Сцена

Это должен был быть прекрасный день. Фильм почти готов. Осталось 2-3 смены и свобода, до досъёмок. Нет, Серёже безумно нравилось сниматься, но на носу ГОСы, а ещё надо закрыть хвосты до них. Он обещал Вениамину Михайловичу, что до новогодних закроет. И определится с дипломным этюдом. Если с хвостами всё очевидно, то с дипломом идей пока было столько же, сколько грустных смен с Тихоном – ноль. Ну, ладно! Горошко фыркнул не то от утренней сырости, не то приободряя себя. Он уже прошёл на этих съёмках такую «производственную практику», что его уже ничто не напугает и не смутит. Даже то, что сегодня он будет работать с САМИМ Константином Юрьевичем Хабенским. Тем самым, который был их курсу примером для подражания. Его личным, ну хотя чего тут выпирать своим эго, для 90% молодых актёров кумиром, эталоном для подражания. Коленки – держаться. Выпуская на волю режим бешенного шибзика, он влетел по лестнице наверх к месту съёмок. - О, Серый, привет! – вот и Котков излучал позитив и спокойствие. – Ты бы не ходил пока туда. - Почему? Я хочу успеть сцену посмотреть... – Серёжа непонимающе нахмурился, – Я ведь раньше Константина Юрьевича приехал? - Да-да, к счастью. Ещё и массовка не приехала. Убраться успеем. - От чего.. - От праздника любви, – заржал кто-то из осветителей, который вместо того чтобы настраивать софиты, тащил какой-то небольшой чёрный пакет, переданный реквизитором. И был в медицинских перчатках. Это ещё зачем? - Чего? – с утра язык метафор для Серёжи был недоступен. - Да тут оргия вчера была! – Артёма, который терпеть не мог, когда всё идёт не так, как нужно, эта ситуация почему-то тоже забавляла, а не ужасала. – Вон, правила читаем. Значит так, Рома, ты маркиз. Королю можешь подставить задницу и приласкать фрейлину, но не королевскую. Ей ты можешь целовать ножку. - Сегодня вместо слова «СТОП» будем говорить Канделябр, – объявил по громкой Олег. - Может... не надо, – робко потянул Серёжа, – Сегодня будет Хабенский… - Ой, мы ему объясним в чём дело, сам поржёт. «Не уверен», - подумал Серёжа. Но что он думает его никто не спрашивал. Его послали к Игорю – на причёску и грим. Руки начали предательски дрожать. Ну не все, так, пальцы подрагивали и плохо слушались, когда он перелистывал сценарий двух вариантов финальной сцены. Ну почему у него энергетика… Горошко?! Шанс поработать с гениальным актёром, очень душевным и приятным человеком. А тут оргия, и продюсеры от напряжения кукушкой поехали. - Так, Серёжа, - раздался над ухом суровый голос Игоря, который уже закончил гримировать его и вытягивал волосы. – Будешь дёргаться – уши прижгу. – Только прижигай к голове, пожалуйста, не хватало стать лопоухим. – Чего ты так дёргаешься? Час с Хабенским и ещё два часа будут тебе снимать под лампами. И свобода.От грима же отказались. - Да-да, - час с Хабенским. Под крики «Канделябр». После вчерашних восьми часов на гриме, который никого в итоге не устроил и вернулись к идее отрисовать демона на компьютере… Какой там самый страшный кошмар в американских комедиях для подростков? Оказаться перед одноклассниками в трусах? Горошко согласен оказаться в них перед всей площадкой, только бы эта троица отказалась от этой идеи. Да и ноги все заценят, они у него шикарные, бывшие все говорили. Обоих полов… Бля! Ну а об этом-то зачем сейчас думать?! Он так чокнется.. Да, это детский сад, непрофессионально, но ему нужна помощь! Тихон нежился в постели на законном основании – сегодня не его смена. Вечером обед с Ваньком. Мажор, блин, московский, обеды у него вечером. Можно было бы погулять по Москве, но не – погода чистый Питер, что дико странно. Дождь, сырость, пару снежинок и плюс семь. А за окном на минутку четырнадцатое декабря. А ему надо набираться сил – на носу съёмка главной битвы Чумного и Грома. Это юное дарование из него, деда, все соки выпьет, к гадалке не ходи. Ещё и Олег затрахает. Ну, это всё ворчание утреннее, на самом деле Жизневский кайфовал почти от каждого дня. Он уже два месяца без травм. Дай бог, энергетика Горошко в этот день поспит, и её обладатель в порыве творческого поиска не сожжёт Тихону морду. Пиликнула смс, вырывая из размышлений: «Тиш.. ты очень занят?» «Я охренеть как свободен!» «О..точно, у тебя выходной. Прости, отдыхай, настраивайся, правда скорее всего последней битвы не будет.» «Это шо тут за эмоциональный шантаж деда?» «Это крик отчаяния. Буквально. Можно голосовым?» Гори в аду тот мудак, который придумал эту функцию. И ещё и распиарил. «Ладно…» Тихон уже хотел потянуться за сигаретой, слушать под курение в течение трёх-пяти минут запинания и метания Горошко, его нервы, сомнения, что он недожал или пережал. Хотя, если бы Тихон так метался во время своих первых фильмов – может он бы так хуёво не сыграл бы, что на десять лет сбежать пришлось из кино? Но не успел он закурить, ему прилетело тридцать секунд отчаяния: - Тут вчера была оргия. Все с этого ржут. Будут использовать стоп слова из неё вместо стоп. Если бы это была наша смена, я бы угарал. Поверь, Тиша, это была бы самая эпичная смена в твоей жизни. Но это смена с ХАБЕНСКИМ, это будет позор, и я плохо отыграю. А у него будет всего час на то, чтобы всё снять. Я точно облажаюсь. И Хабенский никогда не захочет со мной где-то ещё поработать. И никто никогда меня не возьмёт в интересный проект. Я буду звездой одного фильма. Ну хорошо, одной франшизы. Она закончится, я скурвюсь от осознания своей нереализованности и сдохну в тридцать пять от цирроза печени. «А почему именно в тридцать пять?» «Ну, я думаю к моим тридцати мы историю Чумного закончим. Разумовский больше не будет нужен. За пять лет сопьюсь окончательно» «Ну хочешь я приеду? На этот час с Хабенским. Постою за плечом Олега.» «Я как раз хотел писать следующее голосовое и просить тебя об этом.» «Скидывай куда ехать. Надеюсь, успею» «Успеешь, у нас ещё будет читка плюс его будут готовить. Спасибо!» Пришлось правда сбегать к Коткову, сделать глаза очень грустного, три года не кормленного, не пригретого, забитого котёнка, чтобы разрешили Тише приехать и посмотреть. Получив добро от продюсеров, его затолкали переодеваться в рубашку. Чтобы привыкал и проверить, нормально ли сидит. Сидело сносно – только Горошко ещё похудел. Выслушав от костюмера, что от него скоро косточки останутся и дав слово, после фильма усиленно отъедаться, Серёжа принялся нервно метаться по своей будущей камере или палате, как лучше сказать об этом месте..Судя по всему сначала будут снимать короткий вариант. Логичнее, наверное, так. Это уж Олегу видней. В такие дела актёры не лезут. Они влезают, когда надо доказать, что такое герой сказать не может. Но это ещё рано. И тут он услышал голос... Тихий, низкий, сквозивший таким родным питерским духом: - Добрый день, я постарался приехать раньше. - Здравствуйте, Константин Юрьевич, – первее Серёжи к нему подлетел Артём. Вау, Артём может бегать? Артём готов бегать? Если кто-то когда-нибудь какой-то не сведающий дурочок спросит, а какого уровня была фигура Константина Хабенского – он просто расскажет о том, как самый непрошибаемый, невозмутимый человек полетел, сверкая пятками, вперёд статистов всё показывать. Тот вежливо улыбнулся: - Просто Константин, пожалуйста. На Костю в моём возрасте уже не рассчитываю. - Конечно, Константин… Вас уже ждут на грим, одежда готова. А вот ваш... – вау, так нервно машут рукой, будто кису зовут. Габрилян переживает. Забавно! Горошко даже забыл, что у самого коленки задрожали, когда он увидел второй раз в своей жизни Константина так близко. Первую встречу, когда тот давал мастер-класс по просьбе Вениамина Михайловича, Хабенский конечно же не помнит. Сколько их там было… И сколько лет прошло. Требовательный жест подойти Артём повторил. Серёжа не дурак, подлетел, с удивлением отмечая, что он на голову выше кумира. Надо будет при съёмке варианта сцены в процедурной сгорбиться, чтобы фигура профессора выглядела мощнее. - Ваш партнёр, Сергей Горошко. - Здравствуйте... – он моргнул пока ещё зелеными глазами. Пора бы уже линзы надевать. - О, я этого интересного субъекта помню, - голос по-прежнему был мягкий, ровный. Нет, с Серёжей не говорили, как с маленьким, но никакого пафоса, ноток старшего поколения с младшим. – В 2017 году так требовательно спрашивал, как же находить в себе приятные эмоции к партнёру, который тебе неприятен. - С девушкой тогда расстался, а нас на Чайку утвердили, – ну заебись. Он покраснел. Как школьница влюблённая. Позорище. - Что-то такое я тогда и заподозрил, – рукопожатие тоже такое уверенное спокойное. – Выпускной год? - Да. Я очень рад, что смогу поработать с вами… - Я тоже, Сергей. Жаль, времени на вопросы о том, как дела у нашего Вениамина Михайловича не остаётся. - Но вы же завтра его увидите… Я, к сожалению, не еду.. Смена. - Обычно я так говорю. Думаю, будет разумнее вычитать после того, как подготовлюсь. Согласны? Хабенский, который говорит с ним на «Вы»… А можно в обморок от счастья хлопнуться? На чуть-чуть. Минуты на две. Ещё и спрашивает, будет ли ему так удобно. - Что вы.. делайте как вам удобно. - Вместе же работаем. Двоим должно быть удобно. - Вы правы.. После грима лучше. «Зачем только Тихона дёрнул», - стыдливо подумал Серёжа, после быстрой прогонки с Хабенским. Как и в общении, в работе тот был очень деликатным. Не давил своим профессиональным и статусным весом. Дал совет по диалогу только когда сам Серёжа попросил об этом. - Зря наговариваете на себя, Сергей. Всё отлично. - Не растерять бы… - Не бойтесь, когда зазвучит «Мотор. Начали» я кусаться не буду, – к мягкому взгляду добавилась мягкая улыбка, которая достаточно расслабляла. – Это по вашей части сегодня. - Ага.. – это что, флирт был?! Так, Горошко, звёздочек можно ловить, когда фильм, который тебя делает звездой уже вышел, а не снимается. И натуралы, у которых две дочки и сын подросток, со смазливыми би не флиртуют. А жаль.. Поток сознания о возможности флирта с Хабенским прервал громогласный крик Олега «Канделябр». Щёки, которые только решили, что пора снова стать белыми как январский снег, снова вспыхнули розами. Игорь сейчас увидит… Орать будет. Надо успокоиться. Кажется, Тихона он дёрнул совсем не зря. - И кому этот румянец адресован? Мне, надеюсь, – вот и упомянутый Тихон. И снова этот их флирт. Или не флирт. Шутки скорее. – Хотя, если он для Константина Юрьевича, я всё пойму. - Пиву, – фыркнул Серёжа, – Хотя, после этого дня мне что-то крепче понадобится. - Юное дарование, прекращайте злоупотреблять во время работы. До диплома сопьётесь. - Питерские актёры играют на отлично с жёсктого бодуна! – упрямо буркнул Серёжа. – Да не буду я… Почему-то за последние два месяца стало как-то стыдно, что он столько накидывался с Котковым. Не перед ним, а перед Тихоном. Серёжа даже стал меньше накидываться. Но сегодня хотелось накидаться так, как никогда в жизни. Да что же это… - Помни, что даже ХАБЕНСКИЙ, – в этот момент Серёжа оказался в медвежьей обнимашке Тихона, который игнорировал маты Игоря о том, что он только уложил Горошко по-человечески и грим закончил, – Был студентом. У твоего же мастера. И до того, как стать ХАБЕНСКИМ, также трясся. - Не уверен... я по жизни чуть что трясусь. - От твоей тряски результат отличный. Но, думаю, сегодня она тебе не нужна, ты и так отлично справишься… - Ага, в комнатах, где все вчера друг друга пялили до посинения.. или Канделябра. - Тебя это смущает или тебе завидно? Не пялил никого давно? - Не то что бы… - теперь румянец был из-за Тихона. Чего только ради.. На работе нельзя. Он же это знает. И Тихон тоже это знает… Хотя нет, судя по флирту с Аксёновой – просто предпочитает только девушек. – И нет, я всё же предпочитаю заниматься сексом наедине. - Какое совпадение. Я бы, может, по приколу бы и сходил, но все как мой увидят — закомплексуют и разбегутся. Горошко довольно хихикнул. Вот такие дурацкие дедовские шутки в исполнении Тихона помогали ему на этих съёмках больше всего. - Придётся с тобой в баню сходить, чтобы проверить. Выяснить только ли у Тихона Серёжа будет проверять или себе нового парня присматривать они не успели – Горошко позвали работать, а Тихона стоять за Олегом и не мешать. А Жизневский и не собирался.. Он наслаждался тем, как играл Серёжа. Во время общих сцен на это совсем не было времени, нужно же было отыгрывать своё, не упускать эту энергию в моменте. Сейчас же можно быть как зрителем в кинотеатре и первым увидеть, как он отыгрывает… Никакие технические комментарии режиссёра операторам или самому Серёже Тихон не замечал. Когда было обращать на это внимание? Снимали диалог Разумовского и Рубинштейна. Точнее – Птицы и чрезмерно любопытного «орнитолога», который сам ещё не понял, что выпустил за чудовище. -Вы знаете, в чем ваша проблема, доктор? Вы считаете себя умнее других. Гордыня ослепила вас. На этой фразе у Серёжи голос стал тише, но вкрадчивым шёпотом назвать это было нельзя. Так, на пол тона, но уже этого было достаточно, чтобы по телу пошли мурашки. И похоже не только у Тихона. Комментарии Олега пропали. А Горошко этого не замечал, продолжая горбиться, он всё равно умудрился свести плечи друг к другу и наклонил голову влево, на манеру птицы: - Так что знайте: пока вы смотрите на меня сверху вниз, я наблюдаю за вами широко открытыми глазами. И теперь я знаю…. – после секундой паузы раздался хриплый крик, похожий на карканье, – ВСЁ! Дальше пошло описание плана Птицы по своему побегу. Мерзких подробностей из-за рейтинга не было, но они и не были нужны. По тому как нервно дёргались губы, пару раз мелькал кончик розового языка, в хищной манере облизывающего правый клык. Ничего удивительного что Хабенский отпрыгнул на своём месте более чем натурально на последних словах Серёжи, которые сопровождались смехом. Не истерично-комичным, как бывает у злодеев. Короткая, но громкая усмешка. «Если они это потом вырежут…» - подумал Тихон, – «Они долбоёбы». Опять знакомое чувство – вовсе не зависти, а восхищения тем, что во вчерашнем студенте уже проснулся большой актёр. Возможно больше, чем сам Тихон, жизнь покажет. Вот только слетевший страх сменился не слишком уместным чувством – любопытством. Этот бес… Существует только здесь и сейчас или в том самом сексе Горошко есть какая-то частичка. А может и не маленькая. Тихон был бы очень даже не против, а только за… Вот только… Серёжа так ведёт себя с ним – однозначно френдзона. Уже сколько раз за съёмки он слышал от Горошко, что тот на работе ни с кем и никогда. Ещё два дубля и сцена снята. Тихон решил побыть немного наглым и поймать на выходе Константина Юрьевича. Всегда приятно перекурить с умным человеком. От Серёги пришла смс: «Я сейчас! Мне дали 10 минут». - Без кудрей, Тихон, тебя узнать сложно. Жалко не было? - Да не было, отрастут же, - Тихон улыбнулся, – А вам бородка пошла. - Жаль, моя жена другого мнения. Почти светскую беседу прервал вывалившийся из двери Горошко. - Я на перекур… И ещё раз сказать вам, Константин Юр… - Сергей, я вроде просил, - ухмыльнулся Хабенский, затягиваясь вишнёвой сигаретой. - Простите, Константин Юрьевич, не могу… Слишком Вас уважаю. Впервые на памяти Тихона Горошко вообще не обращал на него внимания. Даже сигаретки не попросил со своим вечным: «Спаси голодного студента папирской». Всё внимание на этого… гения. - Зря вы со мной кокетничали, Сергей Дмитриевич, отлично отыграли, - тот мягко улыбался. Чё это он.. Никому на Огне так не лыбился. Вежливым был – да, но мягким. Что-то ему это не нравится. А Горошко похоже слишком нравится! - Да как я могу с вами кокетничать… - румянец снова пробивался через грим. - О, так всё плохо? – улыбка стала усмешкой, - Могли бы из вежливости не акцентировать на этом внимание. - Я не в том смысле, - Горошко стал цветом с экран в сцене кабинете Разумовского, когда на волю вырвалась Птица. - С вами можно… И не из вежливости… Вы вообще такой… «Но не нужно!» - бесился внутри Тихон. «А Вы, золотой актёр России, отойдите от ребёнка, нечего его портить! Идите там к жене, которой бородки не нравятся». - Какой-какой? – с каких пор Хабенский на комплименты напрашивается?! - Идеальный.. криво звучит, но другое мне сейчас не придумать. А мне пора. Ещё раз спасибо вам.. Жаль, что завтра не встретимся. - Думаю, встретимся при других, менее нервных обстоятельствах, – Константин обменялся с Сережей рукопожатием, потом с Тихоном. - Где это вы должны были встретиться завтра? – Тихон сам не узнал свой голос. - У моего учителя завтра юбилей, – Серёжа же не заметил никаких изменений в голосе – Если бы не смена завтрашняя, я бы поехал… «Как же хорошо.. что завтра смена», - очень хотелось ревниво зарычать, хотя фактически ещё ни каких прав на эту ревность у Тихона не было. У них же не то флирт, не то френдзона. Но почему-то теперь, после того как он увидел, как Серёжа просто смотрит на другого, непонятно даже как на мужчину или как на кумира… Нет, выяснять как именно Серёжа рассматривает Хабенского Тихон не хочет. Он хочет, чтобы Горошко рассмотрел его как мужчину. Своего мужчину. Нельзя во время работы значит? Что ж, осталось 2 недели и он предложит свою кандидатуру. Пока другие умники идеальные не встряли. P.S. Хабенский сидел в машине, слушая краем уха помощницу о ещё той огромной череде дел, которые ждут его сегодня. Почесав подбородок, на котором оставалось немного клея, на который цепляли бородку, он вспомнил об одном деле, которое точно не говорил помощнице. Вынув телефон из кармана пальто, он набрал смс: «В странное положение вы меня сегодня поставили, Иван Филиппович» «Сами говорили, карточный долг дело святое. Как прошло?» «Идеально прошло. Жизневский рвёт и мечет, юное дарование под впечатлением.» Янковский довольно улыбнулся, решив не говорить, какими словами Хабенского сейчас материт в голосовых Жизневский по пути на их встречу. Дедушка был прав – у влюблённых должны быть дни, когда у них всё получается. Он только надеялся, что сегодняшняя шалость приблизит этот день куда быстрее. Ибо как бы Тихон не был ему близок и симпатичен - больше слышать о том, какой Серёжа красивый, умный и недоступный Ваня не в состоянии.