Soul of Witch (2017)

Он страстно целует меня в губы и припечатывает всем телом к холодной стене. По телу проходится волна мурашек, а в голове крутится лишь одна мысль «Я ненавижу тебя Киоссе». Дыхание сбито. Я не чувствую ног. Желание в крови возрастает. — Я спрашиваю снова: ТЫ СПАЛА С НИМ?! - уже переходя на крик вновь спрашивает парень. Ему явно не всё равно. — А что если спала? Тебе то какое дело? - язвительно отвечаю я, но этим лишь злю Никиту. На его запястьях ярко видны вены. Ох, как я люблю, когда он злится. — Ну, давай! Ударь меня! Ты же так этого хочешь! - дразню я парня своими усмешками, но вместо того чтобы ударить меня Киоссе снова впивается в мои губы страстным и требовательным поцелуем. Его язык играет с моим, а сам парень прижимает меня к себе обнимая за талию. Я чувствую биение его сердца, тело начинает дрожать от его прикосновений, ток проходит по венам, голова начинает кружится. Как я давно этого не чувствовала... Это желание... Оно дурманит разум и заставляет и поддаваться... Но нет. Я не сдамся. Никита начал целовать мою шею оставляя влажные поцелуи и спускаясь всё ниже. — Чего же ты ждешь? - раздался рядом с ухом знакомый голос. — Ты хочешь его. Признайся себе в этом. - прошептал дьявол. «Нет, нет. Она не права. Этого не будет...» - думала я пытаясь придумать хоть одну вескую причину смыться отсюда. У меня была уже куча чтобы влепить ему несколько пощёчин, но мои руки абсолютно не желали меня слушаться. Более того моё тело желало этой близости. Он снова целует меня в губы, но не грубо, а уже мягко. «Всё это бред» - снова повторяла я себе. Попытка укусить шатена не увенчалась успехом, а лишь раззадорила парня, который тотчас кинул меня на кровать. Моё мнение совершенно его не волновало. Никита, нависнув надо мной целовал мою шею оставляя алые засосы. Ох, это не на шутку возбуждало. Во мне боролись два желания "послать его куда подальше, далеко и на долго" и "отдаться ему сейчас, поддавшись искушению". И если изначально я была уверена, что ему ничего не светит, то сейчас я уже сама сгорала от желания. «А почему нет? Разве мы оба не хотим этого? И пускай он женат. Я тоже замужем. Кому это вообще мешало?» - вдруг появились мысли в моей голове в то время как мой дьявол уже во всю праздновал победу. Стыд? Совесть? О, нет. Ни о чём подобном я и не думала. Это всего лишь игра. Взаимное желание, телесное удовольствие, ничего больше. Внизу живота сладко тянуло, а разум напрочь отключился. Он близко, очень близко. Пора брать инициативу в свои руки. С трудом перевернув нас я оседлала парня. Легкими движениями рук я спускаю с себя платье и остаюсь в нижнем белье. Впиваясь в сладкие губы парня, я ловко расправляюсь с его рубашкой, а затем и штанами. Ритмичные движения бёдрами в такт, и я уже чувствую его возбуждение. Никита расстёгивает мой бюстгальтер и кидает на пол, а затем и мои трусики отправляются неизвестно куда. Я уже обнажена, а он ещё в трусах...эх, так не пойдёт. Лишив Киоссе последней части одежды, я села сверху без трусиков, и руки его положила себе на грудь. Потом наклонилась и стала вкусно целовать. Ох, какие сладкие губы. Так бы и целовала бы вечно. Никита сильно сжал мою попку. И усадил бы поудобнее. Последний раз страстно поцеловав парня я начала насаживаться на его возбужденный член, который так давно желал войти в меня и сейчас заполнял меня. Я чувствую в себе крепкую мужскую плоть, ах, как давно я этого не чувствовала. В голову ударили гормоны, и я уже скачу на его «друге». Стенки влагалища то сокращаются, то расширяются в бешенном темпе, а по номеру раздаются громкие стоны. В голову бьют гормоны. Похоть и разврат окутывают нас с головой. Вскоре устав от столь прекрасного наслаждения я падаю на подушку чтобы восстановить дыхание, но Киоссе кажется этого мало. Он нависает надо мной и начинает целовать моё тело. Медленно посасывает соски, аккуратно проводит рукой по животику и спустившись ниже начинает ласкать меня пальцами. Он играет со мной заставляя жаждать почувствовать большего. Я нервно дёргаю бёдрами давая понять парню что хочу соития, желаю почувствовать его плоть во мне. Поняв мой намёк Никита закидывает мои ноги себе на плечи. Чувствую, как его член касается моего влагалища, а я уже теку рекой. Чего он ждёт? Издевается? Это очень даже в его стиле. Но нет. Несколько резких и быстрых рывков и он уже во мне. Я чувствую заполненность, целостность, близость. Это заставляет меня томно вздохнуть. Киоссе начинает своё движение во мне. Он наполняет меня снова и снова. Дыхание становится прерывистым, температура нарастает, его руки крепко сжимают мои ягодицы. С губ невольно спадают томные вздохи, а Никита уже в бешенном темпе входит и выходит из меня. Я прижимаюсь к парню ближе давая входить в меня глубже. Туда-сюда, вперёд-назад... Мои бедра сжимались бешено от единого рывка его. Я извивалась от конвульсий. Неимоверное наслаждение заставляло меня стонать громче до потери голоса. Боже, что со мной происходит? Почему мне ТАК хорошо? — Никииттаа. - стону я и нас обоих накрывает волна оргазма. Ох, это было что-то. Мы лежали абсолютно голыми прикрываясь лишь единым одеялом. Оба счастливые и удовлетворенные. Не знаю сколько времени точно прошло, но за окном была ужасная темень. Луну скрывали ужасно тёмные тучи. Точно такие же, как и моя жизнь. Я аккуратно встала с кровати и быстро нацепив на себя джинсы с футболкой ушла на кухню. Мне хотелось побыть в одиночестве. Без всех и даже без Никиты. Кто он мне? Пожалуй, спорный вопрос. Когда-то я могла с лёгкостью ответить на него. Но не сейчас. Достав из кармана джинсов пачку сигарет, я взяла одну и закурила. Меня поглотили воспоминания. *Четыре года назад* — Такого не может быть. - восклицал один доктор. — Вы лжёте. — Никак нет. Она очнулась прямо перед вскрытием. - упорно утверждал другой. — Стреляли в висок. Она не могла выжить. — Но как видите я жива. - открыв глаза проговорила я. - Врач, убежденный что такие травмы не совместимы с жизнью чуть не грохнулся в обморок. — А теперь позвольте я пойду. - сказала я и собралась уйти, но удивлённые моим воскрешением доктора не собирались меня отпускать. Конечно, не каждый день человек не подающий признаков жизни вдруг оживает. Но я-то не совсем человек. Меня зовут Стрельцова Инна Геннадьевна. Сейчас мне 17 лет. Пятнадцатого июля мне стреляли в висок. Спустя два дня... на вскрытии... я очнулась. Врачи констатировали клиническую смерть, но я-то знала, что она вполне реальна. Я до сих пор помню то место, Эмили…Это всё было. Но меня никто не хотел слушать. Мои слова не воспринимали всерьёз. Целый месяц я находилась в больнице. Как я ненавижу это место. Меня каждый день пичкают таблетками, реабилитация и т.д. А что больнее всего? Я одна. Одна в палате, одна в целом мире. Никто не знает о том, что я жива. Мне даже поговорить не с кем. Врачи, медсёстры...все они считают меня психопаткой. Ведь я рассказывала им истории по другой мир. Тот который есть, но эти люди стараются отрицать это. За этот месяц я раз 20 сбегала, но меня находили. Я даже не знаю, что это за больница. Может психушка? Мне тут совсем не нравится. Все такие скучные, считают себя самыми умными. Ну-ну. Продолжайте так думать. Я встала с кровати и подошла к окну. На улице как из ведра лил дождь. Ну это не удивительно. Скоро осень. А вообще мне нравится дождь. Особенно гулять в это время. Ты бежишь по улице с одежды течёт вода, ноги уже давно промокли, но ты не спешить домой. Так свежо и просторно вокруг. Здесь пахнет сыростью и свежестью мокрых листьев, а с травы быстрым роем стекают капли. На улице не души, лишь ты наедине с собой остаёшься мокнуть. Одним словом - одиночество. — Стрельцова. На выписку. - слышу я голос медсестры. Впервые за это время я рада слышать её. — Собирайся. А потом в регистратуру карточку отдай. - торопит она меня. «Неужели меня отпускают? Сегодня лучший день. Именно сегодня меня выписывают, и я наконец смогу выйти отсюда. И да, сегодня 17 день августа, а значит мой день рождения. Хоть что-то хорошее» - думала я, собирая свои вещи. Мне представлялась прежняя жизнь. Я думала, как счастливы будут родители, сестрёнка, девчонки, парни и…Никита. Не знаю будет ли он рад, но мне бы очень хотелось его видеть. Ведь он занимает далеко не последнее место в моей жизни. Ох, чёрт. О чём я только думаю. О каком-то парне, а не о собственной свободе. В один момент мне даже показалось, что я перестала быть эгоисткой. Какой бред. Я уже собиралась уходить, как вдруг дверь распахнулась и в палату зашли двое полицейских. — Стрельцова Инна Геннадьевна? – уточнил один из них. — Так точно. А вы...? - меня насторожил его серьёзный тон. Зачем они здесь? Я ничего не понимаю. — Следователи уголовного розыска Фомин и Носов. - представилась они. — Вы подозреваетесь в умышленном убийстве нескольких человек. - и тут у меня земля ушла из-под ног. Все мои мечты о моём спокойном и безмятежном будущем лопнули как мыльный пузырь. Как же я ошибалась, называя этот день лучшим. С этого злосчастного дня моя жизнь кардинально изменилась. Если раньше я считала, что ничего этой больницы быть не может, то ошибалась. Чертовски ошибалась. Разборки, камера предварительного заключения, суд...всё это свалилось на меня. Я не желала, чтобы сюда привлекали моих родственников поэтому выбрала суд присяжных. — Всем встать. Суд идёт. - все послушно встали. — Слушается дело Стрельцовой Инны Геннадьевны. Обвинение в умышленном убийстве двух и более граждан- судья начала было продолжать, но я её перебила. — Я признаю свою вину. - сразу же выдала я. — Вот как. Ладно. Расскажите, как это произошло. — В тот день был наш выпускной. Все были очень пьяны, я приехала поздно. Был сильный дождь, поэтому праздник решили проводить в актовом зале. Женя должен был встретить меня, но он этого не сделал. В попытке найти его я застала его с Таней. Они...занимались сексом в кабинете информатики... — И вы убили их? - сглотнув спросил судья. — Нет. Что вы. - отмахнулась я. — Это было бы слишком просто. Тогда я разревелась как дура и убежала. Он не знал об этом. Я не разговаривала с ним. Моя подруга рассказала ему всё и Женя пришёл извиняться. Но он не знал, что мне совершенно не нужны были его извинения. Я хотела отомстить. И мне это удалось. В тот день он снова пришёл ко мне со словами о любви и клятвами в верности. Думал, что я его прощу. Наивный. - я ухмыльнулась. — Такому нет прощенья. Сделав вид что конфликт исчерпан, я пригласила его выпить чашечку кофе. — Вы отравили им его? - удивился судья. — Нет. Всё произошло очень быстро. Взяв кухонный нож, я подошла к нему со спины и собиралась перерезать ему горло, но чёрт возьми он обернулся. Женя умолял меня этого не делать. Но это меня не остановило Несколько глубоких надрезов вдоль вен, и его голова уже валяется на полу, а, но пол брызжет свежая кровь. - с ухмылкой сказала я, а все ужаснулись. — Он сильно заляпал кухню, что её пришлось долго очищать. Труп был выкинут в реку. Следующей была его подружка. С ней было сложнее. Мы никогда особо не общались. Но парочка вечеринок и «разговор по душам» сделали своё дело. Для неё была уготовлена более тяжёлая участь. Поездка на пикник обернулась для неё лишением волос. А точнее я сожгла их. - зал громко охнул. — Вы просто не предоставляете как прекрасно горела эта солома. - издала смешок. — Труп был тоже сожжён. Это всё. - спокойно ответила я. — А про остальные убийства вы рассказать не хотите? - дрожащим, но всё-таки спокойным голосом спросил судья. — Какие остальные? - удивилась я. Нет, ну преступлений у меня много...кражи, угоны, взломы, но убийств всего 3, одно не в счёт. Это был не человек. — Вы обвиняетесь в убийстве Зубова Евгения, Латышевой Татьяны, Ермакова Константина и Котова Павла. — Что? Кокс и Кот? Они мертвы. - опешила я. Вот это было для меня действительно открытием. — Точно так. Экспертиза установила, что Константин и Павел были отравлены... — Не может быть. Я в это не верю. Они не могли умереть. Что за бред вы несёте? Это ложь. Вы мне лжёте. - истерила я, а из моих глаз брызнули слёзы. Все были в шоке. Девушка что только рассказала об ужасных убийствах ревёт как подросток. Где-то в груди кололо. Может потому что весь этот месяц провела в одиночестве? Или потому что это мои друзья? По крайне мере я их таковыми считала. И плевать что я могла бы умереть из-за выходки Котова. Он был безусловно прав, когда стрелял в меня. Мало кто будет рад тому что его друг был убит по сути не за что. Меня схватили под руки и вывели из зала суда при этом вколов несколько уколов после которых тянуло в сон. К тому моменту я уже знала свой приговор: пункт ч.2 ст.105 УК РФ. Убийство двух или более лиц. 10 лет лишения свободы в местах не столь отдаленных. Лекарство начинало действовать. Перед глазами возникла пелена и я начала медленно засыпать. Я очнулась в тёмном помещение на кровати. Вокруг ещё несколько коек сидя на которых сидят другие девушки, а точнее женщины. Вот она камера. Я попыталась встать, но свалилась. Кровать-то двухъярусная. — О, здрасте. Новенькая очнулась. - хихикнула толстая женщина в смирительной рубашке. Какой противный у неё бабский голос. — Ну как на свободе? Небо всё ещё голубое, а трава зелёная? - хихикнула она, отправляя на стол козырного туза. — А я смотрю вас тут не плохо кормят. Щёки такие отъесть. Небось первое, второе, третье да два десерта. - вставая с полу со смехом проговорила я. — Ты что там вякнула? - возмутилась женщина. О, да. Наверно не привыкла что её могут заткнуть. — На первый раз прощу тебя как новенькую, а потом разберу тебя на части. - отвернувшись проговорила она. — Не вякнула, а сказала. Что слышала. На мне два убийства, думаешь третье трудно устроить? - Вау. Неужели мне добавили смелости. — Мне кажется или ты нарываешься? - спросила блондинка, подойдя ко мне ближе и схватив за ворот рубашки. Она пристально вглядывалась ко мне в глаза. Её напрягал мой тон. — Люба. Может не надо? - тихонько с некой опаской спросила другая девушка, которая встала с кровати. Она была похожа на живой скелет. У неё очень худое лицо с ярко выраженными скулами. На голове копна тёмных неухоженных волос. Её худоба была не естественной и подкреплялась тоненькими хрупкими ножками, которые словно на ниточках были пришиты к костлявым бёдрам. Я удивляюсь как она вообще может говорить. — Что ты сказала мечта патологоанатома? - хихикнула Люба. — Да ты на себя посмотри. До тебя дотронешься ты сдохнешь ненароком. Нашлась защитница. Сиди тихо да помалкивай. - возмутилась женщина и развернувшись со всей силы толкнула девушку, да так что она упала на кровать. — Теперь ты... - снова повернувшись ко мне проговорила Любовь. — Учти. Главная здесь Я. И все обязаны МЕНЯ слушаться. Понятно говорю, нет? — А если я не желаю тебя слушаться? - дерзко ответила ей я. — А что если я не буду тебе подчиняться? — В таком случае когда-нибудь твой труп найдут с разбитой головой на улице съеденный собаками. — Ты не посмеешь. - усмехнулась я. — Ещё как посмею, ещё как. Ты думаешь кому-нибудь до нас есть дело? О, нет. Всем плевать. Мы преступницы. Отбросы общества. Люди только и ждут, когда смогут от нас избавится. Когда мы сдохнем от голода или поубиваем друг друга. — В таком случае я буду бороться за выживание. - спокойно ответила я. — Я не собираюсь умирать первой. — А ты смелее чем я думала. Давай. - провокационно заговорила она. — Покажи на что ты способна. - и тут же меня резко толкнули в грудь, и я ударилась головой о стену. Удар по печени. Я успеваю лишь ударить её ногой по пояснице, но меня ждёт следующий удар. По лицу. Из носа брызжет кровь и капает на одежду, на пол. Удар по спине, потом по рёбрам, затем по ногам. Тело ломит от невыносимой боли, но никто даже и не думает помочь. Всем приятно наблюдать за этой картиной. Несколько неудачных попыток дать отпор и в дело идёт контрольный удар. Удар в живот. Упав на пол и сжавшись в комок, я судорожно ловлю воздух ртом, внутри ужасно больно. — Хватит. - кричит темноволосая худая девушка бежит ко мне закрывая собой. — Не трогай её. Разве ты не видишь, что она беременна? Не жалеешь её, пожалей невинного ребёнка. Ударь лучше меня. - Все были в шоке от этой пламенной речи этой хрупкой девушки. — Это правда? Ты беременна? - подняв мою голову спрашивает Люба. В она ответ получает мой кивок. — Малолетняя лоретка. - усмехнулась она. — Мало ещё получила. А то ноги раздвигать научилась, а рот вовремя закрыть нет. — Чтоб ты знала я как ты выразилась «ноги раздвигала» перед тем кого люблю, а не на трассе своим телом торговала. - хриплым, но отчётливым голосом отвечаю я. — Ты ещё можешь говорить? Похвально, я тебя очень недооценила. А что про милого твоего так где сейчас он? Как разрешил своей любимой срок мотать беременной? Ах, да. Узнал о ребёнке, о сроке, так и сдуло ветром любимого твоего. – усмехается она. Эти слова ужасно задели меня. Как она смеет? Не знаю, что произошло со мной в тот момент, но в венах закипела кровь и я, забыв о боли тут же вскочила, схватив её за горло. — Ты можешь оскорблять меня, ты можешь меня бить, заставлять хлебать кровь, но её одно слово в сторону дорогих мне людей, и я клянусь, что задушу тебя собственными руками. – отчётливо прокричала я. В этот же момент в камеру зашли охранники. — Что здесь происходит? Что за шум? - возмущенно проговорил охранник, глядя на эту картину. — Она, она...хотела меня задушить. - заикаясь проговорила Люба, на меня тут же посыпались угрюмые взгляды. Мне пришлось её отпустить. — Кто ты у нас...? - задумался охранник. — А....Стрельцова. В первый день и сразу в карцер захотела? — Она лжёт. - возмутилась я. — Ты избила меня. - указав на женщину проговорила я. — Я....? - словно невинная овечка удивлённым голосом проговорила блондинка. — Да я пальцем её не тронула. Она сама руку порезала, а потом кровью испачкалась. - Что? Что? Сама. Ага. Как же. — А синяки? Тоже скажешь порезалась? - возмутилась я. — Да она просто с кровати упала. - Вот врёт же. Врёт и не краснеет. Ох, чешутся у меня руки ей физиономию начистить. Жалко, что чувство боли постепенно возвращается. — Если бы её били, то смогла ли она сейчас здесь стоять? - Опа. Вот к этому я была не готова. Стоять действительно трудно, но даже после всего я могу это делать. Повисла пауза. Все молчали. Никто не стал бы перечить словам Любы, никто кроме той хрупкой девушки, которая будто мёртвая лежала в углу никем незамеченной. Я уважала её, но помочь ничем не могла. — Мне всё ясно. - вдруг вынес вердикт один из охранников. — Стрельцова отправляется в одиночку за попытку драки. Может это научит её хорошим манерам. - Что? Он с дуба рухнул? Да. В одном была прав Люба. Всем на нас плевать. Меня схватили под руки и вытолкнули из камеры. Я упала на пол лицом и из носа снова пошла кровь. Меня подняли и потащили по тёмному коридору, в котором были лишь двери. Я не заметила не одного окна. Крепкая мужская хватка и завёрнутые за спину руки заставляли раны кровоточить, мне даже казалось, что они становились всё глубже от прикосновений этих бессовестных рук, которые делают это не в первый раз. Мы остановились у двери. Раз...и она открыта. Предо мной белая пустая комната с одним маленьким окошком под потолком, который пропускает сюда немного света. Меня снова толкнули, и я вновь упала, но аккуратно присела, поджав под себя коленки. — Прости милая. - присев рядом со мной на корточки сказал один охранник. — Ты сама напросилась. Теперь ты будешь здесь 7 дней. Без еды, воды и тех барышень которые были с тобой в камере. - сказал он и ушёл, закрыв дверь. «Да лучше тут чем с ними» - подумала я. Хотя, лучше было бы дома. Какая же я дура. Сама. Сама. А что в итоге? Никого. Одна. Ни родителей, ни друзей, ни Никиты. Эх, где же он сейчас? Неужели с Алиной? О, нет. Нет. От этой мысли мне становилось всё хуже и хуже. Вдруг что-то в стене зашевелилось. Я напряглась и прислушавшись аккуратно поползла ближе. И тут прямо передо мной остановилась огромная крыса. Не сразу я поняла зачем она здесь, но эта зверюга без излишней скромности начала кусать мою обувь. Попытки скинуть её или отцепить были тщетными. Крыска сильной хваткой вцепилась в свою добычу и не желала отпускать. Каждый раз она кусала сильней и наконец её зубы коснулись моих пальцев. Тут животное просто озверело. Она начала кусать их, да так что доходила до мяса. Я с ужасом скинула с себя обувь вместе с крысой и отбежала в дальний угол, пока зверёк жадно поедал остатки моей обуви. Прошло пять дней. Я сидела в углу в позе эмбриона поджав под себя ноги, глаз дёргался от бесконечных нервов. Моя одежда стала лохмотьями, всего за 120 часов. За это время я начала боятся ночи. 120 часов борьбы за выживание. Здесь оказалось очень много крыс, но они выходят, как только за окном начинает темнеть. Выходят чтобы поесть. На моих стёртых ногах до сих пор вчерашняя кровь, но мне не больно. Уже не больно. Я привыкла к этому. Привыкла к тому как они кусают ноги, руки, пальцы. Да так что видно мясо. В углу валяется кучка трупиков этих мелких гадов, подавленных и с оторванными головами. Есть нечего. От жажды меня спасает лишь протекающая крыша и дождь, который льёт уже пятый день. Одиночество уже сводит меня с ума. Я ОДНА в камере с кучей крыс. Что может быть хуже? — Была бы ты одна уже давно издохла как эти мелкие твари. - вдруг сказал мне какой-то голос рядом. О, Боже. Неужели у меня уже глюки? Я медленно подняла голову и увидела перед собой женщину. Молодую, красивую, но очень настороженную. — Кто ты? - спросила у неё я. — Я? Я ведьма. - ухмыльнулась темноволосая дама. — А вот кто...ты? — Я тоже. - тихо проговорила я. — Да ты что, милочка? - удивилась она. — Была бы ты ведьмой давно бы вынесла эту тюрьму к чёртовой матери и не сидела бы в одиночке с кучей мелких гадов. - и снова ухмылка. — Я могла бы тебе помочь, но ты должна будешь дорого заплатить за это. — Что мне нужно будет сделать? — Забыть всех по кому ты так долго скучаешь и.... — И...? — И избавится от главной ошибки твоего прошлого. - она указала на мой живот. Что? — Ты предлагаешь мне избавится от ребёнка? - она кивнула. — Нет. Можешь даже не думать. Я не сделаю этого. — Второй мальчишка в роду за столетие. - Там мальчик? — Так не должно быть. Его не должно быть. Он всех погубит - возмутилась ведьма. — Он тебя погубит. — Мне плевать. Это мой ребёнок и я не собираюсь от него избавляться. - уверенно ответила я. — Как ты наивна. Неужели ты так любишь его отца что позволишь себе умереть чтобы дать ему жизнь? — Да. - машинально ответила я. — В таком случае счастливо оставаться. Я хотела предложить тебе прекрасную жизнь, но в твоей молодой голове до сих пор человеческий бред. Прощай. - напоследок проговорила она и исчезла словно её тут и не было. Избавится от ребёнка...какой бред. Даже ни одна ссора с Никитой не стоит того чтобы избавляться от невиновного малыша. Никита...Эх, где же ты сейчас? Ответ на этот вопрос я знала, но я старательно отгоняла все мысли о парне прочь. Лишних нервов на него у меня нет. Так или иначе я задумалась над словами этой ведьмы. Нет, не о убийстве. А о свободе. Разве я настолько слабая чтобы тут сидеть? Развела сопли. Где мой характер? Я тут же вскочила с холодного полу и начала колотить дверь. — Немедленно выпустите меня отсюда иначе я сломаю эту чёртову дверь. - кричала во весь голос я что мой истошный вопль раздавался эхом в пустой комнате. — Что за...? - возмущённо открыл дверь охранник, но я тут же схватила его за ворот куртки. — Или ты выпустишь меня сейчас же или я скормлю тебя крысам. - Я указала на кучку трупиков этих мелких гадов, которые валялись в углу. — Воу. Тихо, тихо. Совсем уже одичала. – испуганно проговорил охранник. — Я сказала ВЫПУСТИ МЕНЯ – снова повторила я. Он тут же послушался и выпустил меня. Мы отправились в камеру к другим. Не думайте, что я спятила. Там оставались две мои не решённые проблемы. Мы прошли несколько коридоров и оказались у двери в комнату где меня избили несколько дней назад. Я лёгким толчком руки отворила её и зашла. Мой вид был слегка не идеальным. Босые ноги, ободранная одежда, ссадины на лице, которое за эти несколько дней стало бледным. Это придавало ему какую-то аристократичную черту, которая подчёркивала мой образ оборванки. Девушки, сидевшие за обедом глядели на меня с неким ужасом и изумлением будто видели живого призрака (вот теперь я понимаю от какой жизни та девушка стала такой). — Здравствуйте девушки позволите ли с вами отобедать? – свалившись на кровать на которой сидела Люба спросила я. Та аж дёрнулась от такой наглости. — Да как ты…? – возмутилась она. — Жива – здорова. Представь себе, а вот о твоём здоровье я очень беспокоюсь. Ты желала моей боли? Не вышло. А все выплаканные слёзы тебе вернуться. – сказала я и поднялась. Но женщина тоже спешила ответить. Она уже подняла руку и коснулась моей кожи пальцами как вдруг её тело сломило судорогой. Люба не могла пошевелиться, а затем упала на кровать. В это время по всему её телу начали появляться волдыри и раны. Все бросились к ней на помощь, а не мешая им подошла к койке, девушки-скелета которая оставалась равнодушной к этой ситуации. — Ты пойдёшь со мной. – сказала я, помогая ей подняться. — Но… — Ты хочешь оставаться здесь и гнить с ними или пойти со мной и жить? Выбирай. – после этих слов она послушной пошла за мной, и мы под шумок выскользнули из камеры. — Как тебя зовут? – спросила я, когда мы блуждали по коридорам тюрьмы. — Лиля. Лилия Крейс. — Стоп. Что? Твоя сестра Эмилия Крейс? — Вы знакомы? — Да. Мы встретились…В АДУ.