POV: что наблюдаешь?

Автор_ка, нарратор_ка или персонаж_ка?

      Считается, что повествовать от первого лица проще, чем от третьего. Почти так, но есть пара нюансов.       Неочевидная сложность заключается в том, что первое лицо заложено даже в те произведения, в которых не встречается ярко выраженного «я». Это лицо — нарратор_ка с делением на два типа: рассказчи_ца и повествователь_ница. Первый тип принадлежит, скорее, миру произведения, поэтому чаще прописывается ненадёжным: бывает, что всё описанное приснилось, показалось основному действующему и повествующему лицу, а в детективе это лицо может оказаться тем самым «цирюльником». Второй тип нередко выходит за рамки одного сознания, как в «реализме» Толстого. Реализм в кавычках, так как переход от одного субъекта восприятия к другому — способность сомнительной реалистичности. Нарратора с такой сверхспособностью к чтению мыслей называют «повествователем-богом». Толстой — автор-бог, потому что прочитает мысли даже охотничьей собаки Левина Ласки. Этот приём обыгран и в повести Достоевского «Кроткая» с неслучайном подзаголовком «Фантастический рассказ», но не буду спойлерить: Автор всё сам объяснит (иная трудность состоит в том, что, во-первых, Автор умер, а во-вторых, Автор биографический часто не равен художественному, но это уже другая история).       Подводный камень номер два: при переходах важно проследить, чтобы то, что описывает персонаж_ка, лежало в её / его поле зрения. Например, Кити не может увидеть, что её щёки покраснели. Это может увидеть Левин, причём в самых поэтических выражениях, потому что он романтизирует свою возлюбленную, например, так: «личико её залилось очаровательным румянцем» (пример из головы). Кити может почувствовать, что её щёки горят, но не увидеть, как они краснеют, потому что горение — ощущение изнутри, а покраснение — взгляд снаружи. В предложениях восприятия встретятся и глаголы проявления цвета («белеть», «алеть»), и такие как, например, «торчать» и многие другие. После этого вы уже не сможете спокойно читать, как «я маячила вдалеке», потому что «маячить» — слово с негативной оценкой и, как и «вдалеке», подразумевает внешнего наблюдателя, тогда как мы, как читательская аудитория, смотрим изнутри, глазами «я».       Слова-эгоцентрики (сосредоточенные на «Я») выражают оценку. По этим маркерам внутренней или несобственно-прямой (пересказанной) речи можно распознать, когда в ткань произведения врывается голос героя или героини. Эти слова и словосочетания могут подчёркивать неуверенность говорящей личности: «она подумала, что всё какое-то тошнотное… не завтракать ей, что ли?»; отрицательное или положительное отношение говорящего лица к происходящему: в предыдущем примере это слово «тошнотное». Особенно яркими признаками несобственно-прямой речи, включённой в авторскую или нарраторскую, послужат сленговые словечки, жаргонизмы, диалектизмы и другие «отголоски» социокультурного бэкграунда говорящей персоны.       С тоской вспоминаю те времена, когда писать от первого лица было проще простого… и с благодарностью — наши лингвистические штудии.