and if you suddenly smile in a dream (then the song lives for you about me)

У Шури всегда была хорошая фантазия. Она всегда могла даже без чертежей сложить уравнение перед глазами или выстроить схему в голове, чтобы получилась очередная гениальная (как в похвалу называл её Т’Чалла) технология. Таким образом она была главным механиком у них. Таким образом она, в образе дизайнера, создала усовершенствованный костюм Чёрной пантеры. У Шури хорошая фантазия, она это знает. Особенно это проявляется в осознанных ею снах. Там она могла вытворять всё, что душе угодно (да хоть играть в Звёздные войны). Она гордилась такой возможностью. Т’Чалла и мама мягко назвали её «фантазеркой». Только вот она не знала, что это будет ещё больше проявляться, когда умрёт её брат (внезапно, понимаете?). Никто об этом не знал, никто об этом не догадывался (кажется, даже сам Т'Чалла). Столько отрицания и слез было после (и её, и всех). А потом прошло полгода. Она скучает по Т’Чалле. Скучает по их подколкам друг над другом. В честь Т’Чаллы при её помощи поставлен мемориал. Тело Т’Чаллы разлажилось шестью футами под землёй. Т’Чаллу все оплакивают. Т’Чалла мёртв в реальном мире, но в её снах, пусть и не в человеческом облике, он живее всех живых.  — Без тебя всё стало слишком странным и непрывичным, — говорит Шури.  — Через несколько лет я стану королевой, и я абсолютно не представляю, как вести за собой народ, — говорит Шури. — Я бы спросила совета у тебя, но, боюсь, кошачий разобрать не смогу.  — Лучше бы ты провозгласил меня следующей пантерой, — говорит Шури. — Накия была бы хорошей королевой. Т’Чалла по-кошачьи мурлычит (с паузами, как будто хочет изобразить смех). Т’Чалла сейчас рядом с ней. Т’Чалла живой. Для неё ещё ничего не потеряно. Потому что Т’Чалла жив, пока жива его вера в справедливость. А смерть её брата сама по себе, по сути, воплощение несправедливости. Т’Чалла должен был сейчас сидеть на троне, править, отдавать приказы, а под вечер перевоплощаться в супергероя и защищать их границы (или спасать кого-то в другой части света. в конце концов её брат всегда любил всем помогать). Для Шури началась как будто новая точка невозврата. Больше у неё не было брата, которого она могла бы подкалывать. Теперь над её головой была невидимая корона, которая с каждым днем становится всё более чётче и виднее. Теперь каждый её день начинался с похода на кладбище и заканчивался одним и тем же сном. Сейчас только начало дня. Могила Т’Чаллы обрамлена королевскими почестями (как и подобает всему, что относится к королю пусть и недолгого правления). Толпами к ней уже практически не ходят, но многие люди (не все, только те, кто считает это долгом чести и уважения) берут свои семьи и по праздникам (а иногда просто так) идут на минуту молчания и оставляют цветы. Из их полной семьи остались мама и она, и только Шури ходит к брату говорить, что она скучает по нему и что Ваканда в порядке (мама не может, у мамы сердце разрывается надвое). Шури думает, что возможно стоит построить статую в честь Т’Чаллы, чтобы никто о нём не смог бы забыть. Она знает, что под этой землёй которую хочется голыми руками сгрести прочь лежит тело Т’Чаллы, что это её брат, а не воображаемая пантера в её снах. Она знает это, но подсознание похоже, всё ещё находясь в стадии отрицания кричит (бьёт в уши), что это не так. Т’Чалла сейчас сидит на ветке, которая чуть ниже той, на которой находится их отец. Т’Чалла, иногда в порыве, несётся вместе с ветром по всей окружности оазиса. Т’Чалла терпеливо ждёт ночи, чтобы встретиться с ней. Большой белый камень. Две даты вторую из которых руки чешутся стереть. Имя и фамилия. И фразаклеймо «Ваканда навсегда». Подсознание отрицает. Это не погребальный камень Т’Чаллы, кричит оно. Просто как дань уважение подданных (такое должны делать каждому королю). Т’Чалла жив и ждёт её. В конце концов, один раз он упал в водопад и вернулся, несмотря на то, что все думали, что он умер, так почему бы ему и в этот раз не быть живым? Эта мысль помогает, избавляет от жёсткой правды, которую она подсознательно откидывает в сторону. В этом опорой является сон, повторяющийся из раза в раз.  — Шури, — Окойе зовёт её, кажется, в третий раз и принцесса, наконец осознав это, слегка поводит плечом.  — Всё в порядке, — отвечает Шури и опускает взгляд на часы. — Что дальше по расписанию? По расписанию у неё дальше урок от матери по правлению, который когда-то проходил её брат с отцом, а дальше, если повезёт, мастерская. Перед тем, как уйти, она смотрит ещё минуту на большой камень с цветами и разукрашенными мелкими камнями, на котором высечена та же фамилия, что и у неё, красивыми крупными Вакандскими буквами. С наступлением ночи Шури засыпает и просыпается в месте похожем на оазис в Африке с фиолетово-синим небом и деревом напротив неё. С ветки сразу спрыгивает пантера, размеренным шагом идя к ней. Животные не умеют улыбаться, но порой Шури кажется, что у этой дикой кошки уголки губ слегка приподняты. И она улыбается в ответ. В конце концов, пока она не проснётся по-настоящему, Т’Чалла будет рядом.