***
В ту же ночь, лежа на заправленной кровати и широко распахнув окно, впуская свежий воздух в комнату, Хизаши искал на просторах интернета хоть какую-нибудь информацию про своего нового знакомого. Мужчина пришел к выводу, что если даже про него что-то можно найти, правильно вбив в поиске (не учитывая его страниц в соцсетях), то, может, и на Шоту что-то да найдётся. Ямада пролистывает неподходящие ссылки, удивляясь, что известных людей с таким же именем в Японии оказывается не так уж и мало, и в конце концов находит. Оказывается, он познакомился со знаменитостью. Айзава Шота, как гласит статья в каком-то новостном блоге, совсем скоро будет выступать на концерте вместе с другими музыкантами-классиками, и что билеты, несмотря на все меньшую популярность такой музыки в настоящее время, почти полностью раскуплены. Хизаши пролистывает еще пару сайтов, когда натыкается на запись о том, что впервые молодой и подающий надежды пианист оказался в поле зрения журналистов еще в шестнадцать лет, выиграв в довольно известном музыкальном конкурсе. Что ж, такого Хизаши точно не ожидал, и теперь, вспоминая отстраненного и раздраженного всем вокруг Айзаву в клубе, он сомневается, как это может быть один и тот же человек (он даже находит его более молодые фотографии, которые все же рассеивают его сомнения). Мужчина лежит какое-то время, бездумно глядя в телефон, когда все же решается послушать чужую музыку. Одно дело слушать всем известных Баха или Бетховена, никогда с ними не встречаясь и не имея ни малейшего представления о том, что это были за люди, и совсем другое – увидеть известного музыканта вживую и послушать его игру. Возможно, благодаря ей Хизаши сможет составить полное представление об Айзаве.Ludovico Einaudi — Experience
Ямада пролистывает несколько видео с чужих концертов, пытаясь по названиям выбрать что-нибудь, что сможет его заинтересовать, и включает одно, откидывая телефон на кровать и закрывая глаза. У него ни за что не получится вслушаться, проникнуться мелодией, пока не выкинет все из головы, полностью отдавшись ощущениям и позволив музыке накрыть его с головой. Первые ноты тихие и осторожные, будто музыкант боится касаться клавиш, они звучат, будто капли, коснувшиеся воды в полной тишине перед самым началом грозы. Мелодия нарастает, пианино плачет под чужими пальцами, и дождь в душе музыканта усиливается, ливнем оседая на клавиши. Разыгравшаяся стихия утихает на мгновение, но лишь для того, чтобы затем разбушеваться вновь, следуя за быстрой мелодией и отзываясь на каждую эмоцию пианиста, что играет без единой ошибки, душу в произведение вкладывая и ничего вокруг себя не замечая. Лишь буря в сердце и дождь по клавишам. Последние ноты, как крошечные капли после затихшего дождя, осторожно звучат, завершая мелодию и знаменуя ушедшую боль. Видео заканчивается, и гаснет экран телефона. Мужчина лежит на кровати, не пошевелившись с самого начала чужой игры, и чувствует лишь, как холодные слезы катятся по щекам, словно те самые капли, что начали бурю в душе пианиста. Хизаши открывает глаза, все размывается, но он и не думает стирать влагу с лица. Слишком неожиданно. Совсем непривычно и странно, чтобы чужая музыка трогала его душу так сильно, чтобы пронизывала сердце, заставляя его плакать. Хизаши улыбается едва заметно, тихо выдыхая. — Что же тебя так сломило?***
Идеально выглаженная белая рубашка и классические черные брюки. Ямада скептически смотрит на себя в зеркало в холле концертного зала. Слишком давно он не надевал классической одежды и уже забыл, как выглядит в ней. Волосы собраны в аккуратный высокий хвост, вместо привычных распущенных, и мужчина на секунду задумывается о том, что давно у него не было повода выглядеть официально. Двери зала открываются, и Хизаши бросает взгляд на наручные часы, после чего идет занимать свое место в слабо освещённом зале. Он сам не знает, в какой момент решил пойти на тот самый концерт, о котором вычитал в интернете. Возможно, после того, как понял, что впервые такая музыка тронула его, взволновала душу, и захотелось еще и еще, чтобы понять, что в ней такого, почему она отличается, почему именно игра Айзавы заставляет его слушать и слушать, сопереживать и наслаждаться тем, что раньше казалось скучным. Стало интересно, захотелось посмотреть, увидеть вживую игру музыканта, его эмоции во время перформанса. Ямада как никто другой знает, что слушать на телефоне и смотреть выступление, сидя в зрительском зале, – совсем разные вещи. Здесь ты будто воссоединяешься с легендой, понимаешь, что он не где-то там, гипотетически существует и создаёт свою музыку, а вот он, прямо перед тобой, только руку протяни. Ты подмечаешь детали костюма, внешности, аккуратность причёски и эмоции на кажущемся спокойным лице, хотя внутри разбирает волнение и страх ошибиться, но показывать этого ни в коем случае нельзя, иначе переживания станут осязаемыми не только тебе самому, но и зрителю, и выступление провалится, не успев начаться. Находясь в зале понимаешь, что музыкант перед тобой – такой же живой человек, а не айдол с картинки, и все ощущается по-другому, и именно за этими ощущениями Ямада и пришел. Он хочет увидеть не того Айзаву, что пренебрежительно отзывался о рок-музыке в клубе, и не того, о котором пишут статьи. Хизаши пришел, чтобы увидеть того, кто поразил его своей эмоциональной игрой, кто заставил его заплакать, когда это не удалось даже великому Бетховену. Люди занимают свои места, прекращая разговоры, и свет в зале потухает, оставляя освещённой только сцену. Концерт открывает известный оркестр, о котором даже Ямада что-то да слышал, так что он откидывается на спинку сидения, позволяя себе насладиться высокой музыкой и чужим профессионализмом.BTS — Fake love (Orchestral Cover)
Играет что-то быстрое и мелодичное, вступают струнные, и мелодия возрастает, напоминая Хизаши музыку из фильмов про средневековье, про сражения на мечах, про драконов и войны. Если он закроет глаза, то перед глазами появится расстилающийся на километры вперед лес, горная долина с высоким каменным замком вдалеке. Мелодия то ускоряется, то замедляется вновь, словно повествуя о сражении, в котором сталкиваются добро и зло в надежде превзойти друг друга. Битва продолжается, и события развиваются, музыка нарастает, и все больше звучат струнные и барабаны. Чем ближе финал, тем тише и спокойней мелодия, история заканчивается мягкими переливами пианино, что повествует об окончании войны и мирном небе, облаками, проносящимися над головой и уходящими вдаль лесными пейзажами. Дирижёр опускает руки, смычки больше не касаются струн, и на какую-то секунду весь зал погружается в полную тишину, после взрываясь аплодисментами: люди встают со своих мест, восхваляя музыкантов, и Хизаши не остаётся в стороне, высоко оценивая игру и саму музыку. После играют еще две композиции, оркестр исполняет их превосходно, каждый раз зарабатывая море аплодисментов. Ямада обводит зал взглядом, отмечая, что атмосфера здесь совсем не та, к какой он привык. На их выступлениях всегда живо и музыка долбит по ушам, со сцены слышны крики зрителей, видно их эмоции и драйв, и именно это заставляет играть лучше и выкладываться на полную, именно это разгоняет кровь и даёт еще энергии. На их выступлениях шумно и ярко, весело и до шума в ушах, а здесь – тихо и спокойно, никто не произносит ни слова, проникаясь игрой музыканта и наслаждаясь высокой музыкой. Здесь почти нет взаимодействия между артистом и зрителями, да оно здесь и не нужно. Если музыка Ямады – для веселья и ярких эмоций, то их – для успокоения и наслаждения. Люди хлопают оркестру в третий раз, после чего музыканты кланяются и покидают сцену, и в свете прожектора остаётся лишь белое пианино. Хизаши чуть подаётся вперед и замирает, когда из-за кулис выходит уже знакомый ему человек. Волосы больше не в беспорядке, а убраны назад, передние пряди не лезут в лицо, а аккуратно закреплены сзади заколкой; костюм идеально выглажен, и во всем образе не видно ни единого изъяна.Celloasis — River Flows in You
Касание клавиш тихое и аккуратное, и это, как кажется Ямаде, особая черта его игры. Начало осторожное и неспешное, будто музыкант собирается с мыслями, но когда он в очередной раз касается клавиш, мелодия уже бежит, мягко струится, будто переливается, как весенняя капель. Словно маленький ручеёк, она льётся из-под пальцев пианиста, достигая Хизаши, что неотрывно смотрит на мужчину, подмечая каждую деталь, каждую мимолетную эмоцию на лице Айзавы: мужчина спокоен и собран, все его внимание сосредоточено лишь на инструменте перед ним и внутренних ощущениях, ему нет дела до зрителей, до тех, кто слушает его. Он играет для себя, полностью растворяясь в музыке и ничего вокруг не замечая. Эта мелодия совсем отличается от той, что слушал Ямада дома. Она нежная и лёгкая, приятная и воздушная, пальцы легко касаются клавиш, будто играют по воде, и ноты, словно капли, мягко касаются гладкой поверхности. У Хизаши она ассоциируется с цветущей весной, с тихой, нетронутой человеком природой, с узкой речкой, на водной глади которой словно маленькие кораблики плывут лепестки сакуры. Солнце пробивается сквозь ветки деревьев и розовые цветы, бликами играя на воде и пуская солнечных зайчиков. Сердце наполняет тепло, и в душе покой, и это чувство наполняет каждого, кто сидит сейчас в зале. И Хизаши чувствует его вместе со всеми. Пальцы касаются клавиш в последний раз, едва задевая, а мелодия тихая-тихая, словно последние капли, упавшие на воду. Секунда – и тишина прерывается аплодисментами, что по силе и громкости не уступают предыдущим, но для Хизаши они совершенно другие: сейчас он смотрит на Айзаву, не отрывая взгляда, и хотя прекрасно знает, что тот его не видит, что даже не смотрит в его сторону, Ямада дарит ему аплодисменты так, будто он в зале один, будто никто другой больше не слышал чарующей игры пианиста. Айзава играет еще две композиции, что уже тяжелее и трагичнее, но Ямада впитывает их все, слушая и подмечая, запоминая и сохраняя у себя в памяти. Чужая игра завораживает, и даже глядя вслед уходящему со сцены Шоте, он все еще не может сказать, почему же именно он и именно сейчас, почему именно музыка Айзавы заставляет его сердце трепетать, как никогда до этого. Оставшуюся часть концерта Хизаши бессовестно пропускает, выходя из зала на улицу, прислоняясь к задней стене здания и доставая сигарету. Огонёк загорается на секунду, бросая рыжие всполохи на молодое лицо, и Ямада тянется к голове, стягивая резинку и позволяя ветру играть с его волосами. Сизый дым растворяется в воздухе, и мужчина запрокидывает голову, глядя на вечернее небо, где уже начинают мелькать далёкие звезды. На душе на удивление легко и спокойно, а мысли, что до этого ворохом вились в голове, куда-то исчезли, оставляя тихую гладь. Ямада выкидывает окурок и уже собирается уходить, когда совсем рядом открывается дверь запасного выхода, и мужчина сталкивается с чужим взглядом, наблюдая, как в удивлении распахиваются глаза. — Что ты здесь делаешь? – тихий бархатный голос кажется слишком громким для тишины вечера. — Я был на концерте, – честно отвечает Хизаши, глазами проходясь по музыканту. — Но он еще не закончился. — Я услышал все, ради чего приходил. Больше мне там делать нечего. Айзава хмурится, не сразу понимая, что имеет в виду Хизаши, но когда приходит осознание, в его глазах появляется ничем не прикрытое удивление. — Ты пришел, чтобы...Ты говорил, что не любишь такую музыку, – он запинается, отчего-то не решая договорить, хотя уже понял. Хизаши пришел, чтобы услышать, как он играет. Мужчина неопределённо пожимает плечами. — Я все еще ее не люблю, просто, как бы это сказать, – Ямада замолкает, подбирая слова и чувствуя направленный на него взгляд серых глаз, – Мне стало интересно, и я тебя погуглил. Послушал твою музыку. И мне, вроде как, понравилось – я сам себе удивился. Это было...красиво. Меня зацепило. Хизаши переводит взгляд на мужчину, что замер удивленно, а от былого недоверия не осталось и следа. — Я...рад, что ты смог оценить ее, – в конце концов подаёт голос Айзава, и на его лице играет слабая, но искренняя улыбка, и Хизаши запоминает ее, как что-то особенное и действительно красивое. И почему-то ему кажется, что далеко не каждый может ее увидеть. Он предлагает проводить Айзаву до дома, и тот усмехается, но не говорит ничего против, незаметно указывая маршрут по пути. — И все же немного грубо уходить с середины концерта, – подмечает Айзава, и слышит тихий смешок рядом. — Может быть, но я ведь уже говорил – меня не цепляет другая музыка, – он делает паузу, о чем-то раздумывая, когда добавляет, – Хотя, оркестр был очень даже ничего. Самая первая композиция была очень красивая. Хизаши ждёт какой-нибудь реакции от пианиста, но тот молчит, и тогда мужчина поворачивает голову, с удивлением замечая слабый румянец на чужих щеках и задаваясь вопросом, почему такой внешне невозмутимый человек краснеет от простой фразы. — Ты правда считаешь ее красивой? – в конце концов говорит Шота, скашивая глаза на собеседника, все еще не будучи уверенным в том, что услышал. — Ну да, а что? Почему у тебя такая реакция? Мужчина молчит какое-то время, переводя взгляд на дорогу впереди. — Это я ее написал. Слова повисают во воздухе, и до Ямады не сразу доходит смысл сказанного, а когда он все же переваривает информацию, то в шоке поворачивается к Шоте, что упорно отказывается смотреть на него. — Серьезно? Подожди, это действительно твоя композиция? – переспрашивает Хизаши и получает утвердительный кивок. — Это было...что-то вроде эксперимента. Я не пробовал писать больше для оркестра, потому что не был уверен в том, понравится ли другим эта музыка, – его голос тихий, едва слышимый на ветру, а взгляд устремлен вдаль, и заставляют мужчину обернуться лишь чужие слова, почему-то сильно тронувшие холодное сердце Айзавы. — Это было превосходно. Не стоит бросать, если есть вдохновение. Ты можешь подарить миру прекрасную музыку, если перестанешь сомневаться в себе. Хизаши говорит искренне, то, что думает, и Айзава не находит слов для ответа. Он откашливается неловко, все же не выдерживая чужого взгляда и отворачиваясь, слыша тихую усмешку. — Для известного музыканта ты слишком неуверен в себе. — Я привык во всем искать недочеты, – все же отвечает Айзава, пытаясь хоть как-то оправдать свое поведение. — И часто вы выступаете в клубах? – переводит тему Айзава после недолгого молчания. — Хм... Когда как, но обычно раз в неделю стабильно, остальное время забито под репетиции или подработку, – немного подумав, отвечает Ямада, – Хотя, сейчас мы все своё время посвящаем репетициям, то выступление в клубе было последним. — Готовитесь к чему-то? — Ага, – кивает Хизаши, и Айзава слышит гордость в чужом голосе, – Скоро будет конкурс среди рок-групп, и первая тройка победителей сможет попасть на главный фестиваль в конце лета. Там собираются самые крутые группы Японии. В прошлый раз мы немного облажались, – Ямада посмеивается неловко, и Шота улыбается уголками губ, – И даже не прошли отбор. Но в этот раз все точно получится. Глаза Ямады сверкают, и Айзава видит решительность мужчины, полностью понимая его чувства. Он сам таким был в молодости, сейчас уже пыл поубавился, но пианист все еще прекрасно помнит, как может воодушевить проигрыш, хотя обычно бывает наоборот. В такие редкие моменты поражение не демотивирует, заставляя разочароваться в себе и опустить руки, а наоборот, помогает настроиться и сделать все в сто раз лучше. Именно тогда ты чувствуешь, что готов горы свернуть. И Хизаши сейчас чувствует себя именно так, он уверен. И, несмотря на абсурдность ситуации, ведь они видятся всего лишь второй раз, Айзава искренне желает, чтобы все старания Ямады и его группы не прошли зря. — Я уверен, что получится, – мягко произносит мужчина, видя, как зеленые глаза расширяются в удивлении, а через секунду чужое лицо озаряет улыбка. — Этот фестиваль был нашей мечтой с того момента, как мы создали группу. В этот раз мы точно пройдем, что бы ни случилось. Когда они доходят до дома Айзавы, уже совсем темно и улицу освещают желтым фонари. Ветер неприятно обдувает прохладой, и Хизаши жалеет, что не надел пальто. Хотя, он не ожидал, что прогулка затянется. Он встретил Шоту чисто случайно и решил использовать возможность по полной, располагая к себе пианиста и раскрывая его для себя с другой стороны, не подозревая, что сам незаметно поменял его мнение о себе в лучшую сторону. — Мы пришли, – Айзава отвлекает его от размышлений, останавливаясь у подъезда многоэтажки. — Я почему-то думал, что ты живешь в квартире побогаче, – озвучивает свою мысль Хизаши, на что Шота лишь пожимает плечами. — Я не вижу смысла в большой и дорогой квартире, если живу там один. Я привык к чему-то более... Простому. Хизаши кивает, понимая чужие предпочтения, и неловко замирает напротив, не зная, как продолжить диалог. — Ну, ладно, я пойду, наверное, – он разворачивается, собираясь уходить, — Мне действительно понравилось твое выступление и твоя музыка. Я... Думаю, я был неправ в какой-то степени. — Подожди, – его окликают, когда мужчина уже успевает сделать несколько шагов прочь от чужого дома. Айзава подходит ближе, протягивая руку, — Айзава Шота, приятно познакомиться. Ямада замирает удивленно, глядя на мужчину, и улыбается. — Мы ведь уже знакомы. К тому же, я ведь был на твоем концерте. — Я просто пытаюсь быть вежливым, –Хизаши слышит упертость в чужом голосе и видит едва заметный румянец на щеках. Видимо, такое поведение не характерно для Айзавы, и это заставляет улыбнуться. Ямада пожимает протянутую ладонь, и почему-то ему кажется, что это будет началом чего-то особенного в его жизни. — Взаимно.***
После того вечера прошла уже неделя, но от Айзавы не пришло ни одного сообщения, а Ямада, дурак, не додумался попросить номер в ответ (он все же набрался смелости дать свой номер Шоте). Да и, с другой стороны, на что он надеялся? Да, у них случился разговор по душам, да, Айзава был вежлив и дружелюбен, но ведь он не обещал ничего большего, верно? Это все фантазии Ямады, которые часто оборачиваются проблемами для него самого. Шота ему ничего не должен. Хизаши убеждает себя в этом всю прошедшую неделю, но ему все равно немного обидно. Он бы хотел продолжить общение. Айзава интересный и умный, он спокойный, в противовес самому Ямаде, и поэтому, хотя они почти одного возраста, Хизаши испытывает уважение к мужчине, как к более старшему и опытному музыканту. Он знает, что бывает надоедливым и слишком шумным. Некоторым это нравится, а кто-то, как Айзава, предпочитают тишину и покой, и как раз с такими Хизаши всегда было сложнее заводить знакомства. Ямада мается от скуки, в очередной раз просматривая видео с их последней репетиции и ища недочёты не только в своей партии, но и в игре друзей, чтобы подкорректировать в следующий раз. Им нужно идеальное выступление. Оно им необходимо, если они хотят пройти этот этап и попасть на фестиваль. На часах полвторого ночи, когда на телефон приходит сообщение с незнакомого номера, и Хизаши сначала хочет его проигнорировать, потому что принципиально не отвечает на левые номера, но короткое «это Айзава» заставляет его помедлить с решением. Он добавляет номер в контакты и открывает диалог, видя две прикреплённые мелодии. Шота: Привет Это Айзава Можешь сказать, какая тебе нравится больше? Хизаши хмурится, удивляясь, почему вдруг Айзаве стало интересно его мнение, и слушает обе мелодии, понимая вдруг, что они записаны только что на диктофон. Значит, Айзава в консерватории прямо сейчас. — И что ты там делаешь так поздно? – в пустоту спрашивает Хизаши, прикрывая глаза и погружаясь в мягкий ритм мелодии. Это отрывки, понимает мужчина, фрагменты незаконченного произведения, над которым, похоже, Айзава трудится прямо сейчас. Мелодии отличаются несколькими нотами и действительно сложно выбрать лучшую, особенно когда не видишь полную картину. Именно это он и пишет Айзаве. Хизаши: Я не могу понять по отрывкам. Ты ведь пишешь мелодию? Возможно, если ты дашь мне её послушать, я смогу сказать, что подходит лучше. Проходит пара минут, и Ямада наблюдает, как мужчина набирает сообщение несколько раз, стирает и набирает заново, прежде чем ему все-таки приходит уведомление. Шота: У меня нет записи Ты можешь приехать в консерваторию Если хочешь Сейчас Айзава из тех людей, что пишут кучей маленьких сообщений, и сейчас Хизаши кажется, будто он чувствует неуверенность мужчины через эти короткие сообщения, будто он не уверен, нормально ли приглашать другого человека глубокой ночью, чтобы послушать музыку. Ямада улыбается, думая об этом, и решает для себя, что не очень-то сильно он и хочет спать, и что может съездить к Шоте прямо сейчас. Ведь он написал именно Хизаши. Именно его мнения он спросил. Ямада уверен, что у Айзавы много коллег-артистов или просто тех, кто разбирается в музыке, но он написал именно ему, будучи уверенным, что получит помощь. Это не может не греть душу Хизаши, который только и надеялся на хотя бы крохотное сообщение. Айзаве интересно его мнение. Известному профессиональному пианисту интересно мнение рок-гитариста, и это было бы даже забавно, если бы не оказалось таким вдруг важным и ценным для Ямады. И именно поэтому он пишет быстрое "окей", и выходит из дома уже через десять минут, садясь в машину и выезжая со стоянки в сторону консерватории.***
Message to bears — You are a memory [3:40]
Хизаши едва поднялся на нужный ему этаж, но уже отсюда слышит мягкие переливы пианино, что становятся громче с каждым его шагом. Он не узнаёт эту мелодию. Возможно, это что-то из известных произведений, но, как ему кажется, это именно та мелодия, над которой Айзава сейчас и работает. Шаги отзываются в тишине глухим эхо, и есть что-то особенное в том, чтобы находиться в абсолютно пустом здании ночью, шагая по таким же пустым и длинным коридорам, освещаемым лунным светом и бледными уличными фонарями. Когда в месте, где всегда много народу и кипит жизнь вдруг становится пусто и тихо, кажется, будто время остановилось, и создается ощущение неправильности, будто само здание умерло. Но сейчас немного по-другому. Кое-что выбивается из общей картины — это чужая игра на пианино глубокой ночью в опустевшем здании консерватории, и, по правде говоря, это могло бы даже напугать, если бы Хизаши не знал, кто этот полуночный музыкант. Он бесшумно приоткрывает дверь, и звуки пианино становятся ещё громче, а глаза выхватывают фигуру в чёрной одежде и с такими же черными вьющимися волосами, что спадают на лицо каждый раз, когда Айзава наклоняется слишком сильно. Ямада стоит какое-то время в проёме двери, не решаясь нарушить атмосферу, и наблюдает за чужими мягкими чертами лица: оно расслаблено, а глаза слегка прикрыты, черные локоны красиво обрамляют лицо и острые скулы, и Хизаши не может перестать смотреть. Айзава, кажется, полностью погружен в себя и совсем не замечает его присутствия, но так даже лучше, потому что Ямаде нравится то, что он видит, и мужчине не стыдно признаться себе, что он мог бы еще долго вот так просто стоять и смотреть на чужое расслабленное лицо и легкие движения рук, слушать красивую музыку, в которой ничего не смыслит и которую вообще не любил до недавнего времени, но все почему-то меняется, когда дело касается Шоты. Хизаши нравится. И не только музыка. Проходит еще какое-то время, и мужчина отмирает, только когда замечает, что чужие пальцы больше не касаются клавиш, а мелодия давно прекратилась. Он закрывает дверь и подходит ближе, останавливаясь у пианино и слегка облокачиваясь на него. — Это была та мелодия, которую ты мне прислал? – спрашивает Хизаши и ловит на себе взгляд серых глаз. — Да, только другой фрагмент, — мужчина вздыхает, почесывая голову и убирая мешающиеся пряди за ухо, — Не думал, что ты действительно придешь. — Я ведь сказал, что приду. К тому же, мне приятно, что тебя интересует мое мнение, – Ямада улыбается, замечая, что Шота отводит взгляд. — Я спросил тебя потому, что ты не разбираешься в такой музыке. Мне нужно было узнать мнение человека со стороны, который как бы помог мне понять, что думают простые люди о ней, – Айзава замолкает, все еще не поднимая взгляд и неловко выдыхая, – Теперь, когда я об этом сказал, мне кажется, что это звучало грубо. В комнате повисает тишина, и мужчина переводит взгляд на клавиши, чувствуя себя некомфортно из-за собственных слов, ведь он никогда не умел правильно объяснять то, что думает, и иногда мог ненароком обидеть людей, сам того не желая, но какого же было его удивление, когда вместо возмущения он слышит тихий смех. Это безобидный смех, как когда смеются над чьей-то неопытностью, не унижая, но умиляясь, и тут же идут помогать. Это заставляет Айзаву поднять голову, сталкиваясь с теплым взглядом зеленых глаз, в которых нет ни капли обиды. — Ничего, не переживай ты так. Я ведь и есть обычный человек, который ни капли не понимает в твоей высокой музыке, – просто говорит Хизаши, и его легкий и беспечный тон помогает Айзаве расслабиться. — Тогда... Послушаешь? – наконец спрашивает Шота, и Ямада согласно кивает.RM — Tokyo
Айзава играет дважды. Сначала один вариант, медленный и спокойный, а затем другой – такой же тихий, но, как кажется Хизаши, более печальный. Он не может определить точно, в чем разница, но именно эти несколько нот меняют настроение композиции, и действительно сложно выбрать лучшую, ведь обе очень красивы и приятны на слух. Ямада лежит на диванчике у ближней стены, прикрыв глаза и погрузившись в чужую мелодию, улавливая её настроение. В комнате приглушен свет и отбрасывает длинную тень фигура пианиста, склонившегося над своим инструментом, что рождает музыку в тишине ночи. Несмотря на свой яркий и веселый характер, на любовь к шумихе и развлечениям, Хизаши многое бы отдал за то, чтобы наслаждаться атмосферой такой ночи как можно чаще. Хочется просто лежать, прикрыв глаза или глядя на ночное небо, где едва видно звезды из-за огней города, и слушать эту тишину, наслаждаться ею, отгоняя неприятные мысли, но давая простор для других. Кажется, что время останавливается и возникает чувство ностальгии, необъяснимой печали, когда слезы сами льются по щекам, а ты не можешь найти им причину. Такую ночь Хизаши любит всем сердцем, но совсем не против, когда она разбавлена тихой и мягкой мелодией пианино. В какой-то момент он забывается, приоткрывая глаза и устремляя взор в темное небо, совсем не замечая, как одна мелодия сменяется другой, и что Айзава давно перестал играть то, что Ямада и должен был оценить. Он наигрывает что-то медленное, музыка тихими переливами льется у него из-под пальцев, а взгляд на краткий миг падает на чужое красивое лицо, что едва освещают жёлтые фонари, и Айзава засматривается, вдруг отмечая для себя чужую красоту, на которую до этого момента совсем не обращал внимания. Почему-то сейчас, в мягкой тишине, разбавленной его мелодией, и под бледно-желтым светом Хизаши кажется особенно красивым. Он не разговаривает, не замечая, как случайно повышает голос, не улыбается и не ухмыляется. Его лицо расслабленно и спокойно, а взгляд устремлен куда-то в небо, и Айзава не знает, какие мысли блуждают у него в голове. Айзава засматривается и ошибается, неверная нота режет слух и отрезвляет, мужчина видит это в чужих глазах, как будто Хизаши постепенно возвращается в реальность. Он поворачивает голову, и Айзава на какой-то миг успевает застать то самое выражение лица, что сбило его, но Хизаши стирает его, слегка виновато улыбаясь. — Прости, я должен был слушать, но задумался. Мне кажется, что... Первый вариант был лучше. Он какой-то.. Более гармоничный, что ли. От второй мелодии мне стало немного грустно. Тяжело передать словами то, что ощущаешь при прослушивании музыки, это всегда особенно и тонко для каждого, поэтому Хизаши не уверен, смог ли Шота понять его правильно из таких скудных объяснений. Он переводит взгляд на мужчину, но тот не смотрит на него, устремив взор в окно, на улицу, и молчит долгое время, что-то в голове прокручивая и решая для себя. Хизаши молчит и не мешает, наслаждаясь приятной тишиной. — Ты прав, первая была лучше, – в конце концов произносит Айзава, и его голос кажется слишком громким им обоим. Ямада кивает, какое-то время глядя на мужчину, и все же решается спросить: — Можешь сыграть ещё что-нибудь? Айзава удивленно смотрит на него ответ, почти сразу соглашаясь и разрывая зрительный контакт, переводя взгляд на пианино и мягко касаясь клавиш. Хизаши откидывается обратно на подлокотник, снова глядя в ночное небо и наслаждаясь атмосферой, приносящей ему чувство умиротворения впервые за последние пару динамичных и сложных недель.***
Подготовка к конкурсу была в самом разгаре, времени почти ни на что больше не оставалось и сил хватало только на то, чтобы дойти до кровати, почти мгновенно засыпая. Хизаши жил в таком ритме около месяца, иногда все же устраивая себе выходные или навещая своего нового знакомого, с которым они сошлись на почве музыки, но, как оказалось, не только она смогла стать предметом их диалога. Хизаши было комфортно в общении с Айзавой, несмотря на то, что он привык к более шумным компаниям, ему несложно было перестроиться на чужой более размеренный темп. Чем больше они общались, тем больше Ямаде казалось, что Шота мало с кем поддерживает контакт, не любит долгие разговоры или болтовню ни о чем. Иногда закрадывалась мысль, что он, Хизаши, надоедает мужчине, навязывая большее количество общения, чем привык Шота, но потом он вспоминает, что Айзава достаточно прямолинеен, и если его что-то не устраивает, он говорит об этом сразу, так что мужчина быстро успокаивается, довольствуясь их редким общением в связи с загруженными графиками у обоих. Если подготовка группы Хизаши шла полным ходом, то у Айзавы тоже нашлись дела — последние две недели он совсем перестал отвечать на сообщения, и Ямада знает, что у мужчины концерт в Китае, поэтому не надоедает со звонками и не обижается на долгое молчание. Он иногда пишет Айзаве, интересуясь, как у него дела и хорошо ли прошёл концерт, но сообщения остаются непрочитанными, сколько бы Хизаши ни писал. Поэтому он просто ждет, пока вся эта суматоха с концертами у них обоих закончится, чтобы возобновить общение. Хизаши нравилась чужая компания, хотя раньше он не представлял, что сможет найти общий язык с таким закрытым человеком, как Шота. Точнее, таким он ему казался сначала, но узнав его получше, Ямада понял, что мужчина просто не очень общительный и щепетильно относится к выбору друзей, поэтому Хизаши не очень понятно, как он подошел под критерии Айзавы, в котором, пусть и отрицает это, но все же есть зачатки перфекционизма. Шота говорит не громко, но и не очень тихо, имея привычку полушепотом саркастично комментировать своё окружение, хотя иногда это все же слышно другим, и они бросают на него недовольные взгляды, которые ему, впрочем, до лампочки. Айзаву мало волнует чужое мнение, особенно если оно негативное, но похвале или благодарности может удивиться, будто не ожидает услышать это из чужих уст, и это немного печалит Хизаши, заставляя задуматься, насколько же редкой была похвала в его прошлом. Из их совместного времяпровождения Ямада узнал, что Айзава больше предпочитает прогулку пешком, не любит ездить в такси, потому что его укачивает, и терпеть не может душную погоду, ведь тогда в его любимых чёрных вещах становится невыносимо жарко, а ничего, кроме черно-белого монохрома он не носит. Хизаши знает, что Айзава любит кошек и терпеть не может собак, предпочитая обходить их на улице стороной, каждый раз комментируя, что они слишком неуправляемые и постоянно в грязи, зато может без колебаний погладить или даже взять на руки уличную кошку, которая, как кажется Ямаде, намного грязнее домашних собак, но он уже понял, что говорить что-либо бесполезно. Айзава уютный. Такой вывод Хизаши может сделать после их общения, постоянно наблюдая за ним и подмечая мелкие детали, складывающиеся в одну картинку под именем Айзава Шота. Чем дольше он находится рядом с мужчиной, тем больше он уверен в том, что не зря познакомился с ним, вдруг заинтересовавшись музыкой пианиста. Потому что в конце концов, это потихоньку становится чем-то большим, ведь Ямада всегда был влюбчивым, а Айзава заслуживает того, чтобы быть любимым. Но до этого ещё не скоро. Сейчас у них у обоих напряженный период, который необходимо пережить. Уже потом, думает Хизаши, он попытается. А пока он репетирует, репетирует, и ещё раз репетирует, доводя исполнение до совершенства и с нетерпением ожидая дня конкурса.***
В день конкурса Хизаши нервничает больше обычного, но это и неудивительно, ведь они ждали год, чтобы вновь попытаться, и теперь не могут упустить эту возможность. Чем больше он думает о выступлении, тем сильнее мандраж, но это не страшно, ведь его отпустит, стоит только выйти на сцену и взять в руки гитару. Даже из гримерной, где сидит Хизаши с группой, слышно отдалённый гул толпы – любителей рока и тех, кто в этом жанре новичок – и это, по правде, заставляет мужчину чувствовать себя кем-то особенным. Не каждый день можно услышать, как люди кричат твое имя и поддерживают, желают увидеть и послушать. Хизаши любит мандраж перед выступлением, любит взаимодействовать со зрителями, и будем честными, он любит быть в центре внимания, понимая, что то, что он делает, вызывает восхищение толпы. Это едва ли не лучшее признание, которое только можно получить, и мужчина его обожает. Этим он отличается от скромного в этом плане Айзавы, предпочитающим не кричать о своей известности направо и налево и неловко реагирующим, если его узнают на улице. Другой бы радовался такой известности, но Шоте некомфортно, и Ямада его не осуждает – каждому своё. Он думает, что Айзава не планировал становиться знаменитым, а лишь хотел заниматься любимым делом так долго, как только сможет, но это вдруг переросло во всеобщую известность, выходя за рамки его консерватории. В гримерной немного тесновато и приглушен свет, Немури делает специальные речевые упражнения для разогрева горла, Тошинори отбивает уже заученный наизусть ритм по воздуху, не обращая внимания ни на что вокруг, а Тринадцатая помогает Хизаши привести макияж в порядок, включая на фон телевизор и с первой попытки удачно подчеркивая контур чужих глаз чёрным карандашом. — Новости, серьезно? – в какой-то момент подает голос Немури, их солистка, и недовольно смотрит на телевизор, – Скука смертная. — Не нуди. Я включила просто так, чтобы отвлечься от шума, – парирует Тринадцатая, завершая чужой макияж и проверяя свой, скептически глядя на себя в зеркало, – Можешь переключить, если так не нравится. Каяма хмыкает, беря пульт и листая каналы, но не находит ничего путного, и включает обратно новости, разочарованно откладывая пульт на столик. — Скука-а, когда там уже наша очередь? — Через одно выступление, – подает голос Хизаши, доставая из шкафчика бутылку коньяка, – Самое время выпить на удачу. Он говорит это, и Немури оживляется, а Тошинори откладывает палочки в сторону, подсаживаясь ближе. Это стало их мини-традицией, которой они следуют каждый раз перед выходом на сцену, выпивая по бокалу коньяка и не больше. Хизаши разливает алкоголь по бокалам, отставляя бутылку в сторону и поднимая руку. — Ну, удачного выступления! Он говорит тост, и все чокаются, после выпивая содержимое стакана и морщась от горечи, один лишь Ямада замирает с поднесенным к губам бокалом, так и не сделав глотка, а взгляд устремлен на экран телевизора. Хизаши бы и не обратил внимания, если бы не чужое столь знакомое лицо на фото. Другие замечают его состояние и переводят взгляд на телевизор, впервые обращая внимание на то, что передают по новостям. «... Напомним, что две недели назад известный пианист из Японии, возвращаясь с концерта в Пекине, попал в аварию и потерял левую руку. Сейчас музыкант уже прошёл лечение и выписан из больницы, однако комментарии по поводу продолжения своей карьеры давать отказался... » — Нда-а, не повезло парню– Каяма не договаривает, вздрагивая от звука разбившегося о пол стекла, и смотрит на Хизаши, что замер изваянием, никак не реагируя на возмущения Тошинори и вопросы Тринадцатой. Этого не может быть. Только не это. Мужчина вскакивает с места, едва не снося журнальный столик, и хватает с вешалки куртку, проверяя наличие денег и телефона. Он не может тут сидеть и делать вид, что ничего не произошло. Он места себе не найдет, пока не узнаёт все от самого Шоты. — Хизаши, ты куда?! — Прости, Немури, мне нужно идти. — Но мы ведь выступаем через пять минут! — Идите без меня, – кричит Хизаши, выбегая из гримерной и нашаривая в кармане ключи от машины. Ему нужно как можно быстрее попасть к Айзаве. Он все еще не верит, что это действительно он, но фото в новостях точно было его, пусть Ямада и не видел того две недели, он прекрасно помнит это вечно спокойное лицо и усталые серые глаза. Это точно Айзава, и у Хизаши сердце болит, когда он думает о том, что сейчас чувствует мужчина. Почему, почему все произошло именно так? Почему именно Шота? Хизаши знает, что нельзя так говорить, нельзя хотеть чужой беды, лишь бы она не коснулась дорогих тебе людей, но сейчас ему все равно. Это не просто сломанная нога или сотрясение, которое пройдет со временем. У Айзавы нет руки, и Ямада знает, что это значит. Шота больше не сможет играть на пианино. Все, что он любил, больше ему недоступно. Айзава тоже понимает это, и Хизаши понятия не имеет, в каком состоянии найдёт мужчину сейчас, но уже сейчас, гоня на превышенных ста десяти, понимает, что все будет совсем не просто морально, и в глубине души боится того, что увидит. Но это не значит, что он передумал. Айзаве сейчас нужна поддержка, пусть он это и отрицает. Поэтому он не отвечал на сообщения две недели. Он был убит морально и не хотел никого видеть, и Хизаши в том числе. Уже выходя из машины, Хизаши чувствует, как сильно нервничает, даже сильнее, чем перед концертом. Погода как будто тоже волнуется, поднялся ветер и почернело небо, затянутое тяжёлыми тучами, и кажется, будто вот-вот хлынет дождь. Ямада захлопывает дверь машины, едва вспоминая её заблокировать, и залетает в подъезд, перепрыгивая через две ступеньки не в силах дождаться лифта. Ему нужно увидеть Шоту как можно скорее. Он слишком за него волнуется. Дыхание сбивается напрочь, когда Хизаши, наконец, добегает до чужой квартиры на шестом этаже, и мужчина стучит в дверь, пытаясь дозваться Айзавы, будучи уверенным, что тот уже дома. В новостях сказали, что его выписали, и Ямада не думает, что тот мог пойти куда-то ещё. Это продолжается уже несколько минут, но ему все равно не открывают даже когда он звонит в звонок, и Шота не берёт трубку, все вызовы скидывая на автоответчик. Хизаши матерится, пиная небольшой коврик у двери, в попытках выместить на нём злость, когда вдруг замечает слабый блеск металла на полу. Прямо под ковриком на месте отколотой плитки лежит запасной ключ от квартиры. Хизаши хватает его, тут же вставляя в замочную скважину, думая о том, что если Айзава действительно не дома, он просто закроет дверь и уйдет, но если тот все это время его игнорировал, то даже если он будет пытаться, все равно не сможет вытолкнуть Ямаду за порог своей квартиры.Brice Davoli — Swedish Garden
В коридоре темно и прохладно, будто на улице, а ещё невероятно тихо, будто дома никого нет, но Хизаши видит дорожную сумку у двери и разбросанные нотные листы в гостиной и понимает, что Шота действительно здесь. Мужчина ежится от прохладного ветра и идёт в ту комнату, где настежь открыто окно, но хозяин квартиры не замечает этого вовсе. Когда Хизаши заходит в комнату, то замирает на пороге, взглядом выхватывая сгорбленную фигуру на краю кровати, что даже не пошевелилась после всех криков Ямады и бесцеремонного вторжения в дом. Кофта валяется где-то на полу, и поэтому Хизаши может видеть это. На том месте, где была левая рука, теперь перемотанный бинтами обрубок, смотрящийся так неестественно, что режет глаза. От этого зрелища болит где-то в груди и все еще не верится, что это произошло именно с Айзавой. Ямада тихо подходит ближе, замечая на кровати чужой телефон, где на потускневшем экране горят уведомления о пяти пропущенных от самого Хизаши, понимая, что Айзава намеренно не отвечал на телефон все это время. Он действительно не хотел никого видеть, но Ямада пришёл сам, его никто не спрашивал, и он не может отсюда уйти просто так. Мужчина присаживается на колени перед Айзавой, что даже головы не поднял, никак не реагируя на чужое появление. Хизаши поджимает губы, будучи не уверенным в том, что нужно делать, и осторожно кладет руку на плечо Айзаве, привлекая к себе внимание, и у него это, кажется, получается, потому что чужой взгляд проясняется, и мужчина медленно моргает. — У тебя выступление, – тихим голосом произносит Шота, зарабатывая удивленный взгляд в ответ. Хизаши ожидал чего угодно, но не слов о его конкурсе, который он пропускает прямо сейчас. Это последнее, о чем должен думать Айзава сейчас, но оказывается первым, что он говорит, и Ямада не знает, как на такое реагировать. Скорее всего, мужчина понял это по его внешнему виду и макияжу, но, блять, это совсем не то, о чем он должен беспокоиться. — Да, но... Это не важно. Как ты...себя чувствуешь? — Это важно. Ты долго этого хотел, – стоит на своём Айзава, говоря все тем же безжизненным тоном и даже не глядя Хизаши в глаза, игнорируя чужие вопросы. — Нет, – резкий тон Ямады заставляет его напрячься, и Айзава все же поднимает глаза на Хизаши, сталкиваясь с его суровым взглядом, – Это совершенно не важно сейчас. Я пришёл сразу как только узнал о случившемся. Но если тебя так беспокоит мое выступление, то знай, что я бы не смог сыграть хорошо, узнав, что с тобой случилось и не увидев тебя после этого, и только запорол бы выступление. Они прекрасно отыграют без меня, а я хочу быть здесь. — Ты упускаешь свою возможность, – мужчина медлит, собираясь с мыслями, – Другой может и не быть. Айзава говорит это, и Хизаши наконец понимает, к чему тот упомянул его выступление. Он боится за Ямаду, что тот тоже может лишиться возможности заниматься музыкой в какой-то момент, совершенно этого не ожидая и не будучи к этому готовым. Что ему тоже придется столкнуться с тем фактом, что у него отобрали то, что он любил больше всего, и тогда уже будет поздно о чем-то жалеть и винить себя в том, что не уделял достаточно времени музыке и выступлениям. Ямада понимает это, но даже если Айзава прав, сейчас ему на это все равно. Он хочет вытянуть друга из депрессии, хочет стереть это безэмоциональное выражение лица, вернуть блеск глаз и едва заметную улыбку. — Шота, посмотри на меня, – Хизаши берёт чужое лицо в ладони и приподнимает голову, вынуждая смотреть на себя, – это не конец света. Ты сможешь с этим жить. Сможешь придумать, как снова связать свою жизнь с музыкой, – он выдыхает, мягко улыбаясь и глядя в серые потускневшие глаза, – Я помогу тебе всем, чем смогу, и не дам переживать все это в одиночку. Айзава молчит, долго не прерывая зрительного контакта, и Хизаши думает, что, кажется, получилось, когда мужчина дергается, мотая головой и отталкивая чужие ладони, опуская голову и позволяя волосам небрежно закрыть своё лицо. Ямада понимает, что тот все еще злится, и хочет дать Айзаве время, чтобы прийти в себя, когда слышит тихий всхлип. Хизаши замирает, не видя чужого выражения лица, и дергается, когда тишину разрешает чужой сорванный и хриплый голос. — Ты врешь, – его голос дрожит, и Ямада хочет прикоснуться к мужчине, но он не позволяет, отталкивая протянутую руку, — Ты врешь! Что я теперь могу?! Что?! Я не смогу играть одной рукой, я знаю, я пытался. Что мне, блять, делать с этим убожеством? На этих словах он дергает левым плечом, пытаясь подвигать тем, что осталось от руки, но ему пока тяжело это дается. Айзава сжимает челюсть, глотая обиду и чувствуя, как слезы катятся по щекам, капая на пол. Он никогда бы не позволил другому человеку увидеть себя в таком состоянии – сломленного и разбитого, но сейчас это уже не имеет значения. Сейчас ему кажется, что вообще ничего больше не имеет для него значения. Айзава зажмуривает глаза, пытаясь остановить слезы, и вздрагивает, замирая изваянием, когда чувствует, как чужие руки обхватывают его лицо, а лба касается что-то теплое, задерживаясь на несколько секунд, чтобы отстраниться после. Айзава открывает глаза, переводя взгляд на чужие губы и не зная, как реагировать на поцелуй в лоб. Хизаши улыбается мягко, и Айзава смаргивает слезы, мешающие видеть и размывающие картинку. — Все будет хорошо. Ты со всем справишься. Мы справимся. Я ни на минуту не оставлю тебя одного и не позволю впасть в депрессию, – он делает паузу, глядя в чужие глаза, где впервые за последние минуты видит настоящие, искренние эмоции, и продолжает, – Позволишь мне помочь тебе? Айзава смотрит неотрывно в ответ, даже не моргая, и не произносит ни слова, и выражение лица Хизаши сменяется на удивленное, когда он видит слезы на щеках мужчины, что снова льются по щекам, а глаза уже стали красными. Ямада хочет что-то сказать, но Айзава просто роняет голову на чужое плечо, слабо обнимая рукой и цепляясь за кожаную куртку, которую Хизаши так и не снял, когда зашел в квартиру. Айзава отпускает себя, позволяет чувствам и эмоциям выплеснуться наружу в плаче, его спина дрожит, а рука прижимает все теснее к себе, и Хизаши обнимает мужчину в ответ, кладя одну ладонь на чёрную макушку и поглаживая по голове. Ямада не говорит ни слова и даёт Айзаве успокоиться, и пусть ему совершенно неудобно в таком положении, и болят колени, это, блять, так неважно – он бы простоял так хоть пять часов, если бы столько времени понадобилось Шоте для того, чтобы слезы наконец высохли на его щеках, а дыхание пришло в норму. За окном шумит мелкий дождь и от ветра шумят деревья, и Хизаши кажется, что эта погода идеально подходит их настроению, такая же серая и печальная. Капли стучат по карнизу, заглушая чужую истерику, и слышно только, как ухудшается погода за окном, усиливается ветер, а морось перерастает в ливень. Хизаши чувствует, как ветер дует в открытое окно, занося в комнату редкие капли, и понимает вдруг, что Айзава дрожит уже не от плача, но от холода, и слегка выпрямляется, заглядывая в уставшие глаза и коротко кивая. Шота отстраняется и даёт мужчине встать, чтобы закрыть окно, из-за которого в комнате едва ли теплее, чем на улице, и снять, наконец, куртку, кладя её на стул. — Тебе нужно отдохнуть, – в какой-то момент говорит Хизаши, кивая на кровать, на которой все также сидит Айзава, – Я буду в гостиной. Он уже направляется к двери, когда чувствует слабую хватку на запястье и останавливается. — Не уходи, – сдавленно произносит Шота, не поднимая взгляда и продолжая держать мужчину за руку, – Прошу тебя. Чужой тихий голос и завуалированная просьба не бросать трогают сердце Хизаши, и он позволяет себе улыбнуться едва заметно, соглашаясь и присаживаясь рядом на кровать. — Я побуду тут, пока ты не заснешь. Он сидит на чужой кровати, вытянув ноги и глядя на лежащего рядом Айзаву, в какой-то момент не выдерживая и касаясь чёрных волос рукой едва заметно, боясь спугнуть, но не встречает сопротивления и осторожно поглаживает мужчину по голове, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы и массируя кожу головы, успокаивая и помогая заснуть, потому что знает, что это действительно работает. Хизаши смотрит на Айзаву, на его умиротворенное лицо, на расслабленные плечи и мерное дыхание, и понимает, что тот действительно уснул, устав от эмоций и выжав из себя все слезы и обиду, что копились в нём эти две недели. Чем дольше Ямада смотрит на него, тем больше убеждается в том, что его слова не были ложью, не были минутной поддержкой, чтобы успокоить. Он действительно готов потратить все своё время на то, чтобы помочь Айзаве, он ни за что его не оставит одного, не тогда, когда любое напоминание о музыке может вызвать у него срыв. Он обязательно извинится перед Немури и остальными за своё отсутствие, они поймут, он уверен, но это будет позже. Сейчас единственное, что его волнует, – это Айзава, и мужчина не хочет оставлять его и на минуту одного. Шота стал ему дорог, пусть он сам об этом пока не знает, но Ямаде больно видеть его таким, больно осознавать, что это все случилось именно с Айзавой, и что он едва ли может исправить ситуацию. Здесь Хизаши бессилен. Не в его возможностях вернуть Шоте руку, но он знает, что не бесполезен. Он может помочь ему. Может поддержать и не дать опустить руки. Хизаши не позволит ему сдаться и закрыться в себе, он сделает все, что в его силах, чтобы вернуть Шоту в его рутину, поможет понять, что делать дальше. Он всеми силами докажет, что Айзава не потерял смысл жизни. Он все еще может связать её с музыкой, нужно лишь найти верный подход. Хизаши чувствует, как привязывается ещё больше, еще глубже в своё сердце впускает Айзаву, сам не замечая, как чужое счастье становится смыслом его собственной жизни. Дождь за окном постепенно прекращается, сменяясь мелкой моросью, и утихает ветер. Хизаши слышит его шум где-то на периферии, прикрывая глаза и засыпая рядом, продолжая касаться чужих мягких волос.***
Хизаши просыпается от тяжести чужого тела на правой руке, которую почти не чувствует, и заторможенно поворачивает голову, постепенно вспоминая, что вчера произошло. Он переводит взгляд на Айзаву, что все также крепко спит, измотав себе нервы и вырубившись за пару минут, и аккуратно достает руку из под чужой головы, вставая с постели и укрывая мужчину одеялом, о котором они оба вчера благополучно забыли. Хизаши уходит на кухню, беря с собой телефон, и хотя как бы сильно он ни хотел остаться сейчас в кровати рядом с Шотой, он выходит из комнаты, прикрывая дверь, потому что ещё слишком рано. Айзава недавно пережил сильное потрясение, и шокировать его неожиданными признаниями сейчас совсем не время. Хизаши нетрудно подождать, пока все придет в норму. На экране больше десяти пропущенных от Каямы и ещё туча сообщений, которые он предпочитает не читать, а просто звонит девушке напрямую. Хизаши гложет чувство вины за то, что бросил их вчера, когда они так долго готовились к этому выступлению. Он надеется, что они не сильно злятся на него. Каяма снимает трубку не сразу, а её голос заспанный и недовольный. — Ты чего звонишь в такую ра-ань, – протягивает девушка, зевая в трубку. — Аха, прости, я думал, ты уже встала, – он делает паузу, накручивая локон на палец, собираясь с духом, – Прости, что ушёл вчера. Как все прошло? — Если бы мы проиграли, я бы тебя побила, но тебе повезло, – голос Каямы все еще сонный, но уже более добрый, – Мы на третьем месте. Мы выступим на фестивале. Девушка замолкает, и Хизаши не может скрыть улыбку. Он так рад. Он безумно гордится ребятами, которые смогли занять призовое место даже без одного участника группы. Ямада был готов принять на себя весь удар их негодования и злости за то, что так неожиданно оставил их, но этого не потребовалось. Его группа смогла победить, и это главное. Он все равно обязательно извинится перед ребятами, но теперь это может подождать. — Я не слышу восторженных воплей, – подначивает девушка, и Хизаши смеется. — Прости, – он улыбается, – Я правда рад. Это лучшая новость за последние сутки. Повисает неловкое молчание, и Каяма откашливается, звуча уже бодрее и серьезнее. — Как там...У тебя? — Все в порядке, – Хизаши стопорится, выдыхая, – Более или менее. Будет сложно, но он сможет прийти в себя. — Я уверена, ведь ты будешь рядом, – мужчина слышит в чужом голосе улыбку и улыбается сам, в очередной раз отмечая, что Каяма всегда читает его как открытую книгу, даже если не видит в данный момент. — Я не буду пропускать репетиции, обещаю, и концерт в этот раз тоже, но первое время, я думаю, я буду здесь, – он делает паузу, слыша, как девушка согласно мычит на другом конце провода, – Я не могу уйти сейчас. — Знаю-знаю, ты ведь все равно к нему вернешься, даже если мы тебя силком утащим, – мягко говорит девушка, и Хизаши замечает за собой, что краснеет от двусмысленности этой фразы, а в груди разливается тепло. Конечно же он вернется. — Все-то ты знаешь, – посмеивается мужчина и обращает взгляд на коридор, – Ладно, увидимся, мне пора. — Я пролью на твою любимую гитару виски, если ты не придешь на репетицию, – шутливо говорит Немури вдогонку и вешает трубку, а Хизаши передергивает, потому что шутки шутками, а девушка способна и на такое, особенно зная, как он обожает свою гитару, купленную на честно заработанные трудом и потом деньги. Лучше ему не пропускать репетиции.Conan Gray – lokalike
Хизаши откладывает телефон и обращает внимание на вошедшего Айзаву, который уже успел натянуть на себя футболку размера оверсайз, широкие рукава которой закрывали искалеченную руку. Он поправил спутанные волосы, открывая лицо, и Ямада заметил, что чужие синяки под глазами, кажется, стали только больше. Травма действительно сильно повлияла на Айзаву и расшатала его нервы, и Хизаши надеется, что мужчина сможет прийти в себя. Он сделает все, что от него зависит, чтобы помочь Айзаве понять, что еще не все потеряно. Он больше никогда не хочет видеть то безэмоциональное лицо и пустой взгляд, которым на него смотрел Шота вчера. — Как себя чувствуешь? – после продолжительного молчания спрашивает Хизаши, на что Айзава неопределённо пожимает плечами. — Никак. Но, – он отводит взгляд, – лучше, чем вчера. Спасибо. Шота не показывает никаких эмоций, но он чуть более разговорчив и менее апатичен, чем вчера, и это не может не радовать. — Хорошо, – Хизаши подходит ближе, кладя руки на чужие плечи и привлекая к себе внимание, – Я знаю, что ты не хотел никому говорить и, возможно, чтобы кто-то видел тебя сейчас, но я правда хочу помочь тебе. Не из жалости, а потому что ты мой друг, и для меня важно, чтобы у тебя все было в порядке. Айзава молчит какое-то время, кивая в конечном итоге. — Верно, жалость мне не нужна, – твердо говорит мужчина, обращая взгляд на Хизаши, – но ты можешь остаться на столько, на сколько захочешь. Я буду не против, – Айзава опускает глаза, замечая чужую улыбку, и понимает, что тот все еще в одежде, в которой пришёл вчера. У него совсем нет настроения и желания что-либо делать, но он почему-то обращает внимание на такие детали и думает о комфорте Хизаши, – Ты все еще с макияжем и в этой одежде. Можешь взять, что хочешь из шкафа, и сходить в душ. Хизаши кивает и уходит, радуясь, что Айзава не стал ему перечить и просто согласился потерпеть в своей квартире ещё одного человека. Хотя отчасти ему кажется, что мужчина поступил так просто потому, что сейчас ему все равно, но почему-то Ямада уверен, что кого-нибудь другого он бы выгнал. Возможно, он слишком самонадеян, но мужчина надеется, что причина в том, что ему разрешили остаться, кроется именно в том, что Шота ему доверяет, что ему нравится компания Хизаши. Душ освежает и помогает проснуться окончательно, чужая одежда на Ямаде сидит идеально, и мужчина распускает волосы, массируя кожу головы, уставшую от тугого хвоста. Хизаши застает Айзаву на кухне, наливающим кипяток в две одинаковые чашки, его движения медленные, будто он не до конца проснулся, но Ямада понимает, что это проявление апатии, и тяжело выдыхает. Пройдет некоторое время, прежде чем Шота сможет прийти в себя. Хизаши наблюдает за мужчиной какое-то время, замечая, как тот постоянно убирает мешающиеся пряди волос за ухо, и что-то щелкает в его голове, и Ямада уходит в ванную, возвращаясь через пару секунд с расческой и обращая на себя внимание Айзавы. — Давай я расчешу тебе волосы? – предлагает он, показательно поднимая расческу, когда Шота оборачивается. — Зачем. — Чтобы они тебе не мешали, – объясняет Хизаши, – Давай, садись. Айзава скептически смотрит на мужчину, поджимая губы, но все-таки делает, как ему говорят, и садится на стул спиной к Ямаде, позволяя ему делать, что тот хочет. Хизаши едва заметно улыбается, проводя расческой по спутанным волосам и пропуская их сквозь пальцы. Чёрные локоны становятся мягче и опрятней от чужих манипуляций, а постоянно повторяющиеся монотонные движения успокаивают, но чужой голос нарушает установившуюся тишину: — Прости, что обременяю тебя. Хизаши стопорится, удивленный чужими словами, и улыбается снисходительно. — Ты нисколько меня не обремеряешь. Я ведь сам предложил тебе помочь. А сделать тебе опрятную прическу мне не трудно. У меня есть младшая сестра, и когда она была маленькой, я постоянно заплетал ей волосы, так что я даже люблю это занятие. Не нужно винить себя в этом. Ямада откладывает расческу в сторону и снимает резинку с руки, делая аккуратный хвост и проверяя, чтобы ни одна прядь не выбивалась из прически. — Вот и все, готово, – Хизаши отходит, откладывая расческу на подоконник и подходя к столу, вытаскивая заварку из чашек, никак не реагируя на то, что его слова остались без ответа. Он знает, что Айзава неразговорчив, особенно сейчас, поэтому не ждет ответа. Самое главное, чтобы мужчина понял его позицию, а ответа не нужно. Он ставит чашки на стол, подвигая второй стул ближе, и садится рядом, передавая одну чашку Айзаве. Мужчина переводит взгляд на Хизаши, и тот понятия не имеет, какие мысли роятся в чужой голове, но улыбается мягко, когда слышит тихое «спасибо».***
С тех пор, как Хизаши сбежал с конкурса к Айзаве, прошла уже неделя, и мужчина ещё ни разу не возвращался в свою квартиру, – разве что вещи забрать. Он прописался в доме Айзавы, по утрам готовя им завтраки, потому что Шота привык спать допоздна, и засыпая по ночам на раскладном диване в гостиной. Первое время Айзава вёл себя закрыто и неуверенно, чувствуя вину за то, что Ямада постоянно с ним, что совсем не думает о себе и о группе. Когда Хизаши рассказал, что они заняли третье место, Айзава недовольно произнёс, что с Ямадой они могли бы занять первое, и что зря он ушёл. Шота действительно так думает. Он знает, что достаточно попасть в первую тройку, чтобы пройти дальше, но ему все равно кажется несправедливым, что группа Хизаши оказалась на третьем месте, и он винит себя в этом, хотя знает прекрасно, что Ямада совсем на него не злится и уж точно не считает причиной их проигрыша двум другим группам его. Он вообще не говорит ничего из того, что ожидает Айзава. Хизаши много улыбается и подбадривает, он говорит мягко и всегда помогает, если видит, что Шота с чем-то не справляется. Это правда, что он ещё не научился все делать одной рукой, с непривычки это действительно сложно и неудобно, но Хизаши никогда не трудно помочь, и Айзава не понимает, почему тот с ним так возится. Хотя в какой-то момент мужчина смотрит на ситуацию с другой стороны и понимает, что тоже не дал бы Ямаде проживать это в одиночку. Но даже осознание этого не помогает ему перестать винить себя. Айзава думал сказать Хизаши, что справится сам, и что тот может идти к себе, к своим друзьям, но в конце концов признаётся себе, что ему приятна чужая компания, что от присутствия ещё одного человека в своей квартире не так одиноко и грустно. Поведение Хизаши, его улыбка и ненавязчивая поддержка действительно делают своё дело, и Айзава потихоньку расслабляется, чувствуя, как на душе теплеет и становится легче от чужой заботы и участия. В один день, когда Шота бесцельно лежит на кровати, листая новостную ленту и не зная, чем себя занять, в комнату влетает Хизаши, падая на широкую кровать и усаживаясь рядом плечом к плечу, почти вплотную, и протягивает свой телефон с открытым на нем какой-то статьей. — Что это? — Читай, – просто говорит Хизаши, заставляя Шоту отложить свой телефон и взять чужой. По мере того, как он читает статью, его лицо становится более серьезным и хмурым, и мужчина поджимает губы, возвращая телефон владельцу. — Зачем ты мне это показал? — Чтобы доказать, что у тебя ещё ничего не потеряно. Ты сможешь снова играть на пианино даже с одной рукой, – настойчиво произносит Хизаши, недовольно глядя на Айзаву. Когда-нибудь его упертость доведет мужчину до белого каления. — То, что получилось у кого-то другого, не значит, что получится у меня. — Ты не узнаешь, пока не попробуешь, – Ямада пытается пробиться через стену самобичевания Айзавы уже не в первый раз, но, кажется, все снова бесполезно. Мужчина сбавляет тон, выдыхая и говоря уже спокойней, – Ты ведь любишь музыку, почему хотя бы не попытаешься вернуться к ней? Ничего страшного, если не получится сразу, это нормально. Айзава не отвечает, отводя взгляд, и Хизаши вздыхает устало. Он был уверен, что хотя бы сейчас у него получится, хотя бы этот аргумент заставит Шоту что-нибудь делать, но, кажется, мужчина слишком разочаровался в себе и в своей жизни, что не хочет ничего менять и только убеждает себя, а заодно и Ямаду, что все бесполезно. Хизаши обещал ему и себе, что поможет Шоте, но теперь даже ему тяжело сдерживать обещание, хотя это не значит, что он перестанет пытаться. Айзава ему не безразличен, и он все еще хочет ему помочь, пусть для этого и потребуется больше времени, чем он ожидал.Dean Lewis – Waves (Acoustic)
— Прости, что надоедаю тебе, – в конце концов говорит он, – Просто мне не все равно, что происходит с тобой, и мне больно смотреть на тебя сейчас, вспоминая, каким ты был до аварии. Когда мы говорили о музыке, ты всегда был очень общительным, и казалось, что ты можешь говорить о ней часами. Ты общался со мной, писал в час ночи, чтобы я послушал твою музыку, хотя я совсем ничего не понимаю в ней, но мне нравилась твоя компания, мне было приятно, что ты обратил на меня внимание, хотя у нас абсолютно разный профиль, – Хизаши замолкает на какое-то время, опуская глаза и не видя чужого шокированного взгляда, – Я понимаю, что должно пройти время, прежде чем ты свыкнешься с тем, что руку тебе не вернуть, но я просто хочу увидеть того Айзаву, который поразил меня своей игрой, и к которому мне было не сложно приехать в консерваторию, потому что для тебя это было важно. Ямада заканчивает, вставая с кровати и все также не глядя на Айзаву, и выходит из комнаты, оставляя мужчину наедине с собой и тревожными мыслями, а ещё с гложащим чувством вины за то, что не оправдал чужих ожиданий. Да, Хизаши никогда от него ничего не требовал, но Айзава все равно чувствует себя дерьмово, потому что видит, что ради него стараются, но сам он не делает ничего взамен. Мужчине стыдно за себя и своё поведение, он хочет извиниться перед Хизаши, но не может найти в себе смелости до этого. Ха, а он и не знал, что такой трус. Сейчас, глядя в зеркало, Айзава видит лишь тень того, кем он был до этого, тусклая и скучная версия его самого, без каких-либо амбиций и стремлений, просто серая масса самобичевания и злости на мир. Но он ведь не такой. Айзава сам это знает, знает это и Ямада, что легко вписался в его жизнь, маяча желтыми на солнце волосами и тёплой улыбкой, по обыкновению украшающей его лицо. Хизаши веселый и неунывающий, и хотя они с Айзавой ровесники, Ямада из тех, кто сохраняет былую энергичность и беззаботность даже в зрелом возрасте, и это привлекает людей, заставляет их улыбаться в ответ и смеяться, делает их жизнь ярче и лучше. Айзава один из таких людей, чье существование Хизаши сделал светлее, в чью жизнь привнёс чуть больше смеха и улыбок, ярких красок своей одежды и зеленых глаз. Он полная противоположность Шоты, он любит эту жизнь и наслаждается всем, что она преподносит ему, он старается сделать её ещё лучше не только для себя, но и для окружающих, в нём любовь и забота кипят, выплескиваясь на других, когда это действительно необходимо. Хизаши из тех людей, кто помогает, не требуя ничего взамен, а Айзава пользовался его добротой все это время, и теперь ему совестно. Он стал слишком бесхребетным после случившегося, и хотя Ямада предлагал уже не один вариант того, как он бы мог связать свою жизнь с музыкой, Айзава совсем его не слушал, продолжая наслаждаться своим бессилием. Но ведь Хизаши был прав все это время, а Шота просто боялся начать жить по-новому, боялся принять эту травму и все еще отказывался верить в то, что это случилось с ним. Ямада пытался ему помочь столько раз, но все время получал в ответ лишь недовольное выражение лица и кучу бессмысленных и пустых аргументов, которые можно оформить в простое «слабак». Айзава действительно слабак и бесхребетная дрянь, как оказалось. Обида на себя и мир перерастает в ненависть к себе, а она в свою очередь – в желание доказать Ямаде, что тот не зря старался, что Шота все еще может оправдать чужие ожидания. Чужие слова возымели эффект, помогли собраться и взять себя в руки, и Айзава больше не хочет сидеть у Ямады на шее, закрываясь от мужчины и выставляя себя жертвой. Он жертва аварии, но не собственной жалости, поэтому больше не хочет вести себя так, будто жизнь на этом закончена. Он знает, что это не так, и Хизаши уже много раз пытался это ему доказать. За окном спускается ночь, окрашивая город бледным сиянием луны и далёких звёзд, Хизаши уже давно спит, потому что с завтрашнего дня у него начинаются репетиции, и он не может больше весь день просиживать в квартире Айзавы. И мужчина тоже больше не будет бесцельно проживать день за днем. Айзава достает ноутбук, подключая интернет и находя ту самую статью, которую показывал ему Ямада. Он внимательно читает про Пауля Витгенштейна, который стал известен тем, что играл на пианино только левой рукой. Айзава изучает все, что только может найти про особенности его игры, про методы, которыми пользовался музыкант, находит подобные истории людей, что не бросали игру даже тогда, когда, казалось бы, дорога на сцену им закрыта. Айзава проводит полночи за компьютером, сохраняя необходимую информацию и прочесывая сайт за сайтом в поисках новой. Глаза устают от света монитора в полной темноте, но мужчина лишь убавляет яркость, открывая новую вкладку браузера и в очередной раз касаясь пальцами клавиатуры. Айзава засыпает только ближе к четырём часам утра, ноутбук лежит рядом на кровати, а голова устала от тяжёлых мыслей и размышлений над тем, как ему придется переучиваться играть, но даже если он будет ошибаться, это не страшно. Провалы неизбежны, когда ты пытаешься добиться чего-то действительно важного для тебя, прикладывая все силы для этого. Айзава много ошибался последние пару недель, и поэтому он должен исправить это, показать Ямаде, что он чего-то стоит. Если в глубине души он все еще не может смириться с тем, что у него отняли, он будет стараться ради Хизаши, ради его одобрения, потому что хочет снова видеть его улыбку, не подбадривающую, но настоящую, искреннюю и красивую, которой умеет улыбаться только Хизаши. Айзава не хочет, чтобы Ямада разочаровался в нём. Да, он обещал помогать ему, но даже у Хизаши есть предел, и Шота боится, что однажды он его перейдет, и мужчина просто оставит его, потеряв надежду. Сам не до конца этого осознавая, Айзава хочет удержать Ямаду рядом с собой, он боится снова остаться один. У Хизаши сейчас и так будет полно работы, ему некогда будет возиться с Шотой и его апатией, но мужчина и сам больше не собирается сидеть сложа руки и добавлять ему забот. Если Ямада так старается, чтобы исполнить мечту, то и Айзава покажет, что может встать на ноги и снова начать заниматься любимым делом, по которому, на самом деле, очень скучал.Aquilo – Human
После того, как Хизаши уходит следующим утром, обещая вернуться не раньше шести, Айзава прибирается у себя в комнате, складывает в правильном порядке нотные листы, в порыве злости просто закинутые в ящик стола, и садится за компьютер, открывая программу и находя нужный файл. Его новое произведение, которое он давал послушать Хизаши, было почти готово, но теперь все придется переписать заново, чтобы подстроить игру под правую руку. Айзава переводит взгляд с компьютера на разлинованный лист и обратно, от руки записывая новый вариант композиции, несколько раз перечеркивая и начиная сначала. Мужчина сидит за работой весь день, даже не отвлекаясь на еду, а на столе стоят две чашки из-под выпитого кофе. Стоило лишь начать, и работа пошла полным ходом, Айзава смог снова влиться в неё, как раньше, не замечая времени и не обращая внимания на чувство голода. Он не хочет прерываться, пока не решит, что на сегодня хватит, что он сделал достаточно для первого раза. Не все идет гладко, ему не сразу удаётся придумать, как переписать мелодию под одну руку, сохраняя её звучание и содержание, но Айзава не сдается так быстро, едва начав, выкидывает не один лист, начиная заново, но останавливается лишь когда на телефон приходит сообщение, отвлекая его от работы. Хизаши: Буду позже, чем планировал Ужинай без меня, не жди Айзава переводит взгляд на часы, понимая, что он сидит с самого утра, а уже перевалило за пять вечера. Мужчина выпрямляет спину, потягиваясь и хрустя позвоночником, и набирает ответное «хорошо», какое-то время бездумно пялясь в экран, и все же снова касаясь клавиатуры. Айзава: Хорошо Не перетрудись Он не знает, откуда появилась эта забота, это волнение, но Шота не жалеет о том, что написал, закрывая диалог и возвращая все своё внимание нотам. Он переделал примерно половину произведения, но больше чем уверен, что когда дело дойдет до практики, все не будет так легко, и придется исправлять снова и снова. Айзава раздумывает пару секунд, прежде чем встает из-за стола, выключая ноутбук и складывая листы в папку. Он хочет проверить уже сейчас, получилось у него или нет, поэтому собирает вещи и быстро одевается, не с первого раза надев водолазку, и выходит из дома, заказывая такси. Возможно, он успеет вернуться даже раньше Хизаши, а если нет, то тот может просто позвонить. Айзава сам не знает, почему, но он не хочет пока говорить Ямаде о том, что снова взялся за работу. Да, он начал что-то делать именно из-за Хизаши, но Айзаве необходимо понять, что у него действительно получается, что труды не напрасны, и только после этого он сможет рассказать Ямаде. Первое касание клавиш после долгого перерыва волнующе, и Айзава не сразу может заставить себя. Играть одной рукой ужасно непривычно, и постоянно хочется помочь второй, но это бесполезно. Поэтому мужчина сосредотачивается, учится играть заново, играть по-другому, глядя на переписанные ноты и пробуя снова и снова. Пальцы слетают с клавиш, Айзава не успевает за темпом мелодии и сбивается, чертыхаясь и исправляя в нотных листах очередную ошибку, после убирая ручку в пучок на голове, продолжая играть. С того дня, как Хизаши поселился у него, заплетать мужчине волосы стало обычным делом, и Айзава больше не возникал по этому поводу. В конце концов, пока он не научится делать это сам, ему нужна помощь Ямады, а отрезать волосы для удобства мужчина однозначно отказывается. Проходит пара часов, но Айзава не замечает времени, играя и играя без остановок, пока не получится, пока он не поймет, как играть одной рукой так, чтобы пальцы не соскальзывали, чтобы успевать за мелодией, не делая пауз. Чем дольше он играет, тем больше помарок и исправлений появляется в нотной тетради, и мужчина думает о том, что придется приходить в консерваторию чаще, потому что писать без практики дело совсем бесполезное. В какой-то момент мужчина останавливается, вздыхая и разминая руку, и слышит тихое постукивание по двери, оборачиваясь и сталкиваясь взглядом с Хизаши, удивленно приподнимая брови. Мужчина одет в худи и джинсы, на голове высокий хвост, а на лице видна усталость, но Ямада все равно здесь, и Айзава спохватывается, понимая, что не слышал телефона, оставленного в куртке как всегда на беззвучном режиме, а за окном уже темнеет почти, и он не знает, сколько времени прошло с его ухода. — Как ты узнал, что я здесь? – тишину разрезает низкий голос, и Ямада улыбается, прикрывая дверь и проходя внутрь. — Я нашел смятые нотные листы у тебя в комнате, и ты не отвечал на звонки, – объясняет он, останавливаясь у пианино и глядя на Шоту. — Я не слышал, прости, – мужчина отводит глаза, чувствуя, будто его поймали с поличным, ведь он не хотел пока ничего говорить Хизаши, но тот сам все понял, приехав к нему после тяжелого и долгого дня, и поэтому Айзава чувствует вину за то, что не предупредил и заставил волноваться. — Да ничего, – отмахивается Ямада, обходя Шоту и вставая за его спиной, кладя подбородок на чужое плечо и чувствуя, как оно напряглось под ним, – Ты все-таки начал снова играть? – мягко произносит он, и слыша в его голосе одобрение и облегчение, Айзава думает, что не зря пришёл сюда, не зря сел за пианино снова. — Да, но нужно больше практики. Это оказалось труднее, чем я думал. Хизаши улыбается, и на чужих щеках проступает едва заметный румянец, потому что Айзава буквально чувствует эту улыбку, а ещё то, как руки в фиолетовой худи обнимают его со спины, и вот тут действительно становится неловко. — У тебя обязательно все получится, – мягко и с теплотой в голосе произносит Ямада, щекоча дыханием шею, и Айзава все-таки краснеет, чувствуя себя неловко, но в тоже время и комфортно в чужих объятиях. Он ещё не разобрался. — Ты стал слишком тактильным. — Аха, прости, – Хизаши извиняется, но руки не убирает, – Просто я очень рад за тебя и хочу поддержать. А объятия всегда казались мне именно тем, что может выразить любовь и заботу очень просто и понятно для обоих. Когда я обнимаю людей, мне кажется, что я становлюсь для них чуточку ближе и разделяю их чувства и переживания, – Ямада произносит это, не задумываясь о том, как звучат его слова, и спохватывается, лишь когда не слышит никакой реакции в ответ, – Но, в общем, если ты против, я могу перестать. Айзава молчит пару секунд, и Хизаши не видит его лица, так что не знает, что на душе у мужчины. — Нет, все нормально, – в конце концов говорит он, откашливаясь и отводя взгляд. Он не хочет в этом себе признаваться, но ему действительно комфортно в этих объятиях, чувствуя тепло и близость чужого тела. С Ямадой вообще почему-то очень спокойно и нет никакого раздражения от его болтливости и жизнерадостности. Хизаши тёплый и какой-то уютный, и Айзава не боится ему довериться, расслабляясь в его руках и чувствуя, как на душе становится спокойней, хотя только что его переполняла неуверенность и нервозность от того, что ничего не получается, что сложно и непонятно. Когда Ямада рядом, Айзава понимает, что не один, что рядом есть тот, кто поймет и поддержит, хотя раньше мужчине казалось, что он в этом не нуждается. А оказалось, что он просто не знал, что это может быть приятно, и что теперь чужое мнение важно, что без Хизаши как-то пусто и одиноко вдруг, и Айзава боится разочаровать мужчину, из-за чего тот оставит его, и Шота останется один, успев привыкнуть к чужому теплу и улыбке. Айзава слишком боится этого, поэтому позволяет себе расслабиться, и Ямада чувствует это, улыбаясь и сжимая руки на чужой талии сильнее, и в какой-то момент ему кажется, что он не Шоту обнимает, а тискает кота. Большого такого, с мягкой чёрной шерсткой и очень-очень теплого. Ямада тихо смеется с этого глупого сравнения, потому что Айзава действительно похож на кота, но мужчине он вряд ли когда-нибудь об этом скажет. — И над чем ты смеешься? – спрашивает Шота, слыша чужой смех над ухом и покрываясь мурашками от теплого дыхания. — Ни над чем, – безмятежно произносит Ямада, улыбаясь, – А ты стал любить обнимашки, – ехидно добавляет мужчина, не спрашивая, но констатируя факт. — Я уже жалею, что позволил тебе меня обнимать, – наигранно-серьезным тоном отвечает Айзава, но Хизаши слышит в нём улыбку и только прыскает с чужого поведения, понимая, что Шота на самом деле совсем не злится, и от этого на душе так спокойно. Айзава уже пустил его дальше, чем кого-либо, позволил ему больше, чем доступно другим, и Ямада не может нарадоваться этому, довольствуясь любой возможностью, чтобы быть ближе. — Поехали домой? – в какой-то момент предлагает Ямада, – Я ужасно голоден. — Угу, – в ответ на чужое согласие Хизаши выпрямляется, отпуская Айзаву и позволяя ему встать и собрать вещи, – Мы можем заказать что-нибудь? Я не хочу готовить. — Давай, я только за, – легко соглашается мужчина, выходя из здания консерватории и придерживая Айзаве дверь, – Что хочешь? — Ммм, не знаю, просто лапшу... И жареную курицу, – задумчиво отвечает Шота, пожимая плечами. — А я думал, что коты любят рыбу, – почти неслышно произносит Хизаши, сам за собой этого не замечая. — Что? — А, нет, ничего, – отмахивается мужчина, посмеиваясь неловко, в глубине души радуясь, что Айзава его не услышал. Было бы стыдно, – Курицу, так курицу. Шота хмыкает, бросая взгляд на Хизаши, что идет рядом расслабленно, зевая на ходу, потому что репетировали почти весь день, и даже после этого ему не удалось отдохнуть. Их фестиваль уже меньше чем через месяц, и времени осталось не так много, и даже если Айзава не сомневается в профессионализме Хизаши, он не может отрицать того, что там соберутся и другие талантливые исполнители, и группе Ямады нужно выложиться на полную, если они хотят обойти их всех. Хизаши упоминал как-то вскользь, словно не желал загадывать наперед, что победителей могут заметить музыкальные агенства, и что это будет большой удачей для любой группы. И пусть мужчина не кричал на все четыре стороны о том, что хочет победить, Айзава понимает, что Ямада желает этого всеми фибрами души, как и его друзья, что он действительно мечтает об этом, потому что это их шанс пробиться выше и стать кем-то более значимыми, чем просто популярной в клубах рок-группой. Хизаши молчит, погрузившись в свои мысли, а Айзава замечает за собой, что слишком долго разглядывает его, но не может перестать, потому что чужие зеленые, удивительно яркие глаза выглядят особенно красиво в последних лучах солнца, что летом садится поздно, а на губах легкая улыбка застыла, будто Ямада сейчас где-то не здесь, он о чем-то думает и мечтает, не замечая ничего вокруг. Хизаши, кажется, совсем не замечает направленного на себя взгляда, и Айзава позволяет себе вольность, не отворачиваясь и подмечая каждую маленькую деталь, каждый крохотный фрагмент, который позволит ему составить полную картину, идеальный и точный портрет Хизаши в его голове, потому что мужчина красивый, на него хочется смотреть и смотреть, и Айзава не может игнорировать эту красоту. Он понимает, что пропал, потому что нельзя так долго смотреть на другого человека, откровенно любоваться им, и говорить, что просто благодарен ему за помощь. Тут все намного сложнее, и Айзава осознаёт это, но боится признаться самому себе, что чужое присутствие стало необходимостью, и даже непривычная близость другого человека не вызывает былого отторжения. Айзава отвлекается от своих мыслей, только когда садится в машину Ямады, пристегиваясь и обращая взгляд на шумный и суетливый город, где потихоньку загораются огни забегаловок и уличных фонарей, освещая широкие улицы и толпы людей, спешащих домой после рабочего дня. Сейчас они приедут в квартиру Айзавы, закажут еды доставкой, и проведут вечер в бесцельном разговоре или за просмотром какого-нибудь легкого фильма, чтобы не нагружать мозг и просто отдохнуть в компании друг друга. Хизаши принципиально будет есть лапшу вилкой, потому что никогда не умел делать это палочками, а Айзава лишь закатит глаза на отсутствие базового навыка любого японца у Хизаши, но ему отомстят чуть позже, заставляя неловко покраснеть, когда Ямада уберет соус с чужой щеки пальцем, после облизнув его и ещё прокомментируя, что Айзава ест слишком острую пищу, делая вид, что не замечает чужого румянца. А уже на следующий день между листами нотной тетради будет спрятан билет на фестиваль рок-музыки. И пусть Айзава совсем в ней не разбирается и не очень-то любит, он обязательно придет, потому что знает, что даже если Хизаши молчит, – ему это очень важно, но он не будет заставлять Шоту идти туда, куда он не хочет. Поэтому Айзава ничего не скажет ему вплоть до самого концерта, продолжая работать над своей композицией и встречая дома уставшего после репетиции Хизаши, думая о том, что уже очень скоро сможет увидеть плоды чужого упорного труда.***
День концерта волнительный и сумбурный. Ямада ходит как на иголках и почти с самого утра уезжает на репетицию, прощаясь с Айзавой и обещая, что обязательно займет первое место. Мужчина улыбается мягко, видя нервозность Ямады, и желает удачи, закрывая за ним дверь. У Шоты ещё есть время перед концертом, назначенным на шесть вечера, и он может продолжить редактировать и исправлять свою композицию, поставив будильник на нужное время, чтобы не опоздать. Айзава сидит над нотами, но мысли где-то далеко, и мужчина не может перестать переживать за Ямаду. Он не знает, в какой момент чужой успех и счастье стали для него настолько важными, что он места себе не находит и не может работать. Айзава по себе знает, каково это, когда долго готовишься, долго чего-то ждешь и надеешься, что ожидания оправдаются. Он представляет, как Хизаши расстроится, если они проиграют. Возможно, они попробуют снова или что-то еще, но привкус поражения все равно оставит неприятный осадок в душе, Айзава знает. И он ужасно не хочет видеть чужое поникшее лицо и глаза, полные разочарования. Такие эмоции Хизаши совсем не подходят. Ямада светлый и жизнерадостный, он постоянно улыбается и старается не унывать даже тогда, когда другие опускают руки, поэтому Айзава не хочет видеть, как этот огонек в чужих глазах потухнет, пускай и на время. Группа Хизаши ничем не отличается от остальных, все также готовились и улучшали свою игру, но Айзаве кажется почему-то, что именно группа Ямады заслуживает занять первое место. Возможно, он просто хочет, чтобы Хизаши был счастлив, чтобы сбылась его мечта, и он поставил себе новую цель, к чему стремиться. Если все пойдет не так, как им хочется, то роли поменяются, и уже Айзава будет успокаивать Ямаду и уверять, что все впереди, что все обязательно наладится и получится в следующий раз. Как бы плох он ни был в поддержке людей, Айзава постарается, чтобы помочь Хизаши, как недавно он помог ему. Мужчина не может не оценить всего того, что сделал для него Ямада, и теперь считает своим долгом отплатить ему тем же, если потребуется. Но он очень надеется, что до этого не дойдет. Он хочет, чтобы Ямада победил. Звенит будильник, отрывая Айзаву от мыслей, и он встает из-за стола, убирая нотную тетрадь, которой сегодня едва коснулся ручкой, и идёт собираться. Он плохо представляет себе, как нужно одеваться на такие мероприятия, поэтому останавливает свой выбор на чёрной футболке и джинсах, накидывая на плечи в тон остальной одежде кожаную куртку, которую он надевал от силы раза два-три. Айзава проверяет аккуратность прически, глядя в зеркало, и кладет билеты в карман, выходя из дома и вызывая такси. Фестиваль проходит на открытой площадке с установленной специально для этого сценой и стоячими местами, чтобы люди могли по полной насладиться любимой музыкой и поддержать артистов. Когда Айзава подъезжает к назначенному месту, здесь уже полно народу: от зрителей до медперсонала недалеко от сцены, на случай казусов. Мужчина видит стойки, где можно купить воды, проходит мимо снимающих видео подростков, аккуратно обходит стороной двух крупных байкеров, с ног до головы покрытых татуировками, и понимает, что смотрится тут белой вороной хотя бы потому, что ведёт себя спокойно и выделяется манерами, радуясь хотя бы тому, что здесь почти все одеты в черное, и есть люди даже старше него самого. До концерта ещё полчаса, и кто-то просто стоит неподалёку от сцены, разбившись на группки и знакомясь друг с другом, моментально переходя на «ты» и находя общие темы для разговора; кто-то уже нашел удачное место около сцены, и Айзава выбирает поступить как они, находя лазейку среди толпы и пробираясь прямо в первый ряд, облокачиваясь на металлическое заграждение. Он не знает, где сейчас Хизаши, но видит за сценой несколько разноцветных и разрисованных фургонов и думает, что один из них точно принадлежит группе Ямады. Возможно, он бы хотел, чтобы Хизаши вышел сейчас оттуда и увидел его, но с другой стороны, Айзаве хочется сохранить это в секрете, чтобы заметил потом, перед самым выступлением или уже со сцены. Шота не смог придумать ничего лучше, чтобы поддержать Ямаду, поэтому хочет, чтобы тот обязательно заметил его и понял, что ему не все равно. Он просто хочет порадовать Хизаши, хочет, чтобы тот улыбнулся именно ему, чувствовал именно его поддержку. Чем больше проходит времени, тем больше людей скапливаются у сцены, вставая почти вплотную, но Айзава терпит, зная, что так и бывает обычно, что это нормально для таких концертов. Он понимает, что в очередной раз не вписывается, когда выходит ведущий, объявляя участников, и фанаты громко кричат и свистят, слыша имя своего кумира, в то время как Айзава лишь коротко кивает, когда узнаёт, что группа Ямады будет выступать пятой. На сцену выходит первая группа, и толпа взрывается радостными криками, подпевая полюбившимся исполнителям, и Айзаву едва не сносит от их напора, и хочется закрыть уши, потому что слишком громко и непривычно, но мужчина лишь крепче держится за ограждение, чтобы сохранять равновесие, и рассматривает выступающую группу, подмечая для себя их образы и манеру игры, подмечает хорошо поставленный голос вокалиста, в котором все же проскальзывает неуместная хрипотца, и Айзава хмыкает, не понимая, зачем брать те ноты, которые ты не можешь вытянуть. Но зрителям, кажется, вообще все равно, они не подмечают такие мелочи, а просто наслаждаются музыкой, отжигают и выплескивают свои эмоции, свою радость и драйв, что достигают музыкантов, побуждая их играть быстрее и громче, улыбаться шире и больше взаимодействовать с толпой. Выступление идет одно за другим, и каждый раз Айзава вновь и вновь убеждается, что атмосфера и отдача на этих концертах совсем не такая, к какой он привык, но это и не плохо. Да, непривычно, да, шумно, но это по-своему интересно и необычно, даже круто, пусть Шота все еще скептически относится этому жанру музыки. Но он проникается тем, как люди наслаждаются тем, что видят и слышат, тем, как они любят все это, и не может отрицать, что это все-таки намного больше вдохновляет, нежели молчаливые концерты классической музыки. Это не значит, что Айзава в мгновение ока разлюбил то, чем занимался всю жизнь. Он просто поступил так же, как Ямада – признал чужой для себя жанр музыки и увидел её достоинства, что сделал и Хизаши, начав слушать музыку Айзавы (хотя он все еще воротит нос от известных исполнителей того времени).Halestorm – Sick individual
Однако, когда на сцену выходит группа Хизаши, Айзава оказывается не готов. Да, он видел сценический образ Ямады, когда тот приехал к нему домой, сорвавшись с прямо с выступления, но то ли атмосфера совсем другая (ведь Айзава раньше никогда не видел, как играет Хизаши), то ли действительно образ Ямады другой, но мужчина ещё никогда не видел его таким. Это все еще тот же Хизаши, что заговорил с ним в клубе, тот же, что проводил его до дома после концерта, но что-то совершенно точно изменилось. На лице Ямады больше не та мягкая улыбка, к которой привык Айзава, а в глазах не читается нежность, Ямада перед ним сейчас – дерзкий и уверенный в себе, его лицо озаряет ухмылка, и его настрой достигает толпы, которая восторженно отзывается на появление новой группы. Айзава проходится по нему взглядом, по его длинным распущенным волосам, по лёгкому макияжу, подчеркивающему выразительные зелёные глаза, отмечает неплохие мускулы на руках, открытые для всеобщего обозрения майкой, и, стоп, это татуировка? Айзава прищуривается и понимает, что действительно она, задаваясь вопросом, как он мог её не заметить, живя под одной крышей с мужчиной более месяца. Образ дополняют кожаные штаны и высокие ботинки, и Айзава понимает, что, кажется, совсем не знал Хизаши, раз никогда не видел эту его сторону. От вокалистки до барабанщика – все выглядят эффектно и наслаждаются своим выступлением, Айзава вслушивается в слова, подмечая, что эта песня очень подходит Хизаши, и слегка улыбается, наблюдая за его игрой. Мужчина выглядит совсем по-другому, держа в руках темно-красную гитару и качая головой в такт музыке. Он чувствует себя как рыба в воде, полностью погрузившись в эту атмосферу, и Айзава видит, насколько ему это нравится, насколько он любит это и живёт этим. Зеленые глаза Ямады кажутся ещё ярче в свете прожекторов, и Шота понимает, что не может оторвать взгляд от мужчины, не сразу осознавая, что Хизаши смотрит прямо на него. Он все-таки его заметил, и сейчас смотрит на Айзаву удивленно, не переставая играть, и мужчина улыбается в ответ, видя, как Ямада словно начинает светиться ещё сильнее, радостно растягивая губы в улыбке. Кажется, он совсем не ожидал увидеть Айзаву на концерте, и хотя знал, что мужчина всегда поддержит его, оказалось до безумия приятным видеть его здесь, среди толпы фанатов, и осознавать, что Шота пришёл именно из-за него и ради него. Это не может не греть душу, и Ямада чувствует новый прилив сил, начиная играть активнее и слыша, как толпа отзывается, но ему важен только один человек, так сильно выделяющийся среди других, не подпевающий и не кричащий слова песни. Он просто смотрит, и Ямада одобрение в его глазах видит, гордость и поддержку, и Хизаши может с уверенностью сказать, что это ценнее криков всех этих людей. I don't talk the talk, cause I walk the walk And I'll shake it for you just like this Неожиданно помимо голоса вокалистки звучит ещё один, и Айзава в удивлении распахивает глаза, ведь Ямада подошел к микрофону, чтобы спеть в два голоса. Шота понятия не имел, что тот умеет петь, даже не подозревал об этом, потому что Хизаши никогда не упоминал ничего, кроме гитары, и мужчина готов признать, что Ямада уже победил, удивив его так сильно. Его голос звонкий и немного хриплый, но эта хрипотца даже красит его, в отличие от того первого вокалиста, чье пение Айзава раскритиковал. Здесь ему нравится все от и до, и мужчина совсем не обращает внимания на усилившиеся крики толпы, его взгляд прикован только к одному человеку, что смог завлечь, заинтересовать так сильно, что и не оторваться теперь, да Айзава и не хочет. Он тонет в чужих зеленых глазах, и в очередной раз оказывается не готов, когда Ямада ухмыляется, глядя прямо на него. Save your kiss I need a lick Ямада подмигивает, пропев эту строчку, и Айзава закатывает глаза, позволяя улыбке коснуться его губ. Он необъяснимо краснеет от чужих слов и хрипотцы в голосе, и только качает головой на чужое поведение, видя, как Хизаши отходит от микрофона, снова полностью посвящая себя игре на гитаре. Он смотрит либо на неё, либо на толпу, поддерживая с ней зрительный контакт, но его взгляд иногда падает на Айзаву, и чужое внимание и безмолвная поддержка заставляют его сердце пылать от счастья, а тело переполняет энергия, помогая Ямаде понять, как иногда необходима бывает отдача. Вокалистка заканчивает почти акапельно, и музыканты наконец останавливаются, моментально получая шквал аплодисментов и криков, улыбаясь в ответ. У Ямады на лбу блестят капельки пота от интенсивной игры, он часто дышит, чувствуя усталость, но с лица не сходит широкая улыбка, когда он смотрит на такое большое количество людей, что кричат им, поддерживают их, и это обескураживает, приводит в неописуемый восторг, и это именно то, что Хизаши так любит в их выступлениях. Он просто обожает видеть, слышать, как люди поддерживают их, восхищаясь их творчеством и не стесняясь показывать это. Ямада безумно любит сцену и понимает, что никогда не сможет её покинуть. Они уходят за кулисы, давая возможность организаторам проверить аппаратуру и подготовить сцену для следующих исполнителей, и Айзава провожает их взглядом, вдруг замечая Ямаду, что идет отдельно ото всех и подходит к охраннику, о чем-то с ним разговаривая. После двух минут уговоров, мужчина все же сдается и идёт по направлению к Айзаве, отодвигая заграждения и позволяя ему пройти, тут же закрывая обратно, чтобы не дать другим зрителям попасть за сцену. Шота не успевает ничего сообразить, когда на него налетает Ямада, крепко обнимая опешившего мужчину и отстраняясь через пару секунд. — Ты действительно пришёл, я, черт, я очень рад, что ты здесь, – тараторит Ямада, обводя мужчину взглядом с ног до головы и останавливаясь на чужом лице, – Ты специально не говорил мне? — Хотел сделать сюрприз, – Айзава пожимает плечами, надевая маску спокойствия, но все равно сдается под чужим взглядом и улыбкой, – Ты отлично выступил. Это было... Круто. И ты даже не упоминал, что умеешь петь. — Аха, прости-прости, я как-то даже не задумывался над этим, – Ямада посмеивается, потирая затылок. В его голове что-то щелкает, и мужчина хватает Айзаву за руку, утягивая в сторону фургонов, – Пошли, я познакомлю тебя с остальными. Айзава хочет что-то сказать, но его настойчиво ведут к фургончикам, и мужчина просто поддается. Они доходят до трейлера, расписанного в черно-красных цветах, и заходят внутрь, где мужчина чувствует явственный аромат алкоголя и почти сразу же замечает бутылку виски в руках вокалистки. Стоит Хизаши зайти, как все тут же обращают на них внимание, и Айзава оглядывает каждого по очереди. — Простите, что задержался, – Хизаши бесцеремонно выталкивает Айзаву вперёд, – Ребята, это Шота. Шота, это Каяма, Тошинори и Тринадцатая. Это сценический псевдоним, но ты можешь к ней так обращаться. Мужчину застают врасплох и он сдержанно кивает, все еще чувствуя себя неуютно под тремя парами глаз. Друзья Хизаши здороваются в ответ, как вдруг девушка, которую Ямада представил как Каяму, щелкает пальцами, словно что-то вспоминая. — Это ведь тебя мы видели по телеку? Я-то думаю, откуда мне лицо знакомо, – она произносит это, и двое других согласно кивают, только сейчас поняв, где они видели Айзаву, и тот отводит взгляд, чувствуя себя неуютно, – Ой, черт, прости, я ляпнула, не подумав. Это было грубо? — Да нет, все нормально, – отмахивается Айзава, коротко улыбаясь, – Это не запретная тема, – он ловит удивленный взгляд Хизаши и кивает, – Больше нет. — Вот и отлично, – хлопает в ладоши девушка и начинает наливать виски по бокалам, – Ты будешь? Только не думай, что мы все тут алкоголики, – тут же добавляет Каяма, чтобы не создать о них ложного впечатления, – мы пьем лишь после выступлений. — Только если немного, – все же соглашается мужчина, хотя и скептически относится к алкоголю, но сразу становиться белой вороной в новой компании ему не хочется. Он коротко кивает, беря переданный ему бокал, – Я и не считал вас алкоголиками. Во всяком случае, я могу так думать, пока Хизаши не завалится домой пьяным. Девушка прыскает, наливая остальным и садясь в кресло, и улыбается с возмущенного выражения лица Ямады, который задается вопросом, с каких пор Айзава научился так хорошо ладить с людьми, что уже шутит над ним самим с его, между прочим, друзьями. Хизаши хочет съязвить что-то в ответ, но останавливается, когда видит чужое расслабленное лицо и легкую улыбку. Айзаве комфортно в новой компании, ему комфортно с друзьями Хизаши, и это не может не радовать, поэтому мужчина проглатывает свою маленькую обиду и садится ко всем, присоединяясь к разговору. — Ну так, – начинает Немури, переводя взгляд с Айзавы на Ямаду и что-то обдумывая у себя в голове, – Как вы двое познакомились? Айзава удивленно приподнимает бровь на чужой вопрос, не ожидая, что темой их разговора окажутся они сами, и не замечая взгляд Ямады, который знает свою подругу как пять пальцев и прекрасно понимает, к чему она завела этот диалог. — Эм, ну, в клубе каком-то, я не помню. Я просто друга ждал. Случайно заговорили, – пожимает плечами мужчина, не видя ничего плохого в вопросе девушки. — Мы там последний раз выступали перед началом репетиций, – вставляет Хизаши, пристально наблюдая за поведением Немури. Не дай бог она сболтнет что-то двусмысленное, и Айзава это поймет... Вот же стыд-то будет. — А вы? Давно играете? – Шота вдруг переводит тему, и Хизаши не знает, понял ли он намеки девушки или нет, но остальные участники беседы оживляются, включаясь в диалог и не давая Каяме узнать свежие сплетни. — Хизаши и Каяма учились в одной школе, а мы подтянулись потом, – подает голос Тринадцатая, болтая ногами на высоком для неё кресле, – А играть начали где-то на первом курсе. Хизаши полгода учил меня играть на гитаре, потому что я была самоучкой. — У тебя хорошо получалось, стоит сказать. А вообще, – Ямада откидывается на спинку стула и делает глоток алкоголя, –Мы постоянно ссорились раньше, всегда кому-то что-то не нравилось и это выливалось в ругачку. Не знаю даже, как мы помирились, – мужчина усмехается, и Немури закатывает глаза, предпочитая не упоминать, что она и была по большей части причиной этих стычек. Самым спокойным из них всегда был Тошинори, он говорил тихо и размеренно, выступал за компромиссы и не любил ссоры; Тринадцатая – самая резвая и веселая, маленькая зажигалочка группы и та, кто всегда подбадривает её участников; Каяма – лицо группы и вокалистка, на которую обращено больше всего внимания во время выступлений, она прямолинейная и порой слишком настойчивая, что выливалось в споры между участниками, а ещё очень проницательная и любящая сплетни, так что ничего не укроется от её глаз; душой группы был Хизаши – он был тем, кто предложил создать группу, зная, что Немури хорошо поет, и потом познакомившись с Тринадцатой и Тошинори, он больше них любил музыку и ещё с детства мечтал создать свою группу, чтобы играть что хочется и когда хочется, чтобы выступать и покорять сердца зрителей, и он смог зажечь своей идеей остальных, воплощая мечту в реальность. Айзава смотрит на них, опять начавших пререкаться, конечно, в шутку, и позволяет улыбке украсить его лицо, видя, что эти люди действительно любят то, чем занимаются, что они друг за друга горой и всегда поддержат, чтобы ни случилось, и это почему-то греет душу, хотя Айзава не один из них. Возможно, ему не хватало чего-то такого в жизни, он всегда был одиночкой и, естественно, не состоял ни в какой группе. Он мог присоединиться к оркестру, но сольные выступления нравились ему больше, поэтому он посвятил себя им. У него были друзья в музыкальной школе, но будучи необщительным ребенком, едва контактировал с ними. И теперь, когда он смотрит на Хизаши и его группу, ему кажется, что он многое упустил, будучи подростком. Айзава любит спокойствие и одиночество, это так, но другая его часть всегда смотрела на детей с завистью, ведь они были дружны и веселились друг с другом, а мальчик был слишком стеснительным, чтобы подойти. Таким он и вырос, замкнутым и независимым, но с некой грустью смотрящим на дружные компании, на открытое и теплое общение, которого ему недоставало. Мужчина наблюдает за ними, в глубине души радуясь, что они смогли найти общий язык и теперь совсем не разлей вода, как вдруг ловит тёплый взгляд Ямады, на лице которого та самая мягкая и добрая улыбка, что его так зацепила, и в какой-то момент понимает, что может у него и не было близких друзей в детстве и юности, может, он не такой общительный, каким ему самому хотелось бы быть, но его принимают и таким. Хизаши обратил внимание именно на такого Айзаву и именно с таким завёл разговор, и мужчина только сейчас осознаёт, что именно Ямада все это время был тем самым другом, о котором он мечтал в детстве. Именно он, со своей вечной улыбкой, оптимизмом и теплым взглядом, с его поддержкой и болтливостью, он стал причиной того, что жизнь Айзавы стала чуть лучше и светлее, и так вышло, что именно его одобрение было необходимо Шоте, его участие и забота, хотя раньше он мог обойтись и без этого. Люди любят тепло, и Айзава неосознанно тянулся к этому теплу, и если бы он умел писать книги, то описал бы Ямаду как солнце, потому что именно таким он его и видит в своей жизни. Солнечный мальчик, если бы он только встретил его в детстве, может, сейчас что-нибудь было по-другому. Айзава почему-то стойко уверен в этом. Но даже так, он рад, что встретил Хизаши и не проигнорировал. Это была бы самая большая ошибка в его жизни. Они проводят так еще около получаса, и Айзава чувствует себя комфортно в компании группы Хизаши, он периодически вступает в диалог и находит общий язык с Тошинори, на время выпадая из разговора и обсуждая что-то своё, как в дверь вежливо стучат и оповещают о завершении концерта и подсчете результатов. Атмосфера в трейлере резко меняется, и Айзава чувствует это, предпочитая не вмешиваться. Сейчас решится, были ли все труды группы впустую или же им улыбнется удача. Они выходят из фургона, и Айзава замыкает процессию, нагоняя идущего перед ним Ямаду, чье лицо в момент стало серьезным и сосредоточенным. — Эй, – Айзава привлекает к себе внимание и хоть он не умеет подбадривать, он просто говорит то, что думает, – Вы победите. Я уверен в этом. Я видел вас на сцене, и мне понравилось, и я знаю, что другим понравилось тоже. — Ты же не видел остальных выступлений, – усмехается Ямада, но уже, кажется, чувствует себя более расслабленно. — Мне и не нужно, – Шота говорит это, ничуть не сомневаясь в своих словах, и это трогает Хизаши, повышает его уверенность в успехе и в то же время время помогает успокоиться. — Но даже если и не победим, это был классный опыт. Они стоят за сценой, в отдалении от других и группы Хизаши, и Айзава позволяет себе вольность, подходя ближе и обращая на себя внимание мужчины. Тот чуть наклоняет голову по чужой просьбе и замирает, когда Айзава повторяет то, что делал он сам, чтобы успокоить Шоту. Он кладет ладонь ему на щеку и осторожно целует в лоб, задерживаясь в таком положении на пару секунд, после отпуская и чувствуя, как краснеют щеки от такого непривычного действия, но глаз не отводит, видя удивление и улыбку Хизаши, и понимает, что это стоило того. — Удачи, – тихо произносит мужчина, подталкивая Ямаду ближе к сцене, и тот поддается, присоединяясь к группе в ожидании результатов. Айзава встает неподалеку, обводя взглядом другие группы и не находя в них ничего интересного для себя. Сейчас его волнует успех уже не только Хизаши, но и его друзей, с которыми ему удалось найти общий язык, и он правда хочет, чтобы они победили. Он знает, как это волнительно и важно, когда победа в одном из сотни таких конкурсов может неожиданно продвинуть тебя вперед, показывая, что ты не зря старался. Шота уверен, что и другие группы старались тоже, но они его не волнуют, потому что все внимание обращено на Хизаши и его одногруппников, и только их победа для него важна. Ведущий говорит вступительную речь, и каждому хочется его пристрелить, потому что тянет время, взаимодействуя с толпой и нервируя исполнителей. Все натянуты как струна, ожидая результатов, и не смогут успокоиться, пока не услышат о своей победе или проигрыше. Ведущий наконец-то переходит к объявлению победителей, начиная с третьего места, и каждый раз, стоит ему сделать паузу, как можно почувствовать напряжение висящее в воздухе, и пусть Айзава не является участником фестиваля, он буквально чувствует, как напряжены другие группы и в глубине души просто хотят, чтобы это все закончилось. Группу Хизаши не называют ни в первый, ни во второй раз, и они чувствуют себя двояко, радуясь, что у них ещё есть шанс на первое место, но в то же время уверенные, что они его не займут, сожалеют, что не им досталось третье и второе. Пауза перед объявлением победителей самая длинная и тяжелая, Немури раздраженно дергает ногой, постукивая ногтями по бедру, Тринадцатая перекатывается с пятки на носок, не в силах стоять спокойно, Тошинори и Хизаши выглядят незаинтересованно, но Айзава видит, как напряжены чужие скрещённые на груди руки, и мысленно просит Ямаду успокоиться. Даже если они проиграют, это не страшно. Они всегда могут попробовать снова. Да, Айзава хочет их победы, но он готов поддержать их в случае проигрыша. Даже проигрывать нужно уметь и принимать это с честью, ведь это тоже результат, пусть и не тот, на который ты надеялся.Coldplay – Paradise
Ведущий наконец называет победителя, и Айзаву едва не сносит от криков толпы, радующейся за своего фаворита. Мужчина переводит взгляд на Хизаши, потому что, к своему стыду, не запомнил название его группы, и слышит радостный визг Немури, накинувшейся на Ямаду как на самого близко стоящего к ней члена группы, и видит, как он крепко обнимает девушку в ответ, а потом подтягиваются и остальные, сжимая друг друга в объятьях и превращаясь в кричащий прыгающий комок счастья. Айзава улыбается, провожая их взглядом на сцену, и чувствует, как, кажется, впервые на его памяти, внутри становится легко и радостно не за свою победу, но за кого-то другого, за чужой успех и счастливые улыбки, и мужчине нравится это чувство, оно придает ему ощущение, что он сам часть всего этого. Айзава думает, что если бы когда-нибудь ему пришлось бы выступать на одной сцене с Ямадой, если бы вдруг их профили совпадали, он бы ничуть не расстроился, проиграв ему. Он бы чувствовал гордость и радость за мужчину, как и сейчас, ловя его взгляд на себе и понимая, что не может перестать смотреть на эту яркую улыбку и горящие зелёные глаза, которые даже в такой момент смотрят на него, а не на зрителей. Группу вызывают на бис, и они не могут отказаться, снова беря в руки инструменты и вставая перед микрофоном, из колонок начинают бить басы, раскачивая толпу, и Айзава замечает неожиданно, что другие группы, те, что не заняли никакого места, подпевают им и хлопают в такт, и это поражает мужчину, который был уверен, что они будут расстроены проигрышем. Возможно, так и есть, но они не показывают этого, радуясь за победителей и активно их поддерживая, чем приятно удивляют Айзаву. По-настоящему силен тот, кто способен радоваться за других, будучи проигравшим, и то, что это качество есть у каждого исполнителя здесь, дает повод Айзаве уважать их и пересмотреть своё мнение о фанатах и исполнителях рок-жанра, к которому он всегда относился пренебрежительно, почему-то считая их всех если не лицемерами, то некультурными уж точно. Кажется, ему пора пересмотреть свои стереотипные взгляды на жизнь, понимая, что нужно судить не по музыке и тому мнению, что возникло вокруг этого фан-сообщества, а по самим людям. Они сплоченные и умеют поддерживать друг друга в любой ситуации, и Айзава понимает, почему Ямада так любит то, чем занимается, – когда между вами естественное соперничество, которое в нужный момент перерастает в дружбу и искреннюю поддержку, сложно отказаться от такого. На месте Хизаши он бы точно не смог. Песня заканчивается под громкие аплодисменты зрителей и других групп, и на лицах выступающих яркие улыбки, потому что действительно получилось, потому что усилия были не напрасны, и они смогли победить, как давно это хотели. Уходить со сцены не хочется, но они не могут оставаться там дольше, сейчас будут играть другие группы в честь завершения концерта, и они спускаются со сцены, давая другим продолжить веселье. Айзава смотрит, как Хизаши отдаёт Тошинори свою гитару и бежит прямо к нему, поэтому оказывается готов к тому, что на него налетают с бешенной скоростью, едва не сбивая с ног и сжимая в объятьях, от которых ему становится трудно дышать. Хизаши что-то кричит ему на ухо, но Айзава едва слышит его из-за шума толпы и громких басов, и просто смеется, отпуская себя и свою стеснительность, зажмуриваясь и не видя шокированного выражения лица Хизаши. На душе становится легко и спокойно, и Айзава позволяет себе расслабиться, открывая глаза и с улыбкой глядя на удивленного Ямаду, даже не подозревая, что у того сейчас словно сердце выпрыгнет из груди, потому что смех Айзавы буквально лучшее, что он слышал в своей жизни, а сам мужчина выглядит до того прекрасно и уютно, что хочется его обнять и никуда не отпускать.The Chainsmokers, Coldplay – Something just like this
И Хизаши спускает тормоза, беря в ладони лицо мужчины и прикасаясь своими губами к чужим, с напором целуя, но не переходя границы целомудрия. Айзава в его руках замирает на мгновение, шокировано глядя на Ямаду, но тут же расслабляется, поддаваясь и удивляя этим Хизаши. Он приоткрывает рот, позволяя углубить поцелуй, и зарывается рукой в длинные желтые волосы, наклоняя чужую голову для удобства. Они слышат крики толпы, не сразу понимая, что часть из них посвящена им, но абсолютно на это не реагируют, будучи поглощены друг другом и не замечая ничего вокруг. Слышны вспышки камер и настойчивый голос Немури, что вместе с другими пытаются загородить их от назойливой толпы, которую хлебом не корми, дай только наделать побольше снимков со своими кумирами, особенно таких вызывающих, чтобы уже через какие-то десять минут они гуляли по соцсетям, устраивая переполох. Но даже так, ни Хизаши, ни Айзава не реагируют на них, не в силах оторваться друг от друга. Напряжение от долгого ожидания и адреналин после выступления выливаются в долгий и глубокий поцелуй у всех на виду, но они определённо не жалеют о нём. Хизаши отстраняется, лишь когда заканчивается воздух, но не убирает руку с чужой талии, глядя в чужие помутненные глаза, понимая, что ему удалось застать Шоту врасплох и обескуражить своим поведением. Айзава приходит в себя после столь неожиданного поцелуя, и чуть краснеет под чужим взглядом, со стыдом понимая, что у него слишком давно не было подобного опыта, и Хизаши удалось сбить его с толку. Но он, к своему удивлению, совсем не злится. С появлением в его жизни Хизаши все приобрело более светлый и яркий оттенок, а чувственный поцелуй на глазах нескольких сотен людей заставил её пылать яркими красками, разделяя счастье на двоих и откровенно им наслаждаясь. Айзава прислоняется лбом к чужому, прикрывая глаза и тихо смеясь с абсурдности ситуации, ведь раньше он бы никогда не позволил себе так открыто выражать свои чувства к другому человеку, но с Хизаши это оказалось на удивление просто и даже приятно. У Айзавы давно никого не было, и он успел забыть, как это может быть приятно – целовать любимого человека, видеть его улыбку и знать, что тебя любят в ответ. А в том, что он сам чувствует к Ямаде, Айзава уже не сомневается. Сложно сомневаться после того, как тебя поцеловали на глазах сотни людей, а единственное, о чем ты думаешь, так это о том, что хочет сделать это еще и еще. Что Айзава и делает, целуя снова, но уже спокойнее, улыбаясь, ведь ему отвечают тут же, обнимая сильнее и вкладывая в этот жест все те чувства, что Хизаши держал в себе все это время. Они не замечают никого вокруг, давно наплевали на то, что эти фото со стопроцентной вероятностью сольют в сеть, сейчас, прямо здесь, среди огромной толпы, существуют только они и целый мир вокруг. Когда все заканчивается, они слышат над ухом вежливое покашливание Немури, напоминающее, что они все еще у всех на виду, и Хизаши смеется звонко, извиняясь перед девушкой, ведь ей и другим членам группы пришлось закрывать их от любопытных глаз. Но Каяма только фыркает, ухмыляясь и хлопая мужчину по плечу. После того, как Ямада сбежал с выступления, к которому так долго готовился, девушка впервые подумала о том, что между ними что-то есть или будет. Во всяком случае, со стороны Хизаши. И, кажется, была права, вот только сильно удивилась, увидев, как до этого замкнутый и сдержанный Айзава наплевал на все, прилюдно отвечая на чужой поцелуй. Она может только радоваться за них.Coldplay – Midnight
Музыка бьет по ушам, и на улице почти темно, включены прожекторы и концерт, кажется, и не думает прекращаться. Исполнители сменяют друг друга на сцене, играя то, что душа пожелает, а зрители радостно им вторят, отрываясь под любимую музыку. Другие группы присоединяются к ним, и сейчас уже нет победителей и проигравших, – сейчас все просто наслаждаются моментом, который точно запомнят если не на всю оставшуюся жизнь, то надолго точно. Группа Хизаши там же, среди своих друзей и знакомых, а сам Ямада смотрит на это со стороны, чувствуя легкость на душе и радость, переполняющую его, он наслаждается этим, пропускает через себя и понимает, что никогда не сможет отказаться от музыки и такой обстановки. Это его, всегда было его, и он ни за что не бросит музыку. Хизаши оглядывается через плечо, сталкиваясь взглядом с Айзавой, и улыбается. Даже в такой ситуации Шота смог перебороть свой страх и снова сел за пианино, смог вернуть себе музыку, хотя боялся, что потерял её навсегда. И они знают, что она будет соединять их на протяжении всей жизни, даже если случится так, что их дороги разойдутся, музыка будет неразрывно связывать их сердца, даже если они не будут рядом. Потому что это чуть больше, чем просто увлечение или профессия – это их жизнь, их воздух и то, что придает их жизни смысл. Она всегда была с ними и будет с ними до конца, потому что они никогда не смогут от неё отказаться. Не важно, в каком жанре они играют, насколько известны и сколько времени прошло с тех пор, как они впервые коснулись инструмента, – это совершенно не имеет значения, потому что она их воздух и их страсть, и пока они продолжают играть – они живут. На небе загораются звезды, и они тоже, как маленькие далекие фонарики, освещают концертную площадку и горят для всех здесь. Становится прохладнее, но только не для людей здесь – им как никогда жарко, а музыканты лишь подогревают атмосферу. Ночь только началась и не думает заканчиваться, и Ямада не хочет отсюда уходить, но даже так, есть кое-что, что для него сейчас немного важнее, чем этот концерт. Кое-кто. Человек, чья жизнь также неразрывно связана с музыкой, и который готов разделить её ещё и с Хизаши. Мужчина подходит ближе, и, глядя в чужие яркие зелёные глаза, где огни прожекторов мерцают, понимает, что никогда не сможет насмотреться на них. Он тонет в Хизаши, в его доброте и любви, которой оказалось так много, что Айзаве кажется, что он может её коснуться. Одна песня сменяется другой, и мужчина осторожно касается чужой руки, в конце концов смелея и беря ладонь Ямады в свою. По правде говоря, ему и не нужна вторая рука, если он может прикоснуться к Хизаши и одной. Этого вполне достаточно. Концерт продолжается, но их это уже не волнует, ведь сейчас Ямада хочет быть только с Айзавой, провести время только с ним. А музыка? Она будет всегда.