Июльский гром

Под подъездом стояла фигура — такая маленькая и тоненькая, что подуй на неё ветер — завалиться. Хотя и ветру дуть не надо. Ноги и так подкашиваются, а тело дрожит как осенний лист. В мыслях тоже пусто, а ещё минут пять назад их вихрь сносил Яну, с каждой новой мыслью всё сильнее. Потом… Она не поняла, что произошло потом. Всё начиналось как обычно. Балор снова поздно вернулся с работы, уставший настолько, что язвительно прокомментировать уже недельный бардак в их двушке сил уже не было, толи от выматывающей работы, толи от мучающей бессонницы. Сел и стал просто смотреть в пол, думая о чём-то своём. И снова Яна начала разговор, про эмоциональное выгорание, про то, что парень замучился на своей работе, про их державшихся на добром слове отношениях. Всегда всё шло по одному и тому же сценарию: она обрисовывает проблему и предлагает варианты её решения, а Балор просто кивает головой, находясь где угодно только не на кухне, только не с Яной. Инфантильно? Конечно, но прямо в этот момент, парень не мог позволить себе такую роскошь как рефлексия, ему просто было некогда. Ранний подъём, завтрак, поход на работу и возвращение домой. Вот и весь его день. И так из раза в раз, из недели в неделю. Но сегодня, с самого начала, что-то произошло не так. Как-то неправильно гудел старенький холодильник, как-то не так капала вода из крана на небольшую гору немытой посуды, каким-то не таким был воздух… Да и сама Яна сегодня была не такой. Она была решительно настроена разобраться с проблемами. — Балор, давай начистоту, ты устал. Может, ну её эту работу? Ты всё равно в общепите за гроши пашешь. Тебе нужен отдых. Так только себя угробишь, а это не мне, ни тебе лучше не сделает… Резкий звук удара по столу сбил весь боевой настрой девушки. Подняв глаза, её парализовал ужас. Искорёженное лицо уставилось на неё. У лица были глубоко посаженные глаза, тонкие изогнутые в гневе губы, сведённые к переносице тонкие брови. Оно было и чужим и таким знакомым одновременно, но так быть не могло… Балор никак не реагировал на её слова, лишь дальше пялило в старый пол, а лицо в оконной раме прожигало её взглядом родных глаз. Секунда и глаз стало больше. Их десятки, может сотни, а парень и бровью не ведёт. — Эй, Ян, чего застыла? — всё ещё безучастный, он поднялся со стула и направился к девушке. То что было в окне проследовало за ним. Что-то эфемерное медленно отделилось от окна, противное, жуткое, такое неправильное. — Не подходи! Кухня, коридор, тамбур, лестничная клетка, вот она вылетает на улицу и оказывается, что уже началась гроза. Дождь обдает её холодом, но на улице всё ещё душно от не спадавшей месяц жары. Противно. Она дрожит. Что это было? Она начала ехать крышей? Нет, нет, нет. Яна точно знала, что всё было реально. Это нечто за спиной парня было реально. Ей даже на секунду показалось, что то лицо, то нечто и было Балором. Такого не может быть… Это не он. Оглушительный раскат грома вывел девушку из подвешенного состояния в реальность. Насквозь промокшая, она стоит во дворе и смотрит в темноту. Можно было разглядеть новенькую детскую площадку, полупустую дворовую парковку и соседние подъезды. Сейчас привычный пейзаж нагонял жути. Он тоже был неправильным, пугал громким ливнем и неработающими фонарями. Переставал быть знакомым. От усилившегося чувства страха хотелось бежать. Но куда и как, с такой-то погодой? Конечно можно броситься со всех ног к деду Лёше, он всего-то в двух кварталах живет, но что ему говорить? Приютите на ночь, меня мой парень пугает? Ну может и не мой парень, не знаю? — Ян, Ян, ты чего убежала. Что с тобой? Посмотри на меня. Посмотри на меня! — Сильные руки обернули её на девяносто градусов и дернули под навес, — Ты вся промокла. Куда ты выбежала! Зачем! Эти руки не отпускали её, крепко-крепко держа за плечи. Бежать. Бежать, неважно куда, важен сам факт побега. Куда угодно лишь бы не здесь, лишь бы не встретиться лицом к лицу с тем что смотрело на неё из оконной рамы. Первый рывок — без результата, второй также. С каждым разом она пыталась вырваться, но силы лишь покидали её. Она кричала, била парня, пиналась ногами, но её не отпускали. Рыдания вырвались сами собой. Хотелось выть, но воздуха катастрофически не хватало. Со стороны девушка походила на обезумевшую, но не просто так они прожили эти два года. — Успокойся! Я вижу ты напугана, но я с тобой, тебе ничего не угрожает! — Балор знал, что отпускать нельзя — вырвется и побежит, а догнать Яну он сможет навряд. Что напугало её было непонятно, да и не нужно. Нужно успокоить, так что приходилось терпеть, обнимать, прижимать к себе, не отпускать, шептать, то он рядом и всё будет хорошо. Яна чувствовала теплоту родных рук. Да, они загрубели от постоянной работы и отсутствием должного ухода. Да, сейчас скорее хотелось убежать от них. Да, они пугали её, но они не могли быть Его. Не могли эти руки принадлежать тому лицу в окне, даже если казалось это был сам Балор. Такого просто не могло быть, так что нужно собираться с силами. — Пошли отсюда… Я не хочу здесь находиться… Оно, оно меня пугает, — сквозь тихие всхлипы разобрал парень. Укутав девушку в наспех накинутую кожанку, Балор было уже хотел вернуться в квартиру за зонтом, ведь идти в такой ливень, в лучшем случае сулило простуду, даже при такой жаре, но Яна одёрнула его, — не ходи туда, оно, оно точно ничего хорошего не сделает. — Хорошо. Как скажешь. Давай проедемся на метро, тебе нужно прийти в себя, а потом ты мне объяснишь, что только что произошло, — взявшись за руки, они двинулись в сторону ближайшей станции метро, хорошо, что она была не так далеко. Дождь был невыносим, хотелось вернуться обратно в квартиру, но состояние Яны не позволяло. Балор был эгоистом и сам это знал. Гордился страшно, хвалился, что из них двоих только у него есть мозги, но сейчас было как-то не до этого. Яна в истерике и он ничего не может с этим поделать. Это было неприятней чем дождь, чем работа, чем что угодно в этом проклятом мире. А её всё ещё трясло. В основном от резких звуков и бегающих теней, но и от особо больших капель дождя. В них чудились те страшные глаза. И все они смотрели на неё, хищно так, нечеловечье. — Давай быстрее, я уже насквозь промок, да и просто на улице мерзко. — Прости… — Не извиняйся, знаешь же что не люблю я беспричинных извинений. Лучше шевели ногами. Тебе бы лучше чего-то горячего, но и быстрым шагом согреешься, так что двигай. — Тоже мне, умный нашёлся… Дальше они шли молча. В метро зашли тоже молча. В подземке было значительно приятней чем за её пределами, хотя Яну всё ещё била мелкая дрожь. Дрожь не проходила до тех пор пока они они сели в вагон. Мерное покачивание успокаивало и отрезвляло мысли. Страх уже отошел на второй план, но проблема никуда не делась Что это было, а главное — что от них хотело? — Ты не поверишь. Я не знаю что это было но… оно было похоже на тебя… Много очень много глаз, лицо полное ненависти. Я… я не знаю. Оно было в окне. Я видела, правда видела, — Балор решил, что прерывать сбивчивый рассказ девушки — себе дороже, так что молча слушал. Она говорила почти спокойно, но это ситуации не помогало. Несмотря на все трудности, общую картину парень сложил и даже не знал как реагировать. С одной стороны стояло непонимание, а с другой ужас. Оно вылезло из кошмара. Оно было кошмаром За что? Единственное о чём думал парень. Раньше ему казалось, что это его индивидуальное наказание. За много чего: эгоизм, повальное безразличие ко всем окружающим, ну разве что кроме Яны, за откровенную ложь самому дорогому человеку. Он сам убивал себя, терзал и истязал. Это существо из его кошмаров — его ад и Яна тут не причём, но видимо где-то там решили по другому. Теперь это было и наяву, а главное, что оно мучало Яну. — Я тебе верю, — как-то понуро ответил парень. Дальше молчание. Вот остановка из вагона выходит группа подвыпивших и явно неадекватных подростков и старая супружеская пара, оставив их в вагоне одних. И что они делают в метро в столь поздний час? Да какая разница, если они заставили поднять глаза на стёкла. Балор редко позволял себе плакать, а тем более рыдать, но сейчас ничего другого он не хотел. Мышцы от страха свело судорогой, а на лбу выступил холодный пот. Из окон вагона на него смотрел он сам и ещё тысячи голодных глаз. Таких холодных, точно таких же как и когда он оставляет закладки на детских площадках, за гаражами и в заброшках. Таких же как и когда он шантажирует очередную девчонку сливом интимных фото. Таких же как и тогда когда обворовывает несчастных пенсионеров. Отвратно. — Правда веришь… Эй, ты как? На тебе лица нет, — даже сейчас о нём беспокоится. Как много сострадания может быть в одном человеке… Если бы не её любовь к сидящему рядом монстру, могла бы сойти за святую. Такая уродливая любовь если задуматься. Любить нужно тех кто этого заслуживает или хотя бы тех кто просил. А он был ни тем ни тем. По началу, парень просто брал и брал заботу этой глупой наивной девочки, а потом… Потом девочка перестала быть глупой, может наивной, но не глупой. С ним она расцвела, таких уверенных людей он встречал единицы, а таких как Яна не встречал вовсе. Так умело дерзить мог только он сам… у него и научилась. Дальше больше. Дальше он стал зависим от Яны. От её теплых прикосновений, от доброй улыбки, от всех тех милых приятностей, которые ему делала девушка. Всегда с радостью готовила его любимые пироги, даже если они не всегда выходили, это было вкуснейшее, что Балор ел в своей жизни. Милые безделушки, в основном самодельные серёжки, которые парень с гордостью носил. Прочие подарки девушки… её дружеские подколы и заботу. Он был стал готов ради неё неё на всё. Так что когда на Яну свалились долги скончавшихся родителей-сектантов, парень сразу же бросился в омут. И до этого он был не самым приличным человеком, но сейчас опустился почти на самое дно. Хоть убийствами не занимался, за это спасибо. Теперь уже и Яна смотрела на стёкла, с застывшими зрачками и комом в горле. Опять, опять оно… Она так не может… — Балор…- договорить ей не дали, закрыли глаза и рот. — Не смотри, пожалуйста, не смотри, — голос парня ужасно дрожал, вот вот и сорвётся, — просто поверь мне… — Нет уж, — эхом пронеслось в его, — пусть смотрит на то что ты творишь, на что она тебя подтолкнула. Она заслужила узнать. Так же, Балор? — Нет, нет, нет. Яна, не слушай его. Просто не слушай его, — умолял ту парень смотря в эти чистые испуганные глаза, — умоляю… — Хе-хе-хе, — как-то уж очень гаденько просмеялось нечто в стекле, так что аж холодок прошиб двоих, — она меня всё равно не слышит. Только ты, мой хороший. Меня она только видит, но и этого хватит чтобы свести с ума человека. Помнишь, как мы такое проворачивали раньше? Если она не может слышать этот кошмар, значит есть шанс всё исправить. Парень ещё не знал как, но он точно всё исправит. И от этой твари избавиться. — Ты слышишь и видишь это? — она указывает на окно, но там уже никого нет, — Где оно? Что, чёрт возьми, происходит? Ты же знаешь, я же вижу ты знаешь! Балор, ответь мне! — из глаз Яны медленно начинают литься слёзы. Она уже не понимает, что происходит и почему Балор так на всё реагирует. Девушка даже не сразу замечает как их начинает оплетать плющ. Он совершенно не ощущается как нечто реальное, но вот он ползёт все выше и выше, доходя уже до горла — начинает душить. Удушение не чувствуется, но дышать становится нечем и ей и парню. Вся в слезах, она что-то мычит. Столько страха в одном человеке. Все лишь жертва обстоятельств. Темнота, всеобъемлющая тьма. По ней ползёт злопамятные растения, они везде. Во рту, под кожей, в голове. Вся поросла. Это пугало больше чем всё произошедшее до. Она так никогда не боялась, даже когда она оказалась на улице, даже когда при ней совершили самоубийство родители, даже когда вытаскивала Балора из какого-то притона, обделанного в край. Сейчас же в опасности они оба и ничего не могут с этим поделать. Всегда старалась быть сильной, а всегда боялась. Печально. — Соберись, — пронеслось уже в сознании Яны, — открой глаза, — девушка послушала. Почти прозрачный образ её самой предстал пред её глазами. Она так выглядела лет в 12. Маленькая такая, миниатюрная…- ты, можешь выбраться, давай, просто представь и про него не забудь. Он у тебя тот ещё трусишка, хотя может сейчас он уже перестанет прятаться как ты, — сказала та и растворилась в дымке, оставив Яну в смятении. — Балор! Ты где! Где ты! , — воздуха катастрофически не хватало, но она кричала, кричала так надрывно, что уши закладывала. Звала его. Молила, чтобы тот откликнулся. — Ян, я тут! — послышалось где-то совсем рядом, рядом но откуда непонятно. Звук шел будто отовсюду. Нужно действовать. Яну уже не останавливали ветви плюща. Она вырывала его с корнем и искала самого дорогого человека. Где же он? Где же? Волосы? Да. Яна резко схватилась за парня повернула на себя. — Нашла, — одними губами произнесла Яна и… И всё закончилось.

***

В квартире было темно и тихо. Яна лежала на их разложенном диване, пребывая в смятении. Это был сон? Ну конечно сон, глупая. Хотя скорее кошмар. Очень неприятный кошмар. Девушка стала искать Балора, но не нашла даже намёка, что он тут был. Значит опять в ночную смену. Тяжело вздохнув, еле перебирая ногами, девушка побрела на кухню и к удивлению там горел свет. В тусклом освещении старой лампы сидел парень и судорожно пытался выпить чая. Выходило это вон из рук плохо, он ужасно дрожал и не мог даже глоток сделать не пролив так горячо любимый чай с мёдом. — Ты в порядке? — Яна присела рядом. Видеть такого Балора было в таком состоянии было в новинку. Поджатые губы, дрожь, скользящий взгляд. — Нет… Я не в порядке и уже не буду. Но ничего, и не такое переживали, а значит и это переживём… Ян, ты же…- парню было очень тяжело говорить, но он продолжил, — Ты тоже видела этот кошмар? — Я… Ты видел? Что это было? — Не знаю, правда не знаю. Коллективное сновидение или ещё что-то, хотя… не знаю. Дышать до сих пор трудно… Ян, предположим, если бы я сделал что-то ужасно неправильное, ты бы осталась со мной? — а в мыслях было только: «осталась бы ты с мерзким чудовищем, которым я всегда и был?» Яна была очень проникновенной девушкой и как-то само собой считала истинное настроение Балора. Грустно конечно, но она и до этого догадывалась, что её любимый промышляет чем-то неправильным. Закрывала на это глаза, а от того и сама была виновата, в первую очередь от своего безучастия. Видимо пришло время посмотреть своему страху в глаза. — Да, я останусь. Останусь и помогу тебе выбраться из того куда ты залез, но избавь меня от подробностей. Мне будет легче в неопределённости, — девушка обняла его и поцеловала в щеку. Куда же она от него денется. Как же он трясся, но со словами Яны его будто отпустило. — И впрямь святая… Прощаешь меня, даже не зная за что — Никакая я не святая, такой же монстр как и ты. Только ты сам себе в этом сознался, а я из себя жертву корчила. Говоря начистоту, ты страшный мудак, никого кроме себя не видишь и не слышишь, когда тебе пытаются помочь, но не мне тебя за это судить… И несмотря на это, я буду с тобой, потому что ничем от тебя не отличаюсь. Хотела бы тебе помочь — докричалась бы, в лепёшку разбилась, но помогла, а так… просто молча давала добро, — Яна только сильнее сжала парня в своих объятьях, — Я тебя нашла, так что теперь не брошу. Обещаю, мы выберемся из всего… Только пообещай, что не будешь мне врать и чего-то недоговаривать, я же волнуюсь, родной. Теперь уже тёплая атмосфера на их кухоньке грела парню душу. Всё таки ему невероятно повезло с Яной. И раз она просит — придётся выполнят, а он уже и не против. Уже верит, что вдвоём они смогут значительно больше и с гораздо меньшими потерями. — Раз так, то теперь ты мой монстр, а я твой… Где-то недалеко грянул гром. Первая гроза, за этот душный июль. Вот уже и дождь начался, а в его каплях отражались теперь уже ласково смотрящие на пару, бирюзовые глаза…