3 декабря 2020 года.
— Арс, ты совсем с дуба рухнул? Тебе же ясно сказали «постельный режим»! Куда тебя понесло? — Антон стоял перед зависшим в коридоре Арсением. — Да, мне уже осточертело дома лежать. Я хочу хотя бы немножко пройтись, Антош. Только до магазина и обратно, клянусь. — жалостливым голосом просил парень, зашнуровывая ботинки. — Почти 11 ночи, Арс, на улице снег. Подожди хотя бы до завтра. — уговаривал его Антон, садясь на корточки и заглядывая в глаза. — Завтра может уже не быть. — тихо, но серьёзно отвечает Арсений, поднимаясь с корточек и снимая с крючка пуховик. — Не смей так говорить! — взрывается Антон, также поднимаясь и хватая своего парня за локоть. — Завтра будет! И послезавтра будет! И… — Эй… — прерывает его Арсений, кладя руку на Антоновскую щёку. — Всё хорошо… Я верю. Просто хочу пройтись. Если хочешь, сходим и завтра. — Ладно… — сдается Антон, накрывая его ладонь своей. — Только я пойду с тобой! И это не обсуждается! — Хорошо, как скажешь. — смеётся Арсений, натягивая пуховик. Парни выходят на морозный воздух и бредут вперёд по протоптанной в снегу тропинке. Снежинки кружатся в воздухе и в свете фонаря выглядят особенно красиво. Арсений плавным движением поправляет чёлку, наблюдая за этой картиной. А Антон наблюдает за Арсением. Он очень изменился за этот год. Его кожа стала бледнее, стали видны синяки под глазами. В волосах, некогда чёрного, смолянистого цвета, появилась седина, и они постепенно начинали выпадать. Даже синие глаза-океаны уже не смотрят так ярко и живо. Все это из-за химии. Организм Арса с трудом воспринимал лечение и очень бурно реагировал на каждую процедуру. Успокаивало лишь то, что это на пользу. Что это обязательно поможет. Антон верил в это. — Зайдём ещё в магазин? — просит Арс, когда парни уже поворачивают к дому. — Зачем? — спрашивает Антон, зарываясь носом в шарф. — У нас дома и так всё есть. — Ряженку хочу. — улыбается Попов и тянет Шаста в сторону круглосуточного магазина. Антон закатывает глаза, но всё же, улыбается и идёт вслед за парнем. На самом деле, он рад каждому мгновению, проведённому вместе. Пусть на улице. Пусть в холод. В ту ночь они оба спали на редкость крепко, а ряженка, купленная по акции, ждала своего звёздного часа в холодильнике… Антон крутит в руках ту самую ряженку. Прошёл почти год, а её так и не открыли. Естественно, она уже давно просрочилась и вряд ли годна даже для каких-нибудь оладушков, но… у Антона не поднялась рука её выбросить. Он, молча, ставит её на место (ровно также, как она стояла) и закрывает холодильник. От резкого хлопка пыль разлетается, напоминая, насколько давно этот холодильник не открывали. «Да, Арс бы сейчас носился тут с тряпкой» — хмыкает про себя Антон. В этот же момент его кулак врезается в несчастный холодильник. Костяшки начинают неприятно саднить, а на ржавой дверце остаётся неглубокая вмятина. Немного потряся рукой в воздухе, Антон направляется к окну и впервые за семь часов решается раскрыть его. Свежий воздух врывается в комнату и окутывает все приятным холодком. Идиллию прерывает телефонный звонок. Гаджет глухо вибрирует в антоновском кармане. За этот год он стал звонить в два раза чаще, но (вот парадокс) Шастун брал трубку в два раза реже. Антон достает телефон из кармана. На потрескавшемся экране высвечивается номер Димы. Парень нажимает на зелёную кнопку и прикладывает телефон к уху. — Ты где? — без лишних предисловий спрашивает Дима. — На Тушинской. — тихо, хриплым голосом отвечает Антон. Он знает, что Дима поймёт. На том конце провода слышится вздох. Позов одновременно рад, что друг не бухой в стельку, и потерян. Вот уж не думал он, что Антон так неожиданно решит вернуться туда. Дима узнал о случившемся самым первым. Поднял на уши всех. Пытался помочь, был рядом. Он был одним из немногих, кто не забыл. — Давно? — спрашивает Поз, сворачивая в сторону метро. Антон кидает взгляд на часы. — Почти 8 часов. — Пиздец. — заключает Дима. — Буду через 40 минут. Никуда не уходи. В ответ молчание. Нет, на самом деле Антон кивнул, просто Дима этого не увидел. — Тох… — доносится из трубки голос друга. — Да, я буду тут. — вздыхает Антон и кладет трубку. Дима был, чуть ли, не единственным, кто знал о существовании квартиры на Тушинской. Ещё знал Серëжа. В дни, когда Антон задерживался на работе или, вообще, оставался в ночную смену, Дима с Серëгой приезжали к Арсу, привозили всяких вкусностей и старались скрасить его редкое пребывание дома. Чаще такие поездки совершались в больницу.12 ноября 2020 года.
— Я дома! — кричит Антон, хлопая входной дверью. Он стряхивает с волос капельки дождя, стягивает кожанку и спинывает с ног ботинки. — О, Тоха вернулся! — слышится радостный голос Серëжи из зала. — Серëга, Димка, вы тут чё в такое время? — Шастун проходит в комнату. Арс, Серёжа и Дима сидят на полу и режутся в Фифу. — А ты чего не спишь? — обращается парень к Арсению, садясь рядом и приобнимая за плечи. — Да, ребята зашли, и я решил, что могу тебя дождаться. — заявил Попов, откладывая джойстик и приглаживая влажные волосы Антона. — Хоть бы капюшон накидывал, чучело. — Да, я в кожанке был. Не ожидал, что дождь пойдет. — отмахивается Антон. Арс вздыхает и переводит взгляд на ребят, развалившихся на полу. — Есть будет кто-нибудь? — спрашивает он, поднимаясь с пола. Голодными оказываются все без исключения. — Тебе помочь? — поднимает на него голову Антон. — Нет, спасибо. Ты за меня лучше матч доиграй. — Арсений по-свойски треплет его по волосам и уходит в кухню. Антон берёт джойстик и подвигается ближе к ребятам, запуская игру. — Простите, что напряг. — говорит он, не отрываясь от экрана. — На работе завал. Думал, что до утра не вернусь, а оставлять Арса на ночь одного… ну, вы сами понимаете. Антон написал друзьям, как только начал сомневаться, что вернётся сегодня домой. Он просил их не говорить Арсу, что написал друзьям с просьбой посидеть с ним. Был бы скандал. Поэтому ребятам пришлось делать вид, что они зашли просто так и случайно не застали дома Антона. — Да, не парься. Мы же все понимаем. — отмахивается Дима, агрессивно тыкая пальцами по джойстику. — Вот именно. К тому же, мы давно хотели заехать, так что не переживай. — поддержал Серëжа. — Спасибо, ребят. — улыбнулся Антон. Этот вечер и почти вся ночь были проведены за пустой болтавнёй, смехом, играми и просто в крутой, домашней атмосфере. Раздался стук в дверь, и Антон выплыл из воспоминаний. Квартира опять пуста. Снова холодно, и за окном снова барабанит дождь. Арсений больше не копошится на кухне, а Серëга с Димой не режутся в Фифу в зале. Даже света нигде нет. Снова стук. Антон окончательно выныривает из своих мыслей и плетётся в коридор. Парень щелкает щеколдой и пропускает внутрь промокшего насквозь Диму. Друг порывисто обнимает его и начинает снимать пальто. — Не раздевайся, тут холодно. — бросает Антон, уходя обратно в кухню и закуривая ещё одну сигарету. Кстати, это последняя. Он выкурил целую пачку меньше, чем за 8 часов. «Арс убил бы» — проносится в голове, и Антон сильно стискивает зубы, дабы снова не сорваться. Он делает глубокую затяжку и медленно выдыхает, стараясь выдохнуть хотя бы часть боли из груди. Теплая рука ложится Антону на плечо. Парень слегка вздрагивает, но не оборачивается. Дима вздыхает и становится рядом с Антоном, доставая электронную сигарету. Позов уже давно бросил, но не курить совсем так и не научился. — Ну, ты как? — спрашивает Дима, затягиваясь и выдыхая почти не пахнущий дым. — Бывало и хуже. — отвечает Антон, не глядя на друга. Он не врёт, бывало действительно хуже. Но всей правды он тоже не говорит. Он чувствует себя сейчас просто отвратительно. Хочется блевать от того, насколько ему сейчас плохо. Но он молчит. Ведь, бывало и хуже. — Что думаешь делать со всем этим? — спросил Дима, поворачиваясь к Антону и кивком головы, указывая куда-то назад. — Найму клининг, чтоб прибрались, а потом продам. — не задумываясь, отвечает парень и затягивается. — Уверен, что хочешь продать? — Жить я тут уже точно не смогу. — усмехнулся Антон, покачивая головой и стряхивая пепел сигареты — Сдавать и жить на съемной — не вариант. Лучше продам и куплю какую-нибудь однушку где-нибудь в жопе мира. Дима тяжело вздыхает. Он не думал, что Антон всерьёз захочет продать квартиру. Её в своё время купил Арс. Купил специально для них двоих. Позов уже хотел напомнить другу об этом, вразумить его, заставить побороть себя, но потом… потом он понял, что Антон просто пытается жить дальше. Пытается оставить всё в прошлом и идти вперёд. Таким образом он хочет избавиться от боли. Увы, у каждого свои методы. — Ты когда ел в последний раз? — перевёл тему Дима. Антону и так тяжело, без его бессмысленных нравоучений. — Утром, после работы. — То есть, где-то часов в 7 утра? — Антон кивает. — Отлично. Значит, идём есть. Дима бодро хлопает в ладоши, убирает электронную сигарету в карман и тянет Антона за рукав в сторону двери. Парень едва успевает затушить и выкинуть сигарету. — Дииим… — заунывно тянет он, хотя, всё равно понимает, что отказы не принимаются. Да, и живот уже издаёт звуки раненого кита. — Никаких «Дим», — ожидаемо отрезает Позов. — тебе надо развеяться. И поесть тоже не помешало бы. Антон кивает, видимо, приняв, что Дима не отстанет, и застёгивает тонкую весеннюю куртку, которую даже не снимал. Парень забирает ключи с крючка и выходит за Димой в прокуренный подъезд. Щелчки ключа в замочной скважине отдаются эхом, отталкиваясь от изрисованных граффити подъездных стен. Антон смотрит на пошарпанную дверь и снова проваливается в прошлое.
23 мая 2019 год.
— Антон! — Арсений машет парню рукой, привлекая внимание. Антон прерывает что-то увлечённо рассказывавшую Оксану и осматривается. Сегодня он явно не ждал Арса. — Вон он. — Окс буквально поворачивает голову Шастуна в сторону парковки. Антон, наконец заметивший своего парня, просит Суркову подождать пару минут и направляется к знакомой машине. — Ты смог закончить сегодня пораньше? — Шастун буквально впечатывается в Арса. Старший работал всю неделю, и парни не виделись всё это время. Звонков по вечерам им не хватало от слова совсем. — Да. — улыбается Попов и треплет младшего по пшеничным волосам. — Более того, у меня для тебя сюрприз. — Сюрприз? — парень отстраняется, и в его глазах плещется неподдельное любопытство. — Я так понимаю, тебя можно не ждать. — рука Окс неожиданно хлопает Шаста по плечу. — Привет, Арс. — Привет, Окси. — Арсений отлипает от Антона и приобнимает Оксану. — Прости, Окс, — Антон виновато почесал затылок. — я, правда, не ожидал, что Арс приедет. — Подтверждаю, мы не договаривались. — Верю, что уж тут. — улыбаясь, вздыхает Оксана. — Ну, тогда вы тут дальше сами разбирайтесь. А мне еще доклад делать, и тебе, кстати, тоже. — Суркова кивает Антону. — У меня списать не удастся. — Да, понял я, понял… — Ладно. Тогда я побежала. До завтра, мальчики! — девушка чмокнула обоих парней в щёку и побежала в сторону остановки. Проводив её взглядом, Арсений открывает пассажирскую дверь и лукаво произносит: — Прошу вас. Антон смеётся и плюхается на сидение. Он тут же включает печку и выставляет её на полную мощность. Сколько он себя помнит, мёрз постоянно. Арс, улыбаясь, переключает скорость на коробке передач и выезжает с парковки. Во время поездки Антон пытался разузнать, куда они едут, но все его попытки оказываются тщетными. Арсений по партизански молчит и лишь заговорчески улыбается. Спустя минут 20 машина сворачивает во дворы и проезжает вдоль совершенно незнакомых Антону домов. — Нет, ты меня точно хочешь где-нибудь расчленить и бросить. — выносит вердикт Антон, рассматривая не внушающий никакого доверия пейзаж за окном. Старый девяти-этажный дом, не особо роскошные детские площадки, полная парковка не очень дорогих автомобилей. Район этот не был пятизвёздочным и больше походил на неблагополучный. — Потерпи ещё пару минут и все узнаешь. — Арс шарит взглядом по парковочным местам, видимо ища наиболее выгодное. Вскоре Попов паркуется перед подъездом номер пять (на это указывает полустёртое число на двери). Парни выходят из машины, и Арсений, взяв своего парня за руку, ведёт его к двери. — Арс… — Антон медленно останавливается. Его начинают пугать такие сюрпризы. Не то, чтобы он не доверяет Арсу, но зная на что тот способен, глупо было бы не засомневаться. — Да, не бойся ты, чудик. — добродушно улыбается Арсений и тянет парня на себя. — Я же тебя не на казнь тащу. — Кто тебя знает… — отшучивается Антон. Он, конечно же, идет за Арсом, но чувство тревоги не покидает его вплоть до того момента, пока лифт не останавливается на седьмом этаже, а Попов не достает из кармана ключи. — Я, конечно, понимаю, что это не пентхаус в центре Москвы, но зато… наша. — Арсений отпирает крайнюю дверь слева и демонстративно открывает её перед Антоном. — Ты шутишь… — ошарашено произносит Шастун, перешагивая порог. Он просто поверить не может. Неужели, так бывает? — Ну, деньги я за неё уже отдал, так что… — Ты серьезно? — Антон оглядывает помещение. Скромненько, но со вкусом. Хотя сейчас эта квартира кажется Антону самой прекрасной на свете. — Абсолютно. — Арс вешает ключи на крючок рядом с дверью, и не успевает он снять и ботинок, как Антон запрыгивает ему на шею, затягивая в поцелуй… — Антон! — парень вздрагивает, роняя ключи. Снова задумался. Чёрт. — Ты чего там застрял? — Да, замок заело. — врёт Антон, поднимая с пола ключи и кидая их в глубокий карман. — Я иду. Шастун быстро спускается по лестнице, догоняя Диму, успевшего преодолеть уже пару лестничных пролётов. Парни вместе выходят на улицу и сворачивают в сторону проезжей части. Антон вдыхает пропахший озоном воздух, блаженно прикрывая глаза. Дождик всё ещё назойливо моросит, отскакивая от луж мелкими капельками. Дима сбавляет шаг и идёт в ногу с другом, давая тому хоть на минуту расслабиться. Позов понимает, что Антону было очень нелегко возвращаться сюда, и то, что сейчас он не спешит поскорее покинуть этот район, уже является гигантским шагом вперёд. Антон не делал таковых уже почти год. Парни покидают дворы и также не спеша идут вдоль проезжей части. Антон не даёт себе погрузиться в воспоминания. Он понимает, что не хочет снова падать в эту бездну. Он, ведь, вернулся сюда, чтобы оставить всё в прошлом, да? Абсурдно звучит, но Антон искренне верит в этот абсурд. — Тох, нам сюда. — Дима дёргает его за рукав влево от дороги. Шаст, молча, повинуется и, пошатнувшись, бредёт за Позовым. Недалеко уже виднеется знакомая вывеска кафе.15 июля 2019 год.
Солнечное летнее утро начинается в 11:47, когда Арс будит Антона, нависая сверху и щекоча нос парня кончиками волос. — Аааарс… — сонно тянет Антон, закрывая голову одеялом. — У меня законные каникулы, дай поспать. — бурчит парень куда-то в подушку. Арсений заливисто смеётся, добившись своего, и плюхается на свою половину кровати лицом к Антону. — И тебе доброе утро, Тошенька. — произносит он, отодвигая краешек одеяла от лица парня. Антон еле сдерживает улыбку, но глаз не открывает, всё ещё пытаясь доказать, что вставать не намерен. Попов улыбается и щёлкает его по кончику носа. — Эй… — негодуя, пищит Шастун и всё-таки открывает глаза. Арсений снова смеётся и, срывая с него одеяло, прижимает к себе. Антон вдыхает родной запах и прикрывает глаза от удовольствия. Он рад просыпаться так каждое утро. Даже если не выспался до конца. — Не хочешь сегодня позавтракать в кафе? — предлагает Арс, поглаживая младшего по светлой макушке. — У тебя деньги лишние появились? — бурчит Антон куда-то в шею старшему. — Нет, мне просто лень готовить. — Резонно. — соглашается парень. Решение побаловать себя и позавтракать в кафе остаётся неоспоримым, и парни, ещё немного повалявшись в постели, начинают лениво собираться. Кушать все равно пока не очень хочется, так что подурачиться в ванной и поэкспериментировать с одеждой — это святое. Выходят из дома они где-то в час и неторопливо идут к ближайшей кафешке. Они ещё ни разу в ней не были. Лишь иногда проезжали мимо и каждый раз обещали друг другу, что обязательно сходят туда как-нибудь. И вот это «как-нибудь», наконец-то, настало, и парни в прекраснейшем настроении и с не менее прекраснейшим аппетитом, который уже успел появиться, идут открывать для себя новое место. В субботу днём народу было не особо много. Час пик здесь приходится на вечер в будни, когда все обычно возвращаются с работы, и уже лень что-либо готовить. Парни выбирают дальний столик возле окна и плюхаются на мягкие красные диванчики. Само кафе, кстати, выполнено в красно-белых тонах, словно вышло из какого-нибудь старого американского фильма про ковбоев, и больше напоминало забегаловку, а не вполне приличное заведение. Но это только внешне. Персонал здесь был вежливый, меню обширное. Из динамиков играла спокойная музыка. В общем, атмосфера была более, чем приятной… В принципе, оно таким же и осталось. Те же милые официантки, те же красные диванчики, то же меню. Даже та же музыка льётся из динамиков. Просто Антон теперь смотрит на всё это по-другому. Они с Арсом, ведь, часто сюда ходили с тех пор. Без него здесь теперь слишком пусто. Народу всё также немного. Кафе закрывается через полтора часа, так что здесь остались разве что парочка тихих пьяниц. Антон с Димой сели за круглый столик, предназначенный только для двоих, и к ним тут же подбежала молоденькая официантка невысокого роста. — Сразу закажете или принести меню? — спросила она, доставая из кармана передника маленький, потрепанный жизнью блокнот. — Ему меню, а мне сразу картофельные шарики с сырным соусом и томатный сок. — на выдохе выдал Антон. Он знал здесь всё меню наизусть, да, и заказывать что-то тяжёлое по типу стейка или какого-нибудь супа он не планировал. Официантка кивнула, записала заказ в свой блокнотик и удалилась. Через минуту она принесла Диме меню. — Уверен, что больше ничего не хочешь? — спросил Позов, перелистывая страницы. — Тут неплохой выбор. — Уверен. — вздохнул Антон, ставя локти на стол и водружая голову на ладони. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на приятной мелодии, льющейся из динамиков. Дима заказал себе сырный суп и что-то на второе. Антон слушал в пол уха. Он старался не погружаться в воспоминания, старался думать о чем угодно, только не об Арсении. Хотя как можно не думать о нём, находясь в их любимом кафе, слушая ту же мелодию, вдыхая тот же запах…? Антон не думал, что вернется сюда. По сути, он не принимал такого решения. Но, что есть — то есть. Поэтому Шастун старался сосредоточиться на этой реальности. Здесь и сейчас. Старался думать, что нет и не было никакого прошлого. Но… Но чёрт его дёрнул повернуться и посмотреть на их столик. Самый дальний столик возле окна. За ним сидел мужчина лет 40-45. Он был жутко пьян и, кажется, пытался облапать бедную официантку. Антона переполнил гнев. Как такой мудила мог сесть за ИХ столик и позволить себе так вести себя. Кулаки сжались сами собой. Внутренний голос заодно со здравым смыслом кричали наперебой, что Шаст не должен вмешиваться. Что это не его проблемы. Что, в конце концов, этот мудила пьян и в два раза больше него. Но гнев и давно чесавшиеся кулаки взяли верх. Антон поднялся и, бросив Диме краткое: «Я сейчас», направился к столику. — …да, хорош тебе ломаться. — донеслись до Антона слова мужика, когда тот пытался ухватить девушку за зад. — Отъебался от неë, придурок. — спокойно выдал Антон, беря официантку чуть выше локтя и отводя за свою спину. — Ты кто, вообще, такой?! — ему явно не понравилось, что его лишили возможности изнасиловать эту молодую особу. — Тебя не касается. — выплюнул Антон. — Плати за заказ и проваливай отсюда, пока я копов не вызвал. — Чë ты сказал?! — мужик одним глотком опустошил кружку пива и поднялся. Сам он был не на много выше Антона, но гораздо крупнее. — Чë слышал. — не побоялся Антон, смотря мужику прямо в глаза. Инстинкт самосохранения его сейчас явно глухо рыдал, забившись куда-то в угол. Девушка уже давно отошла подальше и судорожно набирала «911». Мужлан не стал особо церемониться и нанёс первый удар, нацеленный в голову Антона, но так как он был слишком пьян, удар пришелся на плечо парня. Антон же бил хоть и слабее, но точно в цель. Жаль, его триумф продлился недолго. Мужик догадался схватить со стола кружку из-под пива и дал ей точно Антону по голове.16 августа 2019 года.
Антон сидел на кушетке рядом с Арсением в кабинете онколога, крепко сжимая руку парня. Врач сидел за столом напротив и с напряжённым видом листал какие-то бумаги. Арс прошёл полное обследование около недели назад и оставалось только забрать результаты. Вот уж не думал он, что будет вот так сидеть в кабинете врача и считать секунды от волнения. — Попов Арсений Сергеевич, верно? — уточняет врач, поднимая взгляд на парней. — Да, это я. — глотая ком в горле, отзывается Арс. — Что ж, вынужден вам сообщить, что посредством полного медицинского обследования, — вздохнул врач, снимая очки и еле заметно кивая Антону. — мы обнаружили у вас неоперабельный рак поджелудочной железы. У обоих парней сердце падает в пятки. Время замирает. Никто не в силах даже вздохнуть. Эти слова разделили жизнь на «до» и «после». В один миг. Прежние времена остались за дверью кабинета. Прежние Антон и Арсений остались отныне навсегда в прошлом. — Сколько? — первым из транса выходит Арсений. Его взгляд ещё не до конца сфокусировался, но он уже задал вопрос. — Мы назначили вам курс химиотерапии. Также мы внесли вас в списки на пересадку. Шансы не велики, но мы сделаем всё возможное. — отрапортовал врач. — Сколько, доктор? — ещё раз спросил Арсений, окончательно приходя в себя. Ему нужна была лишь цифра. Нужен был точный срок. Только это сейчас для него имело значение. — Полгода, максимум год. — вынес вердикт врач. Арс снова впал в ступор.Год
12 месяцев
52 недели
365 дней
8.760 часов
525.600 минут
31.536.000 секунд
Меньше числа, казалось, нет, когда речь шла о его жизни. В этот момент будущее перестало казаться таким далёким и неизведанным. Всё в миг оказалось предопределено. Приговор вынесен. — Спасибо… Мы, пожалуй, пойдём. — сказал Арсений таким хриплым и тихим голосом, что, казалось, он больше никогда не заговорит. — Вставай, Тош. Антон все ещё никак не мог переварить все это. Не мог поверить. Диагноз крутился у него в голове, словно заевшая пластина. Будто это ему сказали, что он умирает. В общем-то, так оно и было. Антон знал уже тогда, что будет жить вместе с Арсом и умрёт вместе с ним. У них одна жизнь. Одна на двоих. И если ей суждено оборваться, то оборвётся она у них обоих. Парни вышли из кабинета и Антон резко прижался к Арсу. — Мы справимся. — прошептал парень, ещё даже не понимая, с чем придётся иметь дело, но уже будучи уверенным, что готов на всё. Что готов быть рядом до конца. — Справимся. — на выдохе подтвердил Арсений, прижимая младшего к себе крепче. Антон очнулся на жёсткой кушетке травмпункта. В глаза ему светили яркие потолочные лампы, и он тут же поморщился от света. По-инерции парень прикрыл глаза рукой. — Антон! — Дима сию же секунду подскочил и в момент оказался рядом с другом. — Слава Всевышнему. Только когда Антон начал различать звуки, он понял, насколько сильно у него болит голова. Видимо, мужик попал в нужное место. — Долго я тут валяюсь? — выдавил Шаст, поворачивая голову к другу. — Около часа. — ответил Поз, взглянув на наручные часы. — Можно сказать, ты ещё легко отделался. Крепкий у тебя черепок, как оказалось. Дима подал Антону руку, помогая сесть. Шастун чувствовал себя хуже, чем выглядел. Может, сотрясение и не сильное, но, смешанное с общим состоянием парня оно являлось адским коктейлем. Посидев ещё пару минут и более-менее придя в себя, Антон поднялся на ноги и, шатаясь направился к выходу. Дима подстраховывал его сзади. Когда они вышли из кабинета, к ним тут же подбежала та самая официантка из кафе. Она встала сбоку от Антона и кинула Диме: — Я вызвала такси. Стоит у входа. Ждём там. Позов кивнул и свернул в сторону стойки регистрации, чтобы заполнить какие-то бумаги. Антон, всё ещё пошатываясь и находясь в некой прострации, молча, идёт за девушкой. Они садятся в такси на заднее сиденье, оставив перед для Димы. — Спасибо тебе. — говорит девушка после недолгого молчания. — Да не за что. — вздыхает Антон, привалившись лбом к стеклу. — Как тебя зовут-то хоть? — он косится на неё с едва заметной полуулыбкой. — Ира. Дима помогает Антону выбраться из машины, когда такси подъезжает к квартире Антона, которую тот снял после смерти Арса. Он благодарит Иру, обещает, что они ещё обязательно зайдут в кафе и захлопывает дверь автомобиля. Поднимаясь в лифте на одиннадцатый этаж, Антон нащупывает в кармане ключи и отдаёт их Позову. Сейчас он вряд ли сам бы попал в замочную скважину. Дима открывает дверь шестьсот пятьдесят восьмой квартиры и заходит внутрь. Он бывает здесь часто. Первое время он выполнял роль няньки, постоянно вытаскивающей Антона из запоев, а потом, когда Шастун устроился на работу и без конца пропадал там, приезжал во время периодических ссор с женой. Дима очень любил и любит свою жену, просто тогда были непростые времена для всех. Антон не возражал. Даже наоборот. Приходить в квартиру, зная, что там кто-то есть, и это не просто «кто-то», а твой лучший друг — всяко лучше, чем возвращаться в звенящую тишину и часами пялиться в стену, опустошая очередную бутылку водки. У Антона в квартире всегда было идеально чисто, будто он и не жил здесь. Стены везде были белые, в интерьере ничего лишнего, минимум мебели. Кровать заправлена, на полках ни одной фотографии. Даже на крючке в прихожей висело лишь одно единственное пальто и куртка, которую Антон носил круглый год. Пальто же было чистой формальностью, привычкой. Пальто всегда носил Арс. Не конкретно это, конечно, но Антон настолько привык к тому, что оно всегда висит в прихожей, что для него это стало своего рода стереотипом, и парень повесил его машинально, не задумываясь, чтó, пожалуй, угнетало ещё больше. Хотя, куда уж больше… Дима быстро снял с себя верхнюю одежду и ботинки и проследовал в кухню. Антон же, по привычке прошёл в спальню и ничком упал на кровать. Парень уже был готов провалиться в сладкий сон, когда голос Димы проорал с кухни: — Эй, герой погорелого театра! Канай сюда! Антон простонал что-то невнятное в матрас и уже думал послать друга куда подальше, но до него вовремя дошло, что Поз просто так бы звать не стал. Это заставило Шаста соскрести оставшиеся силы в кулак и подняться с кровати. Он еле доковылял до слабо освещенной кухни и плюхнулся на жесткую табуретку, облокотившись на стену. Дима поставил перед ним кружку с зелёным чаем, а сам принялся уминать доширак. Антон покосился на содержимое кружки и едва заметно поморщился (сил не хватало даже на проявление эмоций). — Сладкий зелёный чай. Выпей и вали спать. Врач так сказал. — кратко пояснил Дима, заметив изменения на лице друга. — А, и ещё кое-что, — Позов достал из заднего кармана джинс листок синего цвета, сложенный в несколько раз, и положил его на стол. — Твой больничный на две недели. Работа противопоказана. Я еле уговорил врачей, чтобы тебя не клали в больницу, так что будь добр, отлежись дома хотя бы неделю из этого и не пей. — Ладно. — на выдохе согласился Антон. Спорить сейчас не было ни сил, ни желания. Парень залпом выпил приторно-сладкий чай, поставил кружку в раковину и удалился в комнату. Он еле стянул с себя джинсы, кинув их где-то на полу, сменил футболку и завалился в постель. Голова раскалывалась, и всё тело ломало, как при высокой температуре. Антон отключился почти сразу и проснулся лишь раз, когда Дима вошёл в комнату и упал на скрипучую раскладушку, которую никогда не убирали. Она стояла здесь, как вторая кровать, заправленная пледом и с чистым постельным бельём. Арс любил чистоту. А Антон9 марта 2021 года.
Антон сидит на своей основной работе в офисе, внимательно читая на компьютере текст присланного минутой ранее документа. Парень безумно любит свою работу оператора. Ему нравится общение и помощь людям. Пусть, и не всегда вежливым. Когда Арс заболел, Антону пришлось брать больше выходных и устраиваться на более высокооплачиваемую работу, где, к тому же, зарплата выдавалась сразу по окончании работы. Сегодня же выдался денёк, когда Антон смог посвятить себя любимому делу. На столе начинает вибрировать рабочий телефон, и Шаст, принимая вызов через наушники, расслабленно откидывается в кресле и отъезжает немного назад. — Здравствуйте, вас приветствует салон сотовой связи «МТС», меня зовут Антон. Чем могу помочь? — отчеканивает шаблонную фразу парень. — Привет, Антон. — слышится в трубке знакомый голос Стаса — лечащего врача. — Прости, что звоню на рабочий, но на мобильник тебе нереально дозвониться. — Привет, Стас. Ничего страшного. Что-то случилось? — Антон тут же принимает нормальное положение, готовый прямо сейчас сорваться с места и помчать в больницу. Проблема в том, что Арс сегодня был дома, и раз звонит Стас, значит, что-то случилось и его госпитализировали. В поле зрения Шаста тут же появились его коллеги, выехавшие из-за столов. Коллектив у них был небольшой, но дружный, и поэтому о ситуации Антона здесь знали все. Слова «Стас» и «Что-то случилось» в одном контексте означали что-то нехорошее. — Случилось Антон… Чудо случилось! — послышался радостный возглас на том конце провода. — Ты хочешь сказать…? — Нашли поджелудочную! — перебил Стас. Антон не мог поверить своим ушам. Нашли! Их надежды были не напрасны. Мечты становятся явью. — Да ладно?! — Антон вскочил с места, упираясь руками в стол. — То есть, это уже точно? Мы готовы к пересадке? Среди коллег Антона тут же пробежали шёпот и шиканье. — Да! Да, Антон! Всё уже готово. — подтвердил голос на том конце провода. — Я уже даже послал скорую за Арсом. Его доставят в нашу центральную. Операционная заказана на завтра. — Я не верю своим ушам, Стас! — на лице Антона расцвела улыбка, и парень медленно опустился обратно в кресло. — Я… Я скоро приеду. — Жду тебя. Не забудь позвонить в фонд Воли. — напомнил Стас перед тем, как положить трубку. — Ну, что там, Антон? — обеспокоенно спросил Руслан — один из коллег Антона. Парень на данный момент прибывал в ступоре. Неужели, всё? Неужели, справились? Неужели, этот ад, наконец-то, закончился? — Арсу нашли поджелудочную. — тихо произнёс Антон, поворачиваясь к ребятам. — Арсу нашли поджелудочную! — громче повторил парень, осознавая окончательно, чтó именно произошло. Около пяти секунд в помещении стояла гробовая тишина, но потом все дружно заорали «УРА». Каждый из этих ребят всей душой болел за выздоровление Арса. Каждый из них знал историю двух парней, вдвоём борющихся с раком одного. И каждый внёс свой вклад. Тот же Руслан, например, нашёл фонд Воли, который взял на себя часть расходов на лечение. Даня помогал находить недоступные в России препараты и закупал их через интернет. Все помогали средствами, связями, идеями, прикрывали на работе. В стороне не остался никто. Антона обнимали, хлопали по плечу, жали руки, поздравляли. О работе все забыли сразу же. — Что за шум, а драки нет? — послышался строгий голос Вячеслава — начальника отдела. — Поджелудочную нашли. — с улыбкой на лице произнёс Антон, вставая с кресла. Вся строгость с лица начальника тут же пропала, и он тоже расплылся в улыбке. Он поздравил Шаста и, естественно, отпустил его пораньше, пожелав Арсению скорейшего выздоровления. Антон пулей вылетел с работы и уселся в машину. Заведя мотор и выехав со стоянки, парень набрал номер фонда Воли. — Здравствуйте, фонд помощи раковым больным «Воля», меня зовут Александра, слушаю вас. — послышался в трубке голос оператора. — Здравствуйте, меня зовут Антон Шастун. Можете перенаправить мой звонок Павлу Алексеевичу? Повисло молчание. Антон слышал, как девушка клацает мышкой и что-то печатает на клавиатуре. — Перенаправляю, ожидайте. — всё-таки ответила она, когда Антон уже во всю мчал по трассе. В трубке заиграла приятная мелодия. — Здравствуй, Антон, что-то срочное? — ответил Павел через несколько минут. Его дыхание было сбито. Видимо, он куда-то торопился. Также было слышно эхо от стука каблука о плитку. — Да, Павел Алексеевич, Арсению нашли поджелудочную. — без лишних предисловий выдал Антон. — Да ладно? — посторонние звуки на том конце тут же прекратились. Павел остановился. — Когда? — Сегодня. Операцию Стас назначил на завтра. — Антон сворачивает на Киевское шоссе. — Ваш фонд же оплачивает, верно? — Да, конечно. — на фоне снова послышалось шаги. — Я очень рад, Антон. Это большая удача! Я соберу все необходимые бумаги и приеду, как можно скорее. В какую больницу его кладут? — В центральную. — Антон выдержал небольшую паузу, а потом добавил. — Павел Алексеевич, я прошу вас, пока не предавать огласке данное событие. Конечно, история о двух парнях нетрадиционной ориентации, борющихся с раком, как с одной болячкой на двоих, быстро разлетелись практически по всей Москве. К ним домой даже приезжало телевидение, снимать репортаж. Вся эта канитель началась после того, как парни обратились за помощью в фонд Воли. Мужчина, узнав их историю и проникнувшись ею, заверил ребят, что телевидение поможет им собрать больше денег на лечение и обеспечит какую, ни какую стабильность. Поначалу парни категорически отказались от этой затеи, но когда появилась напряжëнка с работой, а фонд Воли не смог спонсировать любые расходы ребят (например, покупку так необходимой машины), им пришлось принять предложение и подать заявку на телевидение. Естественно, их история быстро разлетелись по городу, и средства нашлись быстро. Но у этой медали, как известно, две стороны. Многие не хотели помогать «сраным педикам». В социальных сетях появилось множество статей по поводу этой ситуации. Всплыла всеми не любимая тема прав ЛГБТ сообщества. Антон и Арсений старались игнорировать это и не лезли в так называемые «дебаты». Им нужны были деньги, они их получили. Правда, это стоило им спокойной жизни. По крайней мере, в Москве. Выходить из дома, не накинув капюшон, теперь было опасно. Люди порой бывают очень жестоки. Конечно, со временем шумиха утихла. Про парней начали забывать, также быстро, как когда-то узнали. Но стоило лишь ещё раз подбросить дров, как пламя тут же вспыхнуло бы снова, а Антон этого ой как не хотел. — Конечно, Антон, я тебя понял. — ответил Павел Алексеевич. — Встретимся в больнице. — Большое спасибо. До встречи. — Шастун сбросил вызов и откинул телефон на соседнее сидение. Парень вздохнул и откинулся на спинку сидения, сжав руль обеими руками. Осталось около двадцати часов до того, как жизнь снова изменится навсегда. На этот раз в лучшую сторону. Антон свято верил в это. Он уже мысленно купил билеты куда-нибудь на моря и отправился туда вместе с Арсом хоть на весь год. Он так давно мечтал об этом. Грезил и обещал Арсению, что эта мечта обязательно станет явью. Антон приезжает в больницу где-то в половине второго, оставляет машину на парковке и заходит в помещение. Его взгляд сразу цепляется за Арса, стоящего возле стойки регистрации с большой сумкой через плечо и заполняющего документы. — Привет. — тихо произнёс Антон, подходя сзади и незаметно приобнимая своего парня. — Солнышко. — улыбается Арсений, отводя взгляд от бумаг и поворачивая голову к Антону. — Тебе Стас позвонил? — Нет, я экстрасенс и догадался обо всём с помощью своих магических способностей. — улыбаясь, съязвил Антон и оставил невесомый поцелуй на кончике носа своего парня. Арс улыбнулся, поставил, не глядя, последнюю подпись на бумаге и поправил сумку на плече. — Ну, пойдём? Нас ждёт светлое будущее. Антон кивнул, всё ещё улыбаясь, как идиот, и парни последовали на второй этаж, где находилось онкологическое отделение. Арс стучится в кабинет Стаса и открывает дверь, пропуская Антона вперёд. — Наконец-то! — разводит руками Стас, снимая очки. — Вы где там копались столько времени? — Пробки. — синхронно пожали плечами парни, падая на стулья напротив Стаса. В этом кабинете они когда-то оставили прошлое. Пришло время его забрать и интерпретировать в будущее. — Пробки… — недовольно спародировал Шеминов. — Я тут для них поджелудочную выбил, а у них, видите ли, пробки. — Стас оглядел парней, вздохнул и улыбнулся. — Ну, поздравляю, ребят! Остался последний рывок. Мы почти победили. — Без тебя мы бы не справились. — говорит Арс, серьёзно смотря на врача. — Ты прошёл этот путь с нами. Ты тоже заслуживаешь поздравлений! — Да, спасибо, Стас. — подхватывает Антон. — Если б не ты, мы бы свихнулись. А я бы переубивал половину персонала больницы… — почёсывая затылок, Шаст вспоминает, как подрался с медбратом, который не хотел впускать его в палату, и, как Стас разнимал их, а потом писал объяснительную, оправдывал Антона и доказывал начальству, что парень вполне адекватный. Арс со Стасом усмехнулись, видимо, тоже вспомнив эту ситуацию. — Ну, ладно, обменялись любезностями, теперь к делу. Последний рывок — самый трудный. — переключился Шеминов, снова надевая очки. — Операция завтра в девять. Длиться будет около пяти часов. Оперировать будет Алексей Александрович. Вы его хорошо знаете. Он говорит, что прогнозы хорошие. — Стас повернулся к Арсению. — Подъём в половине восьмого. Если надо, встанешь раньше. Это на твое усмотрение. Принимаешь душ, моешься полностью. В восемь придёт врач, полностью осмотрит тебя. Потом медсёстры тебя побреют. В операционной ты будешь лежать уже в восемь сорок пять. Наркоз общий. Вопросы? Арсений покачал головой. — Теперь ты. — Стас повернулся к Антону. — Можешь остаться на ночь. Утром поможешь ему. Ясно? — Да. — Молодцы. — Шеминов удовлетворённо кивнул. — Арс, можешь идти, твоя палата сто тридцать восьмая. Антон, останься на минутку, нужно заполнить кое-какие бумаги. Шаст кивнул и проводил уходящего Арсения взглядом. — Жду тебя. — кинул ему Арс, закрывая дверь кабинета. Антон со Стасом ещё немного потупили взгляд в стену, думая каждый о своём, а потом врач вздохнул, доставая из кипы бумаг один единственный листок. — Постановление трансплантационного отдела. — пояснил Стас, кладя бумажку перед Антоном. — тринадцатая строчка сверху. Шастун взял документ и стал внимательно вчитываться в текст. Все формальности соблюдены…бла-бла-бла… И вот он доходит до тринадцатой строчки: «В результате проведения анализа крови пациента выяснилось, что совместимость органа с организмом равна 60%» — Что это значит? — Антон поднял взгляд на Стаса. На самом деле, парень всё прекрасно понимал. За всё время болезни своего парня он прочитал больше литературы, чем любой уважающий себя онколог. — Это значит Антон, что вероятность выздоровления шестьдесят процентов, а вероятность того, что тело Арса отвергнет новый орган — сорок процентов. — объяснил Шеминов, наклоняясь ближе к Антону. Ну, почему же везде и всегда есть какой-то подвох? Только появился лучик надежды, тут же выясняется, что он может разрушить всё. Ведь, если организм отвергнет поджелудочную, то врачи уже не смогут помочь. Это билет в один конец. Либо в хороший, либо в плохой. — Какие у нас прогнозы без этой пересадки? — спросил Антон, кладя документ обратно на стол. Он старался сохранять спокойствие. За эти семь месяцев парень научился отключать чувства и в такие серьёзные моменты думать только головой. — Я не знаю, Антон. Арсу сложно ставить какие-либо прогнозы. Он держится дольше, чем мы планировали. Но опухоль растёт, и никакие препараты не смогут уже замедлить её рост. Пересадка — единственный шанс, пока болезнь не пустила свои корни в другие органы. — Стас снова откинулся на спинку своего кожаного кресла и почесал переносицу под очками. — Когда это произойдёт, мы уже ничем не сможем помочь. Счёт пойдёт на дни, если не на часы. — А сейчас, пока этого ещё не произошло, есть варианты помимо пересадки? — не унимался Антон. Ему стало жутко страшно. От слов Стаса по телу пробежал табун мурашек. Сдерживать эмоции и сохранять трезвость мыслей становилось сложнее с каждой секундой. — Я уже сказал, лекарства не справляются. Мы могли пробить ему лечение в Швейцарии, у них там какая-то новая методика, но Арс не перенесёт перелёта. Да, и методика эта не исследована до конца. Это будет лишь неоправданным риском. — А если они прилетят сюда…? — Не прилетят. — перебил Шеминов. — Я уже говорил с ними на эту тему, писал письма, предлагал деньги. Тщетно. — было видно, что Стас мечется из угла в угол, так же, как и сам Антон, но понимает, что бессилен в этой ситуации. — Мне надо посоветоваться с Арсом. — вынес вердикт Антон. Он не мог решать за него. Этот выбор мог изменить жизнь. И не его собственную. Шастун решил, что он не имеет права решать сам. — Не советую тебе этого делать. — остановил врач. — Ты, наверное, не хуже меня знаешь о депрессии у раковых больных… — У Арса нет депрессии. — перебил Антон. Наличие у Попова депрессии означало бы, что тот сдался и больше не верит в выздоровление. Антон отрицал, что это могло быть правдой. — Нет, но он на грани. Я ни за что не поверю, что ты этого не замечаешь. Ты знаешь его слишком хорошо. — в яблочко. Антон действительно видит, что его парень на прямом пути к бездне депрессии, и как бы Шастун не старался, его курс ничуточки не изменился. — Если ты сейчас расскажешь ему, то он отчаится и откажется от операции. Смирится со своим положением и станет считать дни до смерти. Это загонит его в тупик. Поэтому тебе решать. Ты можешь дать ему эти шестьдесят процентов или сказать, что его поджелудочную перехватил какой-то денежный мешок, и смотреть, как он умирает, всё ещё надеясь на чудо, которому не суждено случиться. Стас рубил под корень. Он не преукрашивал ничего, выкладывая обнажённую, уродливую правду. Сухие факты. Никаких надежд, никаких шансов или обходных путей. Только одно из двух. Третьего не дано. Антон сидит и пялится в стену. Весь мир исчез. Теперь есть только он, стоящий перед выбором, который изменит всю его жизнь. И не только его. Теперь Антон чувствует, насколько же тяжела шапка Маномаха. Насколько же трудно принимать такие решения. В этот момент просто невозможно отключить чувства и думать головой. Здесь, вообще, невозможно принять верное решение. Стас не давит, не торопит. Он просто сидит и смотрит куда-то сквозь парнишку, на чьи плечи свалилось слишком многое. Стас понимает, что люди в его возрасте не должны принимать такие решения. Но судьба не оставила парню выбора. Вы скажите: «Нет, выбор есть всегда», а я отвечу, что в такие моменты выбора у тебя нет. Но, надеюсь, вам никогда не будет дано этого узнать. Антон берёт дрожащими пальцами ручку и склоняется над документом. Пара секунд и в графе «подпись родственника (порученного) пациента» красуется подпись Антона. В глаза Антону светят лучики солнца. Погода сегодня стоит на редкость хорошая. Парень уже хочет укрыться одеялом с головой, как его взгляд цепляется за время на электронных часах. 12:25. А Антон забыл написать начальнику, что сегодня не выйдет. Он подскакивает с места и берёт в руки телефон. 8 пропущенных и 4 сообщения в ватсапп. Шастун открывает мессенджер. Вячеслав Начальник. 8:56. Шастун, ты где? Мы тебя тут всем отделом обзваниваем. 9:30. От Руслана поступило предложение вызвать тебе МЧС. Поддержали почти все. Антон усмехнулся и открыл переписку с Русланом. Рус работа. 8:15. Шаст, ты подонок. У нас сегодня день бабулек, которые не могут разобраться, куда симку вставить. Как же ты мог оставить нас им на растерзание? 9:43. Дусмухаметов готов спонсировать мою идею с МЧСниками. Парень ещё раз усмехнулся и набрал номер начальника. — Шастун! Какие люди, да без охраны. — послышался голос Вячеслава на том конце провода. — Здравствуйте, Вячеслав Зарлыканович, — Антон почесал затылок, проходясь вдоль комнаты. — Простите, что вчера не предупредил. Мне больничный открыли на две недели. Сотрясение… — Здрасте, Антон, — удивлённо произнёс начальник. — как ты умудрился-то? — Да, упал неудачно… — Ну, даёшь. Ладно, присылай фотку больничного и отдыхай. — Спасибо большое. Щас всё будет. — с этими словами Шастун положил трубку и рванул на кухню, зацепив по дороге все углы и в итоге допрыгав до места назначения на одной ноге. Парень развернул листок, настроил камеру и сразу отправил фотку начальнику. Потом он отписался Руслану и сказал, что бабки всё ещё нуждаются в нём. Рус деликатно послал его куда по дальше и вышел из сети. Вот так суетливо началось первое утро больничного Антона. Шастун отложил телефон и оглядел кухню. Дима ушёл на работу рано и оставил на сковороде остывшую яичницу и кофе в кофеварке. Только увидев это, Антон понял, насколько он голодный. Ведь вчера он так и не поел (хотя, сладкий чай, казалось, неплохо утолил несуществующий тогда голод). Яичница была съедена стоя и прямо со сковороды за минуту, пока в микроволновке грелся остывший кофе. Положив сковородку в раковину, Антон положил в кружку сахара, разбавил напиток молоком и сделал крупный глоток, облокотившись бёдрами о столешницу. Он кинул взгляд в окно. Дождя уже не было, но тучи всё ещё закрывали собой синее небо. Солнце Антон теперь не замечал. Погода, вообще, теперь не играла роли в его жизни. Она не меняла его настроение, не действовала на состояние здоровья. Шастун замечал изменения в ней лишь изредка, но символичным для него это не было. Это не являлось призывом к действию или поводом для чего-либо. Арс при жизни предавал погоде особое значение, он наполнял каждую мелочь смыслом и старался научить этому Антона. Арсений был удивительным человеком. Рядом с ним жизнь начинала играть новыми красками. И когда его не стало, краски ушли на тот свет вместе с ним. По крайней мере, из жизни Антона точно. Парень стоял, пялясь в стену, минут пятнадцать. Он не заметил, как его кружка кофе опустела, а изображение перед глазами начало плыть и темнеть. Шастун поставил кружку в раковину к сковороде и направился в спальню. У него жутко разболелалсь голова. И, не смотря на то, что он выпил целую кружку кофе, жутко хотелось спать. Антон упал на кровать, накрывшись одеялом с головой. Антон всегда мёрз. Арс всегда был тёплым.10 марта 2021 года.
— Алло? — Антон зажимает трубку между ухом и плечом, протирая руки от машинного масла запачканным полотенцем. Время 01:03. Шаст взял подработку на эту ночь. Денег оставалось не много, а курс препарата, необходимого Арсу после операции, оплачивать надо было, так что работать приходилось за двоих. — Привет, Тош. — послышался сиплый голос из трубки. — Арс? Ты чего не спишь? — Антон положил полотенце и перехватил трубку рукой. — Я не могу уснуть. — хмыкнул Арсений на том конце провода. Его голос звучал слабо, будто Арса разбудили посреди ночи и дали трубку. — Ты себя хорошо чувствуешь? — в ответ молчание. Антон понял всё и даже больше. — Ты сказал врачам? — Попросил позвонить. — Как они не заметили? — Антон был в недоумении. Пациенту плохо, а врач спокойно даёт позвонить и уходит. — Две тысячи — такова теперь цена человеческой жизни. — слышится насмешливый голос на том конце провода. — Я еду. — с этими словами Шастун кладёт трубку и направляется к машине, снимая по пути рабочий комбинезон. — Шаст! — окликнул его голос Лазаря. — Куда это ты собрался? У тебя ещё 6 часов отработки. — Мне надо в больницу. Там… там что-то случилось. — оправдывался Антон, всё ещё пытаясь выпутаться из комбинезона. Серëжа вздохнул, несколько секунд потупил взгляд в стену, а потом вынул из кармана деньги и протянул их Антону. — Твоя зарплата. — пояснил он, увидев в глазах парня непонимание. — Беги давай. Стоит он… — Спасибо! — уже на ходу прокричал Шастун, забрав деньги. Антон быстро запрыгивает в машину и заводит мотор. Через пять минут он уже выезжает на прямую трассу и мчится по пустым дорогам. Он выучил путь до больницы наизусть изо всех точек города, так что добраться быстро — проблемой для него не являлось. 10 минут и Антон забегает в больницу, оставив машину на парковке. Он весь расстрëпанный и кое-где в машинном масле подбегает к посту главной медсестры. — Добрый вечер, вы…? — слегка опешив от появления столь неординарного посетителя, спрашивает женщина за стойкой. — Шастун Антон Андреевич. — А, вы родственник Арсения Попова? — уточнила медсестра, клацая мышкой. — Да, он позвонил мне, просил приехать. — пояснил Антон, стараясь сохранять спокойствие. — Ясно. Ну, поднимайтесь, раз уж попросил… — вздохнула женщина. — Только не разбудите мне тут никого. А то выгоню. — Спасибо большое! — Антон тут же сорвался с места и побежал к лестнице, пока медсестра не передумала. Шаст поднимается и подходит к привычной двери. Дёрнув за ручку, он оказывается в едва освещённой палате. Здесь стоит стойкий запах лекарств, и помещение наполняет равномерное пиканье кардиомонитора. Арс лежит на кровати, обвешанный катетерами и свернувшийся в клубочек. Одеяло валяется в ногах, скомканное и похожее на какое-то месиво. Чёлка парня — слегка влажная — прилипает ко лбу, глаза прикрыты, и веки часто подрагивают. Сорочка мокрая насквозь. — Арс… — полушёпотом зовёт Антон, садясь на колени перед кроватью. Он убирает прилипшую чёлку со лба парня. Арс открывает глаза и выдавливает вымученную улыбку. — Солнышко… — шепчет он, смотря прямо в глаза парню. — Ты весь горишь. Температура сорок, не меньше, надо звать врачей. — Антон поднимается, легонько опираясь на плечо Арса, и ищет глазами кнопку вызова врача. — Не надо, Тош. — хрипит Арсений, дотрагиваясь до запястья Шаста. — В смысле «не надо»? Ты с дуба рухнул? У тебя температура сорок, нужно жаропонижающее, как минимум. — Оно не поможет. Я умираю, Тош… — тихо, дрожащим голосом и с вымученной улыбкой произносит Арс. — Организм отвергает поджелудочную. — Кто тебе такое сказал?.. — вот теперь Антону, действительно, страшно. — Я это знаю. У меня все симптомы. — Тогда тем более нужно звать врачей. — Антон снова тянется к кнопке, но Арс крепче сжимает свои пальцы на его запястье. — Не надо… — Ты что, Арс? Ты… — Антон смотрит в его некогда голубые глаза. В них нет и отблеска надежды. — Ты не можешь сдаться, Арс. Мы же почти победили. — Нет… Победой тут никогда и не пахло. Надо уметь признавать поражение. — хрипит Попов. — Мы не сможем победить, шансы не равны. — Нет… Нет, это не правда. Ты же… Ты же БПР. Ты… — А меня не рак убивает. — хмыкает Арсений, отпуская руку парня. — Меня убивает новая поджелудочная. Если ты сейчас вызовешь врачей, они скажут, что нужна другая, нужна ещё одна операция, но фонд Воли её уже не оплатит. У нас нет таких денег, Антон. И… — Я найду! — срывается Антон. Найдёт. Займёт, вытащит из несуществующей заначки, будет работать на восьми работах целые сутки… Да, украдет, в конце концов! Но дело, видимо, не в деньгах… — Я не переживу операцию. — заканчивает мысль Арс. — Они меня не вытащат… А я не хочу умирать на столе, зная, что ты за дверью ждёшь и молишься, надеясь на чудо. Я больше не хочу давать тебе ложные надежды. Я хочу, чтобы ты был готов. Хочу, чтобы ты был рядом. Антон слушал его, а на глазах уже выступали слёзы. Они скатывались горячими струйками по холодным щекам. Шастун знал, что этот момент должен был наступить. Знал, что Арс устал, знал, что он уже не может терпеть эту боль. Пересадка стала лучиком надежды, светом в конце туннеля. Но все это, в итоге, оказалось лишь иллюзией. Миражом. Это отобрало последние шансы. Убило. Растоптало. — Полежи со мной. — просит Арсений. Все его тело дрожит от высокой температуры, но он делает усилие над собой и двигается, освобождая место на кровати. И Антон ложится. Ложится, понимая, что это последняя ночь вместе. Понимая, что он ничего не может изменить. Понимая, что он не смог. Не смог сберечь, спасти. Проиграл тупой болезни, поставив на кон самое дорогое, что у него есть. Арсений слабой рукой прижимает парня к себе, целуя в лоб. Он не плачет. Ему не страшно. В голове крутится лишь одна мысль: «Мой мальчик будет жить». Арсений поклялся себе, что сделает для этого всё, что в его силах ещё в тот злосчастный день. — Антош, ты можешь исполнить моё последнее желание? — спрашивает Арс, заглядывая парню в глаза. Из них всё ещё текут слезы, и Попов смахивает их большим пальцем, проводя им по щеке. — Обещай, что ты будешь жить. Что ты будешь сильным мальчиком. Что ты сможешь забыть всё это, как страшный сон и жить дальше. Антон молчит. Он не может. Не может быть уверенным, что переживёт, что справится. Он не представлял себе жизни без Арса. Даже самой хуëвой. — Пожалуйста. — шепчет Арс, всё ещё смотря в глаза и продолжая водить пальцем по щеке. — Я… — сквозь слезы также шепчет Антон — Я не смогу… — Нет. Сможешь. Ты должен смочь. Ради меня. Снова молчание. Антон бегает глазами по лицу любимого человека, изучая каждую родинку, каждую морщинку. Его взгляд впивается в глаза напротив. Они полны мольбы и отчаяния. Они сожалеют. Сожалеют, что сдались, но знают, что другого выхода нет. — Пожалуйста… — одними губами, с такой искренней надеждой. С любовью. С болью. — Хорошо. — Арс ловит это слово своими губами. Он целует, к̶а̶к̶ в последний раз. Целует нежно, как бы извиняясь. И Антон принимает эти извинения. Он не может по-другому. Он не может не простить его. Он не может допустить, чтобы стыд стал последним, что испытает его любимый. Они лежат так долго. Жмутся друг к другу и тихо дышат. Антон изредка всхлипывает, а Арс поглаживает его по голове, тихо напевая какую-то старую, всеми забытую мелодию. — Тебе надо поспать. — шепчет он, когда время переваливает за 3 часа. — Нет. — срывающимся голосом отвечает Антон, сильнее вжимаясь в тело Арса. Попов тянется к выключателю и тушит и без того тусклый свет. В палате становится совсем темно. Кардиомонитор всё также пикает. Только он нарушает тишину. — Спи, моя радость, усни… — тихо, всё ещё подрагивающим голосом нараспев начинает Арс. — В доме погасли огни… Птички затихли в саду, Рыбки уснули в пруду. Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит. Глазки скорее сомкни… Спи, моя радость, усни… Антон рвано вздыхает. От осознания того, что он больше никогда не услышит этот голос, к горлу подступает ком. Грудная клетка разрывается от боли. Хочется выть, лезть на стены, орать во все горло, крушить, ломать… но Антон лишь сильнее вжимается в болезнено-худое тело любимого человека, оставляя на пропитанной потом сорочке свежее пятно от слёз. А Арсений тихо продолжает: — В доме всё стихло давно… В погребе, в кухне темно. Дверь ни одна не скрипит, Мышка за печкою спит. Кто-то вздохнул за стеной… Что там за дело, родной? Глазки скорее сомкни… Спи, моя радость, усни… Рука Арсения всё ещё мягко поглаживает дрожащие плечи парня. Они оба очень устали. Оба хотят, чтобы всё это, наконец-то, закончилось (жаль, что у них разные понятия о конце). Хотят хоть на день вернуться в прошлое. Хотят, чтобы всё снова было хорошо. Антон вздрагивает от очередного всхлипа. Арс прижимает его ближе, сильнее и, уткнувшись в мягкие растрëпанные волосы, уже чуть приглушённее продолжает: — Сладко мой птенчик живёт, Нет ни тревог, ни хлопот… Вдоль игрушек, сластей, Вдоволь весёлых затей… Всё-то добыть поспешишь, Лишь бы не плакал малыш. Вот бы так было все дни… Спи, моя радость, усни… Усни… Арс тянется к кардиомонитору и отключает его, чтобы, когда полоса станет прямой, не разбудить своего мальчика. Антону удалось задремать. Арсений всё также чешет светлую макушку, положив на неё подбородок. Он всё ещё не плачет. Любой бы заплакал. И нет, он не бесчувственная скотина, он просто не хочет умереть в слезах. Антон тихо дышит ему в ключицу. Он тоже больше не плачет. Хотя бы сейчас он не плачет. — Я тебя люблю. — тихо шепчет Арс, смотря в окно на свой последний в жизни рассвет, и целует в лоб самого дорогого в мире человека перед тем, как навсегда закрыть глаза.