***
На кухне их встретил запах свежеприготовленной рыбы. Заслуга Мацуды. Парень пытался быть полезным всеми возможными способами, а кулинария была одной из них. Хоть он был глуповат и местами наивен, но готовил хорошо, поэтому никто из мужского коллектива не смел возражать, когда полицейского в очередной раз охватывали кулинарные порывы. — О, Лайт, Рюдзаки! Вы как раз подоспели к обеду! Проходите, все остальные уже собрались в столовой! — воодушевлённо пролепетал Мацуда, очевидно, забыв, что Эл всю пищу, кроме сладостей, за еду вообще не воспринимал. Детектив лишь еле заметно поджал бледные губы, явно раздражённый вечно экспрессивным и выбивающим ушные перепонки тоном Мацуды. — Я благодарен Мацуде за заботу, но вынужден отказаться, — равнодушно сказал Рюдзаки, что явно не соответствовало смыслу сказанных им слов, и направился в сторону холодильника за очередной сладостью. — Ох, ну, ничего страшного! А что насчёт тебя, Лайт? — все так же радостно спросил Мацуда, уже привыкший к особенностям детектива, чему Ягами поражался. Он считал, что к данному индивидууму и его гениальным тараканам в голове привыкнуть просто невозможно. Что уж там говорить о мирном сосуществовании. У него была теория, что Рюдзаки обходится без нормальной еды лишь благодаря тому, что питается мозгами подозреваемого, выедая извилины одной чайной ложечкой за другой, в точности как зомби, на кого он, в принципе, и был похож. — Спасибо огромное, Мацуда, но я позже поем, — ответил шатен, улыбнувшись одной из своих обаятельных улыбок. Ягами был прирождённым актёром. Идеальным. Ведь только благодаря актёрским талантам он смог скрыть своё раздражение, которое буквально било через край и с каждой минутой всё увеличивалось и увеличивалось, ещё с той самой словесной перепалки в главном рабочем кабинете многоэтажного офиса. Ему нужно было срочно выплеснуть свои эмоции. Желательно, цивилизованным образом. Тото ушёл к остальным в столовую, и подозреваемый с детективом на кухне остались одни. Ягами видеть его не хотел, но тот, к счастью, и не отсвечивал, забравшись ногами на кухонный табурет с ноутбуком и коробкой свежих шоколадных пончиков в руках. Казалось, Рюдзаки снова полностью погрузился в работу. Что и отлично, ведь можно было представить, что его здесь и вовсе нет. Всегда, когда нужно было успокоить нервишки, Лайт прибегал к готовке. Точнее, к выпечке. Своё первое печенье он испёк вместе с мамой в девять лет. С тех пор Ягами всегда готовил, когда нужно было успокоиться, или же если просто было скучно. Он перепробовал сотни различных рецептов: от лёгких до самых замысловатых. Сейчас своей привычке парень отказывать не собирался. Лайт принялся за приготовление шоколадного торта. Это была его любимейшая сладость. Шоколад волшебным образом дарил ощущение спокойствия, тепла и уюта, ассоциируясь с домом. Как раз то, что нужно для восстановления баланса в нервной системе. Быстро справившись с тортом, Лайт поставил его в холодильник для пропитки бисквита и облегченно выдохнул. Старый действенный способ успокоения в виде его личной торто-терапии ещё никогда не подводил, а в купе с запахом шоколада сиё действо оказало двойной эффект. Поэтому, спокойно доев рыбу, Ягами почувствовал прилив сил и был готов к новым свершениям.***
Обед подходил к концу. Следовательная группа уже успела поесть и выйти из столовой, направляясь в главный рабочий кабинет через кухню. Когда все ушли, Эл отвлёкся от работы и спросил своего подозреваемого: — Лайт, ты готов вернуться к работе? — Да, Рюдзаки, — уже не так раздражённо ответил подросток. Всё-таки занимательно, на какие чудеса способна еда, когда дело касается ещё не до конца сформировавшегося организма. — Это не может не радовать. Детектив встал со стула и направился к холодильнику, чтобы положить оставшиеся пончики на место. Удивительно, что вообще осталось несколько штук, ведь обычно не уходило ни единой крошки, но персональные запасы сладкого кончались стремительно быстро, поэтому, использовав всю свою силу воли, он решил оставить хоть что-то на потом, на «чёрный день», и если Ватари в скором времени не закупится сладостями, то личная трагедия наступит очень и очень скоро. Нельзя сказать, что великий сыщик настолько отстал в обычных бытовых делах, но его как будто преследовала вечная рукожопость, как только следовало взяться за швабру, протереть пыль с полок или же встать за плиту. То ведро воды разольётся, то рамка из-под фотографии треснет, ну а кулинария — это вообще отдельная тема для разговоров. Сложно пересчитать количество разбитых яиц, разлитых пакетов молока, ожогов и прочих катастроф, произошедших в процессе готовки. И именно по этой причине, когда Ватари в очередной раз пришлось помогать с беспорядком, или «скорее наоборот», было решено, что все обязанности по дому лягут на старческие плечи, в то время как детектив сможет полностью погрузиться в расследования. Что ж… он особо и не возражал. Разве что совсем чуть-чуть. Для приличия. Правильно говорят, что расставания болезненны. Эл с тоской посмотрел на коробку с пончиками, открыл дверцу холодильника и уже был готов поставить их на одну из полок, как вдруг взгляд наткнулся на огромных размеров торт прямо перед ним, а ароматный запах шоколада шибанул прямо по чувствительным рецепторам, выметая махом все мысли. Казалось, что в отражении его глаз торт выглядел ещё прекраснее, чем в реальной жизни. — Не предполагал, что в Раю так холодно, но я, пожалуй, готов с этим смириться, — немного в трансе сказал Рюдзаки. Лайт отвлёкся от ковыряния рыбных костей в пустой тарелке, посмотрел в сторону детектива и непонимающе спросил: — О чём это ты? — Я только что увидел божье творение. Кажется, придётся пересмотреть мнение насчёт религии. Ягами в недоумении вытянул голову вперёд, пытаясь посмотреть за спину детектива и понять, в чем же заключается объект восхищения. И до него, наконец, дошло, о чём шла речь. — Это «божье творение» было приготовлено мной ещё полчаса назад, — самодовольно ухмыльнулся подозреваемый, поднимая вверх правый уголок губ. — Довольно-таки странно, что ты только сейчас это заметил. Детектив в шоке обернулся к сидящему за кухонным столом парню, не веря собственным ушам. — Я не мог этого не заметить. — И всё же невозможное возможно. А ты, — Лайт направил вилку в сторону Эла и следом продолжил, — тому весомое подтверждение. Или торт, по-твоему, тут сам материализовался? Рюдзаки снова посмотрел своими огромными чёрными глазами на шоколадный десерт. Было слышно, как в его голове крутятся шестерёнки, усиленно пытаясь вспомнить, что же такое он пропустил. Опустив взгляд на коробку, которая всё ещё находилась в руках, до него дошло, в чём же дело. Видимо, Эл снова ушёл в работу с головой, а шоколадным пончикам только и оставалось, что закрепить эффект. Но многолетний опыт подсказывал, что перед ним находится нечто более прекрасное, чем какие-то бублики с глазурью. Поставив их в холодильник, он уже было протянул руки к «божьему творению», как тут же отдернул их. Этот торт сделал его подозреваемый и возможный Кира. — Ты с каждым разом удивляешь меня всё сильнее, Лайт. — Люблю заниматься этим время от времени. — То есть ты сделал его специально для того, чтоб произвести на меня впечатление? Очень мило с твоей стороны. — Не льсти себе, Рюдзаки, — резко ответил шатен. — Не всё в этом мире крутится вокруг тебя. И не только ты любишь сладкое, — в подтверждение своих слов, он подошёл к холодильнику, взял торт и отрезал себе один кусочек, поставив остальное обратно. Вообще, Лайт редко ел приготовленную им еду. Она не была противна, просто не вызывала никакого энтузиазма, поэтому он готовил больше для эмоциональной разрядки, нежели из-за голода. Но это не помешало ему показать весь спектр наслаждения, специально действуя детективу на нервы. Тот продолжал стоять около холодильника, смотря то на Ягами, то на торт, и никак не мог понять, чего в его упрямстве больше: вполне оправданной предусмотрительности или вселенского масштаба глупости. Понаблюдав какое-то время за подозреваемым и убедившись, что он, вроде как, жив, Рюдзаки решил, что только идиот будет отказываться от предоставленной возможности. И то, Мацуда бы даже не стал рассматривать такой вариант. Взвесив все за и против, детектив, не способный больше противостоять соблазну, взял загадочный торт и отрезал кусок. Почти как у Лайта. Только в два раза больше. Когда Эл наконец сел за стол напротив подозреваемого, он услышал: — Ты всё же решил попробовать. — Только один кусочек. — Для кусочка ты немного не подрасчитал с габаритами. Решил, наконец, довериться мне? — Лишь захотел убедиться в безопасности этого торта. Ты мой подозреваемый, я вынужден взять на себя риск ради безопасности всех членов нашей группы. — Как благородно с твоей стороны. Смотри только не подавись, а то в твоём случае будет крайне сложно объяснить столь глупую смерть. — И тебе приятного аппетита, Лайт. Погрузив ложку в шоколадный бисквит, Эл отломил большой кусок и поместил его в рот. В этот же момент от потрясающего спектра вкусовых ощущений в его глазах замигали звёздочки, а во рту произошёл взрыв фейерверками. Ещё никогда в жизни он не пробовал что-то настолько прекрасное. Если Ягами и правда Кира, то тогда неудивительно, почему у него есть комплекс Бога. Рюдзаки уже был готов окрестить подозреваемого Божеством и расцеловать его золотые руки, но, благодаря врождённому самоконтролю, вовремя осёкся. Поэтому всё, что он сказал, было: — Неплохо. — На сколько неплохо? — На столько, что я сделаю всё возможное, чтобы освободить тебя от смертной казни. Грех губить такой талант. — Я не Кира. — Время покажет, Лайт-кун. Время покажет…