"Ну вот что мне с этим мальчишкой делать?"

      Лань Ванцзи проходил по этому пути каждый день, но никогда ещё его ноги не были настолько непослушными. Сегодня, как ни странно, он не отправился напрямик, а решил обойти улицу стороной. Ему хотелось подумать о том, что же происходит с его жизнью.       Раньше всегда казалось, что все так и должно быть: совместная работа с братом, замечательный дом. Кроме того, ему нравилось играть в свободное время в оркестре. Вот только чего-то всё-таки не хватало, и Лань Чжаню никак не удавалось понять, чего именно.       После долгих разговоров с братом он завел себе пару кроликов. Сичэнь часто повторял, что, возможно, ему просто одиноко. Видать, брат был прав. Чувство пустоты, зародившееся где-то в глубине сердца, вот уже долгое время никуда не уходило, и, как избавиться от него, Лань Ванцзи не знал. Окружающие казались холодными и чужими, даже если они были родственниками или сослуживцами. Вот поэтому он и завел два пушистых комочка, надеясь, что хотя бы они скрасят его одиночество. Хотя, пока что результат был не особо ощутим…       Поэтому сейчас Ванцзи и бродил по дворам своего родного города в бесконечных мыслях, пытаясь осознать, что же ему нужно в этой жизни. Деньги? Высокое положение? Выгодный брак? Нет, точно не последнее.       Дядюшка не переставая твердил ему, что пора бы уже и семью создать, остепениться и завести малышей, но это не укладывалось в голове — ему ведь и так хорошо. Да и сам Лань Цижэнь в своём преклонном возрасте до сих пор не имел детей.       За очередным поворотом Лань Чжань обнаружил одну из улиц, которую никогда не видел прежде, и, озираясь по сторонам, понял, что не знает, как отсюда выйти. Он попытался зайти в телефон карту, на которой должно было высветиться его местоположение, но упрямый гаджет показывал, что сеть не ловит и возможности узнать своё местонахождение нет.       Ванцзи не был тем, кто показывал свои чувства и эмоции хоть кому-то. Он всегда был сдержан и никогда даже не повышал голос. Сейчас бы разозлиться, но на кого? На телефон? На интернет, который отсутствовал в этой глуши. На себя? Да, злиться оставалось только на себя. Но все же было нужно выбираться отсюда — в конце концов, работа не ждёт, хоть он и вышел на несколько часов раньше.       Громкий шум со стороны отвлек Лань Ванцзи от мрачных мыслей. Где-то за деревьями происходило нечто странное, словно кто-то за кем-то гнался — невнятный писк, похожий на скулеж ребёнка, шуршание листвы и злобное рычание. Лань Ванцзи испугался и побежал в ту сторону, из которой совсем недавно слышал звуки. Опомнился он лишь тогда, когда его взору открылся вид на тёмную улочку, со всех сторон скованную бетонными стенами, на которых не было ни окон, ни дверей. Лишь только поросль дикого винограда, словно ковер, оплетала бетон. За одну из разросшихся ветвей виноградной лозы цеплялся мальчишка, пытаясь оторваться от своры собак. Одна нога парнишки была в кровавых ссадинах и укусах, вторую за штанину тянул уличный пёс. Мальчишка же всеми силами хватался за лозу покрепче, закусив до крови губу, и лишь невнятно бормотал:       — Уходите, оставьте меня в покое. Помогите… Кто-нибудь!       Глаза его были закрыты, поэтому он и не видел стоящего неподалеку мужчину, сжимающего в руке чемодан.       Лань Ванцзи действовал быстро. Не зря же столько лет учился у своего дядюшки боевым искусствам. Он бросился в самую гущу событий, замахнувшись кейсом перед мордами озлобленных животных и закрывая своим телом испуганного ребенка.       — Проваливайте, — проговорил он, вставая в стойку. Тело его мгновенно начало меняться, обретая вид огромного белого льва. Давно он не принимал истинный облик.       В этом мире только альфы и омеги могли принимать звериную сущность, и лишь чистокровный альфа мог превращаться в зверя лишь на половину. Лань Ванцзи был чистокровным альфой в седьмом колене, поэтому изменениям подверг лишь голову и руки. Теперь перед сворой псов, уже испуганных от тяжести феромонов, что исходили от мужчины, стоял наполовину лев наполовину человек, облаченный в белоснежный костюм.       Животные поджали хвосты и попятились, отступая от более сильного противника. Но рычать не перестали, отчего мальчишка за спиной Лань Чжаня заскулил пуще прежнего. Ванцзи зарычал, как никогда, делая широкий шаг навстречу псам.        «Защитить любой ценой», — крутилось в голове альфы, оттесняя здравый смысл, что все еще сдерживал его до этого момента. Еще чуть-чуть, и Ванцзи не удержится от полного превращения и разорвет всю свору, не заботясь ни о правиле «не убивать», ни о том, что одежда, которая на нем сейчас надета, превратится в рваные лохмотья. Феромон стал первым, что вырвалось из-под контроля, сгущаясь и обволакивая нападавших.       Собаки поджали уши и, опустив головы к земле, заскулили, моля о пощаде.       — Прочь, — вырвалось из уст победителя, и скулящая от страха свора унеслась восвояси, спотыкаясь о собственные лапы и путаясь между собой.       Альфа развернулся и обнаружил, что парнишка, который все это время мертвой хваткой держался за виноградную лозу и чуть слышно молился, замолчал. Руки его, похоже, больше не смогли удерживать хрупкое тело на весу, а веки перестали сжиматься от страха. Мальчик падал — он уже был явно без сил и, кажется, уже без сознания.       Поймав обмякшее тельце, альфа осторожно опустил его на землю, внимательно рассматривая пострадавшего ребенка. Руки и ноги были в синяках и ссадинах, одежда уже смутно напоминала то, чем она была ранее — ее даже не штопали и явно никогда не стирали. Лицо мальчишки было измазано в грязи, а губа, которую тот в отчаянии прикусил минутами ранее, опухла и кровоточила. В уголках глаз остались соляные дорожки от уже подсохших слез. Волосы парнишки растрепались и запутались. Распутать их, кажется, уже не представлялось возможным — хвост, убранный красной лентой, расплелся, а сама лента застряла в перепутанных прядях, вцепившись в них, словно боясь потеряться.       Приложив пальцы к запястью мальчишки, альфа слегка успокоился. Пульс есть, грудь вздымается, значит дышит.       Не меняя своего вида и взяв бессознательного пацана на руки, Ванцзи в спешке устремился куда глаза глядят и вскоре выбрался в знакомые ему переулки.       Кровь кипела в жилах: «надо помочь, надо уберечь, надо спрятать от бед и проблем», — это единственное, о чем думал Лань Ванцзи, неся свою ношу к себе в поместье.       Придя домой и уложив ребенка на кровать, он быстро позвонил Вэнь Цин. Она была лучшим врачом на континенте и являлась их семейным доктором вот уже пять лет. Девушка была альфой с низким уровнем превращения, но любой назвал бы ее сильнее и умнее многих чистокровных в своём поколении.       Дальше Ванцзи набрал брата, объяснив произошедшее и предупредив. Негоже прогуливать работу, но Сичэнь заверил, что всё нормально и беспокоиться не о чем. Мол, все под контролем и в ближайшую неделю А-Чжань может взять отпуск.       Так долго отсутствовать Ванцзи не рассчитывал, да и к чему? Он всего-то и хотел что помочь, но теперь всё сильно усложнилось. Хоть брат и сказал, что позже придет проведать и мальчишку, и его самого, но что-то всё же казалось неправильным. Уж слишком легко его отпустили, и слишком необычным было его собственное поведение. Ведь он, без сомнения, мог отнести парнишку в больницу, мог даже оплатить его лечение и оставить на попечение органам полиции. Но он решил забрать его к себе… И что делать дальше?       Ванцзи впервые столкнулся с такими проблемами. Руки тряслись, сердце заходилось от беспокойства, хоть волком вой. Его взору открылась картина, которую он даже помыслить себе не мог. Вэнь Цин сказала снять с парнишки грязную одежду и промыть раны до её прихода, чтобы порезы и ссадины не воспалялись. Сказать-то легко, а вот сделать оказалось ой как не просто.       Звериный облик не желал покидать тела. Поэтому, вместо лица, всё еще была львиная голова, хотя она-то сейчас не мешала, а вот с руками совладать оказалось сложнее — они больше походили на лапы, и раздеть мальчишку и не оставить на его маленьком тельце еще больше ран от когтей казалось и вовсе невозможным.        «Надо успокоиться!» — говорил сам себе Ванцзи, пытаясь осторожно приподнять податливое тело для того, чтобы безопасней освободить торс от грязного и порванного напрочь тряпья.       Успокоиться не получилось, так как Лань Ванцзи всё же задел мальца острыми когтями, оставив кровавые полосы возле лопатки, неглубокие, но этого хватило, чтобы терпение лопнуло, и одежда по какой-то причине начала раздражать похлеще тех дворовых псов. Ванцзи вышел из себя, хотя до этого ни разу так не поступал: он разорвал на мальчишке и кофту, и штаны двумя резкими движениями и отбросил в сторону ненужное раздражающее тряпье.        «Что же я творю?» — зазвенело в голове, когда его взору открылась страшная картина в виде бессознательного ребенка, абсолютно голого и беспомощного, всего с ног до головы покрытого ссадинами и порезами, над которым возвышался неизвестный альфа, принявший вполне угрожающий облик опасного зверя. Очнись сейчас это дитя, и он тотчас упадет в обморок снова, испугавшись пуще прежнего.       Альфа сделал шаг назад, осторожно укрыл мальчишку и ушел на кухню нагреть воды. Парня всё еще следовало вымыть и обработать ему раны. Для этого необходимо было избавиться от когтей, которые в данную минуту никак не желали исчезать.       Лань Ванцзи осторожно прикрыл дверь и направился на кухню, тщетно пытаясь вернуть себя в нормальное состояние, когда в дверь позвонили. Он поспешил в прихожую, хотел было впустить гостя, но открыть дверь осторожно не получилось, ручка от рывка осталась в руке, а на двери теперь зияла дыра. Альфа прискорбно выдохнул. С той стороны было тихо, но после гость, а точнее гостья, толкнула несчастную дверь с той стороны и осторожно вошла в дом.       Казалось, чего она только не насмотрелась в этой жизни, но в тот момент, когда госпожа Вэнь увидела хозяина дома, глаза её расширились, и это произошло явно не от испуга — девушка была в шоке.       Перед ней, сверкая золотом золотых глаз с узким кошачьим зрачком, находился Лань Ванцзи в той ипостаси, в какой Вэнь Цин видела его лишь однажды, когда она спасала от смерти после автокатастрофы, в которой скончались родители молодого господина Ланя и его брата.       Что же такого могло произойти, что такой спокойный и тихий по своей натуре человек вдруг так переменился? Для неё это было загадкой. Но девушка здесь ведь не просто так — она пришла лечить, и, кажется, не только пострадавшего мальчика, но и самого хозяина поместья.       — Я как раз шел на кухню за водой и полотенцами. Хорошо, что ты пришла так скоро, я не смогу сам обработать его раны, потому что… — и Ванцзи посмотрел на свои руки, которые до сих пор имели вид белоснежных лап с острыми, хоть и спрятанными когтями.       — Понятно, видимо, ты давно не менял облик, и переволновался. Я всё сделаю, а вы, господин Лань, постарайтесь успокоиться и примите вот эти пилюли, — девушка быстро принялась искать бутылёк с лекарством и, найдя, протянула его альфе.       — Где он? — спросила доктор, смотря по сторонам.       — У себя… То есть, у меня в комнате на втором этаже, — ответил Лань Чжань слегка растерянным голосом.        Вэнь Цин ласково улыбнулась и направилась в том направлении, которое указал хозяин дома.       Быстро обработав раны на теле мальчишки, Вэнь Цин принялась выписывать рецепты лекарств и в то же время объясняла господину Ланю, какие таблетки в какое время должен принимать больной. Также она поставила несколько пузырьков успокоительного для самого Вандзи и настоятельно порекомендовала не отходить от парня.       — Знаете, господин Лань, это несколько странно. Он вел себя весьма беспокойно, пока вы отсутствовали, но стоило вам появиться, как у больного нормализовались дыхание и пульс. Вам знаком этот человек?       — Нет, — коротко ответил Ванцзи. И он ни капли не соврал: он абсолютно не знал ни этого паренька, ни того, почему все так происходит.       — Его жизни на данный момент ничего не угрожает. У вас же произошел гормональный сбой. Обычно это не страшно, но в сложившейся ситуации, думаю, стоит сдать анализы и явиться ко мне на прием в ближайшие дни. В вашем возрасте у вас должна быть омега, и, в виду ее отсутствия, боюсь, все не так просто.       Доктор Вень ушла так же быстро, как и пришла, оставив Лань Ванцзи один на один со своими мыслями и мальчишкой, который схватился за его рукав, стоило альфе подойти к кровати и присесть на ее край.

***

      — СТРАШНО. Мне очень страшно! Они меня убьют, спасите кто-нибудь. Хоть кто-нибудь… — словно в бреду повторял Вэй Ин, убегая от своры собак. Глаза слезились, руки тряслись, а ноги несли в неизвестную сторону, петляя из угла в угол. Но всему приходит конец, так конец пришел и дороге, что казалась бесконечной. Осталась только стена. Стена и сплетения виноградной лозы, что простилались от земли до этажа второго-третьего — понять точно было трудно, так как окна и двери отсутствовали. Кругом были лишь бетон и густые ветви. Пути назад так же не было — там псы, злобные, слюнявые, и их пасти с острыми зубами напоминали тиски, а сами они, не прекращая рычать, пытались порвать Усяня на куски.       Что же делать? Сил больше нет. Не ел несколько дней, бежал как сумасшедший больше часа.       Спасите!       — ПОМОГИТЕ! — казалось, и голос решил отказать, потому что вместо крика рот выдал лишь жалобный писк, а после только шепот. Может, чуть громче, но кто его тут услышит?        «Я хочу жить», — одна мысль в голове Усяня сменяла другую, — «спасите, помогите!»        «Никто тебе не поможет», — шелестел в голове страх, — «все, кому ты был нужен, ушли».       И он карабкался вверх по виноградной лозе, пока зубастые пасти клацали возле ног. Какая-то шавка вцепилась зубами в живую плоть, больно пройдясь по голени клыками, и повисла на порванной ранее штанине.       Страх не отпускал, в глазах стояла пелена, руки словно окаменели и ничего не чувствовали.       В голове было пусто, страшно, больно, и сквозь весь этот хаос пробивался грозный голос.       — ПРОВАЛИВАЙТЕ! — рычание усиливалось, но пес разомкнул свою пасть, позволяя забраться выше. Страх все еще никуда не делся, но пелена в глазах постепенно сошла на нет. От этого стало еще страшнее — теперь было видно, как неизвестный в белом встал перед стаей псов и…        «Что будет с этим человеком? Что будет со мной?» — Вэй Ин начал бормотать молитву, которую часто шептала ему матушка, когда было страшно. Это раньше помогало.       Он так сильно зажмурил глаза, что даже веки заболели, но слезы даже и не думали прекращать течь. Страшно, но теперь не только за себя.       Что там происходит? Нос уловил приятный аромат сандала, и на душе стало спокойнее, а страх, наконец, начал отступать. Вэй Ин обернулся, чтобы увидеть, как мужчина в белом зарычал, а его теперь белоснежная голова стала больше похожа на голову зверя, чем человека. Когда-то он такое уже видел — отец его мог так же, только в лиса, а это… А кто был перед ним сейчас, Усянь не мог рассмотреть. Незнакомец повернулся спиной, отважно шагая на стаю рычащих собак.       Аромат сандала усилился, и силы стали покидать Вэй Ина. Он снова зажмурился, стараясь из последних сил удержаться.       — ПРОЧЬ! — прогремело из-за спины, и собаки заскулили, а после шум исчез, оставив только шелест листьев вдалеке и ласкающий рецепторы и душу запах сандала.       Это последнее, что осталось в памяти сразу перед тем, как руки отказались слушаться, и Усянь отключился, понимая, что падает, но у него уже не было возможности и сил хоть что-то изменить.       Снова псы, но уже не так страшно. Теперь вокруг витал аромат сандала. Он, как невидимый барьер, не подпускал псов, не давал упасть. В нем ощущалось лишь чувство спокойствия, лишь уверенность и безграничное счастье, и чувство полной защищенности от всего и вся. Лишь когда аромат сандалового дерева начал исчезать, новой волной накатил страх, и Вэй Ин побежал. Он устремился туда, где источник этого аромата, туда, где защита, туда, где долгожданное счастье. И он догнал его. Белоснежного льва с сияющими золотом глазами, такого огромного и такого теплого. Усянь его не боялся, хоть и стоило. Вместо этого он обхватил лапу зверя и уткнулся в пушистую грудь носом…        «Какой странный сон», — подумал Вэй Ин, прежде чем открыть глаза.       Да, происходящее, должно быть, было лишь сном, но на душе все еще было спокойно, и аромат сандала по-прежнему не рассеивался, а ладони чувствовали мягкую шерсть, что струилась между пальцев.       Когда Вэй Усянь открыл глаза, то увидел перед собой Льва. Огромного пушистого льва, того самого, что спасал его, пусть сейчас он и мало был похож на человека.       Таращиться на подобное существо было неловко, поэтому Вэй Ин посмотрел вокруг, а затем переместил взгляд на свои руки и ноги. Они были аккуратно забинтованы. Кто-то переодел его в большую белую футболку, его же собственных вещей не наблюдалось, лишь только красная лента была аккуратно сложена на тумбочке рядом с огромной кроватью.       Ощущения были странными. Усянь провел по голове и осознал, что волосы его стали на порядок короче и, кажется, были расчесаны и приятно пахли. Огромное чувство благодарности переполнило его сердце, и, счастливо улыбаясь, Сянь Сянь не сдержался и, как во сне, обнял зверя и спрятал нос в пушистой шерсти, вдыхая так глубоко, как только мог, запах этого существа, стараясь заполниться им целиком и никогда не забывать.

***

      Чем дольше Лань Ванцзи находился подле мальчишки, тем сложнее было поддерживать человеческий облик. Но Ванцзи не зря так долго тренировался. Он принимал пилюли, оставленные Вэнь Цин, и медитировал, что, в конце концов, помогло ему справиться с недугом. Лишь оставаясь с мальцом ночью, он отпускал упрямое тело и позволял зверю завладеть собой. Поначалу было страшно: вдруг он поцарапает или ненароком укусит мальца, но, стоило льву взять главенство, как спасенный мальчишка без зазрения совести придвигался ближе и ластился так, словно перед ним самый родной человек на планете.       Ну, пусть и не человек, а лев, но сути это не меняло.       Паренек не просыпался четверо суток, что порядком пугало, но во сне вел себя как обычный спящий человек — ворочался и закидывал свои руки, ноги, да и практически весь забирался на Ванцзи. Сначала подобное казалось непривычным, а со временем пришло понимание, что так и должно быть.       Волосы, как и думал Лань, так и не получилось расчесать, уж слишком они были запутанными, но и убирать всю длину не хотелось — как ни странно, парнишке шли длинные локоны, как и самому Ванцзи в принципе. Поэтому, скрепя сердце, он отмахнул добрые двадцать сантиметров и был доволен результатом.       Красную ленту выбрасывать тоже не решился: она была целой, хоть и весьма сильно испачканной, поэтому лента была постирана и аккуратно сложена на прикроватной тумбочке рядом со спящим. Одежда… Она вот восстановлению не подлежала вовсе, так что парень был переодет в футболку самого Ванцзи, а рваная напрочь кофта и то ли штаны, то ли бриджи без зазрения совести полетели в мусорный бак.       Как и обещал, брат пришел этим же вечером, сильно взволнованный, и принес с собой огромную сумку с едой и лекарствами. Он переживал и поэтому связался с Вэнь Цин. Она оставила Сичэня с кучей вопросов без ответов и посоветовала ему самому посмотреть и на брата, и на мальчишку.       Дверь ему не открыли, пришлось воспользоваться своим ключом. В доме была кромешная тишина, и это было более привычно для старшего. Оставив пакеты на кухонном столе, он направился на поиски брата, а найдя его, постеснялся входить в спальню. Хотя теперь-то он понимал, почему госпожа Вэнь просила посмотреть самому, а не рассказала все в красках по телефону.       Брат спал на краю кровати, взяв в охапку мальчишку, при этом находясь в облике зверя, а паренек сопел Ванцзи в гриву, изредка проводя по кончикам белой шерсти пальцами, словно пытаясь успокоить.       Это показалось странно и комично, но еще отчасти Сичэню стало жалко обоих. Ведь надо же так вляпаться?       С одной стороны Сичэнь понимал, что от судьбы не убежишь, ведь сам оказался заложником ситуации, в которой ему в омеги достался весьма мерзкий тип, предавший его множество раз, но это уже была старая история и не было смысла ворошить прошлое, да и после он все же повстречал свою настоящую судьбу. Характер его истинного так же оказался не сахар, но он все же был честен и открыт, хоть и весьма сквернословен.       Минусы и плюсы в жизни Сичэня оставались и есть сейчас, но его пары были его ровесниками, что не попиралось законом, а вот Ванцзи, который привык жить по правилам, вряд ли понял, что вляпался по самые уши. Теперь оставалось либо помочь брату понять и принять, либо оградить мальчика, да и самого Ванцзи, от столь странного стечения обстоятельств до поры до времени.       Да, сложный выбор падет на альфу, только обретшего вторую половинку, ведь эта половинка была слишком юной. И теперь Лань Ванцзи либо вырастит парня как своего сына, либо им придется расстаться… До поры до времени.       Заведомо зная, что брат долго не проспит, Сичэнь его дождался.       Прошло около пары часов, прежде чем Ванцзи порадовал его своим появлением. Он все еще был наполовину в зверином обличии и явно пребывал в растерянном состоянии, но ни отчитывать, ни даже жалеть его никто не собирался. Сичэнь лишь улыбнулся и поприветствовал. Спросил, как младший себя чувствует, и разузнал больше о произошедшем, хотя ничего нового ему выяснить не удалось. Зато совместными силами, а точнее при помощи парной медитации, им удалось вернуть Лань Чжаню человеческий облик. Теперь перед ними стояла задача выяснить, кто этот парнишка и откуда.       Спустя всего сутки они узнали, что этот ребенок сирота. В приюте его хоть и спохватились, но тревогу трубить не стали. Директору он совсем не нравился, как сказала одна из работниц — уж слишком много от него было проблем.       Все, казалось бы, складывалось наилучшим образом, но было одно но. Дядя. Его мнение трудно было списать со счетов, а он, само собой, оказался против усыновления и присутствия мальчишки в доме. По его мнению, следовало найти парнишке семью, дождаться его пробуждения и уговорить Ванцзи отпустить. Отпустить того, кто стал так дорог Лань Чжаню без каких-либо на то причин.       — Куда ты собираешься его отправить? Я не позволю. Ты же сломаешь им обоим жизнь, — кричал Сичэнь, узнав о помыслах дядюшки, Лань Цижэню, пытаясь встать в проходе, заслоняя собой дверь.       — Тебе мало было своих мучений? Этот мальчишка изгой общества, к тому же еще неизвестно, омега ли он вообще. Оба анализа показали, что геном не сформирован. К тому же он еще дитя. Как ты себе представляешь их будущее? Ванцзи ему в отцы годится! Я не позволю позорить имя нашей семьи порочными связями.       — В этой семье он будет далеко от… Он не даст, нам и шагу сделать за порог, если мы решим забрать от него Усяня, без возможности хотя бы изредка видеться.       — У него нет выбора, потому что отцом этому мальчишке я ему стать не позволю, а так у господина Вэя будет светлое будущее в богатой семье, и он сможет получить образование и возможности, которых не будет здесь.       — Как вы это себе представляете, дядя? — сдаваясь и уже спокойней, спросил Сичэнь.       — Поговори с ним. К моему сожалению, я могу помочь только этому мальчишке.       Вот так, с подачи Цижэня, познакомиться Ванцзи и Вэй Ину так и не удалось — Сичэнь все же уговорил брата не делать ошибок и отпустить ребенка к его семье. Он так и не осмелился сообщить младшему о том, что это идея дяди и что усыновили Усяня только этим утром. Но кто такой Лань Ванцзи, чтобы забирать ребенка у его семьи, даже если тот от них убежал?        Лань Чжаню было больно и обидно, но скрепя сердце он решил, что лучше им вовсе больше не видеться, поэтому он отсутствовал в то время, когда Вэй Ин проснулся и когда его увезли на скорой помощи в больницу.       Вэй Усянь же долго еще отказывался есть, и ему все еще нужен был уход, но теперь это бремя ложилось на семью Цзян, глава которой оказался добрейшей души человек, мечтающий о своих детях. Его жена была красивая, хоть и строгая, но, как им сказали врачи, не способная принести потомства. Так что предложение старика Цижэня семейство Цзян приняло с легким сердцем, ведь, несмотря на то, что их брак был заключен по расчету, они оба мечтали о детях.

***

      Пути их и правда разошлись, и Ванцзи чувствовал пустоту, даже когда погружался в работу с головой. Он все еще не мог понять, почему спать одному так сложно и почему брат смотрит на него с такой грустью в глазах. Дядюшка же с завидной постоянностью устраивал ему встречи с той или иной омегой, пытаясь заставить племянника создать семью, но ни одна из представленных девушек ему не нравились, хоть и были весьма привлекательны внешне и имели легкий и покладистый характер.       Семья. Какое громкое слово. Семья — это чувство легкости, это любовь к избраннику и желание постоянно находиться рядом, но ничего подобного Лань Чжань совершенно ни к кому из представленных ему омег не чувствовал. Вот только отказать заботливому дядюшке он не мог, поэтому прямо сейчас он сидел в кафе с очередной незнакомкой.       Ванцзи был привычно тактичен, спокоен и холоден, ведь ему пока что не встретился тот человек, ради которого он захотел бы измениться, или способный заставить чувствовать хоть какие-то эмоции.       Девушка напротив не сводила с него немигающих глаз каждый раз, как только он от нее отворачивался сделать заказ или посмотреть на город вокруг. А точнее не на город, а на главную улицу, в центре которой красовался огромный памятник, а вокруг неровными рядами стояли аттракционы. Люди, казалось, были очень счастливы, взмывая в воздух и кружась на каруселях. Повсюду были разноцветные шары и воздушные змеи. Ванцзи со своей спутницей находились на лоджии под открытым небом, огороженной лишь небольшим бортиком из резного дерева.       В этот раз Ванцзи отправился в другой город, Фуцзянь, выезжать в который ранее доводилось только Сичэню, и только по работе. И стоило Лань Ванцзи вызваться в командировку вместе с братом, как дядюшка придумывал для него десяток другой заданий в родном Сучжоу.       На это свидание Лань Чжань и согласился-то только по той причине, что ему всегда был интересен Фуцзянь. Брат всегда приезжал в хорошем настроении и рассказывал о том, какие красоты встречал в дороге, да и в самом городе. Теперь он имел возможность увидеть воочию все красоты знаменитого города, но сначала следовало закончить поскорее это нелепое подобие свидания.       Вот только как его закончить и не обидеть девушку?       Помогло Ванцзи с этим само провидение.       Через всю улицу с практически невозможной для человека скоростью бежал парень, сшибая на своем пути торговые лавки, задевая проходящих мимо людей и истошно вопя на всю улицу.       — ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ, НЕСЧАСТНАЯ ШАВКА, Я ИЗ-ЗА ТЕБЯ ОПОЗДАЮ НА МАТЧ.       Так, с криком и воплями, этот пацан и перелетел через столик, за которым сидели Лань Ванцзи и его спутница.       Чашки с грохотом полетели в разные стороны, десерт настигла та же участь. Мороженое, к которому девушка только успела приступить, покатилось в сторону Ванцзи и нещадно испачкало его голубую рубашку. Альфа чудом успел перехватить стол, об край которого споткнулся парень, распластавшийся теперь у их ног и пытающийся ползком пятиться назад.       За ним в припрыжку бежала мелкая собачонка — конечно не чихуахуа, но и большой ее было назвать сложно.       Лань Ванцзи отставил стол в сторону и окинул взглядом животное, что не прекращало лаять, прыгая вокруг парня. Что-то знакомое мелькнуло в памяти альфы. Он строго посмотрел на собаку. Та поначалу не реагировала, но, стоило Ванцзи выпустить немного феромона, как неугомонное животное обратило на него внимание и успокоилось, становясь совсем милым и, как показалось девушке, свидание которой сейчас испортили, не способным напугать взрослого парня до такого состояния.       Теперь уже Ванцзи пришлось спасать парня от своей разъяренной спутницы.       — Ты что сумасшедший? — кричала она на парня.       — Ладно собак боишься, так ты еще и на дорогу не смотришь! Посмотри, что ты натворил! — продолжала девушка, показывая на испорченную одежду Ванцзи. — Ты хоть понимаешь, что и за год не расплатишься за одну только рубашку?       — Успокойся, — коротко сказал Лань Ванцзи возмущенной спутнице, не меняясь в лице, и девушка побелела и замолчала, задрав гордо нос.       — Ты в порядке? — спросил он паренька, который чудом не свернул себе шею и выглядел очень бледно. Плюс к этому он сильно сжался и прикрывал голову руками, словно боялся, что пес снова на него набросится. Поэтому Лань Чжань посмотрел на собаку снова, и та, поджав хвост, убежала.       — Она ушла? — чуть слышно сказал парень, пытаясь увидеть, куда девалось животное.       — Ушла, — спокойно ответил Ванцзи.       Парень заметно расслабился и выдохнул.       — Чертовы псины! Если я лис, это не значит, что меня нужно гонять и пытаться откусить кусок, — бубнил себе под нос парень, отряхивая запачканный джемом спортивный костюм.       — А ему все нипочем! — снова вставила свое слово девушка. — О других бы хоть подумал, мальчишка!       И тут парень поднял голову и посмотрел сначала на девушку, потом на Ванцзи и обратно.       — Простите, у меня начинается паническая атака, стоит собаке приблизиться ко мне, и я перестаю связно мыслить. Ноги сами несут… Еще раз простите. Я…       — Одним «простите» тут не отделаешься, — возразила девушка, но парень ее уже не слышал. Он посмотрел на рубашку Лань Ванцзи и, быстро достав из рюкзака влажные салфетки, двинулся навстречу мужчине, желая стереть оставленное его выходкой пятно.       Лань Чжань стоял как вкопанный, не в силах сдвинуться с места, стоило ему увидеть лицо пацана. Его черты оказались Ванцзи знакомы, и сердце альфы заколотилось, как сумасшедшее, стоило пареньку подойти вплотную и с непрекращающимися извинениями осторожно начать тереть жирное пятно салфетками.       От парня пахло лотосами и… Лань Ванцзи слегка наклонился, подставляя еще одно пятно, которое было на запястье, а сам незаметно вдохнул поглубже, чтобы разобрать более слабый, но такой сладкий аромат спелой локвы.       Это точно был тот паренек, Ванцзи его узнал, но лицо стало старше, и запах… Этот запах, что сейчас кружит голову — его раньше не было.       Лань Чжань слегка прикусил губу и сделал шаг вперед, заставляя парня практически уткнуться лбом в свое плечо. Паренек поднял испуганные и ничего не понимающие слегка расстроенные глаза и также замер.       Так они и стояли, словно еще одна статуя, пока девушка рядом совсем не вышла из себя.       — Что ты делаешь, мелкий болван? Тут даже химчистка не поможет. Просто отдай деньги за испорченную вещь и проваливай.       Зачарованная статуя оттаяла.       Ванцзи посмотрел на девушку так холодно, что она бы превратилась в лед, если бы в это время не смотрела в сторону нарушителя спокойствия. Паренек же не растерялся и, отведя от мужчины свой немигающий взгляд, направил его на озлобленную госпожу.       — Я абсолютно не собираюсь с вами ругаться, но, несмотря на то, что я натворил ранее, я уже извинился. Не думаю, что заслужил оскорбления от вас, милая женщина. И я не пацан, у меня имя есть. Будь вы хоть чуточку вежливее и спокойнее, как прекрасный мужчина возле вас, я бы сказал вам его.       — Женщина? — глаза девушки стали как блюдца, и она вот-вот готова была взорваться, словно перезревший прыщик, как на пол-улицы зазвенел телефон. Парень, что стоял перед ней, поднес палец к губам и сделал бесстыжее «Тсс».       Девушка от такой наглости даже рот раскрыла, но укоризненный взгляд Лань Ванцзи заставил ее остыть.        «Какого черта, несносный мальчишка, ты заставляешь нас ждать? Твоя сестра уже вся испереживалась… Иди остынь, я сам ему все скажу», — послышалось из трубки.        «Вэй Ин, где ты? Тренер и твоя мать рвут и мечут. Сестра собралась звонить в скорую, скажи, что все хорошо и ты уже близко, потому что если это не так, то на матче тебя заменят другим игроком».       — Я уже неподалеку. Черт, у меня мало времени. Простите, я уже лечу», — взглянув на часы, сказал парень, и брови его сошлись, а на лбу образовалась неровная складка.        «Тебе лучше и правда научиться летать, ведь если тебя не будет тут в течение десяти минут, пеняй на себя!» — заключительный аккорд и тишина.       — Что делать, что делать, что делать? — заметался парнишка, ходя взад и вперед. Лишь красная лента мелькала перед глазами, а потом резко застыл.       — Точно! Надо поймать такси, — громко сказал он и стал быстро искать глазами хоть какое-то средство передвижение, способное им оказаться.       — Я могу подвезти, — сказал альфа, и парень перестал метаться.       — Подвезти? — хором, но с разной интонацией, спросили и парень, и девушка.       — Моя машина стоит за этим зданием, а такси в центре не найти. Так тебя подвезти?       — Да, — ответил парень.       — Нет, я не буду в этом участвовать, лучше пойдем, приведем себя в порядок и продолжим наше свидание, — сказала девушка строго.       — Это Ваше право, решение за Вами, но я уже сказал, что подвезу, — спокойным ровным тоном ответил Ванцзи.       — Я не хочу вмешиваться, но времени в обрез, а я главный нападающий команды Луаньзан и не хочу терять своего места. Поэтому не могли бы вы поторопиться? — торопливо, но с вежливостью в голосе заговорил парень, обворожительно при этом улыбнувшись.       У Лань Чжаня сердце пропустило очередной удар, а девушка топнула ногой и, развернувшись, ушла, цокая высокими каблуками.       Альфа даже бровью не повел, лишь посмотрел на парня и зашагал в сторону выхода, оставив перед этим кругленькую сумму на столике в кафе. Ему было неловко вот так вот оставлять погром и битую посуду, но, как и сказал паренек, времени у них было в обрез.

***

      Еще ни разу Вэй Ину не удавалось добраться так быстро, петляя по улицам своего города на машине. Мужчина же гнал во весь опор, словно гонщик, умело объезжая все препятствия на оглушительной скорости, и при этом даже в лице не изменился. Усянь мог поклясться, что никогда его не видел, но он казался смутно знакомым. И его феромоны… О да, этот аромат Вэй Ину был не просто знаком — он грезил им по ночам и старался чаще зажигать благовония с этим чарующим и успокаивающим запахом сандала днем, когда на душе было мерзко или надо было делать уроки, или когда матушка его наказывала. В любом сбивающем с толку случае он зажигал благовония с запахом сандала, и всегда получалось успокоиться и привести мысли в порядок.       Сейчас же почему-то наоборот стало неспокойно на душе, словно кошки заскребли, ведь ему надо бежать, и даже времени попрощаться не будет.       Вот уж перед глазами универ, и Усянь решился еще на один наглый поступок, недостойный приличного омеги. Он нашарил глазами телефон мужчины и, схватив его, быстро ввёл свой номер телефона и имя, а затем вплотную приблизился к альфе и сделал общий снимок.       Мужчина резко затормозил и взглянул шокировано, но Усянь не был бы Усянем, если бы не сделал хоть что-то из ряда вон выходящего, поэтому он поставил их совместный снимок на аватарку своего контакта, а после так же нагло нажал на кнопку «звонок».       — Фух. Теперь, господин неизвестный, я точно отплачу вам за помощь, а девушка, что была рядом с вами… Она вас просто не достойна. Ох, мне уже пора бежать, — Вэй Ин на всех порах вылетел из автомобиля и с лучезарной улыбкой помчался к футбольному полю.       На бегу он посмотрел на часы и, развернувшись, рванул в обратную сторону, радуясь, как ребенок, обнаружив, что машина с его благодетелем еще не исчезла.       — А знаете, я тут подумал… — почесал Усянь свой затылок, слегка стесняясь.       — Нет, — коротко ответил альфа.       — Я ведь испортил вам утро и хотел бы исправить для начала хоть это, поэтому вот, — и Вэй Ин протянул руку со вложенным билетом в открытое окно автомобиля.       — Вы можете прийти и посмотреть сегодняшний матч, — и как только билет оказался в чужих руках, дал деру, надеясь все же успеть к началу сам.       Лань Ванцзи всю свою жизнь следовал правилам. Правилам, которые диктовал дядюшка в детстве, правилам, принятым на работе, а также правилам, установленным государством. Еще существовали правила приличия и правила дорожного движения.       И вот, впервые в жизни он нарушил чуть ли ни все эти правила за раз: бросил девушку одну, хотя это было их свидание, не сдержал обещание, данное дяде, ушел из кафе, даже не дождавшись официанта и не попросив прощения за погром, пусть и не устраивал его самолично. Ванцзи нарушил сотню правил дорожного движения и сейчас, кажется, готов нарушить еще одно правило, созданное для себя им самим.       Уже давно он зарекся не иметь дела с теми, кто намного младше его, а ведь парнишка не просто младше — он ему годится в сыновья и, возможно, еще несовершеннолетний, а вот это уже тянет на нарушение закона.        «ТВОЮ Ж… И что теперь прикажете делать?» — сам по себе возник вопрос в голове Ванцзи, пока он рассматривал билет в своей руке. Ему стало тошно от самого себя и от желания, возникшего в присутствии этого паренька.        «Надо валить подобру-поздорову», — говорил здравый смысл, но рука уже потянулась к ручке двери.        «Ты не должен позволять инстинктам диктовать тебе свои правила», — все еще твердил мозг, но ноги уже несли его в сторону поля.       Усянь пришел как нельзя кстати — в тот момент, когда тренер уже выбирал ему подмену, при этом яростно крича на ровный строй футболистов. Вэй Ин даже видел поток слюней, что вылетали из его рта.       — Я уже тут, я успел. Простите, я попал в переплет, практически в аварию. Позже я вам все расскажу в подробностях, а сейчас я бы хотел выйти на поле, — быстро говорил Усянь, расстегивая олимпийку и показывая всем видом свою готовность.       Он и правда был более, чем готов. Даже ритуал, который он проводил перед каждой тренировкой, несмотря на отсутствие времени и нападение собаки, прошел на ура.       Каждый раз перед чем-то важным он возжигал благовония, сидя в тишине и покое, вдыхая запах сандала. Свою жизнь до обморока он не помнил совершенно, лишь одно осталось в чертогах его разума: белоснежный лев, спасший его, и аромат сандала, что засел в подкорке головного мозга и дарил покой, помогая омеге во всех его свершениях.       Только благодаря этим воспоминаниям и этому аромату, Усянь добрался до вершины, несмотря на то, что твердили окружающие. А они наперебой говорили, что футбол для слабого омеги неподходящее занятие.        «Тебе бы готовить и штопать научиться, как твоя сестра», — говорила матушка. Отец же вторил ей, напоминая так же о том, что ему еще детей рожать, но когда сын добился самых высоких оценок на кампусе и обогнал в спортивной сфере даже сильнейших альф, махнул на высказывания жены рукой и стал поддерживать свое дитя с удвоенным рвением.       Младшая сестренка родилась спустя два года после того, как Вэй Усяня усыновили в семью Цзян. Отец сказал, что это он принес счастье в их дом, а матушка тут же перестала уделять ему свое внимание, предпочитая дарить его своей родной дочери. Вэй Ин не обижался, ведь эта женщина мечтала о своих детях и любила его по-своему, просто обстоятельства сложились так, что он часто не оправдывал ее ожиданий, а младшая сестра была ангелом во плоти. Он даже сам часто думал, что Яньли была благословением, а не просто ребенком, потому что постоянно защищала его ото всех, даже от гнева матушки.       И вот, сегодня он все утро вдыхал аромат сандала, а человек, его источающий, не просто находился рядом, а помог ему, даже бросив ради этого девушку.       «Хотя с таким-то характером не удивительно… Как они вообще сошлись?» И ведь мужчина был не просто хорошим, он был еще и весьма привлекательным внешне — настолько красивыми альфам быть нельзя.        «Жаль, что я испортил ему рубашку, но я рад, что мы встретились», — от этой мысли стало легко, и улыбка сама появилась на лице омеги, хотя в этот момент его уже отчитывала матушка.       — Ты посмотри на этого ребенка, он еще и улыбается, хотя чуть не опозорил нас перед всеми.       — Цзы Юй, успокойся. Вэй Ин уже взрослый, и если он так поступил, значит, на то была какая-то веская причина. Родная, ты же знаешь, как он любит футбол и как долго он добивался своего места, чтобы так просто его потерять.       — Ты прав, но… Ах, ладно. Иди, А-Ин, и сделай их всех.       Когда матушка улыбнулась, Вэй Усянь думал, что день не может быть прекрасней, но он ошибался, потому что, когда они с командой выходили на поле, он увидел того самого мужчину, которому еще минут пятнадцать назад вручил билет. Этот человек сидел, словно статуя, и будто светился. Или это Усяню так казалось. Но теперь он хотел не просто победить, а показать своему гостю, что тот пришел сюда не зря. Теперь-то он выложится на полную и принесет своему универу победу.       Ванцзи и не заметил, как оказался на трибунах. Вэй Ин… Именно это имя парень написал под своим номером и их общим фото, которое выглядело так, словно они всю жизнь прожили вместе и решили сделать очередное селфи, и это несмотря на то, что его собственный взгляд на фотографии был направлен далеко не в камеру и вовсе не казался равнодушным, как привыкли видеть его со стороны. Взгляд был отчасти взволнованным и весьма голодным. Ничего не подозревающий паренек же придвинулся слишком близко да еще и наклонил к нему голову, улыбаясь так, что крышу напрочь сносило.       И вот теперь… А что теперь? А теперь этот малец, завидев Ванцзи, развернулся к нему всем корпусом и, шагая назад спиной, махал ему обеими руками, да так, что добрая половина болельщиков посмотрела сначала в его сторону, а потом на ошарашенного Ванцзи. Захотелось провалиться сквозь землю от стольких направленных на него глаз, но собственный взгляд снова вернулся к парню, что все еще продолжал идти, не видя дороги, а потом остановился и, приложив руки к губам, крикнул:       — Эту победу я подарю ТЕБЕ, — после чего поцеловал кончик своих пальцев и отсалютовал в сторону трибун, на которых сидел Лань Ванцзи.       Тело Ванцзи задеревенело, сердце бешено забилось в груди, и ему искренне показалось, что и поцелуй, и победа были адресованы ему. Вот только это ему лишь показалось, не так ли? Потому что, стоило Вэй Ину опустить руку и снова улыбнуться, как весь стадион взорвался криками и аплодисментами. Девушки вскочили со своих мест, отчаянно крича и визжа, парни оказались не исключением. Альфы свистели и махали руками, ожидая отклика от Вэй Ина, стоявшего на поле, но он, улыбнувшись в последний раз, отвернулся от зрителей и вмиг сделался слишком серьезным для ребенка.       Лань Чжаню стало обидно, но он не понимал, почему именно. Потому что надеялся на что-то, или потому что надежда его превратилась в нечто, что он еще ни разу не испытывал? Понять, что это было за новое чувство, он не мог. Зато он отчетливо слышал, что говорили окружающие его люди.       — Вэй Усянь такой красивый, и знаешь, вчера он мне подмигнул. А как он улыбается! Ну почему он омега? — поджимая губы, сказала девушка рядом с Ванцзи.       — А я слышала, что ему признавались не только альфы, но и омеги. Да и не похож он на омегу, хоть и феромоны у него сладкие, но я слышала, что он из высших альф и даже может принимать облик лиса, более того, умеет поддерживать обе ипостаси одновременно. А как он играет! Просто боженька футбола! А еще он слишком крепко сложен, и на пол головы выше здешних альф, — добавила ее подруга.       Ванцзи навострил уши, нарушая очередное правило «подслушивать чужие разговоры — это дурной тон», но разум уже перестал преобладать еще там, на площадке, где он оставил погром и разбил сердце девушки. Он слушал и слушал слова окружающих, при этом чувствуя себя весьма отвратно.       — Да уж, как он сложен… Вечно бы смотрела на их тренировки. А знаешь, поговаривают, что он отказал всем в кампусе и за его пределами, но так и не признался в том, кто или что стало причиной этому.       — Мне он тоже отказал, хотя мне кажется, мы были бы идеальной парой, — грустно сказала девушка, которая сидела позади Ванцзи, наклоняясь к подругам. — Он сказал, что уже отдал свое сердце, и никогда не предаст своих принципов. Я пыталась узнать, что это за девушка, на что он лишь грустно улыбнулся и сказал, что и сам не знает.       — Хм. И как же он решил, что отдал кому-то свое сердце, если не знает кому? Хотя это в его духе… Видеть цель и не видеть препятствий.       — Он сказал, что сердце само подскажет, когда придет время. Поэтому-то я не сдамся и продолжу признаваться ему, пока он не уступит и не отдаст мне его целиком.       Ванцзи, несмотря на то, что внимательно слушал, не переставал следить глазами за Вэй Ином. А парень с длинным хвостом, перевязанным красной лентой, ловко обходил соперника за соперником, то передавая мяч, то ведя его так, словно всю жизнь этим занимался.        «А он и правда выше других футболистов и шире в плечах», — Лань Ванцзи не обращал на это внимания, пока находился рядом с мальчишкой, а сейчас смог сам убедиться. Наверное, паренек просто был чуть меньше самого Ванцзи, вот он этого и не заметил.       Пока же он любовался игрой пригласившего его человека, за его спиной послышался грубый мужской голос. Парень высунул голову из-за плеча Лань Чжаня, обращаясь к девушкам, что сидели подле.       — У тебя, красавица, ничего не выйдет, потому что этот парень — омега. И знаешь, дорогая, будь он хоть альфой, но после этого матча он станет моим, даже если ради этого мне придется взять его силой.       Девушки недовольно нахмурились и с силой толкнули парня на его место.       — Не знаю, Вэнь Чао, что ты там напридумывал в своей голове, но Вэй Ин силен не только в футболе. Он еще подрабатывает тренером по карате. А тренером может стать лишь тот, кто имеет высшее звание и немалую силу. Тебе с ним просто не справиться. Не думаю, что даже твои прихвостни смогут тебе в этом помочь.       — Точно, отлично сказано. Ты, ушлепок, даже мизинца его не стоишь. Иди лучше к своим подстилкам и развлекайся с ними, — грубо ответила вторая и села обратно на свое место.       Ванцзи закипел и был готов развернуться и, схватив этого ублюдка, выбросить того за бортик, что был преградой между ними и полем, на котором сейчас шла ожесточенная схватка между Вэй Ином, вратарем и защитником противоположной команды, но тут случилось нечто. Усянь, обходя защиту, споткнулся о подставленную ногу, но, вместо того, чтобы упасть, словно профессиональный гимнаст, он оттолкнулся руками от земли и под невозможным для нетренированного человека углом забил гол.       Трибуны взорвались аплодисментами, криками и неконтролируемым свистом. Лань Чжань, казалось, был единственным, кто не вскочил на ноги. Он понял, что просто не в состоянии этого сделать, так как был сейчас в плену такого количества эмоций, что тело разрывалось пополам. Одна его часть ликовала и рвалась на встречу к Вэй Ину, а другая стремилась в сторону наглеца, находящегося позади, и он отчаянно пытался усидеть на месте, усмиряя обе свои половинки.       Состояние его сейчас было слишком далеко от спокойного, но, стоило Вэй Усяню, которого спустили его товарищи с плеч после забитого гола, повернуться в его сторону и снова радостно замахать руками, как напряжение отступило, словно по щелчку пальца. Он досидел до конца матча и решил, что стоит проследить за Вэй Ином хотя бы до тех пор, пока тот не будет в безопасности.       Вот только безопасность — понятие растяжимое. Именно это понял Лань Ванцзи, глядя на парня, который счастливо шагал по улице подле своих родственников и шумно обсуждал сегодняшнюю игру, в которой два из трех голов забил он самолично.       Альфа уже хотел двинуться к машине, но парень вдруг обнял семью, прощаясь, и пошел в противоположную сторону, туда, где стоял сам Лань Ванцзи.       — Я так рад, что ты пришел на мою игру, и, как и обещал, я посвящаю свою победу тебе, — кричал парень, подходя к Ванцзи на расстояние вытянутой руки, а тому до дрожи в руках хотелось, чтобы Вэй Ин подошел еще ближе. Так близко, чтобы можно было поглубже вдохнуть его аромат, чтобы можно было прикоснуться к его длинным волосам и пропустить их сквозь пальцы… Вот только это не приемлемо, ведь он приличный взрослый мужчина.       Никто не поймет такого поведения, особенно мальчишка вдвое младше. Ему наверняка будет противно. По сравнению с теми же девчонками, которые сидели рядом с Ванцзи, он старик, а если еще и руки распускать начнет, то станет еще и мерзким.       От таких мыслей Ванцзи стало дурно. К горлу стала подбираться тошнота, и он решил, что стоит слегка отстраниться.       — Что случилось? — спросил Вэй Ин, увидев, как мужчина отстраняется.       — Я что-то сделал не так? От меня, наверное, плохо пахнет. Я так торопился, чтобы с тобой встретиться, что даже не переоделся, — говоря это, парнишка стал себя осматривать со всех сторон и, взяв в руки воротник, поднес его к лицу и понюхал.       Вэй Усянь сморщил нос, он и правда пах сильнее, чем обычно. Стало стыдно и неуютно.       — Прости за неподобающий вид, — грустно сказал парень, делая шаг назад.       От таких действий и мыслей мальчишки, Лань Ванцзи стало еще дурнее.       — Это не так, — вырвалось у альфы.- Ты хорошо пахнешь.       — Правда?       — Да, — спокойным голосом сказал старший. — И выглядишь ты хорошо.       Усянь засмущался, но тут же посерьезнел, смотря куда-то через плечо Ванцзи.       В груди старшего похолодело: тот же мерзкий голос пронзил тишину. Именно тот, который вывел его из терпения там, на трибунах, пока он смотрел на игру младшего.       — Ты и правда прекрасно выглядишь. Даже лучше чем обычно, Вэй Ин, — ехидно улыбаясь, говорил альфа, пройдя рядом с Лань Ванцзи и встав к Усяню практически вплотную.       Ванцзи напрягся.       Незнакомец же наклонился к шее Вэй Ина и глубоко вдохнул, абсолютно не стесняясь своих действий и не заботясь об окружающих и самом Усяне.       — Только вот ты весь пропах этим мужиком, — незнакомец повернулся к старшему и всем своим видом показал, что ему противна даже мысль подобного исхода.       — Ух ты, ты тоже это заметил. Мне нравится, а тебе? — Усянь поднял скептически бровь и ехидно улыбнулся.       — А мне кажется это аморальным. Я хотел поговорить с тобой наедине, давай отойдем ненадолго и обсудим все с глазу на глаз, — сказал Вэнь Чао и отступил от Вэй Ина, бросив недовольный взгляд на Лань Ванцзи.       — Ну, давай поговорим. Пять минут тебе даю. Ты ведь не против? — и Усянь с надеждой посмотрел на Ванцзи.        «ПРОТИВ» гремело в голове, но они же никто друг другу, и скрепя сердце пришлось выдавить обратное.       — Не против, пять минут, — холодно сказал старший, посмотрев на часы, давая понять, что дольше ждать не намерен. Хотя, по правде, ждать он не был намерен ни секунды.       Парень удалился первым, скрываясь за поворотом, Усянь двинулся следом, но, проходя мимо старшего, почувствовал, как его крепко держат за олимпийку.       — Ммм? — удивился парень.        «НЕ ХОДИ С НИМ», — хотел сказать Ванцзи, отчаянно пытаясь удержать парня от чего-то, чего не был в состоянии объяснить, но снова не смог.       — Уже ничего, — только и смог ответить альфа, и отпустил.       — Я правда недолго, у меня с такими, как Вэнь Чао, разговор короткий, — заверил Усянь старшего.       — Короткий, — повторил Ванцзи.       — Да короткий, он не в моем вкусе — уж слишком он скользкий, а мне от таких блевануть охота.       — … — мужчина продолжил молчать и смотреть в глаза парню, не меняя своего каменного выражения лица.       — Давай так, ты иди к машине, а я за это время разберусь с этим червяком. Договорились? Я даже провожу тебя до нее, — Ванцзи приподнял бровь.       — Ну, что ты так на меня смотришь? Я просто забыл, где она находится.       — Мгм, — согласился старший, а Вэй Ин, проходя вместе с Ванцзи мимо поворота, крикнул парню о том, что ему надо оставить портфель в машине, и он вернется. Вэнь Чао это явно не понравилось, но парень тактично промолчал.       До машины они дошли быстро, и даже подъехали на ней ближе к универу: все же отпускать Вэй Ина одного не хотелось, а после слов скользкого сопляка Вэнь Чао во время игры, ощущение тревоги заставляло Ванцзи поступать очень осторожно и обдумывать каждый шаг.       Они остановились метрах в тридцати от того поворота, за которым скрылся Вэнь Чао. Видно парня не было, но ближе подъехать не вышло, и, хоть Ванцзи хотел понаблюдать за разговором со стороны, альфа знал, что отсюда он доберется достаточно быстро, чтобы не позволить чему-либо случиться. Пока он думал обо всем этом, парнишка отстегнулся, вышел из машины и хотел было направиться к злосчастному зданию, как развернулся, резко открыл дверь автомобиля и нежно, но настойчиво поцеловал Ванцзи, проведя пальцами по заалевшему уху старшего.       — Я знал, что однажды ты появишься, — тихо сказал Вэй Ин, — дождись, пожалуйста.       И громко хлопнув дверью, умчался, оставив старшего, в растерянном непонимании и легком чувстве эйфории.       Вэй Ин всегда действовал спонтанно, доверял своим чувствам и редко задумывался о последствиях. Так и в этот раз не удержался и сделал очередную глупость, но он сделал бы так снова, если бы вернулся в прошлое. Он не раскаивался и почему-то был уверен, что так и должно быть. Ведь только рядом с этим человеком он хотел чувствовать себя именно омегой, хрупким и желанным омегой. Сердце ведь не обманешь, а оно еще ни разу не подводило Усяня.       С этим альфой хотелось находиться рядом, даже молчать было приятно, хотя молчание парню тяжело давалось всегда. И только рядом с… да он даже имени этого прекрасного человека не знал, но уже был уверен, что именно он его судьба. И только с ним он готов прожить всю свою жизнь.       Но самый лучший и желанный человек остался позади, перед ним же маячила фигура, на которую и смотреть-то было противно, хоть он и был хорош собой по меркам других омег, которые часто мелькали рядом с этим скользким альфой.       Вэй Ин нахмурился.       — О чем ты хотел со мной поговорить? У меня мало времени.       — Я, знаешь ли, долго ждал, Вэй Ин, и хотел предложить тебе стать парой. Моя семья уже отправила письмо с предложением брачного контракта, и в скором времени ты станешь моим, потому что моей семье отказать в принципе невозможно, но, так как ты мне нравишься, я хотел бы наладить с тобой отношения и позвать на свидание. И предупредить: если я еще хоть раз увижу этого старика рядом с тобой, и он и ты дорого за это заплатите.       Вэнь Чао с каждым своим словом все ближе и ближе подходил к Вэй Ину, ухмыляясь и норовя потрогать.       — Какой ты смелый, но явно глупый, раз до сих пор не понял, что омега, который тебе нравится, уже занят. Кроме того, к твоему сведению, моя семья так же влиятельна, как и твоя, и не думаю, что моего мнения не спросят при выборе партнера на всю жизнь.       — А ты остренький на язычок, так и хочется его попробовать на вкус, но, знаешь ли, в твоей семье это не редкость. Господин Цзян ведь женился на твоей приемной матери после такого же письма, а то, что ты занят, это не проблема, ведь я не вижу на тебе метки, хоть и чувствую запах этого старикана на тебе.       — Ты много на себя берешь, Вэнь Чао. Я в жизни ни перед кем и ни перед чем не останавливался, и лучше сгнию в этой самой подворотне прямо сейчас, чем позволю тебе стать моим мужем. Неужели ты до сих пор думаешь, что метка для меня проблема? Если мне память не изменяет, ты все еще несовершеннолетний, а мой день рождения уже через три дня. Запомни, три дня до того момента, как уже никто не сможет помыкать мной, даже моя семья. И раз уж ты был так любезен и предупредил меня, то я уж прослежу, чтобы твое письмо затерялось во времени и получило только отрицательный ответ, — теперь уже наступал Вэй Усянь, и все так и продолжал бы наступать и заводить наглого альфу в тупик, если бы рядом с ним не появились его псы.       Псами их называли многие, потому что выполняли все приказы Вэнь Чао и не чурались бить девушек и делать многое другое, что нормальный человек бы себе не позволил.       — Держите его, сейчас я научу его хорошим манерам, чтобы впредь он был покорным и не тявкал, на кого не следует, — зарычал альфа своим прихвостням, и они обступили Усяня со всех сторон.       — Вот значит как? А ты уверен, что твои шавки со мной справятся? Я ведь даже не вспотею, а они уже будут целовать мои кроссовки. Если я им это позволю.       — Держите его, — скомандовал Вэнь снова, и парни бросились на Вэй Ина, как свора собак. Усянь же даже бровью не повел, быстрыми и точными движениями разбросав окружающих в разные стороны.       Вэнь Чао же даже поражение прихвостней не волновало — он продолжал идти навстречу Вэй Ину без опаски и даже ехидно улыбнулся.       — А знаешь, что я обнаружил совершенно недавно? Оказывается, у тебя есть то, от чего кровь у тебя стынет в жилах. Думаю, раз уж ты не захотел по-хорошему, то будет по-плохому. Чжулю, я надеялся, что твоя помощь мне не понадобится, но, кажется, этот омега возомнил себя героем.       Стоило альфе закончить свой монолог, как из-за угла вышел крупный парень с недовольным лицом, и, по мере того, как он приближался к Усяню, лицо, ноги, руки да и тело целиком стало преображаться, и теперь перед омегой уже на четырех лапах стоял огромный черный мастиф. Пес был настолько крупным, что, встав на задние лапы, высотой он оказался бы метра два, не меньше.       Вот только Вэй Ину был не важен размер собаки, он даже чихуахуа боялся до дрожи. Сердце сковал страх, ноги отказались двигаться, а руки, будто неродные, стали ватными, хоть и не опустились. Лицо и вовсе потеряло все краски, словно в нем не было жизни.       В это время Лань Ванцзи маялся от собственного непонимания ситуации. Вэй Ин его только что поцеловал. Вэй Ин сказал, что знал о том, что он появится, и он попросил его дождаться.       Он правда хотел дождаться, но почувствовал запах феромона, который исходил от какого-то сильного альфы. Нет, не от того скользкого паренька с сальными патлами, а от по-настоящему сильного альфы с мощным ароматом грецких орехов и дуба.       Ванцзи поначалу решил, что пусть аромат и сильный, но это мог быть один из тех, кто остался на поле. Возможно, один из проигравших в этом матче альф решил выпустить пар, но, стоило Ванцзи почувствовать запах лотоса и сладких фруктов, как он понял, что что-то не так. Феромон Усяня в прошлый раз был более легким, более мягким, а сейчас от него повеяло страхом и каким-то несвойственным парню отчаянием, и Ванцзи сорвался с места, словно сумасшедший, надеясь успеть. Успеть до того, как произойдет что-то поистине страшное.       И он успел, но был не уверен, что вовремя. В момент, когда Ванцзи оказался возле переулка, он обнаружил Вэй Ина в весьма непотребном состоянии, и над скрючившимся от страха Усянем нависал Вэнь Чао. Лицо омеги было испуганным, олимпийка валялась на земле, а футболка была порвана до пупка, но, не смотря на действия Вэня, омега не обращал на него никакого внимания, и, казалось, даже смотрел в другую сторону, хоть и продолжал махать одной рукой перед лицом скользкого парня, а другой закрывал свою шею.       Лань Ванцзи двинулся в сторону Вэй Ина. Он не мог позволить никому брать этого омегу силой, даже самому себе, а уж тем более вот такой вот твари.       — Убирайся, старик, это уже не твое дело. Он мой, и ты ему уже не поможешь. Чжулю, убери его с моих глаз.       Вот тогда-то он и понял, как им удалось довести Вэй Ина до такого вот состояния, в котором он даже не понимал происходящего с ним ужаса. Потому что на него шагал огромный черный пес, без страха и сомнений, не делая никаких лишних движений.       Лань Ванцзи же был уже в таком бешенстве, что ни пёс, ни медведь его бы уже не остановил. Он рванул на своей груди рубашку, и пуговицы разлетелись в стороны. Взглядом Ванцзи уже разорвал обоих альф в клочья, а руки бесконтрольно сжались в кулаки.       — А теперь моя очередь, детишки, и я бы на вашем месте сделал бы ноги и бежал бы не оглядываясь, — Ванцзи замолчал, и за пару секунд на пса и его хозяина смотрел белоснежный полулев-получеловек. Он был вдвое крупнее черного пса и втрое его сильнее, но даже так Чжулю не сдвинулся с места, вставая в стойку для защиты, а, если повезет, и для нападения.       Чжулю был хитрым и ловким и не раз выигрывал сражения при помощи обмана. И сейчас он был уверен, что мощный альфа напротив и правда намного старше, и, возможно, уступает молодежи в скорости и уловкам.       НО ОН ОШИБСЯ.       Ванцзи не пришлось даже стараться, потому что он услышал, как омега в руках мелкого альфы тихо произнес…       — Помогите кто-нибудь. Я не хочу… с ним, — Вэй Ин не закончил, потому что ему сдавили горло.       Ванцзи даже не заметил, как схватил черного пса за глотку и швырнул об стену. Пес заскулил, ударяясь о кирпичную кладку и, хоть и не вырубился, но встать больше не смог.       Его прижало к земле мощным феромоном, который исходил от старшего. Настолько мощным и густым, что он начал задыхаться, а парень, державший омегу, решил отступить, но, вместо того, чтобы отпустить Вэй Ина, он поднял его и встал ему за спину, продолжая держать одной рукой за горло.       — Ты псих. Не смей приближаться, а иначе я сверну ему шею, — почти скуля, крикнул Вень Чао.       Лань Чжань замер, но был слишком зол, чтобы какой-то мальчишка им помыкал и трогал его омегу, а это ничтожество еще даже не осознал, что ему вот-вот придет конец. И вот, в момент, когда Лань Ванцзи уже был готов оторвать голову слизняку, Вэнь Чао упал на землю, корчась от боли.       Это было неожиданно, но потом Ванцзи увидел презрительную улыбку на лице Вэй Ина, и всё встало на место.       Пока он избавлялся от пса, Усянь искал подходящий момент, чтобы обезвредить своего обидчика, и, хоть его действия были против правил, установленных боевыми искусствами, которые он сам преподавал малышам, в этот момент Усянь все же использовал запрещенный прием. Он зарядил альфе в пах, и, в тот момент, когда рука Вэнь Чао соскользнула с его шеи, ударил обидчика головой по носу и губам.       Из носа Вэнь Чао хлынула кровь, а сам он, кувыркаясь по земле, сжимал руками пострадавшие причиндалы, но Вэй Усяню этого показалось мало, и он со всего размаха пнул того по ребрам, да так, что альфа перекувыркнулся и еще раз ударился носом, но теперь уже о брусчатку.       Омега сделал несколько шагов назад и увидел у самой стены черного пса, скулящего и явно обездвиженного, но все же пса. Усянь тут же шарахнулся от него и со скоростью света забрался на руки ко льву, спрятав голову в белый шелк волос.       — Пойдем отсюда скорей, не хочу находиться рядом с этими псами.       Ванцзи не стал спорить. Он развернулся и двинулся вместе со своей ношей к машине.       Как так вышло, что этот ребенок не пал на землю в страхе вместе с остальными, и почему, вместо того, чтобы бежать из кампуса со скоростью света, он забрался на руки ко льву, и не просто забрался, а попросил уходить, осталось для Ванцзи загадкой, потому что к моменту, когда они добрались до машины, парнишка уснул.       Кое-как совладав с собой, альфа вернул себе пристойный облик, посадил Усяня на переднее сидение и, усевшись рядом, стал его пристегивать. Ремень не поддавался, а пока непокорный затвор сопротивлялся, с губ Вэй Ина сорвались слова, которых Ванцзи не ожидал услышать.       — Не бросай меня… меня нет… без… тебя…       Глаза омега так и не открыл и больше не произнес ни слова. Зато схватил Лань Ванцзи за рукав мертвой хваткой и не отпускал даже в номере, в котором остановился альфа. Из-за этого нести парнишку было сложнее, не говоря уже о том, что, оказавшись на кровати, омега все так же не давал от себя отойти.       Ванцзи опустился на кровать рядом с Усянем, провел ладонью по красивому сонному лицу и так же осторожно провел по волосам, стараясь не разбудить, а после наклонился чуть ближе, чтобы украдкой вдохнуть столь манящий аромат.       Альфа закрыл глаза и сделал вдох, открыл же он их резко, почувствовав, что его лицо сжимают чужие пальцы, а когда глаза были уже открыты, перед взором был все тот же омега, но теперь он смотрел не отрываясь, и взгляд его сиял. Всего за секунду руки парня с щек переместились к альфе на шею и затылок, а мальчишка подался вперед, безжалостно впиваясь в губы Ванцзи.       Поцелуй был таким требовательным и бесконтрольным, что воздуха стало не хватать практически сразу. Ванцзи не сопротивлялся и, не удержавшись от напора парня и собственного желания обладать, даже укусил нижнюю губу Усяня. Тот отпрянул, провел языком по месту укуса. Губы парня были красно-бордовыми и опухшими, волосы расплелись, а разорванная футболка придавала этому мелкому искусителю еще больше сексуальности.       Ванцзи казалось, что у него сейчас снесет крышу, и он наделает ошибок, с которыми потом будет мучиться и сам он, и парнишка, что сейчас так удобно лежал подмятый под телом альфы, но отстраниться Вэй Ин ему не позволил, с удвоенной страстью продолжив целовать губы, скулы, шею, при этом его руки блуждали по волосам, рукам и спине альфы, одно за другим находя слабые к прикосновениям этого парня места. От таких вот касаний тело старшего изгибалось, а кожа там, где прикасался омега, горела, посылая мозгу многочисленные сигналы бедствия.       — Нельзя! — вдруг сказал Лань Чжань, отстраняясь от парня и беря его руки в свои.       — Что нельзя? — спросил Усянь, находясь в весьма затуманенном состоянии. Ведь он хотел этого и чувствовал, что альфа тоже хочет… — «но… тогда, что нельзя?»       — … — Лань Ванцзи промолчал, а его брови болезненно сошлись на переносице.       — Нельзя, — почти шепотом повторил он.       — Нельзя, — повторил Усянь так же тихо, — но что именно нельзя? Нельзя любить того, кого хочется? Нельзя целовать того, кого хочется? Нельзя желать близости, когда тебе хочется? Я ведь уже не ребенок. Мне всего через пару дней стукнет восемнадцать. Так почему же нельзя? Или…       Парнишка опустил руку, и по его лицу скатилась слеза. Взгляд стал таким убитым, что это не на шутку напугало Ванцзи.       — Что или? — спросил старший, уже не пытаясь отстраниться.       — Или я тебе не нравлюсь? Или у тебя уже есть возлюбленная? Или ты уже нашел свою истинную пару, и я тебе буду в тягость?       Еще одна слеза скатилась по белой щеке, теряясь в уголке покрасневших от поцелуев губ.       — Это не так, — ответил Ванцзи сразу на все вопросы парня, вытирая мокрые дорожки с его красивого личика.       — Тогда почему нельзя? — уже возмущенно прошипел Усянь, смотря так искренне и открыто, что сердце Лань Чжаня сжалось.       — Правила, — коротко ответил старший.       — У любви нет правил, — возразил Усянь. — Если я люблю, то буду продолжать любить, не смотря ни на что. Если я хочу кого-то поцеловать, то меня уже ничто не остановит, и если я хочу быть с тобой, то возраст мне не помеха.       — Помеха, — строго сказал старший, беря ладонь парня в свою руку. — Не сам возраст.       — Тогда что? — надул губы омега.        «Какой же он милый», — подумал старший.       — Ты еще несовершеннолетний, к тому же я считаю, что это слишком поспешное решение.       — Почему же поспешное? — спросил Вэй Ин.       — Мы познакомились только сегодня. И ничего друг о друге не знаем.       Лицо альфы было равнодушным, и лишь его уши пылали огнем, что не утаилось от младшего, и Усянь широко улыбнулся.       — А ты интересный: говоришь о правилах, а уши пылают. О чем же ты думаешь, господин, раз так стесняешься? — ехидно сказал парень, чуть наклоняя голову и то разглядывая пылающее ухо, то заглядывая в янтарные глаза альфы.       Ванцзи сжал губы в узкую полоску, пытаясь собраться с мыслями, но пока он отчаянно собирал всю свою волю в кулак, парнишка не стал мешкать. Он вскочил и, схватив Ланя за воротник, повалил его лопатками на мягкий матрац.       — Скажи мне свое имя, прекрасный господин, которому я отдал свое сердце. Иначе я не остановлюсь, — и Усянь принялся разрывать на себе футболку до конца.       — Ванцзи… Лань Ванцзи… — задыхаясь сказал альфа, наблюдая за действиями парня.       — А как тебя зовут дома? Хочу услышать твое милое имя. Меня, например, сестренка зовет Усянь или Сянь Сянь.       Усянь положил ладони на грудь Ванцзи и навис над ним, не давая пошевелиться.       — Лань Чжань… так… звала меня матушка, — тихо сказал старший.       — Лань Чжань, — повторил Вэй Ин, словно пробуя имя на вкус, а потом резко наклонился и нежно чмокнул альфу в уголок губ. — Мне нравится.       Дышать Ванцзи стало тяжко, думать — еще сложнее, но он понимал, что несет ответственность сейчас не только за себя, но и за этого неугомонного паренька.       — Ты прав, у любви нет рамок и правил, но они есть у твоей семьи и у государства, а так же у общества в целом, — когда альфа заговорил, Вэй Ин замолчал, вслушиваясь в каждое сказанное старшим слову.       — Я старше тебя вдвое, мне тридцать семь, а ты несовершеннолетний, и единственное, что может позволить мне быть с тем, кого я люблю, это брак с согласия твоей семьи и моей.       — Так ты меня все же любишь?       — Вэй Ин?!       — Все молчу, я просто сейчас так счастлив.       — Мгм, и я, но нам нельзя поступать опрометчиво. Я должен отвезти тебя домой, а потом мы решим, что делать дальше, — сказал альфа, поглаживая Усяня по запястью, а после накрывая своими ладонями нежные руки омеги.       — Ни за что! Я, может, и согласился не делать ошибок и не спать с тобой, пока я несовершеннолетний, но я не говорил, что согласен уйти от тебя сегодня. Поэтому смирись с тем, что я буду рядом и буду целовать тебя до тех пор, пока губы не заболят.       — Бесстыдник! — сорвалось с губ старшего, хотя уголки их слегка приподнялись.       — Да я такой, и готов им быть, если ты будешь улыбаться чаще, — довольно сказал Усянь, приводя свои угрозы в действие.       Губы на утро и правда болели. Спать хотелось нещадно, и руки занемели от того, что Усянь постоянно на них опирался.       — Тебе пора домой, пока тебя не хватились, — сказал Ванцзи, поднимаясь из уютных объятий своего омеги.       — Но ведь время только пять утра, давай еще поваляемся! — заскулил Вэй Ин, хватая Ванцзи за брюки, потому что рубашка уже давно валялась где-то на полу.       — Тебе надо привести себя в приличный вид. Сходи в душ, а я пока закажу завтрак, и потом мы съездим тебе за новой футболкой.       — Зачем покупать новую, если я могу одеть твою? — возмущался Вэй Усянь.       — Это дурной тон, ты еще незамужний омега, — коротко сказал старший.       Усянь скорчил недовольную рожицу, но встал и побрел в душ.        «Вот что с этим ребенком делать?» — покачал головой Ванцзи.       Ведь самому силы сдерживаться уже брать было неоткуда, а ситуация, в которую они вот-вот вляпаются, оставляла желать лучшего. Кроме того, что-то внутри грызло Ванцзи. Грызло предчувствие, что случится что-то плохое.       Семья Вэнь могущественна, а этот золотой мальчик Вэнь Чао положил глаз на его возлюбленного и не просто положил, а хотел пометить. Да еще и свадебное письмо отправил.       Сейчас следовало поторопиться и сделать хоть что-то, чтобы избежать ненужного замужества Вэй Ина. К тому же, необходимо было поговорить со своей семьей.        Сичэнь прибудет к десяти, следует поговорить с братом и попросить о помощи. А дядя… С дядей будет гораздо сложнее. Ванцзи уже чувствовал негодование Лань Цижэня, но он не остановится ни перед чем, ведь впервые в жизни он по-настоящему хочет с кем-то быть, любить, целовать, обнимать и впервые готов создать семью. И пусть Вэй Ин еще мал, он умен, силен и красив. Красив не только внешне, но и душой. Ведь не каждый омега, на жизнь и свободу которого так бесцеремонно покушались, будет готов отпустить обидчиков.       Сам Ванцзи не был столь же мягок. Он чтил правила и ненавидел мерзавцев, мнивших себя кем-то важным настолько, что они были способны на насилие и лишения другого человека того, что по праву принадлежит не ему. Свободы выбора.       И Вэй Ин свой выбор уже сделал. И ни одной живой душе не было известно, что сделал он его уже давно. Если бы Лань Ванцзи не появился в его жизни сейчас, то Усянь дождался бы своего совершеннолетия и стал бы искать своего альфу, потому что, несмотря на потерю памяти, он помнил их настоящую первую встречу, и по сей день только знание того, что этот человек существует на самом деле, держало его на плаву. Доказательством этого была его красная лента, от которой даже спустя годы исходил аромат сандала, которым та пропахла еще тогда в детстве, и которую до сих пор подпитывали этим чарующим ароматом ежедневно. Она стала своего рода подарком, памятью и желанием о лучшем будущем. Воспоминанием, которое всегда только грело, несмотря на все страхи, которые маленькому омеге пришлось пережить.       Да он ничегошеньки не помнил из своего прошлого, но он был усыновлен, а значит, у него были настоящие родители, и, скорее всего, произошло что-то страшное, раз он попал в тот переулок, в котором его спас этот потрясающий альфа. Он не помнил, кто подарил ему эту ленту, но она осталась единственным, что Вэй Ин смог оставить у себя из прошлого, и помог ему в этом Лань Чжань.       Даже повторяя в уме его имя, Усянь чувствовал, как сердце трепещет. Он нашел его, судьба сама столкнула их лбами, а раз уж и судьба на его стороне, то он не позволит им больше расстаться.       Они быстро позавтракали, а после Вэй Усяню разрешили ничего не делать, по крайней мере до тех пор, пока альфа отсутствовал. А когда вернулся, в его руках был пакет, доверху наполненный одеждой: несколько футболок и олимпиек разного цвета, а так же на дне пакета Усянь обнаружил медальон с выгравированным на нем львом, на груди которого светился нежный лотос.       — Красиво, это ты мне купил? — спросил омега, переводя взгляд на старшего.       — Мгм, — ответил тот и помог парню застегнуть подарок.       — Мне нравится.       Широкая улыбка Вэй Ина была лучшим подарком в ответ. Ванцзи был счастлив.       — Нам пора, — коротко сказал он, беря омегу за руку.       — Пора, — грустно кивнул Усянь и позволил Лань Чжаню отвезти себя в поместье Цзян.

***

      — Мы так волновались, негодник. Где ты шлялся всю ночь? — начала с порога кричать мадам Цзян.       — Успокойся, дорогая, он только вошел, дай ему хоть разуться. Я уверен, он все нам расскажет, — успокаивал супругу Цзян Фэнмянь.       — Что случилось, вы спрашиваете? Этот убогий Вэнь Чао напал на меня и хотел изнасиловать и поставить на мне свою метку! Ублюдок!       — А почему не ночевал дома? — испуганно спросил Фэнмянь.       — Я ночевал у своего парня. Он спас меня и, в отличие от этого отребья Вэня, даже пальцем ко мне не прикоснулся. Накормил, одежду мне новую купил и домой отвез.       — И пальцем к тебе, говоришь, не прикоснулся? — скептически сказала мадам Юй. — Оно и видно.       — Я просто его поцеловал, — тихо добавил Вэй Ин, — но он ко мне не прикасался. Сказал: до свадьбы ни-ни.       — Хоть у кого-то из вас голова на плечах есть, — рычала матушка.       — А кто он, ты нам скажешь? Или это секрет? — спросил отец, подходя ближе к Вэй Ину.       — Скажу, конечно, мне скрывать нечего. Это Лань Ванцзи. Сегодня вечером он обещал приехать и поговорить с вами. Он жутко правильный, но мне это даже нравится. Представьте себе, он не позволил мне сесть за стол, пока я не помыл руки и не привел себя в приличный вид.       — Чудеса какие-то, но что-то тут не так, где-то я уже слышала эту фамилию… Так и крутится в голове. А не с ним ли ты заключил сделку, дорогой, лет так пять назад? — и тут глаза Юй Цзыюань расширились до приличных таких блюдец, а потом сузились до щёлочек, и на лбу появились злобные морщинки.       — … — Фэнмянь так же посуровел.       — Ты хочешь сказать, что это тот Лань Ванцзи, который тебе в отцы годится? Человек он, конечно, статный, и это не считая того, что он из высшего сословия альф. Но чем ты думал, негодник?       — Я думал головой, и, между прочим, только с ним согласен прожить жизнь. Возраст вас не устраивает, или у вас есть какие-то веские причины не дать мне быть с тем, кого я люблю?       — Любовь, говоришь? Да ты его и знать-то не знаешь, не помню, чтобы ты про него хоть раз говорил. Встретил и тут же влюбился? Не бывает такого. Вздор! — распылялась Мадам Юй.       — Я люблю его, и любил еще до того, как попал в этот дом. Только мечтая о нашей встрече, жил каждый день и, только благодаря запаху его феромонов, смог достичь таких высот, что меня считают альфой. Я никогда и никому ни в чем не уступал, будь-то сила или знания. И все это только потому, что знал, что у меня есть истинный, и сколько бы времени ни прошло, мы рано или поздно будем вместе. А теперь судьба нас сама свела, и вы мне говорите, что я головой тронулся? Да я свихнусь, только зная, что он снова может исчезнуть из моей жизни.       — Успокойся, Сянь Сянь, мы поняли. А Юй, угомонись, ты же знаешь, что он серьёзен! — спокойно сказал господин Цзян.       Госпожа Юй сделала обиженное лицо и отвернулась от обоих.       — Матушка, не сердись, я ведь правда его люблю, больше жизни люблю. И вас с отцом люблю, — подошел Вэй Усянь к женщине и полез обниматься.       — Не заметно, — буркнула она в ответ.       — Я ведь знаю, что и вы меня любите, не гоните его, я не смогу без Лань Чжаня, он мне нужен, — стал давить на жалость Усянь.       — Конечно, мы тебя любим, — сказал Фэнмянь.       — ОЧЕНЬ ЛЮБИМ! — закричала Цзян Яньли, спускаясь по лестнице и бросаясь в объятия матушки и любимого брата.       — И я вас ОЧЕНЬ люблю, — сказал Вэй Ин, и морщинка на лбу матушки разгладилась.       Она громко выдохнула и, отодвинув от себя всех, громко сказала:       — Учти, что своим поступком ты подставляешь отца и лишаешь его самой крупной сделки за все годы.       — Это как? — удивился Усянь.       — Вэнь Чао решил стать твоим супругом, а свадебным подарком отправили договор, которым в наши владения перешли бы Безночный город и гора Луаньзан. А это два самых популярных здания в городе, и прибыль они приносят не меньше, чем Пристань Лотоса.       — К черту Вэнь Чао, а гора Луаньзан и так будет моей, когда я подам на него в суд.       — Он же ничего не сделал, суд будет на его стороне.       — Это вы так думаете, что он ничего не сделал, а мы уже с утра съездили в полицию и подали заявление о нападении. У нас есть видеозапись и запись с моего телефона. При этом, перед тем как обратиться к властям, мы сделали несколько копий и сняли побои в больнице.       До того как Лань Чжань появился, этот упырь меня всего излапал, даже одежду мою порвал. Вспоминать неохота. Представьте себе, он притащил с собой Вэнь Чжулю и свою банду. С бандой я сам справился, но этот подонок превратился в собаку. Огромную, вонючую, волосатую и слюнявую псину размером с коня. Я чуть там на месте коньки не отбросил.       — Ладно-ладно, пойдемте присядем, Яньли, налей нам чай, — сказал господин Цзян и, приобняв жену и Усяня, двинулся в сторону к гостиной.       Матушка все еще выглядела недовольной, и даже более чем, но Усянь знал, что она его любит. Чуть меньше, чем хотелось бы, но чуть больше, чем он предполагает.

***

      — Здравствуй, брат, что-то стряслось? — осторожно подходя к Ванцзи, спросил Сичэнь.       Он давно не видел брата в таком странном состоянии. Обычно лицо Лань Чжаня не выражало никаких эмоций, но теперь, казалось, на нем их бескрайнее множество. Сичэнь видел и счастье, и встревоженность, и уверенность, и даже возбуждение. «А вот это уже интересно», — подумал старший.       — Я его нашел, вернее он нашел меня, — сказал Лань Чжань, поджимая опухшие губы, и это тоже не укрылось от взгляда Лань Сичэня.       И он, кажется, догадался, о ком идет речь.       — Его зовут Вэй Ин, и он такой … замечательный, — сказал младший Лань, и на его лбу показалась упрямая морщинка.        «Брат чем-то не просто расстроен, он, кажется, зол, но почему он зол, если, наконец-то, они встретились и тем более, если ОН такой ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ?»       — Его пытались изнасиловать… — запнулся было Лань Чжань, но, взяв себя в руки, продолжил. — Изнасиловать, и после того как бы на его теле засияла метка, его хотели насильно заставить сыграть свадьбу.        «Теперь ясно, в чем дело!» — понял Сичэнь и присел рядом с братом.       — Кто это был? Ты узнал, кто был напавшим?       Ванцзи поднял уже серьёзный взгляд и сквозь зубы выдавил имя.       — Вэнь Чао.       — Погоди-ка? Тот Вень Чао, который сын Вэнь Жоханя?       — Мгм, — и лицо младшего еще больше побледнело.       — Твою-ж… Ты ведь понимаешь, что с живых они с него и с тебя не слезут. Его сынок с рождения с золотой ложкой во рту, и любая его прихоть для его отца, уж если не закон, то, как минимум, радость? — с беспокойством сказал Сичэнь.       — Мгм, знаю.       И Лань Ванцзи и правда это знал. Еще когда Вэнь Чао был ребенком, Лань Чжань его встречал на светских приёмах, и даже там поведение мальца было чрезмерно высокомерным, а поступки этого горе чада до крайности низкими. Так чего же ожидать от Вэнь Чао, когда его воспитанием занимается… Да никто не занимается, ему просто можно всё, и морали в этом никакой нет. Он и вырос таким подонком, потому что не видел разницы в своих поступках. Укради он или избей кого-то, всё спускают с рук, словно ты просто сорвал листик или погладил животное. Но в этот раз его поступок ему с рук не сойдет, в этот раз он тронул не того и перешел дорогу не тому. В этот раз он не останется безнаказанным, и Ванцзи не остановится ни перед чем, по крайней мере, если это касается Вэй Ина.       Спланировать столь сложное дело они смогли достаточно быстро, к тому же изначальный план придумали Вэй Усянь с Лань Ванцзи вдвоем еще в гостинице. Теперь они решили обговорить его еще и со своими семьями, чтобы исключить шанс на поражение. Все же у каждого было своё мышление и видение ситуации, а им нужна крайняя осторожность, ведь воевать с Вэнями — это не шутки, и даже такие известные семьи, как Лань и Цзян, опасались за свои поместья и центры.       Разговор с дядюшкой был весьма неприятным, хоть и закончился пристойно. Цыжэнь с самого начала знал, что если не успеет женить племянника, то Ванцзи намучается с этим мальчишкой, ведь всю жизнь скрывать его от истинного невозможно. Жизнь сложена так, что истинные, встретившиеся однажды, обязательно встретятся снова.       И дядюшка делал все, что было в его силах: не пускал Ванцзи в тот город, где жил Вэй Усянь, искал Лань Чжаню подходящую омегу и понял, что облажался, только когда его любимые племянники на него разозлились.       В тот момент, когда он пытался слушать рассказ Ванцзи и Сичэня, он еще не осознал, что потерял племянника, по крайней мере, того, которым мог гордиться. Теперь же он слышал обоих, словно сквозь пелену, то краснея от злости, то белея от безысходности. А ведь он и правда был в безысходном положении во всех смыслах. Он уже передал бразды правления фирмой Сичэню, а чувства младшего племянника, с новой силой накрывшие Ванцзи, он и вовсе изменить был не в состоянии. Поэтому он думал лишь над тем, как просто не мешать родне.       — Вы уже давно выросли, и пусть я не одобряю того, что вы затеяли, но мешать не буду. А благословения от меня ждать не стоит… У тебя есть своя голова на плечах. А Усяню вот-вот стукнет восемнадцать, — и дядюшка отключил видеосвязь.       — Это было сносно. Я думал, что он взорвется, как только ты скажешь, кого и от кого надо спасать. А уж когда ты сказал, что решил породниться с семьей Цзян… Уф… — сказал Сичэнь, кладя руку на плечо брата.       — Он думает, что я жалкий, но я не откажусь от Вэй Ина только потому, что он не нравится дяде. Он — единственное, чего я желал в этой жизни, и я хочу его защитить, я хочу защитить нас, — Ванцзи было грустно, но он и не думал сдаваться.       Ему еще предстояло встретиться с семьей Вэй Ина.

***

      — О, это, наверное, он! — крикнул Вэй Ин, подбегая к двери с широкой улыбкой.       Но за дверью стоял посыльный с доставкой чете Цзян.       В руках Вэй Ина тут же оказался огромный букет из красных роз. У самой двери оставили огромный сундук ручной работы и красный конверт, предназначавшийся главе семьи.       Дверь за омегой закрылась, и в этот момент прозвенел звонок телефона. На экране появилось то самое фото, которое Усянь сделал впервые. Надпись гласила: «Красавчик из кафе».       — Да.       — Прости, я опоздаю, появилось одно очень срочное дело. Буду через полчаса, максимум через час. Я люблю тебя… — и связь прервалась.       Что же, Усянь понимает, что Лань Ванцзи серьезный человек, но какой же он все-таки милый, когда смущается.       — Вам тут письмо и подарочки от… Я не знаю от кого, — крикнул Вэй Ин на весь дом.       Семья собралась вновь в гостиной. Они с интересом посмотрели на доставленные подарки.       Розы были перевязаны белой лентой, внутри обнаружилась маленькая записка.        «Хочу быть рядом даже в облаках. Л.В.»       — Это от Лань Чжаня, — засиял Усянь. — От букета пахнет не цветами, а… — Усянь глубоко вдохнул, -… а его феромонами. Обожаю этот аромат.       — Будь приличней, нельзя же себя так вести, — сказала ему Юй Цзыюань.       — Но я ведь сказал истинную правду, просто давайте посмотрим, что внутри сундука.       Внутри же оказалась флешка и несколько драгоценных украшений для всех членов семьи. А также на дне лежал договор.       — Смотри, а он и правда серьезен, даже прислал переделанный договор, в котором увеличивает прибыль нашей семьи вдвое от той суммы, на которую мы договаривались ранее.       Новый звонок в дверь.       — Вот это скорость, Лань Чжань… — но когда Усянь отворил дверь, он словно проглотил свой язык. Потому что на пороге стоял Вэнь Жохань.       — Я вижу, ты рад видеть будущего свекра, — оскалился тот.       — Отнюдь, — выдавил сквозь зубы Усянь.       — Я бы хотел встретиться с главой семьи, — и, не дожидаясь приглашения, вошел в дом, не удосужившись разуться даже в гостиной.       Сундук незаметно перекочевал в укромное место, письмо же так и осталось у отца семейства в руках.       — Что привело вас в наш дом, мы ведь еще не дали своего согласия на брак? — спросила матушка, явно недовольная таким наглым поведением.       — Я решил вас навестить, а заодно и узнать, каково ваше решение. Я не так свободен, как вы, но все же нашел время для того, чтобы выпить чаю и познакомиться с Вэй Ином поближе, ведь я должен понять, сможет ли он родить достойного наследника моей империи.       Вэнь Жохань вальяжно прошелся по комнате и уселся за стол, где по праву должен был сидеть глава семьи.       — Ну и что же вы увидели? Я подхожу на роль мамочки вашим внукам? — нагло и с напором сказал Вэй Ин, с нежностью ставя букет по центру длинного стола.       — Думаю, мать из тебя будет никакая, но это можно исправить. Мой сын чистокровный альфа, и его кровь чиста. А ты, был подобран с улицы, и хоть тебя воспитали в семье Цзян, ты все еще ничтожен. Лишь пойдя на уговоры сына и зная твою приемную семью, я позволил этот брак.       Усянь лишь фыркнул и скривился от отвращения.       — Даже так? Ну, я польщен, искренне знаете ли так. А меня вы спросить не хотите? Чего я хочу? — плюхаясь в кресло напротив Вэнь Жоханя, спросил Вэй Ин.       — Послезавтра мое совершеннолетие, и думаю…       Договорить ему не дали.       — Думать в семье должен альфа, и я ему это позволю, а твоего мнения я не спрашивал.       — И как же вы собираетесь меня заставить, если я скажу нет? — прорычал Вэй Ин, тем самым возвращая внимание гостя на себя.       — Ты слишком смел, но я это исправлю. Ваш дом сейчас окружен, и если ты не прикусишь свой язычок, сопляк, то тебя увезут отсюда в мешке, а проснешься ты уже на брачном ложе, — грубо ответил альфа, вставая на ноги и выпуская свои феромоны.       Стало жутко. На Усяня словно давило толщей воды, а альфа уже преображался в вепря, и с каждым его шагом дышать становилось все сложней.        «Лань Чжань, помоги!», — единственное, что всплывало в голове омеги.       — Я никогда не рожу твоему сыну, не говоря уже о том, что выходить я за него не буду.       — Вижу, что тебе страшно, мальчишка, но я пришел говорить с твоим отцом, и если ты его таковым считаешь, то сделаешь, как он решит. Не так ли, господин Цзян, вы ведь знаете, что вас ждет в случае отказа?       — Знаю, — спокойно сказал отец Усяня, вставая возле своего испуганного чада. — Вы откажетесь с нами сотрудничать.       — Нет, мой дорогой друг. Я вас уничтожу.       — Ты… — начал было Усянь.       Но на его шее сомкнулись лапы полувепря-получеловека.       — Я сказал тебе заткнуться и ждать, когда твой отец скажет мне ответ на поставленный мной вопрос, — рыча сказал Вень Жохань.       — Отпустите моего сына, пока вы его не придушили, — крикнула госпожа Юй, и Усянь отлетел в её сторону, больно ударившись об угол дивана плечом. Кровь хлынула в ту же секунду, пачкая новую одежду.        «Лань Чжань, где же ты?» — набатом стучало в голове.       Пока матушка пыталась его поднять и остановить кровь, прикладывая к ране кухонное полотенце, телефон отца семейства Цзян звякнул. Он опустил взгляд на экран и нахмурился.       — Что бы вы сейчас ни думали, но полагаю, вы не в том состоянии, чтобы нам угрожать. Я мог бы вам отказать, как полагает закон, и вернуть обратно ваши подарки, но раз вы хотите говорить на ваших условиях, то я не возражаю, — и Цзян Фэнмянь встал напротив оппонента. Его лицо начало преображаться, и вот уже на бурого вепря смотрит яркая серебристая рысь, глаза Фэнмяня пылают от злости, но феромоны он так и не выпустил. Знал, что семья может пострадать от противостояния двух альф.       — Во-первых, наш сын уже обручен, и обручен он уже пять лет. Во-вторых, ваше предложение нам не подходит, потому что у нас уже есть кандидат в его мужья. В-третьих, если вы не заметили, то наш дом окружен не только вашими людьми, но и офицерами полиции, а в-четвертых, на вашего сына уже подали в суд за нападение. Доказательств его деяний более чем достаточно, а теперь и вы пришли в наш дом, и угрожаете нам расправой. Это не говоря уже о том, что вы подняли руку на моего ребенка, — тут господин Цзян не удержался и выпустил свои феромоны. Они были приятней, чем у Вэнь Жоханя, но менее тяжелыми их бы назвать было трудно, от того вид госпожи Юй и Усяня стал более болезненным.       Но и господин Вэнь от такого напора поморщился.       — Как ты смеешь щенок? — зарычал он, — как ты смеешь отказывать тому, кто вас всех кормит. Это я помог твоему отцу с этим бизнесом, и это мне вы должны быть по гроб жизни благодарны. Без меня быть вам попрошайками на улице.       — Хм… Возможно, мы бы и были благодарны по гроб жизни, но это не значит, что мы должны отдавать замужнего омегу твоему сыну, для того, чтобы над ним там измывались, и он штамповал тебе наследников, — с этими словами глава семьи Цзян обошел вокруг стола и, вскрыв конверт, поставил на нем свою подпись, садясь на своё законное место и возвращая себе привычный человеческий вид.       — Что это значит? — не выдержал Вэнь Жохань.       — Это значит, что мой сын замужем.       — И за кем же? — ухмыльнулся вепрь.       — За мной, — дверь в дом с грохотом упала, в дом ворвались полицейские и двое мужчин в белоснежных одеждах.       — За нападение на моего законного мужа и нападение на семью Цзян вас берут под стражу с замораживанием всех ваших акций и денег в банках, — строго сказал Ванцзи.       — Всё, что вы хотели бы сейчас сказать, будет использовано против вас в суде, — мягко добавил Сичэнь.       — Вам всем придет конец, как только я выберусь, — продолжал рычать Вэнь, пока его заламывали и выводили из здания. Офицер подошел к Сичэню и попросил последовать за ним для дачи показаний. Сичэнь же поклонился хозяевам семьи, посмотрел на брата, осторожно поднимающего раненого Усяня на руки, и, улыбнувшись, ушел.       — Почему тебя не было так долго? — поджав губу, спросил Усянь, ударяя Лань Чжаня кулаком по свободному от его тушки плечу.       — Я был рядом.       — Это ведь ты вызвал полицию? — спросила Юй Цзыюань.       — Мгм, — ответил Ванцзи.       — А что значит то, что… — слегка замялся Усянь. — что мы женаты?       — Брат помог мне вызвать полицию и завести дело, а так как нам нужны были доказательства, то мне было велено не входить в дом и дать Вэнь Жоханю попасться на горячем, но если бы он тебя не отпустил, или я бы увидел, что тебе грозит серьезная опасность, то я бы не удержался… — опуская глаза, сказал Ванцзи.       — Я не знал, какое решение примет господин Цзян, но позволил себе подать документы на брак и использовал связи, чтобы его можно было подписать твоим отцом на записи.       Вэй Ин удивился, да так, что потерял дар речи…       — Я получил сообщение пару минут назад, на нем было написано: «В конверте брачный договор. Подпишите, и я защищу Вэй Ина», — помахал Фэнмянь бумагой, читая смс вслух.       Уши Лань Ванцзи порозовели, но он не изменил своего серьёзного выражения лица, пока опускал Усяня на мягкий диван.       — Ну вот, без меня меня ЖЕНИЛИ! — надулся Вэй Ин.       — А ты против? — Спросил Лань Ванцзи, и на его лице отразился испуг.       — Он-то? Да он все утро уговаривал нас разрешить ему за тебя выйти замуж, и вторую половину утра говорил, что тебя невозможно не любить. Да за все время, что я воспитываю этого негодника, я от него столько хороших слов не слышала никогда, — подшучивала над сыном госпожа Юй.       — Это правда? — еще больше краснея, спросил Ванцзи.       — Не смотри на меня так, да, правда. А что, это плохо любить и ждать, что твоя семья тебя поддержит? — так же краснея, но возмущаясь, сказал Усянь.       — Это не плохо, — ответил Лань Ванцзи.       — Ну, раз уж это не плохо, и ты уже мой муж, то можно я тебя поцелую? — ехидно спросил Усянь.       — Нет, — ответил его альфа.       — Почему нет? — удивился омега.       — Манеры и уважение к старшим. Ты находишься перед родителями, и мы не на брачной церемонии, — коротко сказал Ванцзи.       — Тогда давай ее проведем, — заскулил Вэй Усянь.       — Нет.       — Но почему нет? — возмутился омега.       — Ты ранен, — прозвучало ему в ответ.       — Тогда скажи, когда будет можно? — тихо спросил Усянь.       — Через два дня, когда мы будем праздновать вашу свадьбу, — услышала пара голос Цзян Фэнмяня. — Сначала мы вызовем Вэнь Цин, чтобы она тебя подлатала, потом отпразднуем твой день рождения, а тогда уже будем готовиться к церемонии. И вот уже там, на вашей свадьбе, ты, мой мальчик, сможешь поцеловать своего мужа.       — Тогда можно, он останется сегодня со мной?       — Нет, — Ванцзи опустился на одно колено и взял руки омеги в свои, — я думаю, тебе стоит побыть с семьёй и научиться вести себя сдержанней. Не все правила можно нарушать и не всегда быть сильным. Иногда стоит позволить другим тебе помочь, а иногда научиться молчать. Я правда тебя люблю, но если ты будешь так опрометчиво бросаться на всех альф в округе, то, даже будучи твоим мужем, я не смогу тебе помочь, — он поцеловал руки Вэй Уяня и отстранился.       — Я зайду к тебе завтра с утра, будь готов к шести, — спокойно сказал уже перед уходом альфа и, подобно своему брату, поклонился чете Цзян. — Мне бы хотелось соблюсти традиции. Несмотря на то, что по документам мы уже женаты, я не прикоснусь к вашему ребенку, пока все ритуалы не будут соблюдены.       — Хорошо, что у тебя есть манеры, — сказала госпожа Цзян, провожая взглядом Ванцзи.       — Спасибо за то, что подписали бумаги, — еще раз поклонился альфа.       — Спасибо, что снова спас нашего сына.       Дело над Вэнь Жоханем длилось недолго. Без своих акций и активов он не мог заставить никого себе помогать, его сын был также осужден, но, в связи с тем, что был еще несовершеннолетним, его осудили на меньший срок. В прочем, в большой мир ему вход уже был закрыт.       День рождения Вэй Ина праздновали в большом кругу семьи. Прибыли даже Лань Чжань, Лань Сичэнь и его супруг Лань Ваньинь. С Ваньинем Усянь быстро нашел общий язык, хоть по началу всем и казалось, что они поубивают друг друга. ..................       — Теперь-то можно? — улыбаясь, сказал Усянь, закидывая руки законному супругу на плечи посреди церемонии.       — Мгм, — тихо ответил Ванцзи, глядя своему омеге прямо в счастливые сияющие глаза, а уши альфы предательски покраснели.       — Как же я тебя люблю, — сказал Вэй Ин, притягивая лицо любимого ближе.       — Люблю, — только и успел сказать его альфа, прежде чем их губы соприкоснулись, и зал взорвался аплодисментами. ....................       — Лань Чжань… Ну купи мне вина, — канючил Вэй Ин.       — Нет.       — Ну, Лань Чжань, доктор сказала, что мне можно немного хорошего вина.       — Нет.       — Лань Чжань, Лань Ванцзи, ну всего один бокальчик.       — Нет.       — Ну что ты за человек такой! Я устал уже от этого постоянного сухого правила. Я хочу Улыбки императора.       — Это повредит нашим детям. В моей семье никто не пьёт, у нас непереносимость алкоголя, — спокойно сказал Ванцзи.       — А в моей семье все пьют, и у меня очешуенная переносимость алкоголя. Они ведь и мои дети, за что ты так со мной?       — Они еще слишком малы, чтобы пить.       — Ненавижу тебя.       — Нет.       — Что нет?       — Ты меня любишь.       — Конечно, люблю, ну дай хоть глоточек сделать.       — Нет.       — А когда я рожу, будет можно?       — Нет.       — Почему?       — Тебе надо будет растить детей и кормить грудью.       — Ммммм, ну, а если я не буду кормить грудью, то мне можно будет выпить немного?       Ванцзи задумался.       — Мгм.       — Ура, но я ловлю тебя на слове. ........................       — Поздравляем вас с днем рождения, малыши прелестны, как и их родители.       Посмотреть все изображения…       — Лань Ань, посиди спокойно, папочка просто хочет вас сфотографировать вместе. Лань Чжань, помоги, она тебя хотя бы слушается. У нас должна быть хотя бы одна их общая фотография.       — А-Нянь, родная, посиди спокойно, а то папа будет грустить, — и девочка замерла.       — Вот как тебе это удается Лань Чжань? — надул губу Вэй Ин.       — Просто она не хочет, чтобы я грустил. А вообще она твоя маленькая копия. Вы оба непослушные.       — Зато Лань Юань твой, такой же тихий и спокойный, хорошо хоть улыбается чаще. ..........................       — Папуль, я тут фотографии твои нашла, когда ты был моложе, ты ведь носил длинные волосы, почему же сейчас подстригся?       Посмотреть все изображения.       — Какая занятная фотка, интересно, и кто же мог меня сфотографировать с закрытыми глазами.       — Это был не я, — сказал А-Юань.       — Зато ты был тем, из-за кого мне впервые понадобилось подстричься.       — Вы вместе с сестрой, когда были такими же маленькими, как сейчас ваш брат, постоянно спали только рядом со мной и вашим папой, но когда засыпали, оба хватали меня за волосы и накручивали их на свои маленькие пальчики.       Со временем у твоей сестренки эта привычка отпала, а ты стал засыпать, только если целиком укутаешься моими волосами. Это больно, потому что большинство из них были просто вырваны с корнем, да и ты был уже достаточно большой. Пришло время отучаться. Поэтому я отрезал их, и мы сделали тебе игрушку на заказ, у которой были мои волосы. Ты научился спать отдельно, а игрушка до сих пор у тебя в комнате.       — Ага, и самое интересное в том, что он её никому не дает. Даже малышу Юю.       — А тебе, папочка, очень идут длинные волосы, — засияла девочка, присаживаясь рядом.       — А, ну тогда, думаю, снова отращу, когда А-Юй подрастет. Мне ведь правда идет, Лань Чжань? — крикнул Вэй Ин.       — Мгм. Идет.       — Но ты говорил, что мне короткие идут, — обиделся Вэй Ин.       — Мгм, тебе идут, ты с любыми красивый, — сказал Ванцзи и сел рядом с мужем.       — Тогда поцелуй меня.       — Вэй Ин!       — Что Вэй Ин? Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.       — Мы в аэропорту, здесь люди.       — ЦЕЛУЙ УЖЕ! — закричали дети. — И нас не забудь, — бросаясь в объятья к отцу, уже тише добавили они.        «Ну, вот что мне с этими детьми делать?» — покачал головой Ванцзи, но так широко он еще ни разу в жизни не улыбался. КОНЕЦ