Путешествие в Совенок, или 2я смена.

Наступило утро, а поезд все ехал и ехал. Стучат колеса, откуда-то сквозит, слышно шаги. Рей открыла глаза от резкого толчка и проснулась. Время 8:01, за окном какой-то город. Антонина еще спит, Александр тоже. Аска? Поезд остановился. Аска уже тут как тут. — Орша! Привет! Соня! — Что, приехали? — Орша, стоянка 15 минут! Пройдемся? — А что я тут забыла? — Тогда я, - ответила Аска и убежала. Рей вспомнила. Ошмяны! Или Кена. Опять заходят пограничники, опять сканируют паспорта, опять смотрят вещи. Сегодня их не было, никто не будил. Аска выскочила на платформу. На небе облака, сквозь них пробивается солнечный свет. И, самое главное – свежий воздух! И зачем его отравлять очередным куревом? Стоят у вагона и дымят, словно паровозы или прорвавшаяся в мороз теплотрасса. Рядом ходит какая-то бабушка, предлагает пирожки. Цена, как за хороший обед в рабочей столовой – рубль. Стоит какой-то дизель-поезд. Аска пробралась мимо него к вокзалу. Тут несколько человек с сумками, с какой-то снедью, курят, что-то обсуждают. 2 памятника –паровозу П-36 и Заслонову – организатору и лидеру местного партизанского движения. Площадь. Стоянка. Пара такси, «Газик»-69, УАЗ-469: местные колхозники привезли продукцию на рынок рядом. У джипа стоят люди, по одежде – пиджакам и брюкам грубого покроя со следами пыли – видно – с колхоза. Приветствуют кого-то, молодого на вид, и одетого чуть лучше, с чемоданами. — Добро пожаловать к нам дипломированным агрономом! Сидай, скидай вещи, поедем! – произнес самый солидный мужик. – Сейчас страда, заготавливаем сено. — Товарищ председатель, готово! – к нему подошел еще один, с парой пустых мешков. – Можно ехать. Подбросите? О, Сашка вернулся с учебы! Ух, пакет какой, аж целая «Ивушка»! — Ну, давай! А «Ивушка»(50) - это такой магазин с дефицитом! Ася прошла мимо, улыбнулась колхозникам. — О, какое рыжее солнце! – донеслось вслед. — Было б у меня, я б план перевыполнял… — По числу детей, - подкололи его. Рынок уже открыт, пусть куча прилавков еще пустует, и кое-где еще только разгружают и принимают товар с фургона и старого автобуса. Что есть? Стоит мотороллер «Вятка» с бортовым кузовом и тентом, и загоревший дяденька раскладывает товар. Яблочки «Белый налив» - берем! Вот следующая торговка. Помидорчики из теплицы. Зелень… И быстрей на поезд! Рей оставалась в вагоне. У нее было, чем перекусить. Да и есть особо не хотелось – в поезде энергия почти не расходовалась. Вот только смартфон намекал, что ему нужна подзарядка, иначе он отключится. Антонина Сергеевна спит, Александр Юрьевич проснулся и куда-то делся, потом вернулся с ароматной свежеиспеченной булочкой. — Ася где? Доброго утра! – ответил он, развалился на полке и принялся за трапезу. — Сейчас придет, - ответила Рей с нижней полки, посмотрела в окно – бежит. Вагон меж тем тронулся и откатился назад, издав звук, похожий на громкое-громкое ленивое зевание после пробуждения ото сна. Аска успела. Все равно поезд простоял еще 2 минуты – в какой-то вагон затаскивали перебравшего вчера пассажира. Выйти покурить на перрон он смог, а подняться наверх – уже нет. Помогали всем миром – собутыльники, проводник и пара местных. — Как дела? – спросил Александр Юрьевич, видя свежую зелень и овощи. — Угощайтесь, - Аска вручила ему яблоко «белый налив». – Рей! — Спасибо! – ответила Рей и попробовала яблочко на вкус. Кисловато, щекочет язык, еще б повисеть ему пару-тройку дней. Александр Юрьевич посмотрел в окно, доел яблоко. «Кислит!» — Девушки, извините, можно нескромный вопрос? — Какой? – спросила Рей. — Задавайте, - ответила Аска. — Я смотрю, вы носите джинсы и джинсовые куртки. Где их достали? В «Березке» или вам из-за границы привезли? Или в «Альбатросе», видел пакет, слышал, что есть такие магазины для моряков, когда на Кубе был. — А что не так? – спросила Аска. — Все так, просто у вас джинсы, что в них хорошо и на работу, и на природу, и путешествовать. Мои коллеги в Саратове брали джинсы, так там ткань, насыщенный цвет только красоваться. — На барахолке, не знаю, откуда привезли, - ответила Аска. – В «Альбатросе» такого нет. А Вы в «Березке» смотрели? — Давно это было. В 1983 и 1985м. — За границей были? – спросила Рей с верхней полки. — Да. – Александр Юрьевич, что выглядел суровым, чем-то недовольным, вдруг впервые улыбнулся. – На солнечной революционной Кубе! — А что там делали? – спросила Рей. — Командировка по линии нашего завода. Самолеты обслуживал у Air Cubana, наши Яки «40» и «42». Хоть за границу смотался, поглядел, как живут. В 1983 на месяц, наш сотрудник, кого отправляли, заболел, пришла моя очередь! — Хорошо, - ответила Аска. – Как поработали и отдохнули? — Отлично! Куба! «Куба далека, Куба рядом!» Солнечные пляжи Варадеро! Старые машины в стиле ретро! А какие там, простите, женщины! Чудесный отдых! А еще, - Александр Юрьевич перешел на шепот, - Заработать можно! В местном валютном магазине берете дефицит, джинсы, украшения – один по номиналу шпику из DSE, а остальное продаешь на рынке за 2-3 цены. Где – он тебе подскажет. И все наши так делают, иначе зачем за границу выезжать? А там наших много! — А чем заняты? – спросила Аска. — Военные, - теперь собеседник говорил нормально, – Мы в аэропорту Гаваны бухали, они рассказывали, что у них в Лурдесе база, они в курсе, кто из американских политиков «голубой», кто детей любит по уголовной статье, у кого какая любовница и сколько взяток получает и к какому банкиру на ланч летает на частном самолете от него же. В порту стоят суда нашего флота – там постоянные и гости с Балтики и Севера. Правда, чеков, говорят, им не дают, но у них свой Военторг есть. Еще наши гражданские специалисты, дипломаты, туристы бывают. Врачи там, кстати, хорошие – меня подлечили немного, моего коллегу. Говорят, после Чернобыля, пострадавших от облучения детей на ноги поднимали. — Класс! – Рей и Аска не могли сдержать улыбок. — А что с самолетами делали? – спросила Рей, - Ремонт, что местные не могут сделать? Как с судами, когда что-то делается силами экипажа, а что-то – постановкой в сухой док, например, капремонт двигателя. — Откуда так разбираетесь? Точно, родители у вас моряки. — Да, угадали, - ответила Рей. – И родители моряки, а дед сначала ходил в море мотористом, а как здоровье стало сдавать, пошел на судоремонтный. Сейчас выходит на испытания и ведет практику у курсантов. — Хм. Значит, я прав. Вот. Смотрите – как самолет налетал определенное количество часов, ему делают обслуживание. Проверяют состояние узлов, деталей, что-то меняют, проводят ремонт. Какие-то операции делают сотрудники авиакомпании, а что-то с участием представителей завода и КБ, есть этап, когда самолет перегоняют на авиаремонтный завод и полностью осматривают, разбирают и собирают. Мы ездили в 1983-м так наши «Яки» обслуживать. А в 1985-м – внеплановая поездка, вышло предписание Министерства гражданской авиации о проверке дисков ТРД – годом раньше из-за усталостной трещины случилась катастрофа (51) - во время изготовления в титан попал кусок с высоким содержанием азота. Когда выяснилось, изменили методику проверки. Мотор проверяли его изготовители, а мы делали мелкий ремонт, проверяли и превентивно меняли винтовые домкраты механизма перестановки стабилизатора (52). — Бракованные, что ли? – недовольно спросила Рей. — Конструкторская ошибка. Сейчас дефект полностью устранен, в наших кругах говорят, что кого-то из проектантов даже судили )53). — Ясно, - ответила Рей. Александр Юрьевич снова погрузился в воспоминания о жаркой и далекой Кубе, задумался. За окном поезда начал капать дождь. — Вы где были, только в столице? – спросила Аска. — Гавана, Карденас, Варадеро, Ольгун – один «ЯК» там застрял. Антонина Сергеевна проснулась и слушала, о чем речь. — Интересно, а как там жизнь? Как и у нас – партсобрания, лекции, атеизм? — Атеизм? Там коммунизм, христианство и шаманизм. Кубинец сначала выступает на партсобрании, потом молится Богу, а дальше идет к квартальному колдуну вуду за помощью. На Варадеро еще полно проституток, домов свиданий, хотя формально запрещено. Только кого это останавливало? А кто-то потом к венерологу ходил, уже у нас. — А природа, природа там? – поинтересовалась Антонина Сергеевна. — Интересно, - подхватила Аска. Рей молча слушала. Александр Юрьевич задумался, потом заговорил. Перед слушательницами открывались восхитительные картины. Пляжи с прозрачной водой, коралловый песок, пальмы, экзотические цветы и кактусы. Цветы марипосы – символа независимости, честности и непокорности, любимые цветы кубинцев. Апельсиновые деревья и папайя. Из фауны – разноцветные попугаи ара. Говорить? Умеют. Смотря, где живут. В одном районе шпарят на кубинском, в другом, где советские, обращаются за угощением на 2х языках. Как-то застали поединок красных крабов на пустом пляже – увидели случайно, когда их «Форд» 1948 года сломался, и он с коллегой прошел к пляжу. — В общем, надо видеть самим. А за окном летний дождь. Смоленск проехали незаметно – стекло покрылось каплями, ничего не видно, только дым из заводских труб. А как Рей глянула в окно – дождь стихал, а мимо под мерный стук колес проносились дачи и бесконечный лес, помнящий и 1941 год, и партизан, и освободительные бои. Мелькнула какая-то деревушка. Старые темные избы, покосившиеся заборы, еле живые сараи, размокшая дорога, а из цивилизации, похоже, только электричество да старый ГАЗ-63. Еще одна деревня, на вид чуть-чуть лучше, и застрявший посреди улицы самосвал. Дом. Поленница дров, покосившийся туалет. — В Литве лучше, - ответила Антонина Сергеевна. – Тот мужчина, у кого «Жигули», из деревни. У них там и стройматериалы, и молоко, и, главное, газ! «Оккупировали» его! А в Смоленской области пустые полки, дрова и ужасные дороги! Их бы кто так оккупировал! — В Орше тоже, говорят, в магазинах мяса привозного нет, - ответила Аска. – Все свое, колхозное или частное. — А у Вас, в Саратове? Я видела, у Вас сумки тяжеленные. — Я стараюсь при дамах не выражаться, - последовал ответ. – Полнейший. Я запчасти везу. — Машину купили? – спросила Антонина Сергеевна. – Новую или нет? — Новую. До этого не до машины было: дача, еще очередь на жилье, на машину очереди. Моему коллеге, Крюкову, повезло – он был в загранкомандировках в Монголии, Кубе, Болгарии, Югославии, так на чеки купил по очереди «Жигули» - «пятерку» в прошлом году. В прошлом году у нас аукцион щедрости случился – вне очереди пришло сразу 8 «Жигулей»: 6 «13х», «шестерка» и «пятерка». У меня денег только на 21013ю хватило. — А мой бывший муж купил дешево «копейку» у военного из ГДР 5 лет назад и год ее восстанавливал. Зато без очереди – мы встали в 1980м на 92 месте, а в 1982 продвинулись до 89го. Нам машин почти не выделяли, а мы хотели с детьми поездить по стране, жизнь показать. — Понимаю. Что в ней сломалось? — Кривой кузов варил после аварии – договорился с нашими ребятами. Двигатель новый, коробку перебирал, задний мост… я не разбираюсь, короче, почти всю машину! Сколько денег ушло, а потом ушел к какой-то побл… потаскухе, что ему помогала с деталями, кобель сраный! — Сочувствую, - ответил Александр Юрьевич. – А я моему коллеге везу шаровые. Купить «Жигули» купил, а потом у него шаровая сломалась. Машина, считайте, охромела. Кое-как с Лесопильного до 71(54) цеха добрались, где машина сейчас и стоит. Запчастей нет. В магазине ждать неделю-две, и то, если дать на лапу – Миха «Крюк» не один такой. — А на сервис? – спросила Рей. – Машина на гарантии? В ответ Александр Юрьевич горько засмеялся. — Девушка! Какой сервис? Какая гарантия? Сдаст он машину на сервис. И будет ждать месяц-два, пока не даст на лапу слесарю 9 цен этих чертовых опор! — А вы за сколько их взяли? — Всего за 2.5 госцены на рынке Гусева, по знакомству, - ответил Александр Юрьевич. – Если б было на чем, съездили б в Кибартай или Марьямполе. Во-вторых, пока машина будет стоять, ее разденут. Снимут стекла, лампочки. А еще вместо нового стартера и генератора поставят дохлые, вместо сцепления поставят изношенное, И ничего не докажешь, будут утверждать, что так и было! И никакой ОБХСС не поможет. Это Шатурнику с ЦЗЛ(55) повезло – он взял «шестерку», и у него что-то сломалось. Жена у него стоматологом работает, так ему за 3 дня все сделали! У меня блата нет, и чеков, чтоб в «Березке» купить дефицит в качестве взятки, вот мы сами «копье» наше чиним. Проводница принесла чай. Тут выяснилось, что пока все спали, на верхней боковой полке появился еще один пассажир. Немолодой мужчина в очках, что спал, а тут проснулся. Выпил чаю, перебросился парой слов с Александром Юрьевичем и снова уснул или обернулся смотреть в окно. — Хорошо, тогда вместе. — Земляки? – спросила Антонина Сергеевна. — Ему в Мичуринск, по пути. Рей и Аска улеглись отдыхать дальше. Поезд все ехал и ехал – следующие какие-то деревни, потом Вязьма, потом Гагарин (бывший Гжатск), Можайск и Москва. 7 часов еще тут находиться! Александр Юрьевич посмотрел на время, вздохнул тяжело-тяжело. Успеть он успевает, но долго, долго! — Я на ЭР-200 летал от Москвы до Ленинграда, - заметил он верхнему соседу. – 4 с половиной часа! Удобные кресла, можно развернуть друг к другу, бар в головном вагоне. Когда еще такие будут? Например, до Горького? — В капиталистической Японии они уже есть! 240 километров/час. А зачем вам в Пулково? — В Пулково наш «Як-42» сломался, там не могли выявить неисправность. Повезло, мы были в головном КБ Яковлева. — В авиации работаете? — На авиазаводе. Самолеты строим. — А я локомотивы ремонтирую, - ответил пассажир и вскарабкался наверх. – Только с ЭР-200 не работал. Говорят, полно головняка: щебенка с рельс повреждает кабели, трубопроводы, и оборудование. И заснул. Поезд идет. Прошли зону, где ночью и утром пролился дождь, стало жарко. По-прежнему за окном редкие дачи, деревеньки и бесконечный лес. Только так понимаешь, насколько велика и бесконечна наша страна! Кто-то об этом подзабыл. Скоро появились электрички – столица близко! Вот уже дачи, дачи, дачи. Рей проснулась и с интересом смотрела в окно. Бежит на важное задание отряд ребятишек. Несутся по неотложным делам милицейские «Жигули». В небе, прогремев на всю округу, прошло звено низколетящих истребителей. — Это что? – спросила Аска. — Кубинка, Ася, - ответила разбуженная Антонина Сергеевна. – Скоро Москва! — Знакомо! – улыбнулась Ася и поведала Рей, что в Кубинке был ее дед-танкист. Тут, считай, Мекка советских (и российских) танковых войск. Здесь, в 38 НИИ, разрабатывают и испытывают на полигоне и танковой директрисе новые модели танков, продумывают тактику их применения в условиях боевых действий. А еще тут находится музей бронетанковых войск с уникальными экспонатами, включая концептуальные модели. Кубинка исчезла так же быстро, как появилась, промелькнули и скрылись армейские грузовики и автобус, опять дачи, дачи и дачи. Народ потихоньку переодевается, собирается. Александр Юрьевич о чем-то спросил у железнодорожника, тот ответил, что знает, но сначала надо сдать вещи в камеру хранения, а потом в ЦУМ. — Рита, Ася, чеков у вас нет? – спросил Александр Юрьевич. – Или нужны? Или потратили? — Нет, - ответила Рита. — Думал, в «Березку» зайду. Я там был раза 2 в жизни. — После Кубы? – спросила Ася. – Что взяли? — Ничего такого. Это мой коллега там умудрился набрать техники. Знаю, кто-то чеками себе кооперативную квартиру сделал. Я одежку для жены и детей, и мелочи. А тут смотрю, вы в Альбатрос заходили. — Чеки «Березки» и боны «Альбатроса» - разные, - ответила Рей. Дачи, дачи, поселки уже не прекращались. МКАД! Москва! Бесконечные склады, заводы, пути. Платформа электрички с толпой ждущих людей с сумками и авоськами, еще одна электричка, только пустая, и вяло плетущаяся в депо. Посредине идет вагон с опущенными токоприемниками. В соседнем купе уже оживление. Народ собирается, стаскивает с самой верхней полки вещи и своего товарища. Слышен грохот, что-то падает, потом вой, еще один грохот. Замечание. — [КАД ТЯВЯ ПЯРКУНАС ТРЯНКТУ!] (56) — Игорек, тише, тише! Иначе опять поедешь в Воркуту! Только жить будешь не в казарме, а в бараке! — Книги, книги, помогите собрать! Я за Арцимовича и Африкантова радио продал! — [ЛАББАЙ БРЯНГУ!] Дорого. Голова моя… - слышен голос с прибалтийским акцентом. – Как там… до свадьбы… — Андрис, заживет! — Воркута? – спросил Александр Юрьевич, что заботливо паковал белье и проводил ревизию своих чемоданов, особенно мощного красного, типа «Гросс Германия». — А что «Воркута»? – спросил вернувшийся с туалета железнодорожник. – Я тоже там был. В командировке. — На сколько лет? – поинтересовалась Аска. — На несколько дней, пока не починили их ТЭМ-2. Там большой карьер. Антонина Сергеевна собралась молча, глядя на московские пейзажи. Приготовила копеечки на жетоны в метро и на таксофон. — Мы на Белорусский вокзал прибываем? – уточнила Аска. — Да. А что? — Подруге позвонить надо. — А я в Москве ни разу не была, - ответила Рей. – Только в Пит.. Ленинграде! По ее взгляду Аска поняла, что Рей не была ни в советской, ни в «демократической» Москве. Вообще, ни разу. А им еще надо попасть на Казанский вокзал. Аска тоже – ареал ее выездов ограничивался Новосибирском и озером Байкал, и Питером, фестивалем косплея, где она с Ритой/Рей и познакомилась. — Я покажу, - вздохнула Антонина Сергеевна. – Опять эта Москва. — Вам далеко? – спросила Рей. — Найду, а пока поживу у подруги, с кем мы в эвакуации сидели. Надеюсь, на дежурство не вытащит… — Она тоже энергетик? – поинтересовалась Рей. — Хирург-травматолог в 68-й больнице имени Демихова. Мечта военного детства. Я ей даже завидую. Гений, что сказать, хорошо устроилась. — А Вы? — Не мое. У меня мозги бы сломались столько учить. Я крови боюсь. А у нее получилось! — Сильнее, чем горящего масла в этом… - спросила Рей. — Трансформаторе. Я хотя б знаю, что делать. Она еще просила ей в больнице кое-что посмотреть по моей части. За окном уже видно московскую улицу, пестрый транспортный поток. С ревом сирен несутся пожарные – универсал «Волга» и 3 мощных «ЗИЛ». Видно, как из переулка, где стоят старые дома, валит дым. Скоро поезд прошел мимо депо, мимо многочисленных вагонов в отстое, замедлился и вполз на платформу. Остановился. На выход вмиг организовалась очередь, девушки встали вслед за железнодорожником. У них с авиатором проблема – много вещей, надо, чтоб кто-то посторожил. Кого встречают? — Нас, - ответила Аска. — А не могли бы, пожалуйста, - произнес Александр Юрьевич. — Хорошо. Железнодорожник болтал с четырьмя молодыми людьми, стоящими впереди. — С Воркуты? Лето у вас там бывает? — Лето бывает один день, - ответил тот, что с Литвы. — И то, в этот день нас не выпустили в увал, - ответил другой. — А вы-то в Москву, или снова на службу? — Мы отслужили, - ответил третий. – Поступаем в МИФИ. — Мы из Снечкуса (57), готовы, - произнес тот, кого звали Игорем. — А что там? — Любопытной Варваре в КГБ нос оторвали… — И в Воркуту уголь добывать сослали! – засмеялись великовозрастные абитуриенты. — МИН-СРЕД-МАШ! — Понятно, молчу. — А вы сами с Воркуты? — Был в командировке. По линии Министерства путей сообщения. Очередь продвигается споро, и вот уже купе проводника, титан и выход. В вагон врывается свежий-свежий ветерок с перрона. Аска и Рей поблагодарили проводницу и выскочили вслед за ребятами и железнодорожником. И где тот, кто их встречает? — Подождите, мы посмотрим, - ответили девушки попутчикам. – У нас вещей немного, и мы что-то не видим никого. А абитуриенты уже выстроились напротив какого-то мужичка в форменных брюках и рубашке, отдали рапорт: «Товарищ капитан! Отделение ботаников для поступления в МИФИ построено!» - «Вольно, товарищ старший сержант!» - офицер внешне серьезен, а глаза улыбаются. — Вас перевели? – спросил литовец. — Оставили. Что-то грядет! — Подпалят лазером башку Рейгану? — Пока рано. Пойдем, вам еще заселиться надо! Народ идет, абитуриенты скрылись, железнодорожник и Александр Юрьевич вытащили многочисленные сумки и чемодан, позвали носильщика и попросили вызвать такси – спускаться в метро – просто безумие. Антонина Сергеевна сказала, где телефон, и, попрощавшись, скрылась в толпе. Мимо, двигаясь зигзагами, прошла компания развеселых алкоголиков в сопровождении такого же «встречающего». Он, похоже, был еще пьянее, едва-едва шел, а бульканье, казалось, было слышно на всю платформу. — Рита, Ася! Рита! – раздался голос, и к ним продрался человек лет 50и, с приглаженными короткими волосами и в очках с черной оправой. Одет был в серый костюм с белой рубашкой, в руках – дипломат. — Да, мы, - ответила Аска. — Добрый день! Я от Сиротиных, родственник соседей вашей бабушки, Дарьи… запамятовал фамилию, простите. У нас в НИИ было совещание. Петр Андреевич. — А нас вы уже знаете, - ответила Аска. — Пойдемте! У вас много вещей? Так, мне сказали, чтоб я отвез вас в магазин. — Нет, сами донесем, – ответила Рей. – И позвонили… — Да, что-то вещей у вас маловато. Вы ж на распределение едете? Далеко? — В Волгоград. — А, очень хорошо! – ответил ученый. Вот уже платформа кончилась, начался вокзал. Нагнали каких-то пассажиров – 2е человек несли вещи, а пара санитаров на носилках везли какую-то молодую девушку под капельницей. Какой-то субъект спросил, ему ответили: — В Бурденко, операцию будут делать. — А, тогда за здоровье! – ответил тот, осушил фляжку, спрятал в карман джинсов и отправился куда-то в вокзальные джунгли. Наша троица сначала заскочила в буфет. Многотонная хозяйка даже не удосужилась подняться. Её Величество изволили медитировать. На витрине «богатство» - несколько подсохших бутербродов, заветренные пирожные. — Да, вам чего? – лениво спросило Её Величество. — А есть нормальные бутерброды и пирожки, не сухие? Или только все испорченное? – спросила Аска. — А такие кто брать будет? Пушкин али Лермонтов? Жрите, что дают, и не выступайте мне тут! Интеллигенция вшивая, как говорил Владимир Ильич, – Её величество изволили встать и гневаться. — Пойдемте отсюда, не портите желудок и нервы от хамла базарного! Вон, ее как раздуло, сейчас лопнет! – заметил ученый. Что было потом, они уже не услышали, потому что выскочили и встали в очередь к телефонам переговорного пункта. До них донесся лишь бессвязный вой. Стоим. Мимо идут люди, из кабинки слышен взволнованный голос. «Да. Товарища Колонина позовите! Как нет? Из Ярцево? Приедет? Все, сейчас!» - дверь открылась, оттуда пулей вылетел мужчина с парой чемоданов, чуть не снес следующую по очереди, немолодую тетушку в платке с сумками, одетую по-деловому, в юбку и пиджак и исчез за дверями. — Куда спешит, у него корова не доена, или утюг забыл выключить? – вздохнула тетушка и вошла в кабинку. Вскоре оттуда донёсся громовой голос, нет, глас. Тетушка интересовалась, насколько хорошо подоены колхозные коровы, и приезжал ли ветеринар. А потом – «СПРАВОШНА?! Номер мне скажите! Еще раз!» Бедная тетушка-колхозница, что за какие-то заслуги была вызвана в Москву, минут 10 дозванивалась в справочную, потом по телефонам, где либо не брали трубку, либо посылали, пока, наконец, не узнала, что надо. Вышла она очень недовольная, красная и уставшая от бесконечного выяснения отношений. Теперь очередь Аски с Рей. Жетон. Номер. Гудки длились минуту, номер не ответил. — 16:15, тебе не кажется, что бабушка еще на работе? – спросила Аска. — Блин! И что делать? Петр Андреевич беседовал с каким-то мужчиной, что был за ними, и сразу отозвался. — Никого нет? Тогда последнюю цифру «4» наберите, это мои! А теперь ответили. Рей попросила передать Дарье, что они приехали в Москву. — А Петр Андреевич вас встретил? Дайте трубочку! — Да. Спасибо! Петр Андреевич успел сказать пару слов, и линия отключилась. Пора спешить на выход, а знакомый бывшего делегата и депутата, друга бабушки, так и не появился. На улице все еще жарко, пусть и наступает вечер. Девушки последний раз увидели Александра Юрьевича и железнодорожника – они сели в такси-универсал «Волгу», помахали руками на прощанье и уехали. Таксисты тут были на любой вкус – солидные желтые и бежевые «Волги» с шашечками, одинокий «Москвич». Чуть дальше, когда отошли к стоянке, ждали «леваки» с «Жигулями», готовые без лишних слов отвезти хоть на край света за полтора счетчика или фиксированную сумму. — В «государственном» такси за срочность и быстроту выйдет все равно дороже, от 2х счетчиков, - заметил девушкам Петр Андреевич. — Смотри! – Рей ткнула Аску в плечо. Возле какого-то киоска стоял фургон «Жигули», на котором было написано «Доставка блюд» и «ЭЛЕКТРО». — Электромобиль, что ли? – удивилась Аска, достав телефон и щелкнув. — Значит, да, - ответил Петр Андреевич, что шел впереди. – А, точно! — Ничего себе, пока у нас спорят, а они в СССР уже были! – заметила Рей, подразумевая дискурс о будущем транспорта, ведущийся в 2010х годах. Стоянка. Машин немного – и почти все «Жигули» разных моделей и цветов. Красные, желтые, голубые, зеленые. Пара «Москвичей» и какая-то немолодая длинная «иномарка» с надписями «Ford» и «Taurus». — Не видели такие? У нас есть, - ответил Петр Андреевич. – Хорошо люди устроились, а мы в очередях стоим. Рей и Аску иномарками было не удивить, но настолько древних по их меркам машин, относящихся к концу 60х – началу 70х, они вживую еще не видели. А их ждала красивая черная «Волга ГАЗ-21». Часть сумок погрузили в багажник. «Зачем вам инструмент?» - «В подарок племяшке». Петр Андреевич открыл двери – садитесь! Рей и Аска погрузились в мягкие задние диваны бежевого цвета. Еще можно закрыться от внешнего мира белыми шелковыми занавесками. Как в машине комфортно! А перед водителем – полукруглый спидометр, накрытый прозрачным кожухом. Еще приборы, радиоприемник и часы. Все плавно и округло. Под приемником – чужеродный прямоугольный кассетный плеер, а под ногами переднего пассажира остались какие-то скобы. Петр Андреевич пошуршал рукой под сиденьем, потом попробовал завести мотор. Со 2й попытки мотор завелся и сочно заурчал. Петр Андреевич вставил кассету МК-60, и салон наполнился приятной мелодией “Words” F.R. David. Задний ход. Сзади сигналит электромобиль «Жигули», но мы не спешим. Пропустим еще пару попутных, и вперед, по улице Бутырский вал! — А куда мы едем? – спросила Аска. — В магазин одежды, - отозвался Петр Андреевич. – Я с товароведом одноклассники. Она вам подберет, что моднее. Он недалеко. А девушки млели под красивую мелодию и смотрели в окно. Есть особо не хотелось, даже запас от бабушки Дарьи и остатки колбасы еще оставались. Но это ненадолго. А за окном московские улицы, зеленые скверы, пара автобусов «Икарус». Мелькнула еще одна иномарка – «Мерседес 190». Рей и Аска не обратили на него особого внимания. — Мерседес, - заметил водитель. – Новый, похоже… Рей кивнула – она таких машин в Калининграде за свою жизнь видела не один десяток, их из Германии везли только так. А вот их обгоняет 24-я «Волга» - поравнялась и ушла, как от стоячих. Аска удивилась. — Гебисты какие-то, - заметил Петр Андреевич. – Ходят слухи, у них «Волжанки» с моторами от иномарок, гоняют, как бешеные (58). — А ваша машина какого года? – спросила Рей. — 1963го. — А, ничего… — Прошла полный капремонт на 88 заводе в Чи… Словом, ее капитально отремонтировали в 1975-м, а в 1980-м я ее купил и пригнал сюда. – поправился Петр Андреевич, когда понял, что сболтнул лишнего. – У знакомых. — А «Жигули»? – спросила Аска, тем более, их обогнал «ВАЗ-2107» с надписью «LADA NOVA». — Я в очереди лет 5 стоял, пока не купил «Волгу». Наш НИИ затерли, квоту на «Жигули» не дали, только на «Ижи». А на них весь брак идет, потом мучайся. А после «Волги» опять очередь. В прошлом году подошла, но я хотел «трешку» или «пятерку», а мне предложили устаревшую «тринадцатую». Или «Москвич» из сверхплановой партии к 1 мая (59). Так что я лучше на 21-й покатаюсь. И в лес, и на рыбалку, и на дачу, и по работе. — Подержанные машины стоят, говорят, дороже новых… - спросила Рей. — Да, в 2-3 раза, особенно «Волги». 24е дорогие, 9000 рублей, списки утверждают в райкоме или даже на горкоме. За подержанные в Южном порту цеховики и прочие барыги отдают 15-20. А «Волжанку»-то хочется! Особенно универсал! — Ого! – ответила Рей. – И что делают? — Мой приятель в Волгограде живет, он купил списанный, уже прошедший ремонт на ВАРЗ, заменил мотор и коробку, и ездит(60). Вышло как за «Жигули-13», но того стоило! Перекресток. Впереди – Савеловский вокзал, но еще надо развернуться и не столкнуться с фурой с каким-то экзотическим тягачом. Зеленый! Петр Андреевич еле успел отвернуть, чтоб его машину не снесло полуприцепом. Еще немного времени, снова поворот направо, налево, и мы приехали. Вот уже виден магазин «Одежда», рядом небольшая стоянка с «Жигулями», «Москвичами» и грузовиком «ГАЗ-52» с тентом. Девушки и Петр Андреевич вышли. Рей обратила внимание Аски на женщину в белом халате с медицинским чемоданчиком в руке и фонендоскопом на шее – она прошла мимо и уселась в бежевый «Москвич» с красным крестом. — А сейчас на чем ездят наши участковые врачи? – спросила Рей. Аска кивнула – ее участковый доктор ездила на старенькой личной «Тойоте Спринтер» с правым рулем. В магазине народу немного, только какая-то женщина вздыхает – услышала от подруг, что выбросили польское белье, приехала с другого конца Москвы и опоздала. Петр Андреевич провел девушек в отдел готового платья. Там были 2 продавщицы – одна молодая, в стильном по меркам 80х платье и высокой прической в стиле Сандры, и другая, уже солидная, лет около 40. Очень ухоженная, красивая, и не поймешь, сколько ей. В советское время, как отметили девушки, женщины старели как-то резко и быстро. По паспорту ей 30, а выглядит на все 40-45. В наше время все наоборот – по паспорту 40-45, а вид на 30, если не моложе. У молодой еще была импортная помада «Lancôme». Петр Андреевич поздоровался, попросил подобрать для рыжей девушки платье. — Ира, подбери. — Привет. Как ты там? Свежие позы или шули? А еще этот, салават… — Саламат. Нет, пока в Читу не ездил, - ответил Петр Андреевич. – Я же говорил, что тебе понравится. Ты о шули говорила… — Мне не понравились, с детства ненавижу капусту. А моя свекровь в восторге. Спрашивала рецепт. — Я могу узнать, как там буду, но готовит повар из бурят. Местный. Рей осталась стоять, пока Аска выбирала то, что ей подходит. — А у что такое у вас в той сумке? Платье какое-то? Не покажете? – спросила Ира. Рей кивнула. Она видела, как на них смотрели продавцы. 2 девушки в джинсах (относительный дефицит), джинсовые куртках (относительный дефицит), в майках с какими-то надписями (дефицит), спортивных сандалиях (где достали этот дефицит?). Одна с виду замкнутая, со сложным характером. У нее еще глаза красные! (где достали такие контактные линзы?) Волосы голубого цвета (хороший парикмахер с дефицитной или импортной краской) . Вторая, наоборот, боевая девушка. Глаза голубые (тоже контактные линзы?). Волосы ярко рыжие (или от природы или очень хорошая и явно дефицитная профессиональная краска – манекенщица???). Красные заколки (дефицит). Выглядят ухоженно, но как-то странно – идут уверенно, не жмутся и не стесняются, как обычные граждане. Жили за границей? Тогда почему не в «Березку»? Вернули обратно, ума набираться? — Вот, - она показала, что там было. — Красивое. Старинное какое-то. Вы, случаем, не актриса? — Нет. — У нас одна актриса из московского академического театра оперетты одевается, помимо Центрального Дома моды и «Березки», приезжает на «Жучке» из Мексики. Рей посмотрела на нее очень недовольно, давая понять, что всякие «театры оперетты», хоть «какие-то бронированные», хоть «академические» (как у Булгакова), ее совершенно не интересуют. Продавщица, даром, что молодая, поняла. А тут Аска подобрала платье и вышла из кабинки покрасоваться. Оно короткое, до колен, темно-коричневого оттенка с темно-розовыми ромашками. Аска выбирала недолго – пара платьев с какими-то оборками по последней моде ее не впечатлила, а вот это в самый раз. Продавцы вздохнули с облегчением – похоже, они припрятали какой-то модный дефицит, и доставать его не пришлось. Осталось только пробить чек и оплатить. Аска переодеваться не захотела, просто попросила отнести вещи в машину, что Рей и сделала, заодно выбив чек. Денег все меньше и меньше! Дотянуть бы до этого «лагеря»… Так, а где старшая и ученый? Вот, на стоянке у «Волги» и оживленно беседуют. — Во Франции есть система, «Минител», вроде. Корреспондент этот ездил во Францию, в 1984м, освещал чемпионат мира по биатлону. Там экран и клавиши, как на печатной машинке. Ему показывали – очень удобно, можно заказывать билеты, узнавать погоду, результаты соревнований. Он пользовался. — Стоит, наверное… А очереди нет? — Говорит, не очень дорого, но если через этот терминал общаться, то выйдет дорого. — Сам этот «терминал», он сколько стоит? Наверное, цена для богачей! — Его бесплатно выдают! Серьезно! Бесплатно, только надо платить абонплату! Была б у нас эта система, очереди б сократились! — Живут же люди в этой загнивающей Франции! – последовало восклицание, полное нескрываемого восхищения. – А мы 2й год ждем очереди на простой телефон… — Столица, всем не хватает. Мои родственники живут в портовом городке на Балтике, там телефоны подключили за полгода. Сразу как квартал возводили, выбили фонды на АТС. ДК им красивый сделали, туда труппа местного драмтеатра приезжала. — Везет… А, тут культпоход будет в МХАТ, где Ефремов (61), на «Перламутровую Зинаиду». 2 или 3 июля. Пойдете? Говорят, новый авангардный спектакль Перестройки. — Не знаю: могут опять загнать в командировку. Наш парторг может отправить в театр Моссовета, мы проголосовали за пьесу «Живой труп» по Льву Толстому. Рей стояла недалеко. От Льва Толстого у нее уже была передозировка после университета, и тут опять! — Это твоя подруга? – спросил ученый. — Да! Ну, как? – спросила Рей, увидев Аску в новом платье. — Весьма хороша! – заметил Петр Андреевич. — Это сама подбирала? – спросила продавщица. – У нас есть платье нового фасона с «Первомайской зари», есть из Польши. Но ее размер уже продали… — Да, - ответила Аска. – Я всегда сама выбираю одежду. — И еще какой-нибудь аромат от DZINTARS, - “Рижская сирень”. — Эта птица предпочитает импорт. Dior Poison или Calvin Klein Obsession какой-нибудь. Его, по-моему, достают только у спекулянтов у «дружбы народов»(62), - поправила продавец. Рей осмотрела Аску, а Аска предложила ее снять на телефон. Телефон был извлечен из кармана. «Чуть не потеряла». — Нас бы потом искали с собаками. — А вещи где? — В машине! — Сфоткай меня! — Ты чего?! Аска беззаботно закружилась, а потом запрыгнула на бампер «Газона» и на капот. Рей едва успела включить камеру и снять навскидку, пока продавщица и ученый смотрели на Аску. Смотрели прохожие, какая-то бабушка едва не обронила челюсть. — Вот, молодежь пошла… — Все, народ оценил, слезай! Слезай, тут инсты или контакта еще не изобрели! Аска спрыгнула, едва не порвав обнову. — Все, мы дальше, - заметила Рей, видя, что Петр Андреевич уже глядит на часы. Она сначала подумала, что они электронные и явно японские, но, когда девушки и ученый снова устроились в машине, разглядела, что у него советские, марки «Электроника-5-209». — Куда едем? Мне надо обратно в институт. — Можешь добросить до… - Аска покопалась в куртке и вытащила бумажку – не то. Потом нашла письмо. — На Старую Площадь, тут написано «ЦК КПСС», письмо опустить надо. — Давайте. Но если там что-то о капитальном строительстве, то, по опыту, ждите пятилетку, только потом включат в план. Так, а куда едем? Хотите увидеть Большой Театр или Цирк на Цветном Бульваре? — Да! – ответила Аска. – Это где Никулин? — Где наш любимый Юрий Никулин! Путешествие началось. Новослободская улица сменилась Каляевской. Потом повернули на Садово-Каретную. На улицах много людей. Из какого-то магазина вьется хвост очереди. А сколько тут машин! «Жигули», «Москвичи», «Волги», вкрапления иномарок. Включив мигалки, сигналя, мчит «Мерседес» скорой помощи. Он уже тут был?! Значит, был! — К Олимпиаде закупили. Я знаю, вот такой, на нем зама нашего главного конструктора возили в Кремлевку(63) 4 года назад, а потом в ЦКБ РАН. Ему стало плохо на секции ЦК, зав позвонил Чазову(64) за разрешением. Потом их «Волгой» чуть не сыграли в футбол какой-то фургон и старый по меркам 2011 года «Мерседес» милиции, когда лихо вырулили с какой-то улицы. — Это городской угрозыск куда-то поехал. МУР. Смотрели «Место встречи изменить нельзя» по книге Вайнеров? – спросил гид. А чуть дальше свернули сами, пропустив неповоротливый «КРАЗ», на Цветной бульвар. Потом Волга притормозила, чтоб девушки увидели здание легендарного цирка. — Погодите! Это кто? – спросила Аска. – Стой! — ??? – ожила Рей. — Это? – ахнул Петр Андреевич. Аска выпорхнула из машины, вытащив за неимением ничего иного, книгу о Калининграде, и направилась к группе людей у центрального входа, где чуть раньше остановился «КРАЗ». Среди нескольких человек с тележкой в рабочей одежде выделялись 2 в костюмах, и один из них – сам Юрий Владимирович Никулин. — Можно автограф! – попросила Аска. – Извините, пожалуйста! — У, рыжая, ну до чего бесстыжая! – услышала Рей ответ и увидела улыбку Маэстро, когда Аска получила долгожданный автограф. Можно с чистой совестью ехать дальше. А разгрузка реквизита продолжилась. Едем дальше. Рей отметила, что на стоянке, где были машины артистов, красовался очередной разукрашенный «Фольксваген Жук» и какой-то длинный «американец» - творческая богема что в СССР, что в России, да везде в мире предпочитала пафосные машины, чтоб утешить непомерное самолюбие. — Вы даете, - ответил Петр Андреевич. – Мне бы в голову не пришло! — Это был наш первый и последний шанс! – ответила Аска. Неглинная, поворот, еще поворот на Петровку. Коридор из зданий старой Москвы сменился сквером, где в центре расположился… — Большой театр! Большой театр ничуть не изменился. Что в 1987, что в 2011, что на купюре в 100 рублей. Афиши. Прохожие. Много мам с колясками. Группа «интуристов» с гидом, и парой человек, что следовали на небольшом расстоянии. — Фарцовка, - пояснил Петр Андреевич. – Все, мы приехали, разгружайтесь. Он припарковался, вышел, вытащил вещи. Аска не стала переодеваться, и они отдали гостинцы, попрощались. Петр Андреевич протянул пакет для родственника, пару рублей на еду, пожелал удачи, потом у него пропищали часы. Он вскочил в «Волгу» и уехал, растворился в потоке машин. — Так, где тут ЦК КПСС? – спросила Рей. В этот раз ни карты, ни гида. И никто из них тут не был. – Вот письмо… — Еще и площадь, - ответила Аска, оглядываясь то на Большой, то на здания возле них, то на прохожих. Кого только нет! Пара негров, какие-то ребята в длинных домотканых одеждах и длинными волосами – хиппи. Качок с бритой головой и очень неприятным взглядом, что шел мимо, остановился, увидел своих оппонентов, сжал руки в кулачищи и пошел дальше – на горизонте показались какие-то военные и милиционер. — “Любер”, наверное, - заметила Рей. — А на кого он охотится? – спросила Аска. — Явно не на нас, на вон тех, - Рей указала на хиппи, что увлеклись и не замечали дороги и окружающих. Мимо проехал еще один милицейский «Москвич» - близость святая святых СССР обязывала. Но еще оказалось, что девушек завезли не к Старой, а к Красной площади! Они прошли мимо Исторического музея, знакомого по трансляциям военных парадов, и оказались в центре России. Слева – главный магазин Союза ГУМ, справа – легендарный Кремль, трибуны и Мавзолей с очередью. На Спасской башне красные звезда, а над Сенатским дворцом, чья крыша виднеется из-за стены, гордо реет Красное знамя! Много народу. Местные. Гости города. Туристы – как советские, так и иностранные под строгим надзором гидов. 2 группы – какие-то европейцы, делающие вид, что в их Европе все равно круче и лучше, и не скрывающие восхищения представительницы каких-то африканских племен или африканских стран. Первых уже ничем не удивить, а вторые только-только смогли увидеть мир. Рей была уверена, что еще тут точно есть сотрудники КГБ, следящие за порядком. Милиция тоже здесь, и она никуда не прячется – у ГУМ стоит белая «Волга» с синими полосами, надписью и мигалкой, и там пара милиционеров с рациями. Им приходится больше позировать на камеру, особенно для прекрасного пола издалека. А впереди блестят на солнце купола столь же легендарного Собора Василия Блаженного, и здание гостиницы «Россия». Но гиды и охрана, борясь с фарцовщиками и валютчиками, кое о ком забыли. Вот он сидит, смотрит ехидным взглядом оранжевого глаза с черным зрачком и наводит темным клювом марафет. Навел. Сизые крылья идеально приглажены, перо к перу. На шее перья отливают зеленым и вишневым. Он глядит по сторонам и резко взмывает, словно самолет, и несется в сторону группы интуристов, а вслед за ним, впереди него, отовсюду пикируют, планируют и просто летят черные, сизые, пестрые, даже белые и рыжие эскадрильи, а потом атакуют нескольких человек, решивших перекусить. Шум, гам, какой-то гуль выхватил кусок прямо из рук, какие-то дружно садятся на брусчатку, даже забыв выпустить шасси, и жадно-жадно клюют, клюют, клюют! А кому угощения не досталось, бомбят и бомбят. Еще тут фотографируют и фотографируются, то и Аска с Рей не стали исключением – сняли друг дружку на телефон. В это время под сигналы из ворот Спасской башни вырулил кортеж. Рей поставила запись видео. Вот едет «Мерседес» милиции, за ним – пара «Волг» с тонированными стеклами и торчащими антеннами спецсвязи, потом несколько длинных граненых черных лимузинов, среди которых мелькнул черный универсал с мигалками и лимузин с подножками и наваренными на крыше поручнями – машина охраны. Замыкали кортеж «Мерседес» и милицейская «Волга». Рей остановила запись, переложила телефон. — Рей, а что там за катафалк был? Если кто помрет? – спросила Аска. — Это «скорая помощь», если кому из высшего начальства станет плохо, - заметил какой-то прохожий. – Черненко помните? — И? – спросила Аска. — Он не мог без искусственной почки! Страной из больницы руководил! Вот при Лёне Ильиче хорошо было, хотя потом и его вели медики 4 управления… В это время мимо промчался черный ЗИЛ, только короткий, и скрылся в сторону улочки между ГУМ и еще одним старинным зданием. Мужчина о чем-то хотел сказать, но к нему подошел еще один. — Товарищ! Я только что с заседания рабочей группы Верховного совета. Читали новую статью Брутенца в ПМС? — Это по поводу женского съезда? – спросил тот. – Вон, его участницы. Мимо прошла группа интуристов в сторону бело-светло-красного автобуса «ЛАЗ Турист». Мужики оценили красоты и вернулись к своим темам. — Надо составить проект постановления ЦК… К Добрынину через Шахназарова. Рей и Аска отошли, а «ответственные люди» пошли по Ильинке по своим делам. Потом девушки заскочили в ГУМ – мало ли, кто эти люди! И тут Аска рассмеялась. — Что это за журнал такой? «ПЭМЭЭС»! Додумаются! И о чем там пишет этот, как его, Брутенц? Он что, гинеколог или психолог? ГУМ. Главный торговый центр в стране. Куча секций, кроме номенклатурной 200й, куда был отдельный вход. Сберкасса, почта, многочисленные отделы. Одежда, косметика, мебель, кафе, радиолы и телевизоры. Людей много – кто купить, кто отстоять очередь за дефицитом, а кто поглазеть. Людей тут – хоть географию РСФСР или России изучай! Командированный с Урала, купивший переносную автомагнитолу «Урал». Семья из Владимира, стоящая в очереди за обувью. Жители Владимира, Мурома, Коврова, Костромы, Тулы. Штурман гражданской авиации в форменном кителе. Колхозники из-под Обояни с магнитофонами – их мясоколбасные изделия не прельщали, у них мясо и молочные продукты свои, натуральные. — Хочешь остаться? – спросила Аска. — Не знаю. — Пойдешь учителем русского и литературы работать… Лицо у Рей стало очень серьезным и недовольным. — Да ладно! Сейчас пока учителей уважают и достойно платят! В СССР знали, что образование очень важно для страны. Не то, что у нас! – заметила Аска. — Угу. Жаль, в наше время Сталина нет, отправил бы образованцев с их вредительскими реформами в ГУЛАГ или пулю в затылок, если не доходит, или совсем упоротые, - ответила Рей. – Очень понимаю Сталина, особенно когда педпрактику проходила. А ты забыла, что впереди совсем бардак и 90е? — Помню. Но у нас учителя были в авторитете даже в дикие 90е. — У нас в городе тоже. Девушки прошлись, осмотрелись. Кто-то предложил постоять в очереди, дескать, тут туфельки югославские! Рей тактично отказалась, и они с Аской купили мороженого, выстояв очередь из детишек и их родителей. — Вкуснятина! – ответила Рей. — Супер! Натуральное! – ответила Аска. – Какой вкус! — Сейчас такого просто не делают, - ответила Рей. — Ни разу не ела, - облизнулась Аска. – Да, спасибо тому, кто нас сюда послал! — Сначала выберемся, а потом будем благодарить! Перекусили, пора снова на улицу. Свистит милиционер, дежурящий у фонтана – прошел слух, что в ювелирном отделе выставили украшения из той самой, заветной 200й секции, и народ бросился туда. Дефицит! Еще несколько человек метнулись в другую сторону, в книжный – «выбросили» полное собрание сочинений Достоевского в 12 томах! А в рыбном появились банки осетровой икры! Говорят, всего 10 штук, осталось 8! Торопитесь, гурманы! Потоки переплетаются, грозя столкновениями. Милиционер бдит. — А зачем тут дядя милиционер? – интересуется у сурового папы дочурка в легком платьице и с мороженым в руке. — Помнишь, на Красной площади сел иностранный шпион на самолете? Вот и следит, чтоб американская подлодка не всплыла. Снова Красная Площадь. Кремль. Куранты. Мавзолей, откуда выходит и вьется хвост очереди. Дежурные бомбардировочные эскадрильи голубей: одна патрулирует небо, другая прохаживается по брусчатке в ожидании сигнала на взлет и обе проводят периодическое контрольное бомбометание. У здания Средних торговых рядом на них глядят какие-то офицеры, о чем-то говорят. Не иначе, обсуждают тактику птиц. Ильинка. Девушки поняли, что именно тут находится сам штаб, мозг управления Советским Союзом. Конечно, есть Кремль, о котором знают все. Но не всякий иностранец или гражданин СССР знает, что на самом деле все решения готовятся и принимаются в этом старинном квартале вдоль улицы Куйбышева в серых зданиях с занавешенными окнами и без табличек. Только по левой стороне есть что-то интересное – здание с орденами на фасаде и табличкой «Управление метростроя», а у небольшой площади здание Верховного суда РСФСР. Народу тут раз-два, и нет. Красуется бело-красный автобус ПАЗ, привычный для нашего времени, но тогда – только-только появившийся с занавесками на стеклах. Мимо проезжает «Чайка» ГАЗ-13 с занавесками и антеннами, потом поднимается шлагбаум, выпуская из недр черную «Волгу». Тоже с занавесками и тоже с антеннами спецсвязи. А у перекрестка с той улицей, где Старая Площадь, мимо девушек проехали темно-зеленые «Жигули» с 3мя седоками – КГБ бдит. Кого тут принесло? Рей и Аска прошли направо, мимо монументального серого здания ЦК. Тут уже появились люди – партработники заканчивают работу. Их и их начальство уже ждет россыпь черных «Волг», 2 солидные «Чайки» нового поколения, какие-то непонятные машины и черный граненый длинный «членовоз» ЗИЛ в дополнение к «короткому». А вот и нужный ящик, куда отправились письма. — Пойдем. Куда теперь? – спросила Рей. — Нам надо на Казанский вокзал. Какой-то молодой человек уже тут как тут. Возник как из воздуха, а удостоверение о 3х буквах на обложке можно было и не спрашивать. — Вы заблудились? – спросил он доброжелательно. — Да. Как попасть на Казанский вокзал? — Пойдем, провожу. Вам надо сесть на Дзержинской. Сейчас прямо, минуете Политехнический музей и спуститесь в метро на площади Дзержинского. — Спасибо! – ответила Рей. Девушки развернулись и пошли, куда им указали. Молодой человек куда-то делся. Вот здание музея – красивое протяженное здание XIX века. Слева – продолжение правительственного квартала, здание с табличкой «Комитет народного контроля СССР». А вот уже площадь Дзержинского, нынешняя Лубянка. Памятник Дзержинскому, прохожие, машины (мимо проехали несколько черных «Волг» с частоколом антенн и РАФ с тонированными стеклами), городской транспорт. Много людей – здесь, если идти прямо со стороны музея – прямо, находится головной «Детский мир». Закончилась школа, и дети идут, счастливые, получив подарки от родителей за отличную учебу. — А помнишь того девятиклассника? – спросила Аска. – В Светлом. — А что? — Интересно, а он что получил? — Похоже, ремня, - ответила Рей. – Учиться надо, а не подражать алкоголикам! — Снять бы тут на память, - заметила Аска. — Прямо под носом? – Рей указала на здание КГБ. — Ладно тебе. Так, а вот тут метро… - Аска увидела вход в самом здании. – А еще авиакассы вон в здании за нами. Давай, слетаем в Омск? Я тебя с моим дедом познакомлю! — У нас денег нет, - ответила Рей. — А я б не против. Только, боюсь, он не поверит. Спустились, отстояли очередь в кассу за жетонами. Какой-то мальчик и его сестра засыпали маму вопросами, «где папа». Мама отвечала, что покупает билеты на самолет. Еще какой-то пацан решил, невзирая на недовольство мамы, развернуть подарок из «Детского мира». Его глазенки горели от предвкушения – что там будет? Машинка? Какой-нибудь конструктор? Набор солдатиков? А там… А за оберточной бумагой скрывалась книжка под названием «Сборник упражнений по русскому языку». —Твою ж мать, - вырвалось у Аски. – Зачем так над ребенком издеваться? Ребенок смотрел, смотрел, не понимая, а потом горько заплакал, отшвырнув подальше ненавистное упоминание о школе. Мама подняла книгу и врезала ему по попе. —Замолчи, двоечник! Будешь реветь, всю жопу излуплю! В своего папу, кобеля помойного выродился, – процедила она сквозь зубы. – И зачем я, коренная из купеческого рода, за этого козла вонючего из Пупырловки выходила?! Почему аборт на хрен не сделала?! — А где была ваша голова? – спросила Рей. – Ребенок при чем? В ответ мамаша так же сквозь зубы произнесла: — Своего роди сначала, а пока иди на… - и посыл на короткий адрес. — Малыш, не плачь, Аска присела на колени и погладила пацана по голове. На вид лет 10-11, страшно расстроен. Не повезло ему с такими родителями, что в ссоре или разводе. – Все у тебя будет хорошо! Рей вынула откуда-то из кармана конфетку, доставшуюся от бабушки. —Вот, угощайся. Пацан в ответ выдавил подобие улыбки на зареванном лице, а потом развернул конфету и запихнул в рот, пока злая родительница не отобрала. — Отстаньте от моего ребенка! Шшалавы краш-ш-шенные! — Это ТЫ отстань от ребенка! Он не при чем! Думать надо было раньше и своей головой! Аристократка помойная нашлась, - процедила Рей. В ответ семейка ретировалась, мамаша, волоча плачущего ребенка за руку, гордо отбыла в закат, выдав на прощанье многоэтажную матерную тираду, что уже очередь стала возмущаться. Какая-то тетушка кому-то выговаривала: «Вот! Лучше оставайся в нашем Ленинграде!» Зато конкурентом меньше! Вот опять семья, что потеряла папу – у них прошла очередь, а новый хвост стал длиннее прежнего. — Может… - предложила Рей. — Извините, - Аска дернула маму за рукав. – Может, вы вам купим? Сколько надо? — Спасибо, девушки. 4 жетона! У нас не хватает… Очередь подошла незаметно, и Рей с Аской получили заветные монетки. 4 отсыпали семье, Аска спросила, откуда они. В это время уставший мальчик снова спросил: — Мам, мам, ну за что его так? Почему? Это ж мама, – подразумевая недавнее. — Потому что ЧСВ вместо мозгов, - ответила Рей. – Бедный малыш! — Так жалко… - ответила сестренка. Мама в ответ объяснила, что они издалека, из далекого сибирского Илучинска, рядом с Нижневартовском. Приехали с отцом в Ступино, к родственникам. Они работают на заводе по выпуску деталей для самолетов, а отец на добыче газа. Выбрались в Москву, а то у них со снабжением сильно не очень. А вы сами откуда и куда? — Из-за границы? – спросила сестренка. – Джинсы очень дорогие. — Мы из семьи военных, - ответила Аска, - Едем из Польши в Астрахань по распределению. Едем на вокзал. — Понятно! Я тоже в Илучинск по распределению попала из Кургана. А вот и папа. Запыхавшийся. Недовольный. — Папа! Папа! – обрадовались дети. – Мы скучали! — Это ужас. Километровые очереди, все на Юга рвутся, билетов нет, ор стоит как на базаре. Открыли бы отдельную кассу на другие направления! Проще взять штурмом автобус до рембазы, чем билетную кассу! — Купил билеты? — Да. Пока передо мной разбирались, кто летит в Сочи, я проскочил. А это… — Девушки в Астрахань едут через Москву. Помогли с жетонами. — Вот, спасибо, - отец отсыпал горсть копеек. — В Детском мире были? – спросила Рей. — Да. А вы раньше были в Москве? Аска и Рей ответили, что нет. Вот уже турникеты, эскалатор. Сын принялся рассказывать папе, что тут ребенка обижали. Отец только вздохнул. — А вы сами можете помочь, - ответила Рей. – У вас наверняка есть друзья, у кого неполная семья. — Да! Виталик из моего класса! – ответил мальчик. – У него папы нет. Я ему с домашкой помогаю, и еще подарок везем! — Вот и молодцы! – ответила Рей. На прощанье отец спросил, как им столица, посоветовал выйти не у Комсомольской, где площадь 3 вокзалов, а, если есть время, на Красных воротах. Там будет «сталинская высотка». Спросите у прохожих, пройдете в сторону вашего вокзала, и увидите еще одну, где гостиница “Ленинград». — Спасибо! Всего хорошего! — До свиданья! – крикнули детишки и скрылись вслед за родителями в поезде метро. А им – в другой поезд, до станции «Красные ворота». Времени еще хватает. «Осторожно, двери закрываются!» - объявил машинист, и метро помчалось дальше. Сначала «Кировская». Нам дальше. «Красные ворота». Все, выходим! Выходим! Толпа напирала, и под «Вах! Расступись!» 3е грузинских орлов в «кепках-аэродромах» своими могучими плечами освободили проход. У них отличное настроение, они радуются – кто-то из их родственников из Поти купил машину «Мерседес Аденауэр»(65), и сегодня они гуляют в «Арагви». Вышли на улицу. Сразу стало жарко, появилось яркое вечернее солнце. Грузин увезла черная «Волга», а девушки оказались на улице. Так. Судя по табличкам – Садовая-Спасская и Каланчевская. А где обещанная высотка? А она оказалась совсем рядом, только подними голову! Не один десяток этажей, несколько секций и длинный-предлинный шпиль, пронзающий небо. Видно маленькую белую точку – чей-то котик вышел погулять. — Давай, перейдем! Снова улица, где спешат машины, например, черные «Волги», что потихоньку стартуют из района монументального здания справа. Грузовики, обычно марки «ЗИЛ-130». Автобусы и троллейбусы. «Икарусы», среди которых мелькнул «ЛИАЗ-5256». Пройдет лет 9-10, и «Икарус» займет место в Красной книге, а «ЛИАЗ-5256» уже после 2000го станет массовым, вытеснит всех, включая своего 677го предка. Троллейбусы – как одиночные, так с гармошкой. Знать бы еще, что за здания рядом, когда построены, кто архитектор. Никак! Пусть уже изобретен интернет, во Франции он даже внедрен как «МИНИТЕЛ», изобретена и действует мобильная связь («Алтай»), у военных есть системы и протоколы передачи данных. Что стоит всё объединить? Но, увы, Советская Империя с подачи Горбатого и Ельцина рухнула, ее электронная промышленность развалилась, и мобильная связь с интернетом развивалась на импортной элементной базе. Рей пару раз сняла на смартфон, прикрывшись Аской, вид на высотку, а потом сняла видео с Аской. Сталинский небоскреб реально впечатлял. Мощный, граненый стиль «Сталинский Ампир», сосредоточие технологической и военной мощи Советской Империи, совсем недавно разгромившей коалицию европейских держав, самой ставшей европейским и мировым лидером, пусть не гнушающейся следовать мировой моде, да устремленной в свое, суверенное будущее. К счастью, добрые люди подсказали, что тут было раньше. Почему Красные ворота? Так они тут и находились, прямо на месте высотки. Еще был дом, где родился Лермонтов – в память о нем остался сквер. Строгое фундаментальное здание, воплощение бюрократии в камне справа – здание Министерства Путей Сообщения. — Короче, правление РЖД, - резюмировала Рей. — Пойдем, - решила Аска. – Нам прямо! В Лермонтовском сквере девушки сфотографировались у памятника поэту, пока никто из прохожих не видел. — Это же памятник с «Джентльменов удачи!» - вспомнила Аска. – «Мужик в пиджаке», помнишь? — Вспомнила! Москва чем-то напомнила Светлогорск. Там идешь, идешь, и каждый раз новый лабиринт улиц и переулков. Только с улицами и переулками столица открывала новые и новые памятные места. Вот видно сквер, за ним – здание Казанского вокзала в лесах. Работает кран, стоят грузовики. Пассажиры ждут поезда напротив, сидя на скамеечках у живописных клумб. А справа – здание фабрики «Большевичка»! Знаменитый бренд одежды Советского Союза! — Интересно, он сейчас жив? – спросила Рей. — Сейчас да, а в наше время?(66) – поинтересовалась Аска. Увы, интернет отсутствует. А за «Большевичкой» и парой домов уже виден перекресток и 2я сталинская высотка – гостиница «Ленинградская». У нее стоят такси, БМВ на советских номерах, автобус – с виду «Икарус», но какой-то особенный. Номера иностранные. В глубине улицы красуется невзрачный белый «Рафик» с зелеными полосами и зашторенными окнами. А еще рядом с Рей и Аской нарисовались какие-то подозрительные молодые люди. — Серж, лысые нагрянули, дождемся, как в склеп пойдут! — Good evening! Sorry, where are you from? – теперь эти двое обратились к девушкам. – Do you want to make a change? We can change money, jeans, clothes… — Francais? Spraechen Sie Deutsch? – спросил второй, подойдя совсем близко и обдав девушек ароматом импортного одеколона. — May we go to a restaurant or a café with you? – а вот первый. В ответ Аска выдала тираду на немецком и вопрос: «АНТА БАКА?» — Э??? – полиглот отошел, пытаясь переварить сказанное. — What did you say? – спросил второй. Аска ответила на немецком: — Ich habe als Kind ein paar Jahre in Deutschland gelebt! Те в ответ что-то буркнули и дали драпу. То ли подумали, что перепутали, то ли потому, что мимо проехали милицейские «Жигули». — Ты его спугнула… - ответила Рей. — А чего он полез? Объяснила, что жила в Германии в детстве. Да, а ты поняла, что он нес? Какие-то «лысые», какой-то «склеп». Попробовал бы в Омске так сказать, ему б «лысого» оторвали! — «Склеп» по-польски означает «магазин», – ответила Рей. – Или небольшая торговая лавка. А супермаркеты мы называем «LIDL» или «BIEDRONKA». — LIDL – это немцы, - ответила Аска. – Там где я жила, были. — Девушки, посторонитесь! – раздался зычный голос прохожего. Тут Аска и Рей обнаружили, что стоят посреди тротуара с сумками и мешают проходу. Они перешли улицу и уселись на скамейку напротив здания вокзала в сквере посреди Комсомольской площади. Рядом еще пассажиры. Они меняются – на Ленинградском вокзале отходят поезда в Северную столицу, на Казанском вокзале. Ленинград, Орск, Казань, Омск! — Хочу в Омск! – ответила Аска. – Я его в 80е годы не видела! — Там, наверное, весь город в промышленном дыму. — Рей! А когда заводы стоят, и полгорода без работы – это совсем не лучше! – ответила Аска. – Вон, у тебя в 2008 заводы закрылись, люди пошли янтарь копать. А я хочу вживую послушать Летова и Янку Дягилеву! Тем более, сейчас Летова уже выпустили из психушки, и он пишет свои лучшие альбомы! Дай мне денег побольше, так бы и поступила… — Тогда тебе надо на самолет. А документы есть? — Ага! Есть… А кто билеты брал, что мы никуда не успеваем! Сидим тут и думаем, куда поехать, раз час остался! – ответила Аска. – Лучше бы я в Омск попала! Нагулялась бы и полетела по приглашению! — Ты бы и так попала, - ответила Рей. – Без тебя я бы вообще на ту экскурсию не пошла! А ты меня затащила! — А кто архивы деда нашел? Прохожие уже оглядывались – о чем эти 2е модные девицы спорят? Парня не поделили? Или торчащий из пакета джинсовый костюм? Спор закончился неожиданно, Рей и Аска пусть успели надуть губы и отвернуться друг от друга, как справа началось движение. Какой-то мужчина тащил пару тяжелых сумок с дефицитом и сел. Лицо позеленело, ему плохо. Семья таких же туристов пошла помогать, потом подошли Рей и Аска, видя, что те не справляются. — Скорую? – спросила Аска. — Не надо. Посмотрите за его вещами, - предложила женщина, а ее муж повел того куда-то в сторону Казанского вокзала. – У него там какие-то ну очень ценные вещи! — А что с ним случилось? – спросила Рей. — Поел в каком-то дешевом ресторане, еле-еле доехал на метро. А у нас скоро поезд. — А у него? — В 21-00, то ли в Свердловск, то ли в Тюмень. Девушки остались сидеть рядом, чтоб никто не утащил, смотреть по сторонам. Город по-прежнему живет. Вокзалы. Свистки поездов. Хозяин вернулся через 20 минут. Чемоданы были вручены, а Рей предложила проверить содержимое. Он полез проверять, откинул пару свитеров с вышитыми оленями, приговаривая, что это из Нарвы. — Тут… Вы не представляете, что тут! – он открыл чемодан, какую-то коробку. — Что это? – спросила Аска. — Ингаляторы от астмы. 3 штуки. Еле достал. — Где? У спекулянтов? – спросила Аска. — Где достал, уже нет. В «нулевке» 4 ГУ Минздрава*. Пришлось тащить с собой свеженький аккумулятор с нашего завода, да и доктор тот меня помнит. Я этому засранцу рекомендацию в партию давал. Потом понеслась – его взяли в поликлинику КГБ, а сейчас он в Москве, в правительственной больнице сидит, весь упакован. — Понятно, - ответила женщина, а ее супруг позвал с собой – у них уже скоро поезд. — Их нет, что ли? – удивилась Рей. — Такие вещи только в загнивающем капитализме, - с горечью ответил мужчина. – Вот почему у буржуев такое есть? — А что у вас там? Гречка? – удивилась Аска. – Ее тоже нет? — Девушка, вы точно не иностранка? У нас нет! Пока за рецептом будешь стоять в очереди, получишь кому! Диабетикам без нее нельзя! А что у нашего государства? Строим ракеты, перекрыли Енисей, перевыполняем планы, а нам? Где еда? Где гречка? Нам что, только доктор Гордеев и пианист Родионов**? Инсулин нестабильного качества! Шприцы еле-еле достаем. Мне повезло, что у знакомого этой гречки хоть завались, и целые упаковки списанных шприцов, нам в Тюмени и Талице хватит! Вот взял еще сыра и сырокопченой колбасы, порадую родственников. — А она только в Москве бывает? – спросила Рей. – Или в столицах? — Говорят, в Кемерово есть, в Угре. Только надо в очередях постоять. Как-то из Киргизии знакомый водитель привез, радости было! Хорошо, мой зять и свояк ходили в Киргизию и Узбекистан, они сказали, к кому обратиться, у кого можно что взять. Мужчина опять сбегал-вернулся – на вокзале кто-то дал ему таблетку от поноса, а еще он сделал себе укол инсулина. Шприц заботливо сунул в чемодан – пригодится. — Инсулин чистый, сразу чувствуется! Так, уже скоро 21:00, пора! Мужчина ушел. Аска на всякий случай глянула часы на телефоне: они показывали 20:45! Забыли перевести время! —Да? Точно! – ответила Рей, и девушки потянулись на вокзал. Вечереет. Универсам «Московский» закрывается – с его стороны пронесся инкассаторский фургон, последние покупатели расползаются по вокзалам. В Москве вечер, скоро падет ночь, а вокзалы не спят – поезда прибывают и убывают. Зал ожидания. Выход к поездам. «Продолжается посадка на поезд №350 сообщением Москва-Волгоград»… Вот он. Зеленые вагоны, проводники на входе, носильщик с чемоданами, пассажиры. — Билеты! — У тебя были! Ищи! Пришлось Аске накинуть джинсовую куртку, и там нашлись билеты! Так, покажем. — Подожди! – раздался голос. Рей и Аска увидели, что по платформе бежит какой-то мужчина в темных строгих брюках на подтяжках, белой рубашке и сумкой. — Это к вам? – спросила проводница. Оказалось, к ним! Мужчина лет 60-70 подбежал, спросил: — Рита и Ася? – спросил он. – Проценко Никифор Игнатович. Я от Захара Порфирьевича. Старостенкова! Из Светлого. Помните? Извините, мы успеем? — Да, мы. Мы вас потеряли, - ответила Рей. — Письма отправили? – спросил Никифор. – Извините. Сначала был в больнице, потом в райисполком нашего Брежневского района. — Отправили, прямо в ящик у входа опустили, - ответила Аска. — Понятно. Дел много? – удивилась Рей. – Вы ж на пенсии… — Да, на пенсии. Привык. — Вот вам передавали, - Рей протянула сверток с консервами. — Спасибо! Чем бы вас отблагодарить? — Скажите, а что за журнал такой «ПМС»? – спросила Аска, - И кто такой Брутенц? Слышала, как работники из квартала ЦК КПСС обсуждали. — Это же самый известный журнал «Проблемы мира и социализма»! – улыбнулся Никифор Игнатович. – А Карен Нерсесович Брутенц – кандидат в члены ЦК, сейчас замзав международного отдела ЦК КПСС, очень хороший человек и специалист по освобожденным странам и Ближнему востоку! Мне довелось побывать с ним в командировке в Праге в 1983 году на конференции Международного коммунистического движения… Эх, времена-времена… «Заканчивается посадка на поезд № 350 сообщением Москва – Волгоград», - раздалось в ответ. Пенсионер успел только написать на бумажке свой номер телефона, «звоните, если что», и девушки прошли в вагон. Поезд был забит под завязку. В их купе народу оказалось больше, чем надо – на самой верхней полке под потолком торчали чьи-то ноги. А вот соседи – мужчина и женщина с сумками. Они даже заняли часть нижней полки. — О? А у вас много вещей? – изумились они. — Вот, только эти пакеты. А что? — Да мы вот по магазинам прошлись, продуктов, шоколада, кое-что для детей, - сказала женщина. – Вы не против? — Ладно, нет, – ответила Рей. – Вы ж до Волгограда едете? — Нет, - ответил мужчина, забравшись на верхнюю полку с газетой «Известия». – Мы до Рязани. В час ночи выйдем. — А вон там? – спросила Аска, указав на 3ю верхнюю полку. — Эй, ты там, наверху! – мужчина поддал кулаком. – До куда едешь? — До Борисоглебска! – последовал недовольный ответ. – А что надо? — Ну и езжай себе! Счастливого пути! – ответила женщина. В это время поезд незаметно тронулся. — А вы что, из Москвы? Вещей мало, - спросила женщина. – Как так – в Москве быть и ничего не купить! — Спасибо, все купили, - ответила Аска. — Мы пересаживались с поезда на поезд, некогда, - ответила Рей. – Жаль, в музей не сходили, времени совсем не было… — Музеи, музеи. Побегаешь по музеям, а желудку культуры не надо, он еду требует! Что я там не видела? А мы вот в универсаме «Московском» копченую колбасу достали, в магазине недалеко сгущенку, а еще стиральный порошок, занавески! Всего-то четвертак грузчику в Перово сверху, и дочке с зятем польские обои! Вы слушайте, а то будете потом как нищеброды по очередям стоять! Вот! Да! Рей смотрела в окно – ей эти разглагольствования были совершенно не интересны. А на улице уже почти ночь, горят огни, спешат в гаражи последние грузовики, за какими-то гаражами собралась гоп-компания. А в громкие речи тетки вмешался другая тетя, постарше и помассивнее. — Гражданочка, прекратите базар! Чего к девкам пристала? — А ты чего лезешь? Мы с мужем сегодня как проклятые всю Москву оббегали, все магазины обошли, закупили себе, детям и друзьям! Тушенку! Сгущенку! Обои! — Героиня! Румыны, знаешь, как бегают? Видела сегодня – 5 человек полмагазина обнесли, в свои машины погрузили. — Не заливай! — У них там вообще ничего нет! Голяк полный, их Чау-Чау все экономит . Как его… Так что не базарь тут, а дай спать! — Да ладно. Ну, вот. Перепалка закончилась с приходом проводника. Он вел еще 2х человек с сумками. Из одной пахло колбасой, в другой что-то звякало. Тетки замолчали. — Будете возмущаться, третьего посажу, - ответил проводник. – Вот, располагайтесь. Один занял верхнюю полку, другого увели дальше. Поезд ехал дальше по ночной непарадной Москве. Дома, предприятия, предприятия, вагоны, вагоны, станция Перово, снова кварталы, депо метрополитена с возвращающимися поездами. Потом МКАД и бесконечные дачные поселки. До свиданья, Москва! Вот так вот – Рей Москва была совсем не интересна, калининградцы Москву не любят. Тут и игнорирование проблемы транзита, и отмена областной растаможки иномарок, и из-за «московского наместника» Георгия Босса, ставшего губернатором. Босс закрыл онкодиспансер, а осенью 2008го делал вид, что кризиса в области нет, когда предприятия и бизнесы закрывались каждую неделю, а безработица била рекорды. Карманная дума с его подачи проигнорировала принятые рекомендации думы государственной по налоговой поддержке бизнеса. А потом Босс решил задрать вверх транспортный налог, что его сгубило. И, увы, его дальнейшие шаги, включая прямой диалог с жителями области («телемитинг») с решением проблем людей удержать власть не помогли – Москва его сняла. А еду и всякие вещи можно купить дешевле в Польше. Но жизнь повернулась так, что ей пришлось посетить столицу. Пусть и образца 1987 года. — Рей, я сейчас, - Аска ушла-вернулась, переодев платье. За окном то темно, то горит свет – очередная станция, вагоны, вагоны, дальше огромный забор. Народ уже отдыхает, муж скандальной бабенки уронил газету и тихо захрапел. — А в последней боковушке, - заметила Аска. – Рей, там такой храп, как будто агрегат какой-то работает. Это кого подсадили. Ну, как тебе Москва? — Ты лучше спроси, как мне Советский Союз. В нашем времени у того мужика, кому стало плохо, распотрошили бы весь багаж. — А меня напрягает постоянная гонка за дефицитом. Ну, вот что мешает завезти мяса, сколько надо, в провинцию? Или чего там еще? Туалетной бумаги? А ведь будет еще хуже, кризис горбача только начинается! — Я вот думаю, а не устроили ли дефицит специально, чтоб развалить страну? – спросила Рей. — Есть повод подумать. А сколько времени сейчас? — Тихо! Похоже, проснулась! Тетка напротив завертела головой. Слушает, о чем говорят. — Ничего, как в Рязань приедем, узнаем. В небе сверкнули огни, прошли над поездом, а потом снизились куда-то в сторону города. Пассажир с боковушки открыл глаза, увидел недоуменную Рей и ответил: — Это в Быково самолет садится, - и снова задремал. Потом в вагоне выключили свет, и задремали все. Проснулись неожиданно. Поезд стоит. За занавешенным окном – огни вокзала. — Вставай! Вставай! – голосила тетя Аске. — Чего? – Аска поднялась. — Вокзал! Рязань! Вещи достать! С ней в компании было еще 3 человека – какой-то добрый молодец и 2 при военной форме и погонах с буквой «К». Курсанты. — Вот, все вещи! — Так, это наши!! – ответила Аска, когда родня чуть не утащила их с Рей пакеты. — Это все наше! – тетка уже включила хабалку. — Тетя… - ответил курсант, - Тише! Тише! Мы и так в самоходе, так еще и… — В соседнем купе афганцы! – заметил другой. — Связисты*** … Вечно с каким-то браком, – пробурчала очень недовольная тетка, кому так и не удалось урвать чужие, но такие манящие и дефицитные целлофановые пакеты с содержимым. Вся компания быстро покинула поезд, а ее муж от души зарядил пару ударов в верхнюю полку. — Эй вы там, наверху! Проснись, пора обедать! И ушел, пошатываясь от смеха. — Свалили эти мещане? – спросила Рей спросонок. — В мещанстве ничего такого нет, - ответила Аска. — Наша литература говорит об обратном, тот же Чехов. А! Ну эти какие-то совсем. А те, кто «совсем», уже стояли на платформе, обнимались и лобызались с родней, курсантам прилетел какой-то дефицит, и те быстрым бегом поспешили прочь. А тетка на всю площадь вещала, какая хорошая и дефицитная у нее тушенка и сгущенка, и какие обои, такие импортные-импортные, польские-польские, будет теперь у зятя квартира как в лучших домах Парижу! На сем процессия двинулась домой. К тете подбежал какой-то мальчик, что-то сказал. Похоже, побаивался. Нет, грозы не случилось – его изволили потрепать по голове, что-то сказать, и отрок тут же приободрился. А тетя продолжила шествие, словно помещица на богомолье в уездном городе – и на других посмотреть, и, главное, себя любимую показать, что сами ничем не хуже! Муженек шествует рядом, тоже очень доволен, посмотрите, какая у меня жена! А за ними свита из гостей и родственников, что несет их вещи, только курсанты уже испарились. Аска проводила их взглядом, подумав, что не так плохо мещанство, как его рисует Чехов. Пусть этим людям чужды московские музеи, интеллектуальные запросы, главное, в доме всего полно, особенно дефицита, в семье мир, и родственники уважают и побаиваются. А чего еще надо? Народу, кстати, на платформе немало – полноводный ручей вливается в здание вокзала на выход, несут сумки с дефицитом, кто-то катит тележку, у кого-то в руке клетка с недовольной птицей. И, одновременно, продолжается посадка. В темный спящий вагон прошли бабушка и ее взрослая внучка с фонариком и жужжащим звуком. Что это? Проводник и Аска помогли с бельем. Попутно Аска «приватизировала» газету «Известия» - пригодится на память. А вот источник жужжания – фонарик! При нажатии на ручку он светился и издавал знакомый звук. Знакомая вещь! У них дома в шкафу лежит, и до сих пор иногда работает. Новые пассажирки быстро легли. Верхний так и не проснулся, Рей посмотрела в окно, на экран телефона. — Ушли? — Да. Спи, давай! Наконец, поезд покатил дальше. Скрылся вокзал, какое-то депо, выходные семафоры. Снова мелькнула машина милиции и ее экипаж, запихивающий в салон каких-то людей, больше похожих на тряпичных кукол. Пора спать дальше. * - Спецбольница с поликлиникой 4ГУ Минздрава СССР, ныне объединенная больница с поликлиникой УД Президента РФ. ** - Ведущие передачи "Утренняя гимнастика". *** - Подразумевалось находящееся рядом с вокзалом Рязанское военное училище связи имени маршала В.М. Захарова. Название приведено по состоянию на 1987 год.