна, конечно, есть повод сомневаться, а от этого стало обидно. — Мы же договорились. Я слова держу. - Охотно верю, — Олег горько усмехнулся. — Дорогая моя жена, настоятельно рекомендую тебе в это дело не соваться. По данным там орудует целая банда отморозков, которые и глазом не моргнув, хладнокровно убьют и с концами, — Куприн уже значительно смягчился, потому что поверил, что Вилка не причастна к ситуации, однако все равно нотации прочитать для профилактики надо. О соседской криминальной истории он узнал еще неделю назад, сразу же как это произошло. Жене говорить не стал, дабы не напоминать и не подогревать ее интерес к расследованиям. В итоге снова, вышло как вышло и Тараканова сунула свой нос в чужие дела. -А ты это дело ведешь? — Виола поинтересовалась у мужа. - Нет, дело отдали очень перспективному и молодому сотруднику, который точно разберется там во всем и без нас. Не знаю, что бабулька так раздосадовалась. Найдут убийцу и накажут по всем статьям. - Давайте за стол, а! — Тома позвала всю семью к столу, тем самым сняв напряжение между парочкой спорящих на кухне людей. — Все остынет сейчас и невкусно будет! Отведав наваристого борща в кругу семьи, закусив винегретом, а потом еще неспешно попивая чай с тортом «Лакомка» от пятого хлебного московского завода, все дружно обсуждали итоги дня. Тараканова наблюдала за мужем и видела, что он уже смягчился, вроде больше не злится на нее и уже весело болтает с Сеней. Сидящий рядом Куприн даже руку под столом на колену жене положил и поглаживал иногда сжимая. Вилка улыбнулась и накрыла своей ладошкой руку мужа. Было приятно, что он занят разговором с другом, но о жене не забывает. Этот жест так нравился Виоле. Было в нем что-то дикое и страстное, в то же время нежное и не пошлое. Девушка уже поняла, что скорее всего муж остыл, забыв ситуацию в подъезде, но все равно хотелось убедиться, что он ей доверяет и не будет сомневаться, что слово она свое сдержит. В этом она могла убедиться только в их спальне. Щеки невольно загорелись красным, когда Тараканова начинала думать про спальню, мужа в спальне и все, что у них бывает там. Несмотря на то, что к семейной жизни с Куприным Виола уже привыкла, вопросы супружеского долга порой девушку очень смущали и заставляли краснеть. Из раздумий Тараканову вывел звон тарелок и столовых приборов, все начали убирать грязную посуду. Сеня ушел укладывать Кирилла, Кристина убежала в свою комнату, а Куприн, чмокнув жену в макушку, ушел в душ смывать с себя остатки дня. Томочка и Вилка суетились на кухне, убирая за большой семьей. Когда стол снова был чист, тарелки вымыты, можно было отправляется ко сну в свои опочивальни. Когда Вилка уже облачилось в свою любимую пижаму и забралась под одеяло, Куприн зашел в комнату тоже готовясь ко сну. -Куприииин, — тихо протянула Тараканова в своей манере, разглядывая спину мужа, который сел на кровать, чтобы взбить свою подушку. — Куприн, а ты, правда не злишься на меня? - Не злюсь, Виола, — устало проговорил муж, продолжая сражаться с подушкой. Вилке этот ответ не понравился. Ох, как не понравился. Не принято в семье Вилку Виолой называть. Жене майора куда больше нравилось «Вилка» или уже ласковое и такое родное «Тараканова». А «Виола» из уст Куприна звучало как-то недобро и совсем не ласково. Виола нахмурилась, теперь уже разглядывая потолок. Куприн тоже забрался под одеяло и шумно выдохнул. Трудный день закончен, можно и поспать. В то время как Куприн уже прикрыл глаза у Таракановой были другие планы. Ей хотелось убедиться до конца, что муж не обижен, не злиться и заснут они не поруганными. Вилка забралась под бок к Куприну, а он на автомате приобнял свою жену за плечо. Девушка потянулась к Олегу поближе и хотела было поцеловать мужа в щеку, но угодила куда-то в область скул. Куприн приоткрыл один глаз и легко улыбнулся своей нежной жене. Девушка улыбнулась в ответ и ждала ответной нежности от майора, но Куприн продолжал лишь обнимать свою супругу. «Злиться, а врет, что остыл», — думал Тараканова. Обычно ее проявления нежности сопровождались ответной реакцией мужа, но сегодня Куприн предпочел изображать в постели статую с закрытыми глазами. В отношениях супругов, скорее Олег проявлял инициативу, не потому что Вилке не хотелось, а потому что в вопросах романтических отношений искушена она не была. Тем более, в таких интимных вопросах, как секс. Куприн у Виолы стал первым мужчиной во всех проявлениях. Первые серьезные отношения, первый поцелуй, первый секс. Когда для тридцатилетнего молодого майора все эти вопросы уже были закрыты, для рыжеволосой девочки девятнадцати лет все было в новинку. Будучи друзьями, Олег часто шутил, что Таракановой надо унять свои бушующие гормоны. Собственно, по истечению времени, Куприн этим успешно и занялся. После того, как молодой люди, поняли, что их уже не связывают дружеские отношения, переодически Виола не ночевала дома. А с зарей, когда начинало светать, птички уже пели свою утреннюю песню, а майорам милиции нужно было отправляться на службу, Тараканова на цыпочках пробиралась домой, бесшумно поворачивая ключ в замке. Однако на пороге дома ее уже встречала подруга, у которой от бессонной ночи виднелись мешки под глазами. - Вилка, ты где была? Я волновалась! — Полушепотом спрашивала взъерошенная Тома внимательно смотря, как Тараканова стягивает с себя пиджак и кеды. - Томуська, представляешь, вечером встретила нашу однокурсницу — Машку Соколову! Она недалеко от нас живет, заболтались, она в гости пригласила чай пить. Неудобно было отказать. Так и просидели с ней до утра. Тебе, кстати, привет. — Вилка чмокнула подругу в щеку в знак приветствия. — Слушай, я посплю немного, а то спать так хочется…- зевая, Тараканова брела в свою комнату, вспоминая, а точно ли у них на потоке была Машка. А Соколова ли она? А живет ли рядом? Хоть про чай не соврала. Куприн, правда, на чай звал. Только чай остывал все время… На раз третий или четвертый, искусное вранье Таракановой начали разоблачать. То родственнице дальней надо было помочь, то расследование новое, то еще что-то фантастическое приключалось с подружкой. Однажды Тома просто увидела в окне, как от их дома уезжает очень знакомая оранжевая «копейка». На душе у Тамары стало в разы спокойнее, что подружка ночами чаи гоняет с небезызвестным ей майором. И сейчас, лежа в постели со своим мужем, Тараканова ждала от Куприна хоть какой-то инициативы, поглаживая ладошкой его грудь. Олег сжал ладошку жены, приоткрыл глаза и наконец сонно сказал: - Вилка, я так устал. Давай спать. Доброй ночи, — дотянувшись до макушки рыжеволосой девушки, Куприн чмокнул ее, погасил свет и отвернулся от Таракановой. Через мгновенье Вилка видела, как спина Олега бесшумно вздымается. Он уже уснул и видит свои майорские сны. «Во дела…» — подумала Тараканова. А если бы они сильнее поругались? Что Олег так же бы отвернулся и засопел? Какие-то дурные и грустные мысли засели у девушки в голове. Вот почти год они женаты и может Куприну уже пресытилась молодая жена? Почему-то в голове вертелась фраза про лодку любви и суровый быт. Прогнав непрошеные мысли о брачной жизни с Куприным, Виола начала проваливаться в сон. В этот раз засыпала она с другой мыслью: — Жизнь-то после свадьбы есть, но только не криминальная…