И поймал Аманэ необычную рыбку

Языки пламени рвутся ввысь, желая достичь небес. Яркий, оранжевый огонь поглощает каждый из домов, «кусая» его, будто человек своё блюдо. Крепкие балки трещат и отваливаются, обгоревшие ошмётки падают на песок. Запах гари и пепла превращается в аромат адского пламени, но свежий воздух не даёт задохнуться. Аманэ всегда знал, что искать надёжности в деревянных домах нельзя, но никак не мог обнаружить причины пожара посреди прохладной ночи. Он шёл вперёд, к центру деревни, забыв про свой дом, не думая о том, что нужно вызвать пожарных и начать что–то делать. Парень просто шёл к девушке в сверкающем чешуйчатом платье, стоящей чуть поодаль от воды. Она обернулась, словно почувствовала, что её заметили, и улыбнулась: — Доброй ночи. Она сказала это, словно здороваясь, но Аманэ ничего не мог из себя выдавить. Он не знал, как с ней разговаривать: спрашивать у Яширо, что произошло, ругать Нэнэ за… «Но за что её ругать?» — все мысли упирались в свои мелкие препятствия, хотя главное уже давно было уничтожено. — Кажется, Цукаса–кун решил тебе всё рассказать, да? — она отвела глаза. — Ну, ничего не могу с этим поделать… Парень молча смотрел на девушку: слов не было, ноги не ходили, руки не двигались. — У тебя осталось последнее желание! — снова улыбнулась Нэнэ, широко расставляя руки в стороны. — Я могу спасти деревню, если хочешь, но выбирать тебе. И всё–таки Аманэ бы наорал, отчитал, сам рванулся бы всё спасать, но и рыбка переключилась на молчаливый язык взглядов. Она выглядела виноватой, но не печальной, даже немного… счастливой. Очень счастливой. — Чему ты радуешься? — слетели три слова с губ парня, и Нэнэ захохотала, словно они были шуткой. — Но разве плохо, что мы теперь можем жить вместе? Ещё несколько балок повалились вниз, пламя разгорелось. Два дома уже полностью сгорели, подгорал только фундамент, ещё два разрушены наполовину, а огонь уже готовился напасть на дом старшего Юги. Но тот медлил, уставившись пустыми глазами на Нэнэ. Прошла секунда, минута. — Я хочу, чтобы ты спасла эту деревню, и чтобы дома были понадёжнее, — прорезал ночную тишину слабый голос. Рыбка кивнула и растворилась в чёрном тумане. В один миг треск прекратился, а весь огонь растворился за один пшик. Остатки домов и балок фундамента, вместе с домом самого Аманэ распались на мелкие осколки, разбрасываясь по песку и скатываясь в море, а на их месте из земли поднимался разного цвета каменный фундамент. В доме Аканэ уже появился второй этаж, а на нём вырос третий. Загон на ферме увеличился в два раза, и недавно вскопанный урожай на грядках снова поспел. В закрытом магазинчике стало больше полочек для продуктов, и дом Юкидзуме тоже стал чуть больше. Изменился сам дом Аманэ, где брёвна превратились в толстый, красный камень, который уже не так просто поджечь. Однако бывший Ханако уже не радовался этому, а морщился, поднимаясь по новой лестнице и открывая дверь старым ключом. Внутри ничего не изменилось, разве что телевизор уже не кричал, не тратя электричество попусту, да и кухне было тихо. С верхнего этажа доносилось тихое пение: — На–на–на, на–на–на! — тянул своё «на» знакомый голос. Аманэ подошёл к лестнице, сжал в ладони перила и медленно добрался до своей комнаты. Её дверь уже была открыта, а осколки от аквариумов убраны. Его брат Цукаса улыбался ему, чудом балансируя на небольшом подоконнике. — Зачем? — казалось, сил на крик у бывшего Ханако нет. Будто он всё ещё не всё осознал, что преступником был не его брат, но смех младшего Юги как всегда громок и слегка безумен. — Я же твоё желание исполнил, разве нет? — улыбнулся он. — Тем более, имеет ли это значение, когда всё уже хорошо? Нэнэ свою миссию выполнила, теперь она станет человеком, проснётся в соседней комнате. Эти улыбки, этот радостный тон был для Аманэ таким неправильным, раздражающим… бесячим. Парень медленно закипал: — Да тебя не просили лезть туда! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?! — Значит, я сделал всем хорошо, потому я злодей? — удивлённо пропел Цукаса. — Ну вот, приносишь тебе новые игрушки — я достал, оживляешь тебя — оказывается, не надо было… — ДА ЗАМОЛЧИ ТЫ! — Аманэ бросился вперёд, готовый к атаке, но на пути косяк кровати уронил его тело на одеяло. Парень несдержанно выдохнул, пока Цукаса тихо посмеивался. — Все же… будут страдать от прошлого… — Не все, — Цукаса спрыгнул с подоконника и подошёл к брату, снова поднявшему глаза, — я только что стёр воспоминания у всех, кроме тебя. Даже Нэнэ ничего не вспомнит, так что позаботься о ней. И да, Аманэ, — он коснулся плеч Аманэ и крепко обнял его, сам присев на кровать. Потом отстранился, вернулся к окну, перекинул обе ноги за подоконник и схватился за раму: —Если что, я всегда рядом! — и, с широкой улыбкой на лице, спрыгнул вниз из окна. Аманэ даже не сразу это понял, затем моментально вскочил на ноги. Он подлетел к окну так быстро, как только мог, но под ним не осталось даже следов на песке. Его брат будто… испарился. В тот день Юги Цукасу видели живым в последний раз. С той минуты, как он спрыгнул вниз, он бесследно пропал в никуда, оставив после себя незаконченный сценарий и ещё одно нераскрытое дело о бесследном исчезновении.

***

Уже через год все старики, населявшие деревню, выставили свои дома на продажу, и друзья Аманэ, всколыхнувшись, быстро выкупили себе освободившиеся участки (кроме Аой, ведь Аканэ свой дом не продавал). Конечно, никто из не собирался в них жить (даже упомянутый Аканэ снова переехал в город), зато это замечательный курорт на жаркое лето. Лишь трудяга Коу выкупил ферму и снова вскопал грядки, чтобы превратить загородный дом в свою дачу. Зная, какая хорошая тут почва, это было весьма практичное решение, но научить Соске садить и выкапывать картошку всё равно не удалось. Сакура и Нацухико, тем временем, купили скромный дом Юкидзуме с гонораров, которые получил законченный другим режиссёром сценарий Цукасы. Они почти не приезжали в деревню, разве что иногда, но только плавали и уходили. Однажды они не были в доме аж четыре года, пока не приехали снова с трёхлетним мальчиком и двухлетней девочкой. Соседи похвально свистнули им и перестали задавать лишние вопросы. Аканэ и Аой тоже уже через несколько лет стали привозить сюда коляску с маленькой рыжеволосой девочкой и проводили здесь половину лета за играми с семьёй Юги и Коу, который со временем усыновил маленькую девочку. Был ли Соске её вторым папой, история умалчивает, но слухи говорят: «Да». А ещё один дом, где раньше был ларёк, захватил в свой плен Теру. Он приезжал с завидной регулярностью, почти не плавал, а просто отдыхал от шумного города, наслаждаясь тишиной старой деревушки. Но, конечно же, самой молодой парой здесь были Аманэ и Нэнэ. Они тоже купили дом в одном из районов Токио, но не забывали место, где встретились. Правда, девушка считала, что просто проспала свою остановку в автобусе, а её нынешний парень помог ей дождаться следующего рейса, и бывший Ханако со временем привык к этому, иногда мысленно посмеиваясь. Когда он втянулся в аромат жизни, свободы и любви, то сразу начал выбирать обручальные кольца, а, спустя год, именно в его доме раздался первый детский плач. Но, даже наслаждаясь своей новой жизнью, иногда Аманэ не мог заснуть, вспоминая о Цукасе, и сам не знал, простил он его или нет. И он не мог не думать об этом, особенно когда вспомнил, что его младшую дочь зовут Цукико не только из–за его любви к Луне, сколько из–за слога «Цу», витавшего в его голове. «Сколько прошло лет с того момента?» — наизусть Аманэ бы не ответил на этот вопрос, но он мог посмотреть в заметки в своём телефоне, однако отвлекаться было нельзя — пока дети строят домик из песка, ему лучше убрать немного мусора с пляжа. — Ну вот и кто его тут оставил? — бурчал он поднос, изредка поворачивая голову. Нэнэ стояла выше всех, объясняя как можно вылепить те или иные формы. Цукико послушно повторяла то, что ей говорили, иногда щурясь от июньского Солнца, которое для неё услужливо закрыл Кэтсу — её старший брат и копия отца с мамиными глазами, что был на два года старше малышки и помогал ей строить её замок. Аманэ бы очень долго умилялся с этого, если бы его старшая дочь осталась бы с ними, а не убежала, стоило ему моргнуть. — Эй, а где…? — Папа! — кто–то скромно ухватил его за край футболки. Копия Нэнэ смотрела на его сверху вниз и мило улыбалась. — Помочь тебе? — Ханако… Конечно, давай! — Ура! — девочка громко засмеялась, как вдруг перестала и хитро прищурилась. — Вспомнила! Я хотела спросить — а как ты встретил маму? — Маму? — Аманэ улыбнулся так ярко, как только мог, и очень громко хихикнул. — А я не рассказывал? В женском туалете. — В женском туалете?! — выпала девочка. — Папа, ты плохой, ты что там делал?! — Был Туалетной Ханако–сан! — мужчина снова расхохотался, а, когда девочка надулась, присел на корточки и погладил дочь по голове. — Ладно, не обижайся! Я расскажу тебе правду, но никому не слова! — Даже братику и сестрёнке? — Спросят, сам им расскажу. Ты–то готова? — Конечно, папа! — девочка высоко подпрыгнула, подняв одну руку, а потом заинтересованно замахала кулачками. — И как вы встретились?! — Понимаешь, — серьёзно произнёс он и тут же вернул свой любимый шутливый тон, — я её в море выловил, она тогда рыбкой была!