Путешествие в Совенок, или 2я смена.

Маринке снился сон. Она успела подслушать разговор про какой-то «410й автобус». В ее городе таких не было. Может, межгород какой? Засыпая, она пыталась выстроить непротиворечивую и логичную версию, что это за маршрут и зачем им. И вот она увидела во сне какой-то город, здание, похожее по архитектуре на советскую пятиэтажку. Только не жилую, а учреждение. Забор. Все похожее, все свое… и не свое! Незнакомые машины, рекламные плакаты, словно в зарубежных фильмах или на страницах журнала «Вокруг света». Прохожие. Они чем-то походили на авангардную и модную молодежь с ее класса. Одеты в джинсы, майки, кто-то в брюки. Но скромнее, без кричащих расцветок, без длинных волос. Вообще, и свои, и не свои. Что это значит? Это мир, откуда прибыли Рита с Асей? Германия или ЧССР, где стоят наши войска? Но почему вывески написаны на русском языке, пусть их сложно разглядеть. Ворота забора разъезжаются в разные стороны, выпуская красный «Икарус», потом закрываются снова. А вот «Икарус» Маринка узнала сразу – сколько раз ездила на таких по области, в пионерлагерь, и в Москву! Хороший автобус. И с вентиляцией, и комфортными креслами! Но этот будет поновее. Он медленно идет на выезд, сворачивает на шоссе, рассекающее густой лес. Останавливается возле какой-то девушки, забирает ее и едет дальше. Снова кадр. «Икарус» идет, словно корабль, по шоссе. Горят фары, а над лобовым стеклом виден номер маршрута – 410! Вид с него на дорогу – впереди далеко-далеко клубится туман, а автобус вдруг, когда справа мелькнула машина и какие-то люди, резко останавливается. Забрал. Едет дальше. Маринка теперь словно внутри. Перед водителем обычные приборы, руль, рычаг переключения передач. А это что? Какие-то экраны с графиками, карта местности. Туман приближается, а водителю только туда и надо. Все окутывается белым, и тут же слышен звонок! Маринка продрала глаза. Будильник «Заря» на первом этаже прозвенел еще немного и затих, а потом в дверь постучали. — Вставайте там! Уже петухи пропели! Давным-давно! — Ася, Рита, пора вставать! — Да! — Елки зеленые! – гостьи тут, они поднимаются с большой-большой неохотой. — Пора вставать! – заметила Маринка. – Пойдем! — Вам особое приглашение нужно? – спросила бабушка. — Ставь лестницу! – ответила Маринка. Девушки открыли дверь и вышли на крышу. Рита встала, потянулась, а потом сняла окружающий вид на телефон, пока Ася и Марина спускались вниз. Теперь ее очередь. — Идем умываться! – возгласила Клавдия. – Помогите с водой! Ведро воды уже готово, а в ковшике плавают свежие огурчики, в ведре – 4 средних помидора. Клавдия хлопочет, вытаскивает откуда-то кипятильник, включает в розетку, щелкает кнопкой. Минута, другая. — Что-то со светом… - и в самом деле, ни одна лампа не загорается. Радио тоже не заработало – батарейки сели, а напряжения от сети не поступало. — Пробки в норме, - ответила Ася, осмотрев их и счетчик. — Ладно, буду греть на примусе, - вздохнула Клавдия. – Я ж говорила, что тут гонят. Где-то или здесь, или у соседей. — Что гонят? – спросила Рей. — Как что? Самогонку, - ответила Клавдия, запустив примус марки «Шмель». Запахло бензином, зачадил дымок. – Я пару раз видела на помойке мешки из-под сахара. Здесь еще спокойно, а у Азизбекова и у ветстанции 1 или 2 горьких пьяницы. Идут, ползут как в никуда, словно их здесь уже нет, только тела остались. — На рефлексах, - заметила Марина. — А что им еще надо? Пропащие люди, спаси их Господь! Так жалко смотреть, как они сами себя ведут в ад… Сколько эта проклятая водка и треклятая бормотуха погубили людей! – тяжело и искренне вздохнула бабушка Клавдия. – Шевченко, зам председателя нашего подшефного колхоза, партком. Отличный мужик был, воевал, прошел от Москвы до Берлина, в конце войны командовал танковым батальоном, орденоносец. Любил винцо ягодное. Перитонит. Исаков Антон, у нас в тресте работал. Золотые руки, передовик, воевал в Восточной Пруссии и в Японии, всю нашу технику чинил. Выпил с мужиками, отметил 23 февраля… разбился на мотоцикле, решил проскочить… Сколько их… — А разве парторг диспансеризацию не проходил? ФГДС? – спросила Маринка. – Не жаловался на боли, на пищеварение? — Язва вскрылась, - предположила Рей. — Не знаю. Но, говорят, «Солнцедар» и ему подобные, - вздохнула Клавдия. – Это такая муть, такая химия… — Химический ожог или прободение язвы желудка и перитонит, - ответила Маринка. — Внучка, все б умные были, как ты, к своему здоровью… Ему некогда было, они с председателем в передовые выводили. Повисло молчание. Сипит примус, шелестит листва, щебечут птицы, сказав что-то на своем языке, вбежала рыжая кошка. — И музыку не включить, вдруг война началась? В мое время не до музыки было. Так, патефон кто-то заведет, - вспомнила бабушка. — Про войну песни? – спросила Марина. — Да. «Синий платочек», «Землянка». А потом уже ваши всякие фокстроты пошли, «буги-вуги», «битлы». А вы что слушаете? Пока Клавдия куда-то отошла, Маринка поинтересовалась, что там у Рей за черный прямоугольник в кармане. Можно посмотреть? Вот так номер! «Спалили!» Ася ничего не успела понять, как Рей все же нашлась: — Плеер. Родители из заграницы привезли! — А покажи! Ух, ты! Экран! А телевидение он ловит? А кассету куда вставлять? — Нет, ТВ не ловит. Кассету тоже вставлять не надо, - ответила Рей. — Там новая технология, - ответила Аска. – Музыка сжимается и записывается на флеш-память в виде бинарного кода. Как программы или текст в компьютере! — Ого! До чего наука дошла! Стоит дорого? Поставь что-нибудь! — Само собой, - ответила Рей, вернула смартфон и стала копаться пальцем в памяти. Интересно, когда Маринка вырастет, вспомнит, что она впервые увидела смартфон с сенсорным экраном не в 2010-2011 году (или раньше, как появился I-phone), а в далеком детстве? Но что подумает, в 2011 году будет уже не важно. Так, вот! «I saw the tears in your blue eyes». На веранде зазвучали, переливаясь, аккорды, а потом Лиан Ли запела: «Please, don't tell me love is just a chain, Don't say your feelings will drive you insane». Рита закусывала огурцом, Аска улыбалась, что подруга вывернулась, а Маринка жадно слушала музыку будущего, ведь эта песня появится через 10 лет, и, судя по задумчивому лицу, даже понимает, о чем поют. Вот и Клавдия подошла, обронив, «Жаль, по-иностранному!» - и вернулась готовить завтрак. — Красивая песня, а кто это поет? Американцы? — Марин, немцы, - ответила Аска. — А у Риты вид, словно она уже присмотрела эту мелодию себе на свадьбу! — Ну, первый танец, - ответила Рей и даже выдавила улыбку, а потом спрятала телефон. – Садится быстро. — Серьезный подход. Осталось жениха найти. Сама будешь искать? — Конечно! Не какой-то «советник» или «духовник» будет с ним жить, а я! — Э, - бабушка уже начеку. — Клавдия, а вы замуж по любви вышли? – спросила Аска. — Да, - ответила бабушка. – По любви. Познакомились на городской танцплощадке, более-менее восстановленной. Андрей вышел, видно, что был ранен, с наградами. Познакомились. 3 детей. — Так почему внучку-то всякой катакомбной дичи учите? – спросила Аска. — А вот старица Агриппина говорит, что неправильно все. В минувший век родители и духовник благословляли, а любовь в браке строилась. Все несли крест, семьи были большие, 7-8 детей. — Минувший век уже ушел, зачем его повторять? – спросила Рей. – А сколько потом семейных драм было? А еще в поле рожали в полной антисанитарии, а из этих 7-8 детей до 5 лет 3-4 не доживало. Мужики пахали весь день, если нет лошади, сами в плуг впрягались! А еще баре девок, извините, имели! Вы знаете, что если девочка была внешне красивая, то ее родители специально уродовали, чтоб его сиятельный кобель не испортил? А коллективные порки? А оброки с барщиной? А недоедание на грани голода? Нахрен мне такое средневековье! И Марине тоже! — Клавдия, Агриппина эта замужем была? – спросила Аска. – Раз она замужем не была, то нечего слушать ее советы по семейной жизни, в которой она либо ничего не понимает, либо у нее все сводится к прошлому веку? — Все вы такие горячие, умные, пока молодые. А мы, старики, жизнь прожили. — Вот ВЫ жизнь прожили, - ответила Рей. – Вот ВЫ, Клавдия, можете и должны быть примером для внучки и ваших детей. Вы много пережили, но сохранили ваш брак, и мужа до сих пор любите! Вырастили детей. Чем не пример? А какая-то «старица», чья жизнь – бессмысленная борьба, без детей, без семьи, одни колонии, - чему научит? Ее опыт для нас неприменим, вот что, а «молись и постись» - это просто отговорка. — Научит, - прошептала Аска. – Как в «хату» заходить на зоне… Клавдия задумалась. — Ну, любовь. А еще терпение, бесконечное терпение. И еще когда интересы любимого человека ставишь выше своих. Хочешь сходить в универмаг, там новые сумки выбросили, а остаешься сидеть с больным супругом. Понимаете, что общения с любимым человеком никогда не бывает мало. В универмаг и райисполком мы и потом сходили. Главное, мы провели время вместе. Завтрак. Каша с овощами. Рей покопалась в телефоне и поставила хит «Super Trouper» от группы АББА. Клавдия угощалась, заметила, что сегодня приедет ее Саша с семьей. Вам когда надо быть? А до завтра не потерпят? Вы, смотрю, совсем бедную Агриппину заругали! Лучше бы, как мне вчера, помогли ей с огородом. У нее опыт – особый опыт, опыт духовной борьбы! Где такой узнаете? Владыка Симон тот же или священники в Саратове – они далеко. А если кто-то из них тайно предал веру, сотрудничая с КГБ? А вот Агриппина никогда под советскую власть не прогибалась! Аска и Рей промолчали. Аска только подумала, как же тогда Агриппина пошла воевать? Или у кого-то из ее «духовных наставников» совесть проснулась? Заглянул сосед. Спросил, что передают по радио, а то света нет, а тут музыка. — Сами не знаем, - ответила Клавдия. — Жаль! А то вдруг война, надо в военкомат бежать, а я еще не похмелился! Есть? — Я за тебя и жену твою сейчас так помолюсь, что ты не то что протрезвеешь… - Клавдия сказала это назидательно, но беззлобно, но от соседа остались только воспоминания. Даже калитку успел закрыть за собой. — Что, пьет? – спросила Аска. — Жена у него на дежурстве, а он на дачу уехал, чуть-чуть потрудился, и квасит. — Для виду пополет, что-то починит, что-то покрасит, а потом водку квасит? – спросила Аска. — Самогон квасит, - ответила Клавдия. – А жена вернется, его чугунной сковородкой трофейной дубасит, потому что современные гнутся, что он потом ходит с перевязанной головой. Внучка, его жена врачом на скорой работает. — А я думала, кочегаром или на металлургическом заводе. Раз сила такая. — Нет, на скорой, в психиатрической бригаде. — Интересно, - ответила Марина. – Психов лечит? — Психа, перед тем, как лечить, надо поймать и зафиксировать, - ответила Клавдия. – Тут порой силища нужна, как спортсменке с тяжелой атлетики… И да, она чемпионка среди скорой помощи по метанию молота, даже разряд какой-то есть. Скоро каша съедена, тарелки опустели. Рей с Аской получили на дорогу по огурцу и паре яблок, поднялись с Маринкой наверх. Проверили вещи – платья на месте, газеты, инструмент, фонарик нашелся, одежда. — Вот, держите, - Маринка вытащила откуда-то бусы. — Спасибо, вообще-то… - ответила Рей, спрятав в карман джинсовой куртки украшение. — Я просто увидела, что оно закатилось, и решила спрятать и отдать вам утром. Мне еще проблем с ним не хватало, и вас искать. — Спасибо! – ответила Рей. – Еще раз. А это тебе! — Ой, какая! – Маринка взяла заколку из будущего. – Импортная? Красивая такая! Спасибо тебе! — А еще какой-то транзистор, - вспомнила Аска. — А это у бабушки лежит, никому не хочется с ним возиться. Бабушка! Бабушка, мы выходим! Ответа не последовало, и Маринка катапультировалась вниз, а девушки вышли на крышу. Рей снова сделала несколько снимок на смартфон. Дачи, похоже, здесь появились не так давно – среди домиков все еще оставались островки, где шумели высокие деревья, а но яблони, груши, вишни, сливы и черешни тоже успели подрасти. До леса было не так и далеко, где-то метров 500 по прямой. За ними на горизонте виднелся частный сектор с добротными особнячками, и, где-то на горизонте – панельные дома городского квартала. — Ламповый советский город, - ответила Аска. – Тут транспорт где-то ходит? — Найдем… — Девушки! Вы где? – послышался голос Клавдии. — Мы на крыше! — Спускайтесь! – Маринка любезно подставила лестницу. Рей и Аска спустились, прошли через веранду, попрощались с Клавдией и Мариной. Бабушка вручила им «транзистор» - радиоприемник «Луч». Легкий брусок с черным корпусом, динамиком и выдвижной антенной. Не включается – нет батареек, и что-то случилось с его потрохами. — Подождите, - Маринка уже тут. А Рей увидела, что у лестницы на веранду сидит еще какая-то старушка в теплом свитере, юбке из рогожи и в темном платке. — Что? – спросила Аска. — Вот! – Маринка вернулась с тетрадным листом. – Если не получится приехать, напишите мне, будет интересно пообщаться! На бумаге красовался адрес – г.Волгоград, улица генерала Штеменко, 26-4, Нефедовой Марине Петровне. — Осторожно, это АГРИППИНА! – прошептала Маринка Аске, указав на старушку. И тихо шепнула: — Не задерживайтесь, мне приснилось, что ваш «Икарус» 410 маршрута уже выехал! А вам, вроде, надо успеть! —Можете бабушку проводить? – попросила Клавдия. – Идемте, просто сейчас мои должны подъехать. Старушка и девушки вышли. Старушка настойчиво пригласила пройти за ней. Ладно. Время пока есть, если что, поймаем автобус. Тянутся дачи, слышно пение птиц, где-то лает собака. Сначала из-за какого-то поворота дачного лабиринта выскочил военный «ГАЗ-66». Мордатый, накачанный солдат поинтересовался, где тут выезд. — Товарищ старший сержант, - ответила Аска. – Вон туда, в конец, а там спросите. — Спасибо, рыжик! – сержант прыгнул в кабину, и грузовик пронесся мимо. — По армейской иерархии это дембель, - ответила Аска. – Не очень поняла, в каких войсках служит. — У него эмблема, я на вагонах такую видела, - ответила Рей. — Не отпускают служивых, - ответила старушка. – Им уже давно домой пора, душам пропащим. Конец Света на носу. Сама таких когда-то доставала из развалин в 42м. Предали истину! Рей и Аска переглянулись. Нет, эту бабку не зря сдавали в дурдом! — А что у вас? Вот, ты? – старушка уже обратила внимание на Рей и потянулась к карману в ее куртке. – Я вижу, у тебя тут вещь против истинного уклада… Рей в ответ демонстративно вытащила бусы и надела – хрен теперь отнимите! — А я слышу, что вы говорите ерунду, - ответила она. – Какую «истину»? Эти люди в 42м спасли вас от немцев! — Ты что? Белены объелась, дура?! – Агриппина тут же из блаженного «одуванчика» превратилась в злобную ведьму, да еще потянула руку к бусам. – Срочно в монастырь! На покаяние! И отдай сюда эту штуку! Ишь, наглые, советскую власть вам подавай! ИРОДЫ! Христопродавцы! Сергиане проклятые, в аду гореть! Жизни легкой хотите?! Предали Великого Святого Царя, и радуетесь! На КОЛЕНИ, СУЧКИ! Е ВАШУ! — Агриппина, не гони волну! – ответила Аска, вспомнив жаргон омских гопников. – Свой тухлый базар будешь своим долбанутым раскольникам нести! Пошли! — Я твоего царя не предавала, за себя говори! – ответила Рей. Девушки резко развернулись и пошли прочь, сопровождаемые проклятьями, пожеланиями смерти им, их родителям и всему роду! — Ой, какие мы религиозные, какие мы «истинные»! – Рей развернулась в ее сторону. – А ваше смирение? А про любовь к ближнему забыли?! — Фильтруй базар, хрычовка! – ответила Аска. Бабка уже пошла в атаку, размахивая ножом или чем-то похожим! — ЧТО ТЫ СКАЗАЛА, Е… АААА!!! Убери! Теперь уже бабка обратилась в бегство, зажмурив глаза, продолжая изрыгать проклятья направо и налево, мешая религиозные, блатные и матершинные слова. — Что это было? – спросила Аска. – У нее что там такое? — Считай, прогнали так называемого «ангела». Вот что было. Даже «Ева» не потребовалась! — А как теперь отсюда выбраться? На помощь пришел какой-то дачник, мужичок лет 30-40 с бородой. — Что случилось? От бабки сбежали? Нагадала не то? — Она реально психованная! – ответила Аска. – Я б сообщила в милицию! Мы шли на остановку, встретили ее. Попросила нас проводить, а потом накинулась! — Не сомневаюсь, - ответил мужичок. – Религиозный психоз. 22 июня, в день нападения фашистов, она ходила и радовалась. Ей уже в психушке прогулы ставят. Что там наш Владимир Ильич говорил про «опиум для народа»? Да еще свет отключили, похоже, другая бабка включила 3й тэн, и подстанция не выдержала. А вы все же ожерелье ваше снимите, тут всякий люд водится. — А как нам отсюда выйти? — На транспорт, - дополнила Аска. – Чтоб сесть. Мужчина показал дорогу, отказался от яблока и даже угостил парой клубничин со своей дачи. Девушки поспешили по дороге, в обход дачи Клавдии по лабиринту. Заборы. Свежепостроенные домики. Столбы с проводами были лишь на центральной аллее. Сейчас еще рано, народ еще только появился. Дачники. Кто-то пешком. Кто-то на велосипеде. Кто-то везет за собой тележку. А кто-то идет и шатается, вздыхая на ходу, словно бычок из стихотворения – «завод» кончается. Кто-то едет на машине. — Бедная Маринка, ей эти бабки жизни не дадут, - вздохнула Аска. — Такой бред несут, такой бред. Но если Клавдия просто ведомая, то Агриппина – это сектантка на всю голову. Ей бы успокоиться уже, готовиться к вечности. — Рей, а я не до сих пор не пойму, - ответила Аска. – Как так вышло, что Агриппина, ненавидящая советскую власть, пошла на войну? — А я в шоке, что для нее 22 июня праздник! Наверное, после войны крыша поехала. — Или кто-то из поехавших «наставников» приказал, а у них абсолютное послушание. Выберемся, проверим. — Бабка – реально жесть! С такими бабками и вся атеистическая пропаганда не нужна! – заметила Рей. И тут же задумалась. Скоро в ее голове замелькали строки: «И самое трагическое было то, что нашим противником были наши же отборные войска — пехота, артиллерия и кавалерия. Мы их обучили и вышколили, и теперь они сражались против нас нашим оружием и трубили в горн наши сигналы». Она пересказала Аске. — Что-то знакомое. Кажется, это про Шерлока Холмса? Читала когда-то давно. — Да, это Шерлок Холмс. Что-то про сокровища и дальние странствия!* Девушки уже дошли в конец длинной дороги. Тут и люди, и какая-то промзона за бетонным забором, и стихийная помойка. — Рей, прикрой! — Ася, прикрой! Девушки застали необычную картину. В свалке копались 2 мужчин. Один молодой, в джинсах и клетчатой рубашке, с искусно остриженными усами. Другой пожилой, в потертых брюках и свитере. Но пока телефон вынешь, пока активируешь камеру! На телефоны запечатлели, как те уже закончили поиски, и показывали друг другу добычу: какие-то фигурные изделия из дерева, покрытые ярко-желтым лаком. — Вот, похоже, весь комплект, - заметил старый. — Похоже, от рояля, - ответил молодой. – Пап, можно будет столик выточить, лак достанешь? А рядом стояла их машина, на которую девушки сначала не обратили внимания. Оранжевые «Жигули-2102» универсал. На лобовом стекле наклейка, на бампере – дефицитные противотуманные фары с желтыми стеклами, на крыше – багажник с какими-то досками. Передняя дверь открыта, из машины доносится какой-то шлягер. На заднем сиденье ждут бабушка и женщина, жена того молодого, и детишки-непоседы. Один, маленький мальчик, разинув рот, проводил девушек взглядом. За ними – еще одна картина. Мотоцикл «Восход». Мальчуган лет 10-11 и его солидный отец в трениках и майке, изучающий на просвет какую-то деталь, найденную и припрятанную сынишкой. — Это карбюратор от «Ковровца». Какой дурак его выбросил? Игла целая! — Пап, а его можно починить? Отец что-то потрогал пальцами и ответил, что можно, на заводе он наплавит… Его голос скрылся в реве проехавшего мимо дачника на мопеде «Верховина». Дачник проехал, потом остановился и вернулся. Аска заметила: — В ельцинские времена на помойках искали поесть и сдать в металл. А в советское время – всякие полезные ништяки. — Это точно. Или из леса. Помнишь стол у Клавдии? — Да. Столешницу точно или на свалке нашли, или из вторсырья. А корни? — Откуда-то из леса приволокли. Дачи позади. Позади деревянные заборы или (один – два) из рабицы, домики на любой вкус и цвет (кто какую краску достал), белые парники с теплицами, деревья с первым летним урожаем. Из-за очередного забора на прощанье пару раз гавкнула небольшая рыжая собачка. Чуть позже пошел частный сектор – там заборы повыше, с глухими воротами, с торчащими удочками, да и котом, сидящем на раскидистом дереве. Только тот ничего не сказал, очень недовольно посмотрел и спрыгнул. А вот уже улица Азизбекова. Тут и народ, и машины. Какая-то компания поддатых или поддавших мужичков в количестве 3 товарищей на мотоцикле интересуется, какой сегодня день. «Как 28е?!» — Что, пили? – спросил прохожий. — Ой, а мы вчера в гаражах сидели и не заметили! Есть закурить? – ответил один, другой уныло промолчал, а третий потер лысеющую голову и заранее напрягся, ожидая курс лечения от амнезии от супруги. Явно при помощи скалки или настоящей советской чугунной сковородки. Мотоцикл взревел и умчался, оставив смесь выхлопных газов и табачной вони. — Отмечали в гараже, - заметила Аска. – Бывает. Мой дядя любил гаражные посиделки. Думаю, и у тебя кто-то. — Но они так не засиживались. Очередная промзона. Деревья. Среди них замер бульдозер, что когда-то ровнял площадку. Теперь он давно заброшен, отвала нет, боковых стекол нет. На удивление, гусеницы, двигатель, катки на месте – похоже, для пионеров оказались тяжеловаты. А краска держится! Аска сняла на телефон, и пошли дальше. Опять навстречу дачники, потом, не спеша, проехал фургон «Аварийной электросети». А девушки перешли улицу Неждановой и вышли на остановку, узнали, что им нужно на любой автобус, а потом, на Череповецкой, пересесть на автобус до Октябрьского района. Там спросить Южный автовокзал. А пока девушки и пара человек стоит, ждет. Подходят еще местные с авоськами и тележкой, один парень одет в куртку с японским флажком! Удивительно! На улице становится жарче. Ярко светит солнце. Мимо бегут машины. Легковушки, грузовики, пара «фур». Какой-то очередной экзотический для попаданца тягач. Только автобус где-то потерялся. Народ терпеливо ждет. Кто-то дымит «Примой», какие-то тетушки обсуждают, где достать копченую колбасу, как в мае, другая хвастает, как отхватила лейку в хозяйственном. Большая, вместительная! Старая прохудилась, но потом сын с внуком ее как-то замазали, теперь будет для удобрений. — Удобрений? А не подскажешь, ты коровяк как разводишь? — А у тебя хлорокись меди осталась? — Фитофтора? Вот, слушай, как я… — Глянь! – Рей указала Аске на пакет одной из них. На пакете тетушки, жалующейся на дефицит, черными штрихами был изображен Купол Гэмбаку, или мемориал мира, одно из уцелевших зданий после варварской атомной бомбардировки Хиросимы. Советская провинция. Откуда? А вот автобус. Он небольшой длины, в нем всего 2 двери, на передке эмблема в виде буквы Л в круге. — Опять этот… — ХБИ** выпустили, - послышались не очень довольные комментарии, но народ сел. Мотор заревел, словно самолет на форсаже, и автобус помчался дальше. У Рей и Аски возник вопрос – как платить? Или опять ехать зайцем? Нет, тут оказалась касса – кладешь монетку в 3 копейки, отрываешь билет. — Да что ты его компостируешь, - подсказал Рей какой-то доброхот. – Девушка, сиди у компостера, как контроль зайдет, и нажмешь! Контроль так и не зашел, и на перекрестке Ардатовской и Череповецкой девушки вышли. Зато в автобус заскочил какой-то товарищ в форме, автобус захлопнул двери и поехал дальше, а в окно было видно, как товарищ что-то требует. — А вот и контроль, - заметила Аска. – Так, нам куда теперь? — В Октябрьский район, - ответила Рей. Какая-то женщина, что вышла из аптеки, охотно подсказала, как доехать – дождаться автобуса №2, а там и выйти, а он 5 минут назад ушел. А вы к кому-то? — Нам надо в Черный Яр. — Это где? — В сторону Астрахани. — Туда приезжают закупаться, вот и договоритесь, - последовал ответ, - Девушка, извините, а где вы достали такие красивые бусы? Адресочком мастера не поделитесь? — Ручная работа моего далекого прапрадеда. — Спасибо, извините. Жаль… Рей и Аска стоят, ждут. Автобус, потом как-то добраться до Старицы, и все? Да, приключения заканчиваются, пусть дальше неизвестность. — А мне понравилось тут, - ответила Рей. – Давай еще вон в тот гастроном зайдем. Зашли. Магазин встретил парой очередей, пустыми и полупустыми полками. Но что тут было, так свежий хлеб, сушки, баранки, булочки с изюмом, молоко в треугольных пакетах, сливочное масло, подсолнечное масло, что активно раскупалось. Штабеля банок с березовым, яблочным и томатным соком. — У них срок годности не вышел? – шепнула Аска Рей. — Если и вышел, то его выльют, а зальют нормальный компот. Консервы. Сардина. Килька в томате. Скумбрия. Банки со шпротами в количестве 5 штук исчезли на глазах – кто-то купил все, а кто-то следующий в очереди стал ругаться, и едва не отоварил счастливчика банкой по голове, пока жена не напомнила, что банку, вообще-то, они взяли для сметаны. На Рей и Аску с их прическами уже стали коситься, но тут… — МОРОЖЕНОЕ! – раздалось на весь магазин. — КВАС! За окном мелькнул фургон с бочкой кваса. Бочку оставили у входа, фургон поехал к заднему крыльцу разгружаться, а народ забегал. Рей и Аска встали в очередь к прилавку. Народ заволновался, потому что вместе с мороженым выбросили еще какой-то замороженный дефицит. Кто-то стоит, ему надо хлеб и консервы, а очередь не движется. Его кореша обсуждают, где им разжиться десятком литров бензина на лодочный мотор для их «Сарепты», а Хитрый План под угрозой. Какой-то выпивоха, отправленный за колбасой, заголосил, что ему плохо, а винно-водочный отдел закрыт. Кто-то напомнил, что сейчас позвонит кое-куда, и ему сделают «хорошо», даже «очень хорошо» в вытрезвителе. А еще лучше – в ЛТП. Алкоголик вмиг смолк, будто и не было. Через 10 минут ожидания вынесли лотки с мороженым в стаканчике за 14 копеек. Скоро Рей и Аска вышли на жаркую улицу с прохладной вкуснятиной. — Мороженое. Мама хвалила… Теперь я понимаю, почему люди вспоминают. — У нас такого нет, - ответила Аска. – Химия одна. — В Светлогорске на вокзале была точка, где торговали, - ответила Рей, когда девушки перешли улицу к остановке, – выходишь, там киоск с CD и DVD, и рядом мороженое. Там мама нашла какую-то марку, более-менее похожую на вкус детства, меня угощала, говорила, что все равно не то. Отец попробовал, ему не понравилось, он все какую-то «бодрую корову» предпочитал. — У нас такой марки не было. Мне нравилась местная «Лакомка», а перед отъездом купила пломбир. — Автобус, - ответила Рей. — 2й, наш. Девушки сели в 280й «Икарус»-гармошку 2го маршрута. Взвизгнул компостер, и теперь можно спокойно ехать и глядеть по сторонам под доносящуюся со стороны водителя композицию группы “Space”. Советский Волгоград отличался многочисленным частным сектором с редкими вкраплениями панельных микрорайонов. Вот какое-то красивое здание с колоннадой. Обком какой-то? — Это наш сельхозинститут, - пояснил какой-то пассажир и снова углубился в чтение газеты «Вечерний Волгоград». Через микрорайон показались трубы каких-то заводов, опять какой-то сквер, оканчивающийся зданием в стиле линейного конструктивизма. — А это университет, - буркнул местный, стоило Аске подать голос. Снова частный сектор, какие-то коттеджи, потом поля, поля, только слева, где Волга, видно вагоны и какие-то заводы. — Столько свободного места! – заметила Рей. – Интересно, как тут в наше время? Сюда б нашего мэра Савенко, он бы все тут застроил «элитным жильем». — А покупатели? – поинтересовалась Аска. — Кое-как да продадут. В ипотеку, - ответила Рей. – Купят. Это не КИА. — В смысле? — У нас в 1997 или 1996м открылся завод по сборке КИА. Мой папа ездил в Косму, на мебельную фабрику, на такси, и из окна видел завод, продукцию – новенькие легковушки. Их в Калининграде даже не пытались продавать – за 12 900 $ можно было купить нормального «немца» или «японца» с «французом». Тем более, моему папе с его льготной растаможкой! — Поняла. У нас тоже либо наших везли, либо «японцев». Смотри! Среди советских «Жигулей», «Москвичей» и «Запорожецев» с «Волгами» девушки разглядели проехавший мимо немного помятый и потертый старый автомобиль. — Трофейный, - решила Рей. Аска же даже не успела его заснять. Аска, помолчав, переспросила, где этот завод. — У нас есть поселок имени Космодемьянского. Зою, его сестру, знаешь? — А кто ее не знает? — Ее брат воевал в тех краях на самоходке и был убит. Когда мы из Светлого ехали, проезжали памятник. Остановка перед городским кладбищем. Там удобная стоянка, люди приезжают на пикник и за грибами. В середине 90х подспорье было. Юра, мой дядя, рассказывал, что во время увольнительного приезжал туда, положит цветы на могилу, и идет в лес за лисичками. Потом, помнишь, мы кладбище проехали, какой-то завод , потом остановка, справа озеро, слева какой-то квартал, там панельки стоят? — Да. — Это и есть поселок Космодемьянского. Там, на западной окраине, завод КалининградБумМаш, там здание отдельное, там был мебельный цех «НИМАКС». А дальше гаражи, болото, ручей, общежитие силикатного завода, если направо – сам силикатный завод и кладбище. — Ходила там? – спросила Аска. — Там моя подруга Катя похоронена, она в 23й училась. Пошла на вечеринку, или «вписку», накурились или накололись, короче, сердце. Ее и моя общая подруга перешла в 32ю, ближе к дому, а за ней и я. Просто подальше оттуда, чтоб не проходить мимо того дома и организатора вечеринки. Кто ее тянул? Лучше бы в моем классе осталась после 9го. — Ты мою школу не видела, - ответила Аска. – Бычки в туалете, гондоны, а еще залетные гопники приходили на состязания по кулачному мордобою. Директор и его крыша в гороно делали вид, что ничего не происходит, «дети играют», у нас «права ребенка» и «свободное развитие личности» и прочий либеральный бред. Ха-ха! Это все пока у его «крыши» «дети» в спортивках и с сигаретами прямо в школьном дворе не отжали телефон с кошельком. Через 2 дня все стало тихо. Но толку – один мой товарищ остался инвалидом, один одноклассник скололся, другой сел за распространение. — Тихо, сосед уже ухом водит, - ответила Рей. За окном поля, потом какие-то дачи. Вот мост через железнодорожные пути, и какой-то район с панельными домами. — Нам сюда, наверное, - ответила Аска. Видно, что район построен недавно. Кварталы из панельных домов. Кое-где видны стрелы кранов, какой-то дом зияет пустыми окнами, как глазницами. Коробка уже готова, теперь очередь за отделкой. На остановке «бульвар Энгельса» девушки вышли. Тут просторно, зелено. Широкий проспект Героев Сталинграда, а сам бульвар разделен широким зеленым сквером. Тут люди, машины. Кто-то из местных, с авоськой, где лежали явно дефицитные колбасы и шпроты, подсказал, как пройти – прямо, в конец бульвара, налево, потом 100 метров до поворота, направо, через переезд, там и увидите. — Шпроты? – удивилась Рей. — Там, за домом, магазин «Волна», выбросили, - ответил мужчина. Идем. Девушек подобным районом было не удивить, только дома еще новые, чистые. В пейзаж вплетались красные флаги и лозунги. Вот этот магазин. Очередь высовывается метров на 10 из входа. Стоят мотоциклы, машины, хозяева курят и что-то обсуждают. Вот счастливый покупатель с сумками спешит мимо к желтой «Ниве». Аска спросила, далеко ли ему. — Девушки, потерялись? – спросил тот доброжелательно. — Да, - ответила Рей. – Надо добраться до Старицы. — А это где? Простите, мне в Червленое. Уехал. Грузовик «Урал», автобус. Вот еще один «Москвич». Стоило только Аске спросить хозяина, скромного мужичка с сумками, как откуда-то выскочили какая-то баба и какая-то женщина и стали орать и лаять на него и девушек. Мужичок молча стоял, выслушивая отборную ругань. — Ну и ревность, - ответила Аска. — А вы куда пошли?! – заорала бабка. – Стоять! Шалавы! — Я с собаками, четвероногими или двуногими, знаю одну команду – ФУ! – ответила Рей. – К ноге! — Вы от какой собаки произошли? От помойной или дворовой? Команды не учили? А, ну-ка, МЕСТО! Сидеть! – спросила Аска, и они пошли дальше. Бабы заткнулись, какие-то прохожие подростки заржали, кто-то показал девушкам большой палец. Когда грянул новый взрыв проклятий, они уже были далеко. Рей лишь обернулась, улыбнулась, видя, как тетки воздевают кулаки и разевают рты, а их раб грузит покупки в машину. — Что за мужик такой, 2х скандальных баб поставить на место не может? – удивилась Аска. – Рявкнул бы… Нет, опять дома нажрется, а лучше бы хлопнул дверью и подал на развод. — Это повсеместно, - ответила Рей. – Кажется, я слышала, что один наш император не смог справиться с истериками императрицы. — И удалить этого мерзкого Распутина в деревню! – подхватила Аска. – Тоже читала в интернете, когда мне какой-то сокурсник начал капать на мозги. Напомнила. Отстал. Грозил адом. — Ну и дурак, - ответила Рей. – Хорошо, что вовремя отвалился. А вокруг сквер. Красивые чистые дорожки. Скамейки. Цветы. Советские люди из прошлого, что пока еще верят в социализм, горбачевская перестройка или «катастройка» еще не довела их до белого каления. Беззаботные подростки – школа кончилась, экзамены позади, они сидят и крутят с магнитофона какую-то мелодию. В коляске блаженно спит младенец, пока мама и папа любуются друг другом. Рей и Аска улыбнулись и пошли дальше. На улице уже жарко. Воскресный солнечный день. Чей-то барбос сидит, разинув пасть и вытащив язык, а потом, передохнув, бежит к хозяину, дескать, давай еще потренируемся. Тот лениво кидает палку, а пес в несколько прыжков успевает подхватить ее еще до падения и спешит обратно. Девушки вышли на Гражданскую. Теперь параллельно каким-то постройкам и до угла, где проехал кран. По пути они заглянули в магазин одежды: ничего особенного. Часть полок пустовала, продавщица безучастно читала газету. Рей грустно вздохнула – деньги заканчивались, а ей приглянулась обычная советская ночнушка. В советское время такая вещь считалась обыденной. А в 2011м – винтаж! Это мода, это ностальгия! — Пойдем, нам еще на автобус! Там и узнаем, - ответила Аска. Рей и Аска снова идут по улице. Слева тянутся дома, справа виднеется какой-то завод с высоченной трубой. — Привыкла уже, - ответила Рей. – А почему я не попала сюда раньше? — ??? — У нас уроки истории заменял Олег Анатольевич, - ответила Рей. – Такой веселый учитель, такой увлеченный, нам было так интересно! Он нас, хоть мы и не были его профилем, звал на конференцию по секции истории. Я могла бы пойти, рассказать о Союзе изнутри! — Лучше бы книгу написала и издала, - ответила Аска. – С каждым годом Союз все дальше, уже скоро будет поколение, что его не застало. Как оно будет изучать? По интернету, где больше половина мусора? — Нам еще вылезти отсюда надо, - ответила Рей. – Мы еще не добрались. — Интересно, а что потом? Вдруг мы тут останемся? — Пойду учительницей русского и литературы, - ответила Рей. – Заочно поступила бы на биофак, попросилась бы распределить в НИИ. — У тебя диплом и все бумаги остались в Калининграде, - ответила Аска. — Обломала, - ответила Рей. – Так, нам сейчас… Девушки повернули и наткнулись на остановившуюся вишневую машину. «Жигули». 2103я модель, как сказала Аска, судя по задним фарам. Водитель сидит. — А вы куда? – спросил он. – Вы заблудились? — Да, - ответила Аска. – И денег нет. — Да ладно! Красивые девушки! Садитесь, подвезу! – он распахнул дверь. Видно, молодой, хотя и нагловат и развязен. Одет в черную майку и модные джинсы, на руке сверкают модные и явно импортные электронные часы. Рей и Аска сели на заднее кресло, Аска еще раз обозначила, что денег нет. Но у нее есть заколка, дефицитная, стоит дорого. Им надо в Черноярский район, на распределение. — В такую глушь? – спросил он. – Поехали! Ладно, дашь свою заколку. Мотор завелся. Аска обратила внимание на движение левой руки – он провел под панелью приборов, а потом повернул ключ зажигания. А дальше ей стало ясно, что с водителем они ошиблись. Интересно, кто это? Мажор какой-то? Но машина у него «трешка», уже, наверное, не выпускается. Есть магнитола с кассетами, рычаг КПП увенчан массивным набалдашником под хват руки, как в машинах для ралли. — Подозрительный какой-то, - ответила Рей. – Зачем сели? А машина уже повернула на Изобильную, потом опять свернула налево, мимо старых зданий. «Тут немчура жила при царях, Старая Сарепта!» - ответил водитель. — Чего так волнуется? – спросила Рей. Вернулись на бульвар, потом выехали на проспект Героев Сталинграда. Мост. — Волго-Донской канал, - последовал ответ. А за ним снова жилые микрорайоны. Проспект 40летия ВЛКСМ, Заканалье. Трамваи. Потом очередное огромное предприятие слева – волгоградский НПЗ. Снова поворот налево, следуя за шоссе, мимо очередного завода. Пока все нормально. Водитель стал разговорчивым – он хвастался, какой он крутой, что работает в кооперативе, много зарабатывает, сегодня приезжал из Астрахани, ну, и выпил немного. Едем. Шоссе. Позади остался сам Волгоград, пара поворотов. Аска смотрит на Рей и не понимает, где тут подвох. — Мне тут надо повернуть. К товарищу. На кладбище, - вдруг заговорил водитель. – Не возражаете? — Чего?! – спросила Рей. — ТОГО! – водитель внезапно рявкнул. – Ой, того! – теперь он снова пытался казаться пай-мальчиком и повернул. Какой-то город. Улица. Какие-то здания. Поворот. Девушки смотрели, куда едет. Слева осталась больница, опять поворот, снова поворот напротив фермы, откуда выехал длинный грузовик ЗИЛ и чуть не протаранил «Жигуля». Снова поворот. Впереди кладбище, но водитель и не думал останавливаться! — Так, ты куда нас везешь? – спросила Аска. — Ну-ка, стой! – ответила Рей. — Заткнись, курвы! Пока целы! – рявкнул водитель, исторгнув дух выпитого, и вытащил нож, а потом ударил по тормозам. – А теперь раздевайтесь, ценные вещички отдаем мне. Не послушаете – мои кореша вас драть не сильно будут, все равно во все дырки, ха-ха-ха! Эй, ты, с синими волосами, что у тебя там в кармане! Давай, давай! Рей вытащила бусы, показала, повертела. Она не боялась – уже чувствовала подвох. — Старинные! Может, ограничимся? – спросила она, строя из себя испуганную. — А мой дружок хочет продолжения! Ну, - водитель вырвал бусы из рук… И забыл об Аске, что вытащил пассатижи и мощным ударом по голове отправила водителя в нокаут. Рей в ответ резким движением схватила руку с ножом и ударила до хруста костей об рычаг переключения передач. Нож выпал, бусы тоже. — И что нам с ним делать? Для начала, определиться, где они. Мотор заглох, машина заехала в поле, за кладбищем, в траву, чтоб не было видно. — Ладно, пойдем! – ответила Аска. — Ты его… — Нет, оглушила, - ответила Аска. Девушки вылезли, вытащили водителя из машины. Тяжелый. Похоже, из криминала. Он думал, что подцепил наивных дурочек из своего времени, но ошибся. — Бросить? – спросила Рей. – Пусть валяется. — Слушай, - ответила Аска. – Он очнется и побежит к своим. Да? — Кхе… Кхе… - водитель застонал. – Больно… вам не жить… Убью! —Сначала встань, убийца этакий! – Аска снова ударила его. – Ну? К своим жаловаться побежишь? Тот кивнул, попытался подняться и снова был опрокинут. — И что нас с тобой делать, Бородач? Понять, простить? – спросила Рей. – Багажник! Аска открыла багажник, вытащила оттуда веревки, сумку с инструментами. Сумка была заброшена в салон, а руки водителя крепко связаны. — А теперь, давай, давай! Ползи, ползи! Даром, что ли? – Аска и Рей поволокли «кооператора» с большой дороги к багажнику. Тот попытался дернуться, но снова получил под ребра. — Смотри, - ответила Рей. – Будешь плохо себя вести. Тут, говорят, есть аномальная зона, там люди пропадают. Не слышал? — Только не это… - последовал ответ. – Больно же… вот… — Полезай в багажник, - Аска и Рей подняли своего похитителя и впихнули его в машину и закрыли крышку на ключ. —И не вздумай там! – ответила Аска. Потом девушки минут 5 приходили в себя. Наконец, Аска попробовала запустить мотор – не получилось! — Этого еще не хватало! – ответила Рей. — Спокойно! – Аска прошлась рукой там, где шарил водитель. Точно! Ее пальцы нащупали подозрительную кнопку. Нажатие, зафиксировалось. Теперь запускаем мотор…. В этот раз мотор бодро заурчал, включилась магнитола с надписью «Сатурн». По радио диктор бодрым голосом вещал о кооперации, перестройке, гласности! Спасибо, вот плод вашей «перестройки» - валяется в багажнике. В бардачке нашелся майский номер газеты «Вечерний Волгоград», какие-то бумаги и аудиокассеты, а под сиденьем – отлитый из свинца кастет со следами крови. — Поставь что-нибудь, - попросила Аска. Рей поставила первую попавшуюся кассету фирмы BASF LH90. На весь салон зазвучала композиция в исполнении C.C. Catch. «Cause you are young!». А потом глянула трофей – это был майский номер со статьей о днях Хиросимы в Волгограде и визите японской делегации во главе с мэром города Такеши Араки. Корреспондент описал встречу и банкет с местным активом общества дружбы СССР – Япония, потом встречу с активистами общества защиты мира и его выступление в областном комитете ветеранов войны и труда. — Назад! – Аска нащупала заднюю передачу, и машина вылетела на дорогу. — Синхронизируйся с «Евой»! – ответила Рей. — Это 3я «Ева»! Помнишь серию? — Тогда найди другую! — Сама поведешь! – Аска смогла совладать с управлением и поехала обратно. Запах спирта, что витал в салоне, уже выветрился. Вот какой-то мотоциклист. Притормозил. Поехал дальше, свернул. — Знает, похоже, чья машина, - заметила Рей. – Похоже, решил, что так и надо. Аска проехала мимо больницы, свернула налево и выскочила на шоссе М-6, и под бодрящие ритмы «Heaven and hell» понеслась по указателю на Астрахань. — По-моему, нам сюда! Помнишь, в интернете смотрели? — Да. — У тебя же есть GPS! — Тут еще не заработал! Главное, я помню эту деревню! Едут. Теперь осталась опасность в лице ГАИ. А вот и они! Аска спряталась за самосвалом, и «продавцы полосатых палочек» махнули самосвалу. Аска обошла его и пронеслась мимо. Инспектора только погрозили кулаком вслед, что ушла добыча! Скорость за 70-80. Машин немного. Грузовик. Обогнали. Автобус. Забыли. Какой-то Райгород. Мотороллер «Муравей» с селянами на борту. Дачи. Опять шоссе. Слева тянется река Волга – едут правильно. Ушаковка. Солодники. Какой-то трактор, загородивший полдороги и вихляющий туда-сюда. Аска сбросила, а потом обошла его по обочине. — Что, конец приключениям? – спросила Рей. — Куда ехать? — Забыла, а топливо хоть есть? — Полбака точно, - ответила Аска. – ВАЗ много не ест. Смотри за указателем! Шоссе свернуло в поле, Волга скрылась. Минута. Другая. Машины есть, это успокаивает. Не заблудились. — А этот, хозяин, в багажнике? Ты живой там? – спросила Аска, убавив звук. В ответ раздался стук по сиденью. —Вы трупы! Девки, вы слышите, я тебя первую разрежу как парагвайского коммуниста! Его пилили тупой пилой по указанию Стресснера! – что удалось разобрать среди пьяных воплей и мата. — Понятно, - Аска увеличила звук. – Рей! Что это? — Вязовка какая-то. Нет, не то, – ответила Рей, разглядывая очередную кассету. Пластмассовая JVC Dynarec F1/90. “Made in Japan”. Клеймо настоящего качества. Япония, Япония – к 2011 от ее заводов остались только бренды, а все стали делать в Китае. — А это? – спросила Аска. — Сворачивай! Старица! «Жигули» проехали прямо в деревню. Так, и где тут дорога на лагерь? Аска остановилась у какого-то прохожего, спросила, не видел ли он 410 автобус. «Икарус» красного цвета. — А, вы в лагерь? Нет, еще не было, - ответил он. – Смена только сегодня начинается. — Спасибо! А остановка у него тут есть? — Он тут не останавливается. — Благодарю! – Аска поехала дальше, пока хозяин не начал выламывать багажник. Разминулась с самосвалом, с какой-то вахтовкой. Куда теперь? — Навстречу, что ли? – спросила Рей. — Хоть навстречу! – ответила Аска. Снова шоссе. Времени в запасе еще полно. В небе показался АН-2 сельхозавиации. Потом опять деревня Зубовка. Снова степь и река слева. — Слушай, если его не застанем, поедем? — Вернемся и поедем так. Может, прорвемся и без автобуса! – ответила Рей. Напряжение нарастало. Степь. «Икарус», но не 410й, а межгород. Позади Черный Яр. Долго еще? Река Волга подошла совсем близко, было видно идущие корабли и слышно их гудки. — Пробка на реке? – удивилась Рей. — Интересно, почему… Рей! Рей выключила музыку, а потом поставила песню на смартфоне, чтоб не слушать пьяных угроз из багажника. — Что не нравится? Это тебе не Пугачиха! – ответила Аска. — Музыка из будущего! Дорога. Редкие машины. Какая-то «Волга», что висела на хвосте, потом отстала. — СМОТРИ! – ахнула Аска. Далеко впереди показался красный «Икарус». Аска чуть сбавила. — Вижу! Глянь! Глянь! Автобус приближался, и вдруг сместился на их полосу и сверкнул дальним светом! Аска сверкнула в ответ. Автобус ответил! — Это тот самый?! – удивилась Рей. Сомнений не было! Красный «Икарус» приближался, мигая фарами, а наверху виднелся номер маршрута – 410! Аска сбавила скорость, видя, что автобус тоже замедляется и встает поперек дороги, да еще дав гудок. Тормоза! Поворот руля! «Жигули» отправились в степь и замерли там среди ржи. Автобус остановился. Девушки открыли двери, вытащили вещи. Все пакеты, все на месте. Бусы? Вот, в кармане. Телефоны. Газета. Пара кассет на память. Пора убегать. Рей и Аска поспешили к «Икарусу». Уже видно водителя – какой-то подозрительный субъект в пиджаке, что чуть ли не машет им рукой. А еще Рей увидела, что из-под днища автобуса идет какой-то пар. — Ася Аска Сорье-е-ва? Город Омск? – раздался голос. Их встречали! Девушки столкнулись с какой-то подозрительной девочкой в коротком буром платье, с каштановыми волосами, косичкой на плече и ушками на макушке, как у кошки. В руке – бумага с каким-то списком и приколотая ручка. — Я… только я Сорью в загранпаспорте! — А я… - ответила Рей. — Исправляю. Садитесь все! Надеюсь, ничего не натворили? — Нет. — Только водитель в багажнике, попытался нас ограбить! Аска и Рей заскочили в салон, где царил ледник. Кондиционер на «Икарусе»? Нет, до этого не слышали. Перед водителем же стоял плоский монитор! А он на Икарусе откуда взялся? Автобус же все стоит. Рей приземлилась рядом с какой-то девушкой в светло-зеленом платье, с сумочкой. А еще – длинными струящимися волосами цвета «аквамарин»! Она смотрела в окно, Рей глянула за ней – та девочка, что их встретила, открыла багажник «Жигулей»! Седок распрямился и тут же рухнул обратно. Девочка закрыла багажник, развернулась и побежала обратно. — ОЯОЯ! – ответила девушка. А маленькая уже вскочила в автобус, дверь закрылась, и «Икарус» 410го маршрута поехал дальше. — Что-что? – спросила Рей. — А! Ничего себе! – ответила та, мешая японский и русский. – А! Watashi wa Hatsune Miku des! O namae hana desuka? Как тебя зовут? — Watashi wa Ayanami Rei des! Core wa Shinseki Evangerion anime des! Рей! — APPARE! – ответила та, что назвалась Мику. – А ты откуда? Как ты в машине оказалась? Ты знаешь, куда мы едем? — Какой-то «Совенок» в Старице, то ли лагерь, то ли что, - ответила Рей. — Мы едем в самое замечательное место на земле, лагерь «Совенок»! – ответила Мику. – Место, где сбываются мечты! А я Мику, Хатсуне Мику, пионер-инструктор, руководитель музыкального кружка! Я умею играть на всех инструментах и выступаю в Японии! Моя мама японка, а папа русский инженер-конструктор! — Э… Слушай… Вроде, в Японии выступает голограмма… Прости… - ответила Рей. – Устала уже. — Смотри, - защебетала ее голубоглазая собеседница, сложив кавайно руки. – Где-то голограмма, где-то голограмма и живые артисты, а где-то живые артисты! Вот! Мику показала японский и русский паспорта и убрала в карман. — Видела? — Я в японском Мику, а в России меня зовут Маша. Рей, а ты, ты как тут оказалась? Мы уже… какой сейчас год? — 28 июня 1987 года, воскресенье. А мы по Союзу уже 4й день катаемся! Так что там за «Совенок» такой? Лагерь? Или закрытый НИИ? — Это такой лагерь, как пионерский. Волшебное место на берегу затона реки. Там теплая вода, лодки, там хороший музыкальный клуб, сцена. Я там выступала! 3 недели отдыха! Вкусная еда в столовой! —А живете где? В общей казарме? — Нет, домик на двоих. — Уже ездила? — Да, сейчас еду на 2ю смену. — И что «волшебного»? — У меня в прошлой смене была соседка по домику. Лена. Художница. Она любила читать книги, рисовать. Представляешь, буквально за 3 дня до конца смены встретила свою любовь! Такой красавец-мужчина! Заботливый. Добрый. Она точно с ним будет счастлива! — Он из Союза? – спросила Рей. — Он с Новосибирска, какая-то логистическая фирма. А еще у нас была Алиса Двачевская из Челябинска. Она познакомилась с парнем из Томска, журналистом и блоггером по Таиланду и Камбодже! Рей смотрела с недоумением. Что происходит? Мику сказала, что она из России! А было ли в СССР двойное гражданство? В РФ точно, особенно у олигархов, депутатов и некоторых журналистов проправительственных СМИ. Какие еще «фирмы» в СССР? А слово «логистика» тогда уже знали? — Да, да, честно-честно! Вот его визитка! Рей взяла картонную визитку, словно это был какой-то могущественный артефакт. «Ярослав Островский» на английском и каком-то восточноазиатском языке, и род деятельности. А в контактах – современный адрес электронной почты и в контакте! — Он тоже… что ли? — Да! Мы все, - ответила Мику. – Ты только посмотри, как красиво! Какие поля! Автобус едете дальше, возвращается. Рей видела эти поля совсем недавно из окна «Жигулей», а теперь из окна автобуса. Вот указатель, вот Зубовка. Они возвращаются. — Рей! – Аска уселась в кресле напротив в пустом ряду. – Это кто? — Ты только не смейся – настоящая Хатсуне Мику! Мику в ответ посмотрела на Аску и кавайно улыбнулась. — А это Ася, или Аска Сорью. — Тоже «Евангелион»? – спросила Мику на русском и японском. — Спроси, и давно она тут? — 2й раз уже едет, - ответила Рей. — Это что, организация NERV? Что за щедрость? – спросила Аска. — Сама не знаю. Мику посмотрела в окно, проводила взглядом деревенские домики, местную корову, петуха на заборе, старый тракторный прицеп без колеса. Снова степь. Еще один кран, потом какой-то комбайн, занимающий почти полдороги. — Вот такой был Союз… - ответила Мику. – Рей! Интересно, кто еще из наших будет? В прошлой смене была девушка Славя. У нее соседка Женя. Такая вечно недовольная, в очках. — Я уже боюсь спрашивать, кто она. Из Первого отдела? — Нет, не из КГБ. Она была библиотекарем. Говорила по-французски, слушала Патрицию Каас. И она сошлась с парнем-электротехником Сережей из Екатеринбурга! А ты, Рей, откуда? С Сибири, Урала? Или Дальнего Востока? У нас в отряде была девочка Ульянка с Камчатки! — Я с Калининграда, а моя подруга с Омска. А ты? — Я живу на 3 города – Осаку, Токио и Саппоро. А Калининград – это где? — Это самый западный город России, бывший Кенигсберг, что наши в 1945м освободили. Там еще янтарь добывают и делают телевизоры и автомобили! Рей покопалась по карманам джинсов. Она туда не лазила уже давно, и была уверена, что хоть что-то, напоминающее о Калининграде, там осталось, сохранилось еще с 2011 года. Точно! Остатки какого-то браслета из янтаря! — Вот, наш, калининградский янтарь! – Рей высыпала в руку Мику тройку янтарных бусин. – Это что у меня осталось. — Красив! На солнце посмотрим! – ответила Мику. – В Японии такого особо нет. В это время за окном деревня. Старица! Куда дальше? — Рей, вот ты из Калининграда, – спросила Мику. – А как ты в СССР очутилась? Почему с нами не поехала? Сюда попадают разве что через 410й. — Потому что мы с подругой вон, с Аской, зашли в старый форт и вышли в 1987 году. Хотя мне уже кое-кто говорил, что только автобусом. А ты? Сразу села? — Да, как и в прошлый раз. В прошлый раз я ехала в лагерь на смену, джип с промоутером сломался, я вышла с вещами, и какой-то старичок проводил меня к подъехавшему 410му. Я все не могу понять, где я этого старичка видела! Точно не в Японии, а в Иркутске, когда приезжала к деду и бабушке по папиной линии. А в этот раз попала в туман в горах, встала на остановке переждать, и он приехал за мной. Так ты ехала с подругой через ВЕСЬ СОЮЗ?! — Да. Ехала. На поезде, с пересадкой в Москве. Мику, а где мы? — Похоже, это село. — Старица, - пояснила Аска. – Мы тут проезжали. — На чем? — Потом как-нибудь расскажу, - вздохнула Рей. – Если мы не распрощаемся. — Почему? Почему-почему? Тебе не нравится? — Мику, меня не было в списке! Здесь должна была быть только Аска! — Рей, - вздохнула Мику. – Если ты сюда попала, то не зря, никакой ошибки не произошло. Сюда просто так никто не попадает, понимаешь? — Наверное. — Вот и радуйся, - ответила Мику. – Отдохнешь. Загоришь. А я очень буду рада видеть тебя в музыкальном клубе! На чем-то играешь? — На нервах, иногда, - ответила Рей. Мику в ответ ярко улыбнулась. – А так, играла. На скрипке. Но так давно! И на фортепиано, но у нас дома его не было. — Скрипки у нас не было, зато есть красивый черный рояль! Синтезатор у нас есть, можно сыграть дуэтом! — Давай еще доедем, Мику, - вздохнула Рей и посмотрела на Аску. Та устроилась в кресле и лениво смотрела по сторонам, слушая незнакомую приятную мелодию в стиле 80х годов со стороны водителя. Автобус уже миновал деревню и повернул на какую-то дорогу. Поле. Лес. Снова поле, пара вышек ЛЭП. Видно, как трава блестит на солнце после росы. «ТУРРРР» - что-то прогудело под автобусом, словно трансформатор. «Икарус» притормозил и пропустил встречного – почти такой же автобус. Снова короткий разгон. Мику заерзала, Рей равнодушно сидела, Аска уже разглядывала приближающиеся ворота, рощицу справа и стоящих там людей. Из колонок автобуса зазвучала новая бодрая мелодия из 80х, на слух – очень знакомая! Аска не обратила внимания, а перед глазами Рей пронеслась картина из далекого 1999 года. 3 класс. Весна. Уроки закончились, она с подружками стоит напротив универмага (или уже торгового центра) «Богатырь» на Буткова, подъехал папа одной из них, дядя Вячеслав на джипе «Nissan Patrol» цвета «мокрый асфальт», с желтыми противотуманными фарами, решеткой впереди, «только из Германии», распахнул двери, и на всю округу из крутой кассетной магнитолы заиграла эта песня. Ее 2 тогдашних одноклассника, что шли мимо и обсуждали вслух, какие они крутые, какие компьютерные игры прошли, что им подарили, какой крутой пейджер Motorola, в отличие от этих «вонючих бомжих», вдруг заткнулись, посмотрели уважительно и уползли вдоль длинного-длинного дома в сторону детской поликлиники. Не ожидали. — Valery, you better love someone, Valery… You are cold as ice, Valery, you will to have to pay the price, Valery! — Точно! Queen of my heart, Queen of my heart, Queen of my soul, - подхватила Мику. Автобус в это время свернул налево, замер, а потом дал задний ход. Аска лениво бросила взгляд на водителя – у него на экране появился вид позади автобуса! Это невозможно! Неужели, в СССР изобрели цветную камеру, как на самых крутых «японцах»?! Наконец, «Икарус» замер точно перед воротами, над которыми было написано «СОВЕНОК». Музыка стихла, водитель объявил в микрофон: «Конечная, автобус дальше не пойдет!», открыл двери и принялся отключать свое оборудование. Аска повернула голову – их встречали! Да! В центре, между статуями пионеров! Какой-то солидный с сединой на висках и темными волосами на макушке мужчина в светло-коричневых брюках, светло-зеленой рубашке с короткими рукавами, пионерском галстуке, девушка моложе его в 2 раза, красивая, с каштановыми волосами и зелеными глазами, одетая в пионерскую форму, еще какие-то зеваки, включая пионерку среднего роста с малиновыми волосами. А вид… Вид… Кого она напоминает?! Совсем память отшибло! Народ бросился на выход. Несли сумки, Мику попросила помочь перетащить чемодан. Девочки, что их встречала, не видно, хотя сбоку, у статуи, замерла еще какая-то пионерка в форме, панамке и стреляла взглядом. Рей и Мику хотели выйти – уперлись в 4х человек. 3е парней. 2 гренадерского роста, 3й чуточку пониже, с челкой, закрывающей лоб, а впереди – высокая эффектная девушка в комбинезоне, волосами до плеч и вытянутыми глазами, метающими молнии. — Лика! Это что такое?! — Мы куда попали? — Телефон не работает! — Энжи, не смешно! И как нам тут быть? Девушка посмотрела на них очень недовольно и заговорила громким шепотом: — Так! ВЫ ХОТЕЛИ В ОТПУСК?! ВЫ В ОТПУСК И ПРИ-Е-ХА-ЛИ! Гена, забудь, чему тебя учили, ты не миссионер, ты отдыхаешь! Так! Вы хотите проблем?! — А как же Заев Олег? Лика, можно было… - заговорил другой. — Вадим! Будет без нас, - ответила Лика, или Анжелика. – Вернемся, объясним. USB ключ все равно у меня. Еще раз – ВСЮ ВАШУ МИССИЮ ОСТАВЬТЕ ДОМА! Отдыхаем, а все остальное будем решать по возвращении! Идем! НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ВЕЩИ! — Интересно, это где? – спросил один из тех. – Точно не Айгир! — Что за Айгир? – спросил 3й. — Деревня на Урале, где можно сплавиться на байдарке по речке. Я на 3м курсе ездил. Ладно, Васин, выходи. Будь, что будет! Все четверо выбрались на свет, в жаркий летний день, а вслед за ними, неся вещи – Аска, Рей и Мику. Никто из встречающих не накинулся со шприцами и смирительными рубашками. Наоборот, всех построили, мужчина представился Алексеем Максимовичем, директором оздоровительного пионерлагеря «Совенок». Женщина – Мироновой Ольгой Дмитриевной, вожатой первого отряда. За ее спиной замер еще один великовозрастный пионер в очках, он вглядывался в сторону, где стояли Рей, Аска и Мику. Директор многозначительно улыбнулся, произнес вслух цитату из Пушкина: «Здравствуй племя младое, незнакомое, не я увижу твой могучий поздний возраст». И тоже посмотрел на Мику с недоумением. — Прошу пройти на площадь, - объявила Ольга Дмитриевна. Пошли… нет… Васин пошатнулся, и у него из носа пошла кровь. — Елки! – он удержался на ногах, но замер. — Здесь есть медпункт? – спросила Анжелика. — Что с ним? – спросил директор. — Катя, позови Виолетту Церновну! – обратилась вожатая к стоящей рядом с ней пионерке с малиновыми волосами. — В аварию попали, - подал голос парень, держащий Васина. – По пути к автобусу. Народ пошел через ворота. Среди приехавших оказалась девушка в овальных очках с тонкой оправой. Но ее волосы – часть была темно-зеленая, часть – светло-зеленая, часть черная. Она хотела скрыть голову, но потом махнула рукой. Проходя мимо ворот, мимо зданий с надписью «Клубы», мимо стоящих там «Жигулей 2102» с раскрытым капотом, она поинтересовалась, если ли тут какое-то вещество. — Есть, вроде бы, - ответил тот пионер в очках. – Пойдемте! — А что это у вас тут? — Клуб кибернетики. Я пионер-инструктор Саша, его начальник. — Соня, - ответила девушка и протянула руку. — Не успели познакомиться, уже вербует к себе! – заметила Мику. Аска же окинула взглядом машину. Вот ее хозяин – еще один мужчина при параде, что пропускал народ и смотрел на какое-то реле. Дверь машины открыта – на рулевой колонке красовалось какое-то устройство с рядом лампочек***. Аска вспомнила – точно такое же она видела! И где – на болидах формулы 3 и формулы 1! Ну и место! Тут что – время и пространство так искривились, что технологии из 90х попали в 80е? — Не поняла, - ответила Рей, когда все вышли на площадь. — Что не поняла? – спросила Мику. – Ура, я снова в «Совенке»! — Меня сейчас отправят обратно… — Да не расстраивайся! Приехавшие собрались на площади. Вернулись Шурик и Соня – на сей раз ее волосы целиком были выкрашены в зеленый цвет. Вернулись Анжелика с ее паладинами, только без Васина. «Как ваш товарищ?» - «Ольга Дмитриевна, сдали на руки доктору! У него рассечена бровь, возможно, есть сотрясение мозга». — Отряд, стройся! – скомандовала вожатая. Народ исполнил команду, даже 3 котов на противоположной стороне. В это время Аска обратила внимание, что к ним подошла та самая худенькая пионерка с малиновыми волосами и встала рядом. — Рей, на кого ж похожа? — Юно Гасай! – ответила Рей. — Вообще, меня зовут Катя, а фамилию мою откуда узнали? – спросила Катя. – Как вы меня назвали? — Гасай? – спросила Аска. — Гасаева, - ответила Катя. – Катя Юоновна или Йоновна Гасаева! — Литовка? Labas dienas! – ответила Рей. — Мой папа – литовец, ученый, работает в Москве, мама из… — Тихо! – шикнули со стороны. Ольга Дмитриевна начала свою речь, стоя напротив памятника. Рей и Аска едва не выпали в осадок, увидев, что это не стандартный Ленин, а кое-кто очень им знакомый! Да, на постаменте красовались буквы, что образовали слово, и это слово – ГЕНДА, А Ольга Дмитриевна по-прежнему говорила о пионерии, о товариществе, о высоких целях социализма, заветах пионера, о Владимире Ильиче Ленине. — А кто такой Генда? – спросила Аска. – Памятник… Ольга Дмитриевна ответила, что товарищ Генда – революционер-подпольщик, борец с угнетателями, герой Социалистического Труда, депутат и делегат, труженик тыла, первый секретарь Черноярского Райкома Партии. По его указу в 1944 году был основан интернат для беспризорных детей и пионерлагерь, будущий «Совенок». Первый «Совенок» располагался в райцентре Черный Яр, а в 1946 году перебрался в район закрытой шахты. Там пионеры жили в палатках вокруг центрального корпуса, а в бухту заходил катер и возил на экскурсию в Волгоград. — Наш лагерь был открыт в 1980 году, - заявила Ольга Дмитриевна. – У нас есть большой спортзал, лодочная станция, кружки. Кружок робототехники и электроники. Музыкальный кружок. Кружок авиамоделирования, кружок кройки и шитья. Каждый найдет себе занятие! Сначала я проведу перекличку. — Вот и все, - вслух подумала Рей. А потом удивилась, когда в конце Ольга Дмитриевна зачитала ее имя. — Янамова Маргарита, или Рей! — Я! — А теперь нам надо выбрать заместителя! Есть желающие? Замом вожатой почему-то ожидаемо стала та самая Анжелика. Соня взяла самоотвод, Мику отказалась. Кто за кандидатуру Потаповой? Кто против? Кто воздержался? Принято абсолютным большинством голосов. Сейчас я зачитаю, кто в каком домике будет жить, и раздам ключи. Есть пожелания, кто с кем? В итоге Мику и Рей оказались в одном домике, №13. Аска попала в домик №23. Анжелика и Соня – в домик №12. — Анжелика! Проводите народ по домикам, обеспечьте сбор на площади и явку на склад за формой! – сказала вожатая. – Через полчаса обед! — Карта есть? – спросил кто-то. — Анжелика, вот карта, - ответила вожатая. – Еще – Анжелика, выдайте обходные листы! Каждый за сегодня и завтра должен пройти медосмотр, записаться в кружок или выбрать занятие спортом… — Добрый день, пионеры! – мимо прошел, остановился и пробасил накачанный славянский шкаф в спартаковской спортивной форме. – Меня зовут Александр Александрович Коломийцев, я физрук лагеря «Совенок». У нас есть футбол, волейбол, баскетбол, для девушек бадминтон. При наличии желающих – велоспорт: наши пионеры неоднократно совершали пробеги по местам боевой славы. Наша сборная лагеря в прошлой смене 2 раза разгромила сборную школы №1 Черного Яра. Физрук удалился, а потом разбежался 1й отряд, а издалека опять гудки: приехали очередные пионеры. Рей и Мику забросили вещи, встретились на площади с Аской, посмотрели на приехавший 3 отряд, самый младший. Мику уже успела познакомиться с какой-то девушкой в квадратных очках, еще с кем-то, потом с девушкой в черном платье, сизыми волосами, завязанными в 2 хвостика, сапфировыми глазами и заячьей губой. В руке у девушки была сумочка, куда она положила какой-то камушек. — Ты на кого-то так похожа! – заметила Мику. – Фамилия знакомая, Тихонова! — На тебя точно нет! А ты не просто похожа на Мику Хатсуне, а прямо как она! — Я и есть Мику! Кого ж ты мне напоминаешь? Слушай, а у тебя сестра есть? — Есть и будет есть! — А как ее зовут? Случайно, не Лена? Она здесь отдыхала? — Лена. Отдохнула уже. — А тебя как? — Алена. — ??? — Мику! Знаешь, песня: Лена, Елена, Аленка! Я – Аленка. Аленка Тихонова! А ты? — Рей! — Аска! — А Каору Нагиса и Синдзи Икарии где? – спросила Аленка. – Рей! Можно? Аленка подошла к Рей, посмотрела на ее джинсовую куртку, потерла пальцем. Рей не поняла, что ей надо, а Аленка отошла и разочарованно фыркнула. — Первый отряд! – рядом грянула Анжелика. – Все собрались? Вадим! — Я тут! — Карина, не зевай! Идем за формой! — А вы ее знаете? – заговорил какой-то парень с Геной. — Конечно! — И она у вас командует? — Да привыкла, - ответил Геннадий. – Она в Толмачево работает, да еще руководит волонтерским обществом. Народ проследовал мимо здания столовой, мимо стоящего там «Каблука» к складу, откуда выбежал 2й отряд. Их вожатая – девушка, похожая на Мисато Кацураги. Увидев Рей и Аску, она удивилась. — Вы? Но как? – и побежала дальше, ведя пионеров к площади. — Ух, какой винтажный! – услышала Рей реплику девушки с зелеными волосами в адрес стоящего там фургона «Москвич». На двери – эмблема Волгоградской швейной фабрики. Вадим и Аленка смотрели на машину, словно на экспонат из палеонтологического музея, раскрыв рты. Аска и Рей переглянулись – они и не такое повидали. На складе какая-то женщина и толстый добродушный лысый дядюшка по имени Анатолий, или, для пионеров, Толик, выдали всем комплекты формы. Водитель фургона сунул ему какие-то бумаги на подпись, а потом спросил, как ему покинуть лагерь. — Еще полчаса в запасе, - ответил Толик, бросив взгляд на электронные часы. Водитель кивнул и скрылся за дверью, раздался визг стартера, шум мотора, и тут же удалился прочь. Народ подходил, расписывался и отправлялся на улицу ждать. Рей подслушала, как Анатолий говорил коллеге: — Видел бы Кир Булычев то время! Он, к сожалению, не угадал. — Тогда бы не было приключений Алисы Селезневой и фильмов. А, может, он не ошибся? Анатолий, вы-то откуда знаете? — Я не осуждаю, как старик. Просто на деле вышло, что люди совершенно другие. И страна – я очень сомневаюсь, что Горбатый идет верной дорогой. Но я также уверен, что будущее поколение приведет страну в порядок и даст оценку так называемой перестройке. Рей и Аска получили форму, хотя Аске пришлось тут же переодеться – женщина беспокоилась, что не угадала размер. Глазомер не подвел – форма села удачно. — Народ, переодевайтесь и собирайтесь на площади, пойдем в столовую! – скомандовала Анжелика. Аска и Рей снова идут. Слева, за лесочком – пляж! Есть и душевая, и раздевалка. А кто там включил Сабрину? «Boys, boys, boys!» - гремел на всю округу нестареющий даже в 2011 хит. А вот и меломан – сам куда-то ушел, оставив белую «Самару». Так это еще не все – со стороны ворот медленно ехала иномарка. — Тойота Crown старая, у нас такие еще кое-где сохранились, - удивилась Аска. — С левым рулем? – спросила Рей. — Страна чудес, - ответила Аска. Тойота остановилась напротив администрации, водитель и его сын отправились туда. Аска вытащила телефон, и, прикрывшись Рей, сняла машину. — Номер у нее – К1485АЗ, - заметила Рей. – Точно, не местные. — Сама до домика дойдешь? Или проводить? — Сама. Когда Рей и Аска, да и остальные теперь уже пионеры собрались на площади перед Гендой, машин уже не было, а в младших отрядах появились новички. Зато народ из автобуса, одетый кто во что горазд, теперь выглядел почти одинаково. Вот парни что-то обсуждают, недалеко Аленка и Катя Гасай обсуждают какой-то камень, и в ход пошла карманная лупа. Вот торопится Шурик, а потом с Соней, чьи волосы теперь окрашены равномерно, идет в столовую. Мику не видно. Горн! Пока народ думал, Шурик и Соня, да еще пара пионеров с младших отрядом, ускорили шаг и вовсе бегом поспешили в столовую. За ними торопились Аленка и Катя. — Пора, пойдем! – нашелся высокий Геннадий и увлек народ за собой. — Наверное, сейчас народу будет! — Пора! – воскликнула Роза, что уже торопилась. Столовая. Она чем-то напомнила столовую в Калининграде, только места было больше, еда разнообразнее – помимо макарон были ароматные и нежные мясные котлеты. Тут Аска и Рей поняли, что давно не ели, и не ели нормальной, сытной еды. Как вкусно! Определенно, местные повара (да и повара в той же рабочей столовой) владели каким-то полузабытым искусством превращать обычные ингредиенты в кулинарные шедевры, достойные звезд Мишлен. А еще, чтоб пионеры, явно не простые, не скучали, заиграла музыка. Аска повернулась, спросила – кто-то распознал «Полет души» группы Space, у него дома пластинка такая была. А Рей уплетала за обе щеки котлету да пару раз смотрела по сторонам. Столовая все наполнялась – пришли директор с Толиком. Потом, слоном в посудной лавке – физрук. Вожатые с Ольгой Дмитриевной, какая-то маленькая пионерка с каштановыми волосами и косичкой, что долго спрашивала, где ее персональное блюдо с вареным толстым мухомором. Немолодая повариха ответила, что будет к ужину, а пока свеженина из выловленной рыбы. — Спасибо! Давайте! УРРРР! – и пионерка скрылась с заветной тарелкой, а за ней, громко мяукая, поспешил дежурный кот. А пионеры все прибывали и прибывали. Когда Рей и Аска закончили трапезу и решили попить чай, последние пионеры, включая Мику, только-только набирали блюда и рассаживались. Наконец, последней вошла медсестра, а первые пионеры уже расходились. Рей и Аска тоже. Постояли на крыльце, вдохнули свежий воздух. — Пойдем, покажу тебе мой домик! Интересно, кто там до меня жил? – спросила Аска. – Он недалеко от площади. Рей была сильно удивлена, обнаружив, что какие-то пионеры уже покрасили волосы, и что жили они не в общих спальнях, а в отдельных домиках по 2-4 человека. Аске достался домик №23. На двери – пиратский флаг. Внутри – зеленый ковер на полу, 2 койки, мячик, велосипедное колесо, ракетка для бадминтона. Стены обклеены плакатами – тут и БМП в разрезе, и котенок Гав, и Сталин. — БМП-1? – удивилась Аска и исследовала плакат. – Ты знаешь, откуда он? — И? — Вот! – Аска сняла его со стены и показала оборотную сторону. Там стоял штамп «Военный комиссариат Южно-Сахалинской области». – Кто-то из детей военных! А Рей взяла посмотреть старый будильник. Тяжел! Сразу 2 колокольчика, черный корпус – таким убить можно! Не ходит. — Ну-ка, - Аска взяла его и завела. Пошел! – Советские вещи неубиваемы. Рей выудила из-под кровати пакетик с несколькими оставшимися конфетами «Каракум». Прошлые жильцы его заначили и забыли. — Конфеты… Вкусные конфеты, - ответила Аска. – Чье это? Рей, а ты чего там дрейфовала на площади? — Я боялась, что либо попадем на опыты, либо меня отправят обратно. — Не отправили, как видишь. — А что это, вообще, за место? И в каком мы времени? — В 1987 году, - ответила Аска. — А почему мы должны были на 410м приехать? — Потому что меня должны были забрать в Омске, - ответила Аска. – Или потому, что такие как мы, приезжают сюда на автобусе. — Попаданцы? Люди очень подозрительные. У меня впечатление, что они наши современники, если вообще с нашего времени. Эта японская певица, наша зам вожатой. —И ее парни. Они почему-то все 3е тут оказались, вместо какого-то семинара. Ты запомнила фамилию? Ну, кто у них будет выступать? — Аска, вылетело. Явно не сейчас. А они вместо семинара оказались здесь. — А я смотрю, чего рядом с нами эта Гасай трется. И с какого она времени? Рей, ты с ней о чем-то говорила. — Я поздоровалась с ней на литовском. У нас в школе литовский класс: то ли есть, то ли всё. Она вообще не отреагировала. — А должна была? — Если бы она была с нашего времени, то отреагировала бы. По-русски говорит без акцента, литовский она, вообще, хоть немного знает? В наше время, ну, как Союз развалился, жители Литвы получили гражданство, и были обязаны выучить язык и сдать экзамен, зато с литовским паспортом ты становишься гражданином ЕС, а, значит, можешь получить образование в хорошем вузе в Германии или Франции и остаться там на ПМЖ. Нет, она с этого времени. Она успела сказать, что ее отец работает в каком-то НИИ в Москве, а кто мать, я не поняла. — Или, может, усыновленная. Кто ее знает? – ответила Аска. – Ты только в лоб не спрашивай, мало ли, кто она такая, и в каком НИИ ее отец. — А еще одна, с сумочкой и лупой? – спросила Рей. — Она точно не с этого, здешнего времени, - отозвалась Аска. – И, похоже, с прибабахом в голове. А японка эта, Мику? — Моя соседка. Она точно с нашего времени, причем, второй раз уже. — Как? — Я и сама не поняла. Мику сказала, что просто так сюда не попадают. — Интересно, сколько мы тут будем? – вздохнула Рей и улеглась на кровать. — Приключения закончились? Закончились, - ответила Аска и поставила телефон на зарядку. – Рей, давай свой. Зарядка идет. Девушки так и остались лежать, вспоминая свое насыщенное впечатлениями и встречами путешествие. Советский Союз. Единый и Могучий. Строящийся Калининград, тихий приморский Светлый, живые заводы. Литовская ССР и Вильнюс без виз и досмотров. Москва. Она впечатляет всегда. Героический Волгоград, возродившийся с нуля. Еще поля, где «колосится рожь густая», тучные стада коров, полеты самолетов учебных эскадрилий и даже боевых перехватчиков. Для Рей – заплыв на «Ракете» до Светлого. В 2000е годы о таком маршруте уже подзабыли, а в середине диких 90х маршрут продлили до Польши на катере «Метеор» - он долго не продержался и изгладился из памяти. Аска получила возможность сравнить советский и постсоветский Калининград. А вместе они познакомились с ушедшей эпохой, прожили в ней, пока не достигли цели. Девушки еще долго пролежали на кроватях, приходя в себя после всех событий. Ночь в Волгограде, магазин, новый район, стычка с местным «кооператором» из ОПГ, 410 автобус, деревня, лагерь. Сколько всяких людей промелькнуло перед ними! За окном тихо шелестят листья, поют птицы. Где-то слышны голоса пионеров, потом недовольное мяу от кота. Тихий стук по крыльцу, чуть слышный стук в дверь. И тишина. Девушки проснулись довольно скоро, когда детишки с младшего отряда устроили то ли забег, то ли игру в войну рядом с домиком. «Вóда!» - слышен крик. — Эй, там… у ворот… э… там… - раздался чей-то голосок. Пионер пытается сказать, но у него то ли слов нет, то ли взволнован. — Доброго утра-вечера! – ответила Рей и поднялась с кровати. — Что там еще? – спросила Аска. Девушки потянулись, и с неохотой вышли из домика, заперли его. — Мяу, МИИИИЯЯ! – донеслось им вслед от рыжего кота, что сидел под крыльцом и, вероятно, ждал угощения. Площадь. Какие-то пионеры указывали пальцами на дорогу к воротам. Рей и Аска прошли туда, остановились у перекрестка с какой-то дорожкой и увидели, что происходило за воротами. У ворот стоял местный «Москвич», мигая фарами. А дальше – густой слой тумана, что скрыл и деревья, и далекие ЛЭП. А тут еще пару-тройку раз сверкнула лиловая вспышка! — Не поняла… - ответила Рей. Аска повернула голову в противоположную сторону – а там видно закатный лес, небо, подсвеченные рыжим облака. — Там что, портал? Я ж говорила, - ответила Рей. — Мир Евангелиона напоминает, - ответила Аска. А в это время туман стал рассеиваться буквально на глазах. Из здания клубов выходили пионеры и шли к ним, среди них был Шурик, что увлеченно с кем-то беседовал и поглядел пару раз на часы. Откуда-то прибежала девушка, кто представилась Аленкой или Аленой. Она смотрела на рассеивающийся туман, словно зачарованная, а ее фиолетовые глаза ярко-ярко блестели! В воздухе же полились звуки горна, призывающие на ужин! — Я чуть позже, вы меня не видели! – бросила Рей Алена и осталась стоять. Народ уже чуть ли не бегом отовсюду торопился в столовую. Кто со стороны домиков, кто со стороны пляжа, кто со спортплощадки. Рей и Аска уже увидели ребят со своего отряда, потом ворота и лес за ними – а там ничего аномального не происходило, оттуда даже вернулись несколько пионеров на велосипедах. Аска шепнула, что одеты очень неплохо. —Значит, спортсмены какие-то, тут же спортом тоже занимаются, - ответила Рей. — Разрядники, - ответила Аска. – Физрук говорил про велоспорт. — Все на месте? Руки мыли? Только приехали, уже на спортсменов заглядываетесь? – спросила Ольга Дмитриевна. Она стояла на входе и смотрела, кто пришел из ее отряда. – Проходите! Вадим! Ты уже с пляжа? Столовая полна. На ужин пюре и ароматная аппетитная котлета – одно объедение! — Я знала, что в Союзе отлично готовили, - заметила Аска. – А вон это – Мику? В столовую с порядочным опозданием зашли Мику и Аленка. Осмотрелись, кивнули ужинающей с «Мисато» Ольге Дмитриевне и пошли за едой. — Да, моя соседка. Руководит музыкальным кружком. Завтра пойдем обходной заполнять, познакомишься. — Похоже, тоже не с этого времени. — Ты угадала. — Интересно, а в прошлой смене тоже все попаданцы были? — По-моему, тоже. Один Мику даже визитку оставил – там его персональные странички на каком-то географическом форуме, контакте и facebook. — А в чем был смысл нас выдергивать? – спросила Аска. — Я тоже думала. Ничего не понимаю, но раз меня оставили, то я тогда буду отдыхать, и тебе советую. Я уверена, что ответа на этот вопрос ты все равно не узнаешь, или будет что-то такое, что не укладывается в голове. — А кто-то отсюда должен быть в курсе? И кто это? — Я не вижу и не знаю, - ответила Рей. – Да хоть этот истукан, что якобы герой труда, депутат, делегат, член Партии, революционер, но уж больно на Генду Икария из Евангелиона похож. А еще директор. И этот… где он? Не вижу… Анатолий нашелся в самом дальнем углу столовой. Он старательно уплетал ужин. А вот директора как будто и не было. Пока Рей осматривалась, Аска закончила ужин, успела перехватить с подноса пару вкусных булочек местной выпечки, что предлагала какая-то пионерка с младшего отряда. Ребята рядом вспомнили родную школьную столовую, где угощались песочными пирожными с повидлом и аналогичными булочками. Только в «Совенке» к недоумению одного из них готовили еще лучше. — Так радоваться надо! – ответил его приятель. – А тут, говорят, военный уголок есть! Как в нашей школе, мы там ППШ и ППД собирали-разбирали! — А я к Шурику пойду со своим двоюродным братцем, говорят, он тут местный гений в микросхемах. У меня родители военные, я АК-47 уже видеть не могу, ПКТ и КПВТ уже знаю. А он, вообще, электронщик тот! — Это что? — БТР видел? Хотя б в «За рулем» или у военрука? А за другим столиком пионерки хвастались, откуда они прибыли. — Я из поселка Посьет на берегу живописной Новгородской бухты и бухты Экспедиции. Там очень красиво, в центре сопка Орел, с которой все видно. Мальчишки любят туда бегать, когда военные начинают учения. — Учения? Там что, гарнизон? — В Краскино куча техники. Танки, бронетранспортеры. От нас недалеко военный аэродром, в нашем поселке стоят пограничники. Когда у них учения, гул стоит, канонада, словно война с Китаем началась. — И заграницу видать? Китай? Насколько я помню… — Да, там и Китай видно, и Северную Корею! — Северную? — А что там? — Мы зачастую их радио ловим. У них звучат то красивые песни, то новости. Вот! – девочка надула щеки и заговорила низко-низко, пытаясь сымитировать диктора, - ЧОСОН ИМИНГУН! ВИТЭХАН СУРЕН КИМ-ИЛЬ СОН ПУЛЬМЕЛЫЙ ОПЧЖОК! — Варя! Ты почему ругаешься? – вожатая, «Мисато», уже тут как тут. – У нас ругаться нельзя. — Я не ругаюсь! Это на корейском что-то про «Революционные заслуги Дорогого Товарища Ким Ир Сена!» От нас граница недалеко, город Хасан и речка Туманган, а еще к нам иногда северокорейские баржи заходят! Там эти корейцы все черные, как негры, со значками, бегают, славят своего вождя! — А, поняла. Приятного аппетита! Мисато ушла, теперь 2я девочка. Она с города Спасск-Дальний. Рядом с ними – не менее живописное заповедное озеро Ханка, где водятся черепахи и гнездятся журавли. А по радио ловятся китайские радиостанции. — А где озеро Хасан? Ну, где бои шли? «На границе тучи ходят хмуро»… Варька? Помню-помню. — Ленка, это же почти рядом со мной! Там город Хасан, где граница с корейцами, и озеро Хасан. Сейчас там техники, солдат – никакой китаец не пройдет! — Хорошо. А у меня там родственник погиб, в 1936м. Погиб ни за грош, потому что «великий полководец» и орденоносец Блюхер ушел в запой, а наши там несколько дней умирали, когда их гнали на японские пулеметы, а танки загнали в болото, где их подожгли. Мой прадед там получил сильное отравление, и его еще осколками задело, еле выжил. Боевая подготовка там была просто ужасная! — У нас, в Посьете, памятник стоит. А Блюхера тогда арестовали, были сделаны оргвыводы. Ты помнишь, как потом Квантунскую армию стерли? — Я там не была. А вот мой прадед да, шел во 2м эшелоне. Тут девчонки обратили внимание на 3ю, еще моложе, с 3го отряда. — А ты откуда? Тоже дальневосточная? Мы тебя в Ливадии не припомним. — Да! Я с Комсомольска на Амуре! Только я отдыхала либо там, либо в Константиновке, у устья Амура. — А расскажи про него! Та заговорила, какой у нее молодой красивый город с широкими проспектами, какая там река Амур. А еще большой авиазавод, испытательный аэродром. — Рей! Обычные пионеры, - заметила Аска. — А вон, тот парень… - Рей указала на Гену, что сидел недалеко и внимательно-внимательно слушал. — Земляк, наверное. Время еще есть, узнаем! После ужина девушки вышли на улицу. Рей отметила, что в столовой какие-то стенгазеты с фотографиями, надо бы как-нибудь посмотреть. На крыльце собрались несколько пионеров, пионеров и пионеров-велосипедистов, а еще Вадим и пара кошачьих. Вадим явно не задавался вопросом, что он тут делает, а внимательно слушал. Коты же устроились на поручнях и сурово-презрительно смотрели, чтоб потом вставить свое веское «мяу». — Что у тебя за кеды такие? Первый раз вижу! – говорил какой-то младший. — У меня FILA! — Откуда? Где достал? – удивился другой. — Как что и откуда? Ты в Берлине был? Вот этот костюм из Exquisit****, а кеды FILA купили в Intershop*****. Ну, там на чеки, - ответил велоспортсмен. — Як наш «Каштан» на Сырце? – спросила какая-то пионерка. — Ну, да, - последовал ответ. – Только у нас это «Березка». А у тебя кто-то из родных был в загранкомандировке? — Я з Кременчуга, мой дядя работает на «КрАЗе», - ответила пионерка. – Он в какую-то африканскую страну ездил, куда поставили наши самосвалы. — И там все продают? А велосипеды «Тахион»? – спросил Вадим. — Старший, не дразни, - последовал ответ, - Или знаешь, где достать? — Мне про него только рассказывали, что очень крутой велик в СССР. — Самый крутой! Трубы из Италии и Японии! Невероятно легкий и скоростной! Олимпийского класса! Но делают только для разрядников-международников! А у меня разряда такого еще нет, - вздохнул пионер. — А в ГДР как попал? Родители военные? – спросил его приятель и соперник с динамовскими кедами. – У нас в параллельном классе пацан учится, его батя там служил. — Нет, я на соревнованиях был, мне знакомые бабушки из ТАСС помогли. — Круто! — А как тебя за рубеж пустили? – поинтересовался Вадим. – Наверное, отборочные соревнования какие-то были? — Да! Ты говоришь, еще где-то был? А откуда родом? А где еще был? — С Кубани, в СДЮШОР. А на отборочные в ГДР ездили в Юрмалу. Пионеры направились к площади. Спортсмены делились, как они гонялись по курортной Латвии, и какой у них оказался неуступчивый эстонский соперник Мартен с Саарема. Уже на банкете в ресторане «Морская жемчужина»****** на берегу моря он рассказал, что каждый день ездил в школу с деревни Мандьяла в школу в Кингиссеп******* , да еще быстрее-быстрее, чтоб успеть на любимые телепередачи. — Из-за него меня в ГДР не взяли, - вздохнул другой пионер-велогонщик. — Жду Мартена в следующем году в Крыму, - ответил первый велогонщик. — Я ему устрою реванш! — Да, если будем гоняться по горам, то у нас шансов больше… На площади спортсмены разошлись, а оказавшаяся рядом Катя Гасаева поинтересовалась, кто кого бы обогнал – Мартен или Ульяна с первой смены. — Тоже велосипедистка? – спросил Вадим. — Бегунья и футболистка. Она на матче со школой райцентра их защитников обходила, как стоячих. — С дороги! Разрешите! – мимо на мотоцикле пронесся Анатолий с каким-то мужичком за рулем, инструментальным ящиком и проводами в коляске. У памятника Генде Анжелика о чем-то говорила с Аленкой. — Так, всем завтра заполнить обходные! – объявила она во всеуслышанье, а потом спросила у Аленки, тихо, но было слышно: — И что, что у тебя за подписью Похиленко и Шацкого, и что, что они все доктора и членкоры? А у нас тут распорядок! Во-вторых, а кто они сейчас? Аленка пошла дальше, но вид у нее был такой, что все эти инструкции ей по барабану. Анжелика отправилась к себе в домик, бросив, что если б у нее на работе так себя вели, катастрофы сыпались бы из рога изобилия. — Что они там не поделили? Мне интересно! – ответила Аска. Рей показала домик, где теперь жили она и Мику. Насчет записи в музыкальный кружок, Аска задумалась, ничего не сказала. А еще в домик пришла, как к себе домой, красивая белая кошка. Кота запрыгнула к Мику, потерлась, вылизала ей лицо, поиграла с волосами, потом познакомилась с Рей. Мику что-то спела – кошка ответила руладой на своем языке. Потом Аска ее погладила, и чуть не получила от кисы «кусь». — Ты чего? — Кошка намекает, что только мы ее хозяева, - ответила Мику. – В прошлой смене Лена вообще принесла котенка. — А где он? – спросила Рей. — Она его забрала с собой. Аска пожелала Рей спокойной ночи и ушла. Мику вытащила телефон – у нее с собой было 2, а это - Sony, что ни в СССР, ни в России не работал. — А расскажи, как ты попала сюда? Ты из этого времени? — Я твоя современница. – Рей показала Мику на своем смартфоне фотографии Калининграда, включая фотографии с 5го форта и подземного хода. Сказала, что они с Аской заглянули в подземный ход на экскурсию, а там начался туман, какие-то непонятные спецэффекты со светом. Короче, они с Аской вышли на поверхность уже в 1987м году. Хорошо, не успели заплатить денег гиду, а в критическую минуту он сам куда-то пропал. Потом Рей показала Мику книгу и газеты. — Ничего себе! А я сюда попадала как в информационный вакуум. Представляешь? Я думала, как бы Чернобыль не взорвался, а вдруг мы рядом? — Он далеко отсюда, и он уже взорвался. 28 июня сегодня. 1987 года. — Ничего себе! Женский съезд! Горбачев… Ты через Москву ехала? Застала? — Застали. А что там заставать? – спросила Рей. – Какая-то делегация с Африки приехала, погуляла, пожила за счет хлебосольного Союза, послушала болтовню «меченого», обменялась дефицитом и улетела домой, обратно в хижину, нищету, насилие и СПИД. Или в богатый дом-дворец к прислуге, пока не произошел очередной переворот. КПД от этого сборища – ноль целых, хрен десятых, как говорил мой отец. Лучше бы инсулин нормальный закупили! — Вожатой только не говори! — Не буду. Я ж понимаю… — А расскажи о себе. Где училась или учишься? – попросила Мику. Рей поделилась, что окончила гимназию, потом поступила в БФУ имени Канта, окончила его, но по специальности в школу ни за что не пойдет, лучше у матери будет на конвейере. Зарплата даже выше школьной, а геморроя меньше. А хотела пойти на биологию в СПБГУ. — Лена, что тут жила, тоже хотела стать врачом, а поступила и окончила художку, пошла преподавать в художественную школу. Но здесь она получила практику у нашей Виолы. — Мику, я вырубаюсь! Я так и не выспалась. А Аска пошла домой. На улице уже стремительно темнело. Мотоцикл уехал, скрылся за воротами, за ним поехала бежевая «Волга»: в 25м домике починили свет. Пионеры почти исчезли. Вот несколько человек с 3го отряда под присмотром вожатой бредут по домикам. Вожатая несет их магнитофон «Романтик 306», предупреждая, что отдаст только завтра, и то, если они проснутся вовремя на зарядку и линейку. А будете нарушать дисциплину, то магнитофон будет забирать твой папа из парткома. И не важно, что он сейчас в Архангельске, а лагерь в Астрахани. Аска кивнула – в советское время порядка было куда больше, и дети не высовывались и не наглели, как в «демократической» России. В ее время детям какие-то очень «умные» (или полоумные?) теоретики и чиновники от образования дали одни права и забыли про обязанности – как на Западе. Учителей, наоборот, лишили прав и оставили одни обязанности, доведенные до абсурда. Но, почему-то, вместо ожидаемых «развития личности» начался бардак и завал в системе образования, что Рей, столкнувшись с ним, работать учительницей категорически отказалась. А Аска хотела бы, чтобы Путин поступил как Сталин, и отправил всех этих «особо умных» валить лес за откровенное вредительство и «низкопоклонство перед Западом». А в советское время не было экзамена, уравнивающего шансы абитуриентов. Почему нельзя доводить до ума, а не бездумно кидаться вкрайности? — Уху, УХ! Уху! – прокатилось в воздухе. В небе неслышно пронеслась тень. Сова! Летит бесшумно, раскинув крылья, и исчезает в темноте. Аска повернула к домику. Лагерь опустел, только в домиках еще горел свет. — Рыжая! ПССС! Иди сюда! – раздался шепот из кустов. Аска прошла туда – там сидела Аленка. Та самая, что принесла камушки. — Меня Аска звать! — Алена. Слушай, я по делам. Ты розоцветную не привела? — Кого? Гасай? — Да. Катю Юно Гасаеву. — А почему? Она что, с КГБ? — Нет. ИМГРЭ. — А что это такое? «ИМГРЭ»? — Идем! Она тут где-то живет! Мне надо за ворота! – ответила Аленка тоном, не терпящим возражений. Аленка пошла быстрым шагом к воротам, вытащив какой-то «гаджет» из кармана, а Аска осталась прикрывать. В небе горят звезды, где-то ухают совы. Никого нет. В паре домиков горит свет, даже слышно мелодию. «Два голоса… среди молчания… в небесном хра-а-а-ме – звезд венчание»… Аска отошла подальше, чтоб не привлекать внимания – но в домике было не до нее. Кто поет? Пугачева, а второй, дуэтом? Забыла. Аска вышла на центральную улицу – там уже никого, кроме толстого кота, сидящего посреди дороги и наводящего марафет, не было. Только снова на бреющем прошла сова. Безоблачное небо, яркие звезды и созвездия – живая иллюстрация к книгам по астрономии. В городах такого не увидеть. И никаких туманов и подобных спецэффектов! Сочный чистый воздух. Стрекот кузнечиков. Уханье сов и прозвучавший со стороны площади залихватский свист, что вскоре повторился со стороны умывальников. Аска вернулась к своему домику, присела на крыльцо. Как тут спокойно, легко на душе, как мерцают звезды на небе! Аска снова посмотрела в небо. Красота! Умиротворение! Неужели, ее приключения закончились? Наконец, девушка открыла дверь и, раздевшись, легла в кровать. Вот и «Совенок», вот она приехала! Кто же устроил ей такую экскурсию? Аска прикинула – но ответов не находила. Уши уловили тихий-тихий стук по двери! Кто? Настойчивый стук повторился. Аска встала, взяла колесо и отперла дверь. Неужели, в этом тихом уголке завелись чудища? Что-то не похоже. Но на самом деле гостем оказался рыжий кот. Он сказал «МРРР-МЯ!», уверенно зашел, запрыгнул на кровать. Аска вернулась, легла, погладила его, а кот в ответ лизнул ее в лицо, громко мурлыкая. — Ты что, из этого домика? — Мяу! — Слушай, рыжий, я спать хочу! — МРРР! – ответил кот. Аска легла под одеяло, укрылась, закрыла глаза. Она почувствовала, как кот сначала ощупал ее передними лапками, потом прошелся туда-сюда и улегся на груди, не прекращая громко мурлыкать. Наконец, она окончательно уснула.