Единственная муза

Он всегда любил их, эти свои фильмы... Кассеты с этой 'вершиной искусства' обычно не были подписаны вовсе или носили названия, ничего толком и не проясняющие. Кеннит впервые увидел что-то подобное в один из первых их совместных вечеров. Грег включил что-то из своего репертуара просто так, без вопросов, без объяснений. И только после просмотра рыжеволосый понял, зачем это всё... Это было ничто иное, как инициация. В тот вечер Хоффман не произнёс ни слова, но слов и не нужно было. Кеннит по глазам своего возлюбленного понял, что будет сниматься. 'Настоящие эмоции. Первобытные. Желанные. Вот что нужно людям. Зачем им смотреть на фальшивку, если они смогут увидеть настоящее состояние тела в его естественной реакции?' 'Только идиоты хотят быть обманутыми и рыдать над вещами, которых не существовало.' 'Все актёры - пустышки. Они все в разной степени бездарности, потому что нет никакой разницы, насколько натурально ты отыгрываешь жизнь, потому что это всё равно имитация.' 'А ты, Кеннит..? Ты пустышка?' Нет. Он не пустышка. Конечно не пустышка! До слёз на щеках. До разодранной кожи на ладонях. До боли между рёбрами. Разве может он быть быть таким, как эти гнусные претворщики? Грег не может сомневаться, он не может общаться с пустышкой. Хоффман просто не мог ошибиться, и Кенниту так важно не быть разочарованием. Ему пришлось так долго пялиться в экран... Эти фильмы... Они ведь прекрасны? Кеннит всегда знал, что ответить. Гения нельзя прерывать. Марафоны фильмов, карусель из крови, мёртвых животных, поочерёдно сменяющих друг друга в кадре личинок, серых стен, неба, крестов, и снова кровь, кровь, кровь и плоть. Вино и просвира. Он знал, что пойдёт на всё ради своего гения. С самого начала знал. И до самого конца знал. Грег Хоффман всегда был честен. У тебя нефотогеничный профиль. Ты слишком худощав. Не тот рост. И волосы не лежат как нужно. А Кеннит этим восхищался. Он так отчаянно хотел внимания. Я тебе модель, а ты мне что? Игривый тон разбивается о холодный блик очков. Никто не собирается смотреть на твои ужимки. Любые позы, всевозможные ракурсы. Они ведь прекрасны..? Все эти фильмы..? Кеннит поёт, кеннит идёт по улице ночью, Кеннит танцует. Разве это кино? Это пустышка. Но он не пустышка! Кровопускание. Синяки. Верёвки. Слёзы. Я тебе кадр, а ты мне что? '..а он даже не шевельнулся в мою сторону! Вот тупица! А ты что думаешь, Грег?' '......поставь ногу пониже. Да, вот так.' Разве это не романтично? Он - муза для своего творца! Он - стимул к работе, побуждение к действию, слово и кадр, поток мысли, вдохновение! Разве такая вещь как вдохновение измеряется в количестве шрамов? А в степени ожогов? Отвращение к каждому его прикосновению. Конечно же, это обидно! Кеннит же так старается! И ставки только поднимаются. Иногда, тихими вечерами, рыжеволосый переживает: а вдруг он наскучит своей любви? Репертуар кончается. И подтверждений этому Симмонс находит великое множество. В более чем обычно тяжёлом вздохе, в протирании очков чуть более нервном, и снимает его Хоффман не каждый день. Неужели может быть муза лучше него? Он может работать без еды, сна и обезболивающих! Истекая кровью танцевать и петь, вырезая слова на своей коже! Хоть босиком по стеклу, хоть связанным на середину озера! Куда он стал уходить? Почему не хочет больше снимать его уродливое тело и его нефотогеничный профиль? Идейность зашла в тупик, и Кеннит как муза должен был это почувствовать. Конечно, он некрасив, и внутри у него ничего кроме пошлости и притворства, но он сможет хотя бы подарить своей любви триумф! Уж тогда он поймёт наконец, какой Кеннит на самом деле. Тогда он оценит весь его труд по достоинству! Он полюбит его так сильно, как только может возлюбить человек человека! Они забудет про эти фильмы, потому что длинноволосый наконец перестанет смотреть на него лишь только через объектив! Посмотрит на своего актёра и поймёт, что только фильмы больше не имеют значение! ——— Кровь на матрасе, на стене и частично даже на одежде. Грег сидел на крыльце своего трейлера и курил. Рассвет только-только начинался, освещая окрестности пустого трейлер парка. Скоро начнётся много возни, но это будет позже. То, что сейчас творилось в трейлере - другой мир. Окна открыты для проветривания. Матрас прислонён к стене - под него тоже натекло. Иглы, стекло, аспирин и проволока валяются по углам. А он в полиэтилене. Закопать или сжечь? Честно говоря, без разницы. Но это всё потом... Ради чего же он так старался изобразить из себя актёра? Грег Хоффман нажал на 'Проигрывать'. Секунда, две, три... В кадре появляется Кеннит, а потом...темнота. Запись прервалась.