Все не так уж просто.

      Лакомясь пирожными в виде кагетских орехов, наполненных внутри нежнейшим кремом, Первый Маршал Талига Рокэ Алва лениво размышлял о том, что в Фельпе, куда он, вместе со своим штабом, прибыл, дабы защитить новоявленных союзников от посягательств со стороны весьма беспокойных соседей-бордонцев, безумно скучно.       Интриги дуксов,-представителей местного парламента, налеты бордонского флота, действовавшего по инструкциям туповатых дриксенских инструкторов, да бесконечные приемы и обеды у местного политика, адмирала Фоккио Джильди,-вот и вся местная жизнь, более подходящая для ленивого моржа, чем для нормального кэналлийца, с его кипучим темпераментом.       Единственным, что отвлекало его от этой тягучей, как ардорский мед, скуки, были ухаживания за прибывшим в Фельп, в составе его свиты, графом Эмилем Лэкдеми.       Кто бы знал, что тихий и невзрачный близнец его бывшего любовника, графа Лионеля Савиньяка, превратится в яркого, подвижного, безумно обаятельного молодого генерала?        Эмиль привлек его внимание еще в Сагранне, где они воевали против бирисских мятежников. Но молодой человек, в отличие от своего брата-близнеца, который отдался Рокэ,-их взрослому кузену и другу семьи,-когда был еще подростком, став еще и залогом продолжения союзнических отношений между Талигом и Кэналлоа, (Их любовную связь, фактически, благословили их отцы,-граф Арно Савиньяк и герцог Алваро Алва, а сам Лионель, испытывавший к кузену большое любопытство и мальчишескую влюбленность, отважно взошел, еще несовершеннолетним, на ложе любви, и их дружественный и сексуальный союз оказался довольно прочным), особых чувств к Росио, как близнецы называли Алву, на свой южный манер, не испытывал. А после того, как Рокэ приказал растрелять генерала Оскара Феншо, довольно бестолкового парня, ухаживавшего за Эмилем, с грацией плюшевого медведя, граф Лэкдеми, и, вовсе, старался держаться от Алвы подальше.       Офицер для особых поручений, хороший приятель и любовник Рокэ, Марсель Валме, кстати, сын второго мужа матери Эмиля и Лионеля, графини Арлетты Савиньяк, Бертрама Валмона, за которого она вышла замуж после потери первого мужа, которого убили террористы, советовал решить проблему просто и грубо:       -Возьми этого недотрогу силой! На войне,-как на войне! И здесь некогда вздыхать под Луной, рассуждать о вечной любви и цветуечки дарить! Разложил капризника на первом подвернувшемся столе,-и получил желаемое!       Его совет заставил Рокэ лишь тяжко усмехнуться. Марсель был ушлым интриганом, однако, ему, зачастую, не хватало стратегического мышления. Взять Эмиля силой, конечно, можно, но он может рассказать о случившемся Лионелю, которому безгранично доверяет, и всегда делится с ним и своими успехами, и своими проблемами тоже. А обрести, в лице Лионеля, очень сильно любящего своего брата-близнеца, (Когда-то их слишком нежная любовь привела к рождению у "отмеченного" Эмиля внебрачного ребенка, которого назвали, в честь трагически погибшего деда, Арно, а Лионель, признав малыша своим наследником, подарил ему титул виконта Сэ), злейшего врага, может только полностью невменяемый самоубийца! Ли-отважный военный, опытный разведчик, хладнокровный и точный снайпер-фульгат. Его называли и "Закатной Тварью", и "Возлюбленным Леворукого". Его недоброжелатели, вроде брата королевы Катарины, Ги Ариго, давно распускали о нем слухи, будто он блудит с "Леворуким", даря тому свое тело, в обмен на неслыханную удачливость. Говорили даже, будто он отдался "Леворукому" раньше, чем Алве. Конечно, все это было дикой чушью,-Рокэ прекрасно помнил пятнышки крови на простынях, после их первого раза, помнил, как успокаивал юного Лионеля, помогая ему преодолеть сильнейшую боль от вторжения первого мужчины в еще хрупкое, почти детское, тело, как бережно стирал языком слезы со щек раскинувшегося на широкой постели под синим балдахином тоненького, золотоволосого мальчишки.       Ли узнал первого мужчину слишком рано, и повзрослел тоже несвоевременно, нежданно потеряв своего отца, и став юным отцом малыша Арно.       Теперь Лионель Савиньяк был во многом даже опытнее и хладнокровнее самого Алвы, а потому, было гораздо спокойнее, если такой прикрывает твою спину, чем ожидать от него внезапного выстрела, из-за того, что обидел его любимого брата.       -Нет,-Думал Рокэ,-Все должно быть добровольно, чтобы потом Эмиль не мог упрекнуть меня ни в чем, что могло бы сделать его брата моим врагом! Их у меня уже, и так, вполне хватает!       Выход подвернулся довольно быстро,-в Фельпе обитала очень богатая и чересчур бойкая вдовушка, Франческа Скварца. Ее супруг, Муцио, капитан круизного лайнера, владельцами которого было семейство Джильди, погиб при невыясненных обстоятельствах,-во время круиза по Померанцевому морю, выпал, однажды ночью, за борт. Говорили, что он был изрядно пьян, повздорил с кем-то из команды, пригрозив увольнением тому, с кем повздорил, и, в итоге, похоже, добился, что его утопили. Сама Франческа, за бокалом вина, призналась, что Муцио был глуп, конфликтен, малообразован и лишен каких-либо такта и обаяния. А поэтому, она особо не горевала, когда он убрался в Закат, но была вынуждена изображать "всекэртианскую скорбь", чтобы угодить местным ханжам, поскольку, Фельп-настоящая деревня, где на одном конце чихнули, на другом тут же пожелали здравствовать,-и сделай хоть что-то не так, потом не оберешься сплетен и недоброжелательных пересудов за спиной. Из-за этого, Франческа давным давно мечтала выбраться из провинциального, тесного и душного Фельпа, где невозможно было ни развернуться в бизнесе, ни просто жить в свое удовольствие.       Сама Франческа владела фирмой, по изготовлению массовой, но, при этом, дорогой и качественной одежды и косметики, издавала "глянцевый" журнал "Прекрасная Эрэа", а недавно приобрела еще и небольшую ювелирную фирму. Кроме того, когда-то, в юности, она была актрисой, сыграла несколько ролей, в основном, второго плана, в сериалах, и, до сих пор, грезила о том, чтобы появиться на широком экране, в какой-нибудь значительной роли. Вдобавок, она очень активно ломилась в политическую жизнь Фельпа, и считала, что ей было бы куда легче пробиться к вершинам большой политики, будь она титулованной особой. Она была не против заполучить титул герцогини Алва,-тем более, что это открыло бы перед нею множество дверей в соседнем Талиге, где было куда больше возможностей, чем в провинциальном и ленивом Фельпе, который меньше одного из микрорайонов столицы Талига, Олларии.       Но Рокэ жениться не собирался, от слова "вообще". Ему такое никогда и в страшном сне не снилось, хотя, он был хорош собой, и вокруг него всегда увивалось, как тучи комаров вокруг костра, множество женщин, мечтающих, чтобы он, когда-нибудь, повел их под венец. Чтобы отвязаться от прессы и любопытных, которых всегда интересовал вопрос, когда же герцог Алва, наконец, создаст семейное гнездышко, олн придумал универсальный ответ о страшном проклятии. Старшие братья Рокэ очень рано ушли из жизни. Конечно, виной этому, была не мистика, а бесконечные конфликты Талига с соседними государствами,-в особенности,-с Дриксенской Кесарией, но потерять на войне братьев и отца,-этого уже немало, чтобы заставить всех поверить в существование проклятия. И даже самому немного в это, хотя и с изрядной долей скепсиса, поверить. Франческу он, вообще, сразу поставил в известность, что донимать его с мольбами:-"Ну, пожалуйста, женись на мне,-я не буду тебе особо донимать, и согласна жить в коридоре на коврике,-лишь бы только рядом с тобой!", не следует. А чтобы она, все-таки, не вздумала доставать его со скандалами и "стрельбой глазками" на вечерах у Джильди, он познакомил ее с Марселем и Эмилем.       Рокэ и в голову не приходило, что кто-то из них настолько "поедет" "чайником", чтобы сделать ей предложение. И, как он и предполагал,-так и вышло. Никто из них под венец и не собирался. Однако, сама Франческа просто когтями вцепилась в симпатичного, и, к тому же, еще и титулованного Эмиля. Марсель тоже имел титул, но, при этом, финансово зависел от отца, был заядлым игроком, даже, когда-то, проиграл мэру Олларии, графу Килеану-Ур-Ломбаху, "поп-звезду", Марианну Капуль-Гизайль, хотя, она не приходилась ему ни женой, ни, даже, постоянной любовницей. Гуляли, так же, слухи, что он проиграл сына председателя Королевского Суда, герцога Придда, графа Валентина Васспарда, Лионелю Савиньяку, и мальчишка, едва закончивший военную школу, несколько дней постигал "науку страсти нежной" в объятиях Ли. Впрочем, сам Лионель об этом не распространялся. Тем более, что Валентин был однокласником малыша Арно, которого подарил брату нежно любивший его Эмиль, который, и теперь, продолжал все так же беззаветно любить своего близнеца, и терпеливо ждать, когда Ли, нагулявшись, вернется к нему.        К тому же, Эмиль был не просто знатен,-они с Лионелем и малышом, которого прозвали "Олененком", поскольку, герб Савиньяков украшал замерший в прыжке олень, происходили из рода потомков абвения Астрапа, который, по преданию, околдовал своего брата Унда, и тот, изменив своей мужской сущности, стал его возлюбленным, и подарил ему сыновей, от которых произошло несколько самых знатных фамилий Кэртианы, а так же,-появились "отмеченные" юноши, способные, так же, как женщины, к продолжению рода. Среди потомков Астрапа и Унда, были и Савиньяки. Все это было, конечно, всего лишь, старинными легендами, но Эмиль, действительно, являлся представителем высшей знати Талига, и, поэтому, Франческа в него и вцепилась, со всей своей хваткой деловой женщины. Даже начала строчить сообщения о знакомстве с Эмилем Арлетте Савиньяк. Которой, впрочем, было глубоко все равно, как сложится судьба Эмиля,-когда-то рождение второго из близнецов причинило ей немало страданий, и, с тех пор, она Эмиля недолюбливала. Даже когда Эмиль был очень серьезно ранен, Арлетту это не особо расстроило, она отнеслась к этому, будто к какому-то мелкому недоразумению.       Сам Эмиль, от внимания, как он выражался, "фельпской купчихи", был далеко не в восторге, о чем, с раздражением и отчаянием, признался Рокэ, (Не к Марселю же, который терпеть сводного брата не мог, ему было идти со своими проблемами. А Рокэ был, как ни крути, начальством, а значит, в принципе, должен был хоть как-то подчиненных защищать), и попросил совета, что делать с назойливой дамой.       А сам Рокэ потихоньку порадовался,-все шло так, что Эмиль, без особых усилий, плыл к нему в руки.       Самой Франческе он, через Марселя, подкинул дружеский совет усилить знаки внимания, в отношении Эмиля. И, как следовало ожидать, долго Эмиль не выдержал. И пришел к нему, чтобы расссказать о своей проблеме, и обсудить, что ему делать с бесцеремонной и крайне назойливой особой.       -"Что делать?",-Задумчиво проговорил Рокэ,-Просто, дать ей понять, что тебе она полностью безразлична. А еще лучше,-что тебя, вообще, не интересуют такие дамы. Ведь, ты, вопреки распускаемым Штанцлером слухам, бабником, действительно, никогда не был.       -Не был,-Кивнул Эмиль,-Дамы меня, и впрямь, никогда особо не интересовали. Ты же знаешь о моей странной особенности.       -Ничего странного в твоей особенности нет,-Возразил Рокэ,-Это же не алкоголизм, уродство или психическое расстройство. К тому же, благодаря этой особенности, ты подарил Лионелю наследника, избавив его от необходимости жениться на каком-нибудь страшилище, вроде постоянно бегающей за ним Фриды Ноймаринен, ради продолжения рода.       -Похоже,-Вздохнул Эмиль,-Если даже эрэа Скварца узнает о моей особенности, она, все равно, не оставит своей идеи, заполучить мой титул. Ради титула, она вышла бы замуж хоть за косого, кривого, глухого. И даже,-за ту самую Фриду. А что,-Фрида,-племянница короля! А это не фунт изюма! Кстати, а женщинам можно вступать в браки между собой? Мужчинам же можно,-если один из "отмеченный", или по политическим соображениям.       -Женские браки иногда случаются,-Отозвался Рокэ,-В основном,-в Дриксен. Одна из их кесаринь, Агнесса Первая, овдовев, обвенчалась со своей любимой фрейлиной, которая долгое время была ее почти официальной наложницей.       -Если бы эту Франческу,-Вздохнул Эмиль,-Кто-нибудь в наложницы взял! -Так хочешь от нее избавиться?       -Конечно, хочу! Но каким образом? Не в море же ее утопить, в конце концов! -В Багряных Землях,-Хмыкнул Рокэ,-Ее просто скормили бы крокодилам!       -Но мы,-Заметил Эмиль,-Не в Багряных Землях! -Увы,-Иронически развел руками Алва,-Поэтому, у нас, похоже, остается один выход.       -Один?-Переспросил Эмиль,-И какой же? Надеюсь, что мне не придется подсыпать ей в шадди ведро яду, или душить ее пожарным шлангом!       -Нужно убедить ее,-Пояснил Рокэ,-Что у тебя есть кто-то другой. Допустим, она завляется к тебе, и застает тебя в постели с кем-то другим!       -В постели с другим? И с кем же? -Да хоть с Марселем! Ну, или, если он тебе категорически не нравится,-со мной!       -С тобой? Но как же..? -Ну, если ты хочешь жениться на Франческе!       -Да я, лучше, застрелюсь! -Чем стреляться, лучше уж, действительно, дать понять назойливой мухе, что ее настырность неуместна.       -А как же Лионель? -А что,-"Лионель"? Ли, сейчас, наверняка, с кем-то "мутит". То, что я далеко не эсператистский монах, ему давно известно. И едва ли он будет возражать, если ты позволишь себе немного развлечься, а заодно,-избавиться от назойливой бабенки, которая спит и видит, втереться в семейство Савиньяков!       -То есть, для того, чтобы избавиться от ее излишнего внимания, мне придется лечь с тобой в постель?! -По крайней мере,-Хмыкнул герцог Кэналлоа,-Я не усядусь тебе на шею, и твой титул мне, точно, не нужен!       -А что тебе,-Недоверчиво спросил Эмиль, явно ожидавший от кузена какого-нибудь подвоха,-От меня нужно?       -Ничего!-Усмехнулся Рокэ,-Ничего, кроме тебя, Милито! -То есть, кроме моего тела?       -А зачем тебе его стесняться? Тем более, что ты так невероятно похорошел! Прихватив Эмиля пальцами за подбородок, Рокэ поцеловал его, властно проникая в его горячий и очень нежный рот, захватывая его язык, как захватывают пленников. Похоже, что Эмиля уже давно не целовали, и он совсем от этого отвык, а потому, даже не знал, как отвечать на поцелуй.       А потом, после поцелуя, он крайне смущенно проговорил: -Росио, ты просто изнасиловал мой несчастный рот!       -А как же Ли?-Насмешливо отозвался Рокэ,-Однажды он говорил, что ты иногда ласкал его ртом!       -Ласкал,-Совсем смущенно порозовел лицом Эмиль,-Но он был со мной очень осторожным.. Даже в таких случаях.. У тебя же поцелуй,-как жесткое траханье, чуть ли не в гортань! Просто, боюсь представить, что ты мог бы сделать со мною в постели!        -Отважный генерал Лэкдеми боится? Эмиль, и вовсе, смутился. Он был по-детски скромен и застенчив. Когда-то, Рокэ считал его, из-за этого, "серенькой мышкой" и всего лишь невзрачной копией Лионеля. Но сейчас этот смущенный румянец делал Эмиля просто невероятно очаровательным. Его губы "горели" от поцелуя, а темные глаза блестели, как марикьярские агаты. Рокэ нервно облизнулся, представив задницу Эмиля "полыхающей" от шлепков. Так просто,-уложить его к себе на колени, и как следует отшлепать, будто напроказившего мальчишку. А потом,-затискать, зацеловать, взять это непокорное, упругое, извивающееся тело, и снимать боль от жесткого вторжения, целуя этот прекрасный, безумно нежный рот.       И почему он не сделал этого в Варасте, а лишь с болезненной и горькой досадой наблюдал, как Эмиль путается с этим наглым щенком Феншо? Этого зарвавшегося мальчишку надо было прикончить сразу же, когда он, как говорят в Алате, разинул рот на чужой каравай, а не ждать, когда Эмиль к нему привяжется!       -Почему ты так,-Заметил жадный взгляд Алвы Эмиль,-На меня смотришь? -Потому,-Отвечал Рокэ,-Что есть, на что посмотреть. Кстати, сегодня будет очередной вечер у Джильди. Составишь мне компанию?       -А это удобно? -Ты еще спроси,-Хохотнул "Ворон",-Законно ли это?! Между прочим, сам старикан Фоккио интересовался, почему ты у них почти не бываешь. Так что, игнорировать их приглашения, для тебя, уже просто неудобно. А вечером у них будет эрэа Скварца. Вот тебе и неплохой повод, чтобы показать ей, что ее гонка за титулом не имеет никакого смысла!       -То есть, ты предлагаешь,-Эмиль уже совсем не знал, куда деваться от смущения,-Заняться..этим самым..у Джильди? -Предлагаю,-Кивнул Рокэ,-А что в этом такого?       -Это же..жутко неприлично и неудобно! -Неудобно ловить ызаргов голыми руками в крапиве!       -Похоже, что у тебя какая-то личная неприязнь,-Эмиль внимательно посмотрел в лицо Рокэ,-К этой эрэа Скварца, если ты готов на столь жуткую авантюру!       -Да ты такой же умный, как Лионель!-Алва, положив руки на бедра Эмиля, притянул его к себе,-А мне просто не хочется, чтобы эта вульгарная фельпская бабенка пробилась ко Двору. Там и без нее проходимцев,-вагон с огромнейшим прицепом.       Франческа Скварца собиралась к Джильди, куда была приглашена, поскольку, являлась одной из самых известных "медийных" персон Фельпа, очень тщательно, поскольку, собиралась, наконец, взять графа Лэкдеми в такой оборот, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что она всерьез собирается выйти за него замуж. Титул графини мог бы помочь ей выбраться из Фельпа, который, по своим размерам, полностью поместиться в одну из улиц Олларии,-столицы Талига,-огромной страны, которая могла позволить себе роскошь, ведя бесконечную войну с Дриксенской Кесарией, развивать нефтяные промыслы в Бакрии, закупать дорогие вина в Кэналлоа, строить гостиницы и военные базы на Марикьяре огромные аэропорты в Алате, что, вообще, было просто немыслимым шиком,-зачем такие аэропорты алатской деревенщине, которая лишь совсем недавно, пересела с низкорослых местных лошадок и ослов на велосипеды и мотоциклы? Кстати, владельцем компании, строившей аэропорты в Алате и гостиницы на Марикьяре, был граф Лионель Савиньяк,-блистательный военный и эксцентричный бизнесмен, заключавший миллионные, если не миллиардные контракты с королем Гаунау Хайнрихом, за спиной Дриксенской Кесарии, хотя, Хайнрих приходился родственником дриксенскому кесарю, поскольку, покойная супруга правителя Гаунау, королева Элеонора, являлась родной племянницей кесаря Готфрида,-она была старшей дочерью его родной сестры, герцогини Элизы фок Штарквинд.       Франческа с удовольствием поохотилась бы за Савиньяком, но в Фельпе он не бывал, и, к тому же, если верить таблоидам, на него положили глаз сразу два хищника,-король Гаунау Хайнрих и дочь сестры короля Талига, герцогиня Урфрида Ноймаринен, которая, не так давно, с большим скандалом, который долго не сходил со страниц "желтой" прессы, развелась со своим супругом, графом Бергмарк. И развелась, как говорили, не в последнюю очередь,-из-за того, что заприметила графа Савиньяка. Влезать в подковерные побоища самой известной светской "львицы" с гаунаусским медведем было себе дороже. Вдобавок, вовсю ходили упорные слухи о склонности графа Савиньяка к "гайифском" пороку. Один из ардорских журналов однажды порадовал читателей его откровенными фотографиями с дриксенским принцем Фридрихом, в бассейне виллы губернатора Ассерьенте,-столицы Великого Княжества Ардорского,-князя Грассини, и привели эти свидетельства сексуальных развлечений Лионеля и Фридриха к тому, что супруга Фридриха, гаунаусская принцесса Кримхильде, подала на развод с муженьком, который, если верить слухам, в последний раз побывал в спальне жены после их свадьбы, и, с тех пор, ни разу туда не заглядывал, предпочитая законной супруге общество смазливых молодых людей. А родитель Кримхильде, король Хайнрих, давным давно мечтавший избавиться от придурка-зятька, не стал даже скрывать симпатии к тому, кто, пусть и невольно, помог выставить Фрица за дверь, и, вскоре, поползли сплетни, что Лионель может стать гаунаусским вице-королем, поскольку, "Медведь" начал всерьез за графом Савиньяком ухаживать. А Лионель, если верить все той же прессе, не остался к вниманию гаунаусского короля равнодушным, и принял от него в подарок ковры из медвежьих и песцовых шкур, которые переслал своей матери, графине Арлетте, потому, что у знаменитой оперной певицы побаливали ноги, а так же,-кольцо из белого золота, с огромным изумрудом, осыпанным сотней мелких бриллиантов. Причем, когда-то, это кольцо принадлежало королеве Элеоноре, что было вызовом Хайнриха в адрес Кесарии, и неслыханно разгневало кесаря Готфрида и его сестру-герцогиню, матушку покойной гаунаусской королевы. Тем самым, Хайнрих, явно, желал продемонстрировать свою независимость от Кесарии и возможный мирный договор с Талигом, от которого талигцы немало выигрывали, поскольку, в Гаунау были развиты угольная, деревообрабатывающая, алмазодобывающая и меховая промышленности. Все протесты "зеленых" Хайнрих пропускал мимо ушей, и в Гаунау шили великолепные меховые вещи, добывали рекордное количество угля, чему могла позавидовать имеющая свои шахты Кадана, добывали и гранили алмазы, становившиеся, впоследствии, знаменитыми на всю Кэртиану. Кроме своей супруги, Фридрих пролюбил по-гайифски еще и половину Северной Придды, и Северной Марагоны, поскольку, Лионель похитил у Фридриха документы, которые привели к страшнейшему дипломатическому скандалу,-из-за распиздяя-племянника, кесарь Готфрид предстал виновным в финансировании антиолларовской оппозиции в Талиге,-дебил Фридрих использовал бланки, подписанные дядюшкой-кесарем, где указывал немалые суммы, которые он выплачивал талигским мятежникам, сторонникам "поп-звездуна" Альдо Ракана, которого эти идиоты мечтали сделать королем, на основании его принадлежности к давно ушедшей в прошлое династии, потому, что желал, при помощи этих ослов, разгромить Талиг и своего давнего личного врага, герцога Алву, который, когда-то, рассорил Фридриха с его любовником, шефом дриксенской канцелярии, графом Рейнгардом, прислав тому видео, где были засняты развлечения правителя Кэналлоа с Фридрихом, когда дриксенский принц отдыхал в Урготе. С тех пор, Фридрих возненавидел Алву, подстроил несколько неудачных, на него, покушений, и просто спал, и видел взять его в плен, и отыграться по полной программе, о чем повторял, как попугай, в каждом втором интервью, из-за чего, давно стал всеобщим посмешищем. К тому же, финансируя этих сельских придурков, он влез в огромный кредит, вылачивать который пришлось, естественно, кесарю, по той причине, что своих денег у Фридриха никогда не было. Все, что ему выделял дядюшка, он проматывал в считанные часы, арест же наследника кесаря за долги мог навсегда угробить репутацию Кесарского Дома, которая, и так, заставляла желать лучшего, причем, настолько, что в Дриксен появились желающие видеть свою страну республикой.       Франческа понимала, что поймать в свои сети Лионеля ей не удастся,-тот слишком недоступен, слишком от нее далек, слишком искушен в интригах, в том числе, и любовных, вокруг него, действительно, немало хищников, и, к тому же, он, вообще, вряд ли намерен жениться, признав своим наследником внебрачного сына. Однако, стать его родственницей тоже было неплохо, поскольку, он был очень привязан к своему брату-близнецу, а значит, наверняка, Эмилю от него перепадает немало "плюшек", от бизнеса и прочих дел, да, и, к тому же, Лионель, несмотря на некий скандал, случившийся в семье Савиньяков не без участия Эмиля, когда тот был совсем юным, после гибели отца выделил ему неплохую часть наследства и титул графа Лэкдеми впридачу. А титул,-это уже немало, чтобы пробиться ко Двору короля Фердинанда.       Поэтому, Франческа очень старательно готовилась к вечеру у Джильди. Даже специально подобрала платье, очень похожее на то, в котором недавно появилась, во время приема в честь официального визита в Талиг короля Каданы Джеймса, королева Катарина, считавшаяся "иконой стиля",-короткое, но очень элегантное, из багряноземельского черного бархата, с открытыми плечами, а к нему,-комплект работы знаменитых гаунаусских ювелиров,-ожерелье, серьги и диадему, со множеством бриллиантов и вставками, из каплевидных жемчужин, изумрудов и сапфиров.       Взглянув на себя в зеркало, Франческа довольно улыбнулась,-выглядела она просто великолепно. Все было очень хорошо подобрано,-вплоть до духов, изящного клатча, с украшенной большой жемчужиной застежкой, и нижнего белья,-вдруг она произведет на Эмиля такое неизгладимое впечатление, что он сразу же захочет пообщаться с нею наедине?       Во всяком случае, Франческе очень хотелось, чтобы Эмиль оказался поживее Муцио, проявлявшего сексуальный интерес к супруге, в лучшем случае, раз в пару месяцев,-возможно,-из-за своих интимных "подвигов" во время круизов, о чем до Франчески доходило немало досужих сплетен. Некоторые, не особо сдержанные в чувствах, пассажирки лайнера имели наглость обсуждать любовные достоинства капитана Скварца в соцсетях, наперебой рекомендуя его скучающим подругам, а его законной жене приходилось все это глотать, да еще и врать журналистам, что все это чушь, и, на самом деле, Муцио верен ей, как рыцарь из старинных баллад, и они самая верная друг другу пара во всем Фельпе. И, к тому же, ей доставался выжатый лимон, тихо дремавший, после возвращений из круизов, у телевизора. Поэтому, когда Муцио не стало, Франческе было очень сложно изображать вселенскую скорбь, а теперь очень хотелось, чтобы новый супруг уделял ей побольше внимания. Поэтому, она и столь прилежно готовилась предстать перед знатным приезжим во всеоружии.       Однако, с самого появления Франчески на вечере у Джильди, все пошло совсем не по ее планам. Началось все с того, что Летисия Джильди, супруга хозяина дома, приветствуя ее, жалостливо проговорила:       -Франческа, дорогая! Все прекрасно понимают, как ты скорбишь о потере Муцио! Но второй год подряд ходить в черном,-это, все-таки, слишком! Даже по церковным устоям, траур по близкому человеку может длиться год,-но не больше.       Франческе стоило очень большого труда не обозвать госпожу Джильди идиоткой, и не высказать ей, что светло-зеленое платье делает много раз рожавшую блондинку, с заметным лишним весом, похожей на кочан капусты.       К счастью, Летисию отвлекла очередная гостья, но ФРанческа еще долго злобно фыркала от услышанного. Принять дорогущее платье от Лауренсии за траур,-это какой дурищей надо быть!       Потом к Франческе прицепился назойливый кавалер, но это был не Эмиль, а его родственник, точнее,-сын второго мужа его матери, графа Бертрама Валмона, виконт Марсель Валме. Он тоже был титулованным, но не столь знатным, как его сводный брат. К тому же, он был отпетым игроком, и, материально, полностью зависел от отца и своих немолодых поклонниц. А его родитель жил на содержании графини Савиньяк, одной из самых знатных дам Талига, и, к тому же, знаменитой оперной певицы. Она охотно исполняла прихоти мужа, обожавшего цветоводство, поскольку, его хобби не было особо затратным, а если Бертрам Валмон выигрывал конкурсы цветоводов, даже приносило небольшой доход. Но пасынку она особо щедрого финансирования не выделяла. Она и родных-то сыновей не особенно жаловала, и они жили за счет приличного наследства отца, погибшего от рук террористов Карла Борна и Габриэлы Придд.        Сам Эмиль, в отличие от Марселя, практически, не обращал на Франческу никакого внимания. Рядом с ним почти постоянно находился герцог Алва. Первый Маршал Талига явился на этот прием у Джильди не в мундире, а в очень дорогом штатском костюме, черном с синеватым отливом, с драгоценными запонками из платины, с бриллиантами и темными сапфирами.       Сам Эмиль тоже был в штатском, но его костюм был серебристо-серым, а на безымянном пальце левой руки поблескивал небольшой перстень с рубином. Граф Лэкдеми был очень молод, строен и красив. Его золотистые волосы были несколько длиннее, чем полагалось военным, и очаровательно вились. Дорогие часы известной ардорской фирмы лишний раз подчеркивали его безупречный вкус, и то, что он может позволить себе очень статусные вещи. Франческе он понравился еще больше, чем при их первой встрече. Она представила, как появляется, с таким супругом, на приеме у короля Талига, а фотографии с этого приема тиражирует пресса, сюжеты о прекрасной паре молодых супругов транслируют все телеканалы, уделяя графу и графине Лэкдеми больше внимания, чем самой королевской чете, а в Фельпе дохнут от зависти все эти Джильди, Манчини, Арнольди и прочие местные аристократы, считающие сейчас Франческу всего лишь непозволительно богатой выскочкой.        Но Эмиль лишь перекинулся с нею парой общих слов,-скорее, из вежливости, а потом опять вернулся к герцогу Алве, который завладел всем его вниманием, что было, для Франчески, очень обидно. Тем более, что сам же герцог ее с Эмилем и познакомил! Теперь же он, как будто нарочно, не подпускал ее к графу Лэкдеми! Даже сам с ним танцевал!       -Не понимаю,-Пробормотала Франческа,-Почему герцог Алва постоянно приглашает танцевать Эмиля, и это никого не удивляет?       -А чему удивляться,-Хмыкнул опять появившийся рядом с нею Марсель Валме,-"Отмеченного" могут приглашать и мужчины,-ничего ужасного в этом нет!       -Неужели граф Лэкдеми "отмеченный"? -Эмиль-второй из пары близнецов,-Отвечал Марсель,-А в таких парах один из двойняшек нередко оказывается "отмеченным". И, в особенности,-в семьях "эориев", представителей высшего дворянства. А Савиньяки, как раз, из таковых!       Франческа нахмурилась. Этого ей только и не хватало! Муцио был непроходимым бабником, а Эмиль оказался "отмеченным"!        Марсель же продолжал щебетать: -К тому же, брат Эмиля, Лионель, чуть ли не с детства, был наложником Рокэ Алвы! Его подсунули под тогда еще маркиза Алвасете, чтобы закрепить договор о военном и экономическом союзе, между Талигом и Кэналлоа. Ведь, Кэналлоа и Марикьяра,-вполне самостоятельные политические субъекты, которыми правит род герцогов Алва. Договор подписывали ныне покойный соберано Кэналлоа, герцог Алваро Алва и министр иностранных дел Талига, граф Гектор Рафиано, брат графини Арлетты Савиньяк. А при подписании каких-то договор, есть традиция "залога". Она негласная, но существует аж со времен "Золотой Анаксии". Говорят, что она перешла в большую политику от гоганов, у которых немало оригинальных ритуалов. И "залогом" подписания договора между Талигом и Кэналлоа, стал Лионель, который был, тогда, подростком. Ему было лет тринадцать, но он уже был влюблен в герцога Алву, как кошка. Да и тот не остался равнодушным перед золотоволосым мальчишкой. Теперь же близится "Излом", а значит, все прежние договоры потеряют силу. А значит, союз между Талигом и Кэналлоа нужно будет подтверждать заново. Лионель "залогом" быть уже не сможет, поскольку, скорее всего, станет супругом короля Гаунау. А значит, его, скорее всего, сменит Эмиль. Своего сына Арно Лионель в "залог" не отдаст,-мальчишка, по всей вероятности, будет престолоналедником Гаунау,-у Хайнриха нет сыновей, Лионель не из "отмеченных", а значит, родить ему ребенка не сможет. Ребенок от любовницы, в возрасте Хайнриха,-сомнительный вариант,-дриксенский кесарь Готфрид женился на своей молодой возлюбленной, Маргарите фок Ило,-и толку-то? Она родила едва живого принца Ольгерда, о котором говорят, что он не жилец. Принцу уже шесть лет, а он до сих пор говорить не умеет, и ни учителя, ни логопеды ничего добиться не могут. К тому же, ходят слухи, что у него костный туберкулез,-от него умер старший брат принца Фридриха, Зигмунд, который, кстати, тоже тормозил в развитии. Так что, самый лучший вариант престолонаследника,-сын вице-короля. А Эмиль,-копия своего брата, который долгое время был любовником Алвы. Так что, теперь, он, видимо, и станет новым "залогом".       Франческа просто вскипела от злости. Ах, вот, как! "залог" значит! А ей ни Алва, ни граф Лэкдеми ничего не сказали! Ее, похоже, просто, использовали, для того, чтобы втереться в доверие к семейству Джильди, дабы окончательно увести Фельп из-под влияния Дриксенской Кесарии, и подчинить Талигу! А она и повелась на красивые глаза Эмиля, совершенно ничего не зная о его отношениях с Алвой!       Решив объясниться с самим Эмилем, Франческа обошла весь зал, чтобы его найти, однако, приезжего аристократа нигде не было! Вместе с нимкуда-то подевался и герцог Алва!       Отыскав, в толпе веселящихся, сына адмирала Фоккио, капитана-подводника Луиджи Джильди, Франческа осведомилась, не знает ли он, где граф Лэкдеми.       -Видел, как они с герцогом Алвой,-Почему-то жутко смутившись, отвечал Луиджи,-Входили в "зеленую" гостиную. Но не знаю, там ли они сейчас!       -В "зеленую",-С досадой подумала Франческа,-Все в этом доме зеленое,-и гостиная, и наряды хозяйки. Да и сами приемы,-тоска зеленая! Зачем, вообще, сюда ходить?!       Отправившись на поиски Эмиля, и заглянув в указанную Луиджи "зеленую" гостиную, Франческа замерла от увиденной ею там картины, которая поразила ее так, как будто она вошла в трансформаторную будку, и схватилась обеими руками сразу за все провода,-золотоволосый красавец метался, совершенно обнаженный, под Рокэ Алвой, который "трахал" его, глуша срывавшиеся с губ отчаянные всхлипы и стоны поцелуями, или вжимая в губы Эмиля свои тонкие пальцы в сапфировых перстнях, а Эмиль втягивал их "горящими" от возбуждения губами в рот или облизывал языком. И во всем этом было что-то змеиное или драконье. Казалось, что герцог Алва вот-вот сверкнет синей с цветными переливами чешуей, а Эмиль расправит крылья, обхватив ими партнера, как обхватывал бедра герцога ногами. Золотистые волосы Эмиля растрепались, в темных глазах плыл туман, а соски набухли и потемнели.       Все это выглядело так развратно и возбуждающе, что Франческа с трудом удержалась от того, чтобы не сунуть пальцы между ног, где предательски запульсировало. Изо всех сил захлопнув дверь, Франческа добежала до ближайшего туалета, где дала волю и своим пальцам, представляя, как Эмиль продолжает метаться и стонать под герцогом Алвой, впуская его в себя все глубже, и слезам.       Придя в себя, она еще некоторое время обессиленно сидела на отделанном дорогущим ардорским кафелем полу, прислонившись спиной к душевой кабинке. А потом, кое-как поднявшись, и чувствуя такую ломоту во всем теле, как будто была тяжело больна или состарилась, сразу, лет на тридцать, добралась, держась за стену, до зеркала. Вид у нее был еще тот же,-вся косметика жутко размазалась, (А лживая дриксенская реклама называла ее водостойкой!), на щеках темнели дорожки слез, смешавшихся с размокшей тушью, а рот, из-за расплывшейся помады, казался увядшим цветком пиона. Злобно всхлипнув, Франческа смыла весь этот кошмар и накрасилась заново. Хорошо, что у нее была довольно коротко подстриженные волосы, а не такая "гальтарская башня", как на голове у эрэа Джильди,-иначе, как пришлось бы приводить голову в порядок, без расчески, муссов для укладки, лака для фиксации и прочего добра, которое в клатч просто не помещалось?       Из зеркала на Франческу взглянула привычная светская "львица", в полной боевой раскраске, готовая к новым сражениям.       Нервный румянец на щеках делал ее даже ярче, сексуальнее и злее. -А может быть,-Подумала она,-И "Леворукий" с ним, что Эмиль занимается сексом с Алвой? С чего меня разнесло, как того идиота, который был мельком упомянут в "Криминальном Танго", в мюзикле "Метхенбергская Тюрьма", зарезанного собственной женой, за то, что постоянно обвинял ее в том, что она "трахалась" с молочником? Урфрида Ноймаринен прекрасно знает, что Лионель Савиньяк спит со всем, что шевелится, однако, это ее не останавливает, и она готова даже помешать его браку с Хайнрихом. А кто есть у Эмиля? Ну, Алва, да еще, возможно, какой-нибудь смазливенький мальчишка-адьютант, которому внушили, как бездарным актрисулькам, что лучший способ сделать карьеру,-это подставить начальству задницу. К тому же, если Эмиль погуливает, у меня будет возможность вести свободную жизнь, а не ждать, как с Муцио, непонятно чего. Главное,-хоть раз затащить Эмиля или его братца в постель, чтобы, в итоге, наледником графа Лэкдеми стал мой ребенок, а не бастард Арно! А титул талигской графини стоит того, чтобы махнуть рукой на похождения "отмеченного" супруга с мужчинами. Да и его маменька Арлетта будет благодарна, за то, что кто-то прикрывает гулянки ее младшего сыночка, поскольку, ей и скандальной репутации ее старшенького, Лионеля выше крыши хватает! А в благодарность, она может поспособствовать и моей придворной карьере, и развитию моих проектов в Олларии. В общем, как говорится, в одном известном молодежном "хите",-"Все не так уж и плохо, на сегодняшний день"!-Франческа улыбнулась своему отражению в зеркале. Улыбка получилась еще слабоватой, но, все-таки, это было лучше, чем то, зареванное и жалкое, создание, которое она видела, какие-то пару минут назад,-Так что, выше голову, дорогая,-и вперед, к блистательному будущему!       По коридору Франческа шла уже, как ни в чем не бывало, размышляя о том, не "склеить" ли ей, на вечерок, придурковатого, но смазливого Марселя, из которого можно, заодно, вытянуть максимум информации о Савиньяках. И, вдобавок,-об отношении, в столице Талига и при королевском Дворе, к герцогу Алве, и о тех его врагах, которые могут помочь ему, в достаточно скором времени, свернуть себе шею.       -Похоже, что мы очень здорово,-Заметил Рокэ,-Взбесили эрэа Скварца. Она выскочила отсюда, как бергерская кошка,-из сугроба.       -Она, что,-Оторопел Эмиль, растерянно взглянув на свое обнаженное тело,-Все видела?! И что же теперь будет?! Она же запросто может рассказать обо всем и Джильди, и журналистам! Представляешь, какая у меня, тогда, будет репутация? А если еще и Ли об этом узнает?!       -Старине адмиралу Джильди сейчас,-Заметил Рокэ,-Вовсе ни к чему дипломатический скандал, который может подорвать только что установившиеся дипломатические отношения между Фельпом и Талигом. А поэтому, он, естественно, объяснит эрэа Скварца, что болтать лишнее сейчас не следует. Да и она сама должна понимать, что будет выглядеть ужасно глупо, если поведает всей Кэртиане, что у парня, которого она уже вообразила своим женихом, обнаружился любовник. Это ее просто уничтожит, сделав, в глазах фельпского "бомонда", просто несчастной неудачницей.       -Она.. Она видела меня раздетым! -Ну, и что с того?-Мягко усмехнулся Рокэ,-Тебе нечего стыдиться, потому, что ты так же прекрасен, как твой брат, который не раз бывал натурщиком, фотомоделью и "лицом" рекламных кампаний. И, к тому же, ты еще изящнее. Пожалуй, я мог бы устроить тебе фотосессию, в каком-нибудь "глянцевом" журнале.       -Спасибо, не надо! -А жаль! Ты, действительно, безумно красив и привлекателен!       Рокэ легонько провел рукой по животу Эмиля, а затем, прошелся, губами и языком, по шраму, оставшемуся от родов, которого граф Лэкдеми ужасно стеснялся, хотя, стыдиться было нечего,-пережив тяжелые роды с хирургическим вмешательством, Эмиль сохранил мальчишески-стройную фигуру, а его красивый, плоский живот розоватая, едва заметная, полоса, вовсе не портила. Возле правого соска можно было разглядеть оттиск от перстня Лионеля. Похоже, что большой собственник Ли решил, таким образом, отметить, что Эмиль принадлежит только ему.       -Очень жаль, что ты в полной собственности Ли,-Заметил Рокэ,-С удовольствием оставил бы тебя себе!       -Зачем?-Пожал плечами Эмиль,-У тебя, и так, полно поклонников. К тебе любой прибежит,-только свистни!       -А мне не нужен любой,-Рокэ дразняще потер соски Эмиля кончиками пальцев,-Мне нужны вы с Ли,-каждый по-своему!       -Зачем?-От прикосновения к самым чувствительным местам, Эмиль беспокойно заерзал,-Ну, Лионель,-понятно! Но мы оба,-для чего?       -Хотя бы для того,-Усмехнулся Рокэ,-Что в постели с вами обоими мне было бы как-то веселее!       Он прикусил Эмиля за ухом, тут же зализав причиненную легкую боль языком. -Росио,-Заметил Эмиль,-Ты настоящий вампир!       -В Кэналлоа,-Проговорил Рокэ,-Есть поверье, что если хоть иногда слизывать капельку крови "отмеченного", или, как у нас выражаются,-"избранного", то можно обрести если не вечную молодость, то крепкое здоровье и красоту! К тому же, ты такой вкусный, Милито!       -Ро, сюда могут войти! -Да и пусть входят! Чего они там не видели? В Фельпе постоянно крутят бордонские и гайифские сериалы где из таких отношений секрета, как ты понимаешь, не делают! Так что, удивить всем этим можно, разве что, монаха или младенца!        Горячий и крепкий язык Рокэ вторгся в пупок Эмиля, и так, возбужденного прикосновениями опытного любовника.        -Росиииооо!-Простонал Эмиль,-Возьми меня, наконец! -Не все так быстро,-Оторвавшись, наконец, от его живота, проворчал Рокэ,-А если ты повырвешь все мои волосы, то я, потом, накажу тебя розгами!       -М-мерзавец! Ли тебя прибьет! -Кто знает? Вообще-то, Ли нравится любоваться такими вещами, как порка. И румяные задницы его заводят! Иногда он так развлекается с бывшим пресс-секретарем Фридриха, которого, когда-то, увез из Кесарии!       Эмиль только вздохнул. Лионель был неисправим. С кем только он ни "трахался",-от короля Гаунау,-и, наверное, до последних воришек со "Двора Висельников",-поселения бездомных, воров, проституток, наркоманов и пьяниц, на окраине Олларии.       Рокэ, открыв флакончик с морисским маслом, капнул немного на палец, которым обвел губы Эмиля. Запахло диким абрикосом и какими-то пряностями. Это было совсем не то масло, которое Рокэ применил, когда они дразнили Франческу, а какое-то другое, с иным, возбуждающе-пряным запахом.       А герцог принялся неспешно массировать соски графа Лэкдеми, заставляя того царапать пальцами ковер, на котором они оба лежали. Когда он коснулся пупка, Эмиль, невольно облизнул губы. И почувствовал, как его куда-то уносит. Должно быть, это масло содержало какой-то наркотик. Лионель, когда-то, рассказывал, как одурманивают мальчиков шадских гаремах, чтобы им не было больно, когда их берут взрослые мужчины, и том, чем Рокэ "угощал" графа Юстиниана Васспарда, да и его самого тоже. Рокэ приходился родней багряноземельским шадам, и, наверняка, доставал такие вещества у своих экзотических родственников. И, похоже, умел такие вещества использовать. У Эмиля голова пошла кругом, в глазах все поплыло, а внутри что-то отчаянно запульсировало, и он широко раздвинул ноги, чтобы как-то с этой пульсацией справиться, поскольку, она превращалась в судорогу, сводившую все тело, от позвоночника до ног, и вызывала дикое, отчаянное, невозможное желание, чтобы в него вошли, потому, что лишь это могло судорогу прекратить.       -Хватит меня мучить!-Вырвалось у него,-Хваатит! Сделай это, наконец, кошки тебя подери! -Какой ты пылкий, Милито,-Улыбнулся Рокэ,-Не хуже Лионеля! Теперь Эмиль не ощущал такого дискомфорта, как тогда, когда Рокэ брал его в предыдущий раз. Тогда Эмиль зажался, поскольку, у него давно никого не было. В Сагранне, с несчастным Оскаром Феншо, дальше неловких прикосновений и поцелуев, так и не дошло. Оскар подхватывал его на руки, кружил, а потом долго целовал, и пытался ласкать. Но пуститься во все тяжкие, чтобы исполнить свое желание, сделать Эмиля своим, себе не позволял, поскольку, слишком боготворил своего командующего, а сам Эмиль не решался перейти определенные границы. А потом, когда Оскар погиб, возле Эмиля не осталось никого более-менее равного, а лечь с первым подвернувшимся Эмиль позволить себе не мог,-командующего армией не должны считать потаскухой. К тому же, в отличие от всегда очень осторожного и внимательного с ним Лионеля, Росио был куда решительнее, поэтому, Эмилю пришлось непросто. Хорошо, что Рокэ умело его ласкал, и это облегчало боль и неудобство от вторжения.       -Невероятно!-Пробормотал тогда Рокэ,-Что когда-то рожавший "отмеченный" узок и тесен, как девственник!       -После родов,-Жутко смутился Эмиль,-Меня очень хорошо зашили. А Лионель всегда был со мной очень осторожным. Кстати, однажды, Ги Ариго, который об этом пронюхал, обозвал меня "штопанным",-так, Лионель, за это, сломал ему нос и челюсть. Пришлось уже Ги идти штопаться к пластическим хирургам! Для меня же главным было, что спасли малыша Арно!       -Теперь он уже большой мальчишка,-Улыбнулся Рокэ,-И, наверняка, уже с кем-то "мутит"!       -Пусть только попробует!-Фыркнул Эмиль,-Не хочу, чтобы ему пришлось рожать слишком рано! У мальчика должна быть нормальная юность!       -Да ты просто обожаешь свое чадо! Кстати, может быть, выдашь его за моего юного родственника, Альберто Салину?       -Был бы очень счастлив, но предоставим обоим мальчикам решать свою судьбу самим. Браки по принуждению редко бывают счастливыми!       В этот раз, Эмиль блаженствовал, одурманенный ласками и морисскими ароматами, а Рокэдвигался в его теле неспешно, очень умело, касаясь некоей скрытой "точки" внутри, от чего, перед глазами графа Лэкдеми плыли цветные круги, а Росио продолжал его ласкать, дотрагиваясь до самых чувствительных мест, таких, как пупок и соски, постоянно возбуждая. Эмиль уже не замечал своих всхлипов, скриков и стонов, совсем забыв, что в комнату может, в любой момент, войти кто-то посторонний, и не замечая того, что лежит почти вниз головой,-стараясь войти в него, как можно глубже, Рокэ поднимал его ноги все выше, и Эмиль оказался в абсолютно развратной, бесстыдной и беззащитной позе.       Когда они "кончили", Эмиль уже просто висел на любовнике, который, двигаясь в нем, крепко сжимал руками его бедра. Некоторое время после завершения любовного акта, Эмиль был в беспамятстве. А очнулся от того, что почувствовал, как прохладные пальцы Росио поглаживают его по животу.       -Не понимаю,-Пробормотал Эмиль,-Чем тебе так нравится мое несчастное пузо! -Оно мне безумно симпатично,-Улыбнулся Росио,-Как и все твое очаровательное тело! Причем, ты мне так нравишься, что я хочу предложить тебе стать моим наложником. Я увезу тебя в Кэналлоа, где ты будешь жить в Алвасете, окруженный заботой и роскошью!       -Все не так легко, как тебе кажется, Росио,-Вздохнул Эмиль,-У меня Ли, и ребенок, и служба. Я очень благодарен тебе, что ты помог мне избавиться от излишнего внимания этой хищницы Франчески, но судьба наложника мне совсем не нравится. К тому же, наложники нужны для того, чтобы рожать своим повелителям детей. А мне, после рождения Арно, сказали, что детей у меня больше не будет.       -А я и не нуждаюсь в детях,-Отвечал Рокэ,-Я их, вообще, терпеть не могу, и предпочитаю любоваться чужими детишками издали.Что касается твоего сына,-он уже достаточно большой. И может прожить вполне самостоятельно,-тем более, что у него есть отец. Лионель тебя по-настоящему не любит, ты для него всего лишь некое место отдыха, куда его прибивает после очередного шторма в его жизни. Ли не заботится о тебе по-настоящему. А в Алвасете у тебя будет все, что ты пожелаешь!       -В Алвасете я буду игрушкой, Росио! Может быть, дорогой, но игрушкой! А я привык к службе, и к той свободе, которую мы с братом имели с самого рождения. Даже родители никогда не держали нас взаперти. И, как бы ни было хорошо в Алвасете, я не смогу быть счастливым в клетке. Даже в золотой.       Рокэ нахмурился. Этот мальчишка Милито оказался гораздо упрямее, чем он предполагал. Конечно, можно было бы отправить Эмиля в Алвасете против его воли, но это означало бы войну с Лионелем, а возможно,-и разрыв с Талигом, поскольку, Ли и Дорак сумеют настроить против него короля. Тогда он, герцог Алва, станет противником, а Кэналлоа и Марикьяру возьмут армия и флот Талига,-возьмут, несмотря даже на то, что и кэналлийцы, и марикьяре доблестно служат сейчас в составе талигских войск и флота. Возможно, против него, своего сородича, выступят Рамон Альмейда и Ротгер Вальдес,-Ротгер, все-таки, наполовину бергер, а Рамон.. Рамон давно неровно дышит к Савиньякам. Спал с Лионелем, а мечтает о Милито. Об этом золотоволосом мальчишке, которого то ли Создатель, то ли сам "Леворукий" придумал, затем, чтобы сводить всех с ума! И этот мальчишка появился на его, Рокэ Алвы, дороге, одарив его бесонницей и этой отчаянной, поздней влюбленностью.        Сам Эмиль вскоре поспешно уехал из Фельпа, сославшись на проблемы со здоровьем. Он понимал, что Росио в это не поверит, и всерьез опасался, что кузен будет его преследовать. Может быть, даже арестует, по какому-нибудь нелепому обвинению, как это случилось с ныне покойным Оскаром Феншо. От герцога Алвы можно ожидать чего угодно. Да и Франческа, несмотря на все, что она видела, в доме у Джильди, тоже вряд ли так просто оставит его в покое. Тем более, что она, явно, оскорблена его нелепой выходкой. А поскольку, она связана с преступным миром Фельпа, то и от нее тоже можно ждать любых неприятностей.        Сопровождавший Эмиля совсем юный адьютант, герард Арамона, совсем еще мальчишка, решительно заявил, что если Эмилю угрожает какая-то опасность, то он, рэй Арамона-Кальперадо, будет своего генерала защищать.       -Если бы все было так просто, мой мальчик,-Мягко усмехнулся Эмиль, ласково потрепав мальчишку по голове,-Но, увы, все далеко не так просто, как ты думаешь! Все далеко не просто!