Непрямой поцелуй

Мертвец всегда спал либо полностью одетым, либо полностью голым. Однажды они с Рыжим так напились, что Мертвец одежду снял, а вот в спальник залезть сил уже не хватило, и он так и завалился поверх него, мерцая в ночи белёсой задницей. Над этой самой задницей они и ржали утром всей стаей, обнаружив приклеившийся к ней пятак. Шутки были кто на что горазд: и про магнитную аномалию чуть ниже экватора, и про лучшие места хранения сбережений, и про то, где у этой копилки дырочка. — Это Рыжий тебе за стриптиз деньги в трусы пихал или девчонки так дорого оценили? — ржал Соломон. Все заливались тогда над подколом Соломона, дружно игнорируя тот факт, что трусы Мертвец вообще не носил, и об этом знала вся стая. А может, и кто-то за её пределами, потому что болтливых ртов среди Крыс хватало. Трусы у Мертвеца всё же были. Полосатые и линялые, они вечно висели на батарее, будто их постирали сто лет назад и забыли снять. Пушистый слой пыли сверху намекал на то, что снимать их оттуда стоило разве что для повторной стирки. То, что эта деталь гардероба была весьма видавшей виды, наталкивало на мысль, что когда-то владелец ими пользовался, вот только времени этого Рыжий не застал, и теперь его мучил вопрос о причине, разорвавшей эту связь. На вопросы Рыжего Мертвец каждый раз отвечал что-то новое. Рыжий уже слышал про нежную кожу, у которой раздражение от некачественных материалов, и про то, что Мертвец любит изысканность и лучше ничего, чем что попало. Но, во-первых, о какой нежной коже можно было говорить, когда её обладатель запросто мог задрыхнуть, сидя жопой на холодном кафельном полу или на сквозняке под лестницей? А во-вторых, не уютнее ли потасканный хлопок грязных заношенных до дыр джинсов, надетых на голое тело? Как вообще можно ходить в джинсах без трусов? Не жмёт, не натирает? А с гигиеной? Рыжий сам едва ли менял труселя каждый день, но ведь джинсы менялись и того реже. У Мертвеца джинсов было двое: обычные — великоватые для него, потёртые, грязные, какого-то песочного уже цвета, а вовсе не голубого, драные в самых неожиданных местах, исписанные маркером на коленях и с оттоптанной бахромой — и парадные. Парадные так назывались, поскольку надевались по особым случаям, хотя внешне мало отличались от повседневного дресс-кода. К особым случаям также иногда относились дни стирки. Бельё и одежда сдавались в прачечную раз в неделю, и это, наверное, единственное, что поддерживало санитарно-гигиенический облик мужской половины Дома, но сдавать каждую неделю джинсы в стирку, а потом ждать их оттуда два дня невозможно, когда не во что переодеться. Рыжий готов был поклясться, что если бы Мертвец носил трусы, он бы так в них и ходил в стиральные дни. Но Мертвец трусы не носил, а потому почти каждый вторник и среду Мертвец был при параде. Стирал ли тот парадные штаны хоть раз, Рыжий не знал. — Мертвец, почему ты всё-таки не носишь трусы? — спросил Рыжий. Они возвращались по ночному коридору в спальню. Рыжий подобрал товарища по пути из палатки Стервятника: сегодня пьяненький Валет предложил играть на раздевание, и Мертвец слинял. Мертвец не играл в карты на раздевание. Картёжником он был не заядлым, так, под настроение, играл на желания, на щелбаны, на сигареты, но на раздевание не играл — ни в Крысятнике, ни в ночном клубе Стервятника, хотя и там иногда практиковали. Можно было подумать, что кто-кто, а Мертвец уж точно не имел ни высоких моральных принципов, ни стеснения, но всё равно не участвовал — говорил, что он в заведомо проигрышной позиции с таким минимумом одежды. Но это он говорил Рыжему, а что думали другие любители преферанса, Рыжий не знал. Как ни странно, наименее замороченным по вопросу обнаженки был чопорный Стервятник. — У меня с ними связаны плохие воспоминания, — выдал абсолютно новую версию Мертвец, хотя в прошлый раз он что-то тёр про свободу и раскрепощённость, а в позапрошлый про удобство чесать яйца через дырку в кармане. — Это какие? Поделись. Мертвец скривился, как будто и правда эта история задевала за больное, и нехотя проговорил: — Однажды во время купания, там, в санатории, я зацепился трусами за корягу и натурально чуть не утонул. Спасся чудом, но трусы пришлось там и бросить. С тех пор терпеть не могу блядскую тряпку. — Что-то я эту историю не помню. — А, давно это было, — махнул рукой Мертвец, — ты ещё тогда в Могильнике бока отлёживал. Рыжий направил фонарик Мертвецу в лицо, решая, верит он ему или нет. Мертвец был из тех, кто реально мог объявить вендетту труселям за что-то подобное. — Не свети в шары! — зашипел Мертвец. — А зимой жопа не мёрзнет? — Кого ты холодом пугаешь? Рыжий согласно кивнул. — А в какую штанину ты предпочитаешь складывать свой девятидюймовый шнурок? — Ты точно представляешь, сколько это в сантиметрах? — Не отвечай вопросом на вопрос. — Не задавай тупые вопросы. Отвечать Мертвец явно не собирался, и Рыжий опустил фонарик пониже, исследуя очертания штанин и пытаясь угадать, в какой из. Но джинсы Мертвецу явно были велики, держались, открывая впалый живот с дорожкой тёмных волос, на честном слове или на тазовых костях. Или на чём-то ещё. Широкие штанины для таких тонких ног, мотня в лучших традициях гангста рэперов — короче, хрен там чё поймешь. Может, пощупать? Рыжий облизнулся. — А не натирает? — Рыжий, ты уже сто раз спрашивал. Дались тебе мои труханы! У тебя свербит? Так походи сам без своих кружевов, всё узнаешь на собственных фаберже. — Я чё, больной?! — Ты то? — усмехнулся Мертвец. — Отвали. *** Мертвец не сразу понял, где он и что происходит, он жмурился и вертелся, путаясь в спальнике, пытаясь сообразить, где у того выход. Чужой голос заставил его дёрнуться и заодно указал правильное направление. — Мертвец, вылезай, — шептал Рыжий, — мне помощь твоя нужна. Мертвец матюгнулся, выкатился из спальника, моментально покрываясь мурашечками не то от холода, не то от убийственного храпа Белобрюха, и поплёлся за Рыжим на свет из ванной. Освещение ударило по глазам и Мертвец зажмурился, почёсывая голую задницу. — Чё хотел? Рыжий смотрел на него, и Мертвец сослепу даже не сразу понял, что тот был без очков. А когда понял, удивился даже не этому, а его красной морде и просто полыхающим ушам. — Не могу расстегнуть, — устало промямлил Рыжий и посмотрел вниз. Мертвец последовал за его взглядом и наткнулся на не до конца расстегнутую ширинку. — Ручки, что ли, отсохли? — уточнил он. Рыжий издал какой-то мучительный гортанный стон и закатил глаза. — Я решил последовать, ну, твоему совету, — раздражённо объяснял он, как будто произносил это уже сотый раз и втолковывал полному дебилу, — без трусов в смысле. — Мертвец округлил глаза, ночь перестала быть томной. — Короче, волосня застряла в молнии. Я сразу не заметил, а только когда расстегивать начал, и теперь всё. Там надо ааааккуратненько, а я не могу: мне не видно и неудобно. — И ты хочешь, чтобы я засунул тебе руку в штаны и щупал твои яйца? — А кого мне ещё просить? — У тебя целая стая за дверью дрыхнет. — Да Мертвец! — Рыжий плюхнулся на пол и закрыл лицо руками. — Да я со стыда сгорю, если кто узнает. Ты же меня поймёшь, как никто! — Надо было яйца брить, — выдал запоздалый совет Мертвец и присел на корточки рядом с пострадавшим. Кафель этой ночью показался особенно холодным. — На тебе что, мои джинсы? — Только не бей, — но Мертвец даже не собирался. — Я подумал, что для чистоты эксперимента мне нужны именно твои штаны. — Мало ты знаешь о чистоте, — пробубнил себе под нос Мертвец и потянулся к ширинке, Рыжий откинулся на стенку, давая больший доступ. Они сидели в тишине, нарушаемой лишь редким шипением Рыжего. Мертвец аккуратно тащил собачку вниз, иногда пальцем помогая выколупать из молнии рыжих заложников, хотя очень хотелось дёрнуть порезче и пойти назад спать. Где-то на фоне он размышлял о том, что обязательно натянет джинсы Рыжего в отместку. И насрать, что эти, как говорил сам Рыжий, «супер-скинни» натянуть без посторонней помощи было невозможно даже на дрищёвые ноги Мертвеца. — Знаешь, что такое непрямой поцелуй? — тихо спросил Рыжий. — Что? — Это если я, например, попью из твоей кружки, касаясь губами там, где касались твои, то это считается типа мы поцеловались, но не прямо поцеловались, а… непрямо. — И чё? — Ну, можно сказать, у нас с тобой был непрямой секс. Мертвец всё-таки дёрнул молнию. Рыжий заорал, а потом тихонько завыл, заваливаясь на бок. — Охуенно звучит! — согласился Мертвец. — Хочешь непрямой римминг? Потру свой зад твоей зубной щёткой, вот это будет сюрприз, правда, Рыжий? — Сука, — просипел тот из своего угла. — И брей яйца в следующий раз, — сказал Мертвец, покидая ванную. Непрямой секс. Вот же придурок рыжий! Мертвец нашарил чьи-то сигареты на тумбочке, сунул ноги в кроссовки и собрался было в коридор, не одеваясь. Ему так-то было похер, тем более, что Рыжий спёр половину его одежды, но снаружи всё-таки было холодновато. Мертвец сдёрнул с крючка джинсовку Рыжего и вышел из спальни.