НЗП - Невыносимо заносчивая Паркинсон

Её каблуки эхом отбивали в коридоре аврората. Она ворвалась в его кабинет. Без стука. Как всегда. Паркинсон никогда не стучала, особенно когда это относилось к нему. Она осмотрела кабинет ухмыляясь. Все лаконично и не режет глаз. Несколько картин, рамки которых покрыты тонким слоем пыли. Длинный стол, из дуба кажется, два кожаных кресла друг напротив друга и несколько стульев вдоль стола. Это был кабинет Главного аврора и по совместительству — зал переговоров. Он наблюдал. Словно лев, что выискивает свою добычу. Ухмылялся каждый раз когда её взгляд находил его. Его дыхание наполняло кабинет и заполняло тишину, она словно не дышала тут. —Чего вам, мисс Паркинсон? — с издевкой протянул мужчина всматриваясь в неё, словно пытаясь просверлить в ней дырку. —Документы, просили передать. — с хлопком кидая папку на стол объяснила девушка, она работала в аврорате, на должности намного ниже него, но с ней даже не считались здесь — как это, уважать дочку Пожирателя. —Ты устроилась в секретари? — не сдерживая смех поинтересовался мужчина приближаясь. Он поднял папку открывая её и начиная читать документы. —На Вы, будьте добры. Нет, Мистер Поттер, просто решила любезно помочь Миссис Пот… — Паркинсон умолкла продолжив через секунду, — Уизли. Говорят вы развелись. —Вам, Мисс Паркинсон, — он будто пытался выделить слово «Мисс», намекая на её семейное положение, — думаю стоит держать язык за зубами. — отложив папку пригрозил Поттер. — Я ознакомлюсь с документами и обязательно отдам их секретарю, или может горите желанием забрать их самостоятельно? —Отдадите тому, кто получает за это деньги. Атмосфера в комнате была похожа на ад. Здесь пахло ссорой и скандалом. Он сжимал зубы слушая каждое её слово, а она, видя это, растягивала, будто пробуя на вкус, каждую букву. Её забавляло злить его, ему нравилось злиться. Злиться из-за неё. Они были такими разными, абсолютно разными. Из похожего — зелёные глаза. И те разные. Их не связывало ничего. Абсолютно ничего. Кроме общей работы. Она развернулась и поспешила покинуть кабинет. Но услышала свое имя. Свое имя из его уст. Она любила как он говорит её имя, любила, но это было раньше. Паркинсон резко повернулась и вопросительно осмотрев его сложила руки на груди. Закрытая поза, она не настроена на конструктивный диалог, а он — полностью открыт и очень серьёзно настроен. —Пэнс. —Персефона. — строго перебила Паркинсон. —Пэнс. — он был раздражен, что заставило брюнетку улыбнуться. — Прекрати ломать комедию, прошу. —О чем вы? — непринуждённым тоном, словно играя наивную дурочку спросила Персефона не пытаясь заставить его обращаться на вы. —Прекрати, Паркинсон! — он, кажется вскипел.

Держи меня крепко, одной рукой. Тримай мене міцно, одною рукою. Так сильно и нежно убивай меня. Так сильно і ніжно вбивай мене. Отдай мне муку, своими руками. Віддай мені муку, своїми руками. Моими губами лечи, лечи, себя. Моїми губами лікуй, лікуй, себе.

Она вздохнула раскрывая руки. Ухмыльнулась и сделала пару шагов вперёд, падая на кресло она прошептала, — Я слушаю. Он провел руками по лицу, а затем выдыхая воздух глянул на неё. Как раньше, на пятом курсе, до войны и всего этого. Как раньше, когда их чувства только загорелись. Как раньше, когда они умели любить. —Я. черт. Паркинсон, что случилось? Тогда, после войны. — он был чертовски зол на себя и на весь мир. Ему казалось он вот-вот взорвётся, словно вулкан что спал десятилетие — именно столько прошло после войны. После войны и после их расставания, они встречались три года, если считать его полную пропажу на седьмом курсе. —Оу, ты ещё не отпустил эту ситуацию? Я устала тогда, Поттер. Чертовски любила тебя, но боялась. Боялась тебе навредить. Я была сломлена, Поттер, ты был сломлен. Я не хотела ломать тебя больше. — она не смеет назвать его по имени, не может. Улыбается. Искренне, вспоминает прошлое. Но улыбка стирается и перед ним предстаёт все та же НЗП — невыносимо заносчивая Паркинсон. Он мусолит её взглядом, долго, мучительно. Злится, очень. И совершает ошибку. —Тогда любила. А сейчас?

Среди моего дома, мне будешь кричать. Посеред моєї хати, на мене будеш кричати. А как же тебе порвать и в сердце следы Бо як же тобі порвати і в серці сліди Слышишь как страшно мне в плену. Чи чуєш як страшно мені у полоні. Как в твоих ладонях, нету так нигде. Як в твоїх долонях, нема так ніде. И крылья так трудно расправить птичке. І крила так важко розправити пташці. Когда бедняжку погубит любовь. Коли бідолашку погубить любов

. Всё её эмоции смешались воедино. На левом глазу, кажется выступила слеза. Она смахнула её не разрушив макияж и всмотрелась в его лицо. Их взгляды встретились — невыносимо больно где-то в области груди. Она молчит. Он молчит. Слышно дыхание и кажется сердцебиение каждого. Тишина нагнетает, но никто не смеет её нарушить. Паркинсон встаёт с кресла в надежде уйти. Он хватает её за руку и поворачивает к себе. Сжимает запястье и смотрит в глаза. Сопротивляется. Закрывает глаза, отворачивает голову и пытается вырвать руку. —Отпусти. Мне больно. — Смотрит в глаза. Но этих слов ему достаточно — отпускает. А она смотрит, и он смотрит. Минута, две, пять. —Не люблю. — она смогла нарушить тишину. И разрушить то, что уже 10 лет он строит сам. Его сердце пропустило парочку ударов. Зелёные глаза исследовали лицо, лицо которое когда-то было усыпано его поцелуями. —Хорошего вам дня, Мисс Паркинсон. Надеюсь вы найдёте в аврорате задание интереснее чем носить документы. Рукой указал на выход. Отвернулся пытаясь сделать вид что читает документы. Она знала что разбила его вновь. Знала. Но ничего не могла поделать. Чувства и правда угасли. 10 лет прошло. Пусть она и сама не верила в это. Казалось что она предала всю Магическую Британию. Что предала их любовь. Хотя, на деле так и было.