α + β ⩾

      Ророноа Зоро так и не смог толком додумать до конца ни одной сложной мысли. Это было с ним не всегда. Все началось с того вечера, когда он набросился на Завитушку, а тот, вопреки всем ожиданиям, ответил на поцелуй. И вот результат — все длинные мысли были обречены. Потому что теперь можно было поцеловать Завитушку.       Вот реально, в любой момент, поймать его за перекуром или с утра с зубной щеткой во рту и поцеловать. И пометить запахом. И еще очень хотелось укусить, но кусать нельзя — Зоро понимал. И с того момента пьянящий шампанский восторг никак не желал укорениться и уложиться в голове Зоро, словно там то и дело лопались мелкие пузырьки: нужно сделать двадцать отжиманий (и поцеловать Завитушку!), нужно не забыть почистить катаны (и пометить Завитушку, с самого утра не метил же!), кажется, звали на ужин, а значит, потом можно остаться под видом мытья посуды и поцеловать Завитушку!       Зоро больше не был смущен своей природой альфы, а с большой благодарностью пользовался «кусалкой» от Чоппера, чтобы сцеживать индуктор, когда их страстные поцелуйные сессии с коком заканчивались. Иначе можно переполниться и наброситься на Завитушку, а Зоро не хотел его ранить. Он просто хотел, чтобы Завитушка был его. Чтобы то, что бьет из Завитушки порой ключом во все стороны вместе с любовью к жизни и остальным накама, текло ровным руслом реки прямо в руки Зоро. Зоро может и поделится Завитушкой, но потом, пока ему самому мало.       А упрямый кок продолжал пропадать на кухне, убиваться как раб на галерах ради Нами и Робин и принадлежал ему только короткими урывками поцелуев да запахом. Морским гадам на смех, как этого было недостаточно.       Потому Зоро начал медленно оттеснять других с первого плана, чтобы кок проводил больше времени с ним. Сначала поцелуи, которые Зоро не прерывал, даже если чувствовал чей-то запах. Пусть они смутятся и скроются, а вот именно сейчас — кок занят только им! Потом маленькие перерывы с массажем ног. Кок был в таком блаженстве, что чуть ли не постанывал, лежа на коленях Зоро, и в этот момент точно принадлежал только ему одному. Ну и потом, Зоро оставил запах на его пятках — неплохо, неплохо. Но лучше, конечно бы, кока укусить. Но нельзя.       Про нельзя Зоро приходилось напоминать себе постоянно. Мало того, что команда вела себя как ни в чем не бывало и висла на Санджи несмотря на то, что Зоро просто обвешал его своими метками «проваливайте, это мой кок!». Они словно чувствовали, что не стоит потакать чувству жадности Зоро и слушаться его меток, иначе Санджи станет одиноко, а виной тому будут отношения с мечником. Впрочем, оставлять метки на Завитушке капитан тоже не запрещал, согласный с Зоро, что так хоть посторонние зариться не будут.       Кок ничерта не замечал. Расширившийся зрачок Зоро, когда тот отлипал от него после поцелуя, то, как буквально капает у Зоро с клыков. Считал это нормальным, легким ответным желанием, совершенно не догадываясь, что перед ним балансирующий на грани беспамятного ража альфа. Кок вообще оказался очень наивным при всей своей страстности и чувственности, даже удивительно.       Потому Зоро был рад в конечном итоге, что кок не омега. Нет, покусать кока было бы очень хорошо. А еще лучше, кричали в нем инстинкты, покусать и обрюхатить. Не то чтобы Зоро когда-то задумывался о детях, зато c недавних пор он много задумывался о том, как ходил бы вразвалочку кок на поздних месяцах, как натягивал бы на круглый живот футболку, потому что ни одна из его модных рубашек больше бы на нем не сходилась из-за ребенка Зоро. И смешно злился бы, что ему нельзя курить. Как бы Зоро драл беременного от него кока.       Зоро вытер потекшую от жадных мыслей слюну тыльной стороной ладони, и кок у его коленей завозился, лишенный успокаивающей руки. Голова кока лежала на подушке, прислоненной к бедру Зоро. Тот, как и обещал, неподвижно сидел и нес свой ночной дозор, пока кок дрых рядом на диванчике.       Зоро сам обомлел от своей наглости, когда попросил кока прийти ночевать. И еще больше поразился, когда кок все же явился, со скрученным в рулон одеялом и подушкой подмышкой. В свободных спальных штанах и той самой уютной футболке, которая теперь мелькала в эротических фантазиях Зоро на беременном коке. Явился прямо в логово голодного альфы. Кок был совсем доверчивый дурачок, но это Зоро в нем тоже обожал. — Мне просто лучше спится, когда я обхватываю голову руками, — пояснил кок, почему с недавних пор он спит в странной скукоженной позе. — Так я чувствую, что голова свободна, когда могу ее коснуться.       Зоро знал, что эта привычка появилась у Завитушки после встречи с ебаной семейкой и наверняка была отзвуком детского кошмара. И не стал допытываться глубже, знаний хватало, чтобы решить проблему. — Тогда ты ложись ровно, а касаться головы вместо тебя буду я. Ты же и головой чувствуешь руки. — Ох, — кок немного неловко помялся у люка босыми ногами. С вызовом зыркнул на Зоро, заметил ли тот его смятение? И решительно улегся на диван, нахлобучив подушку. — И не храпи, пока будешь «нести свой дозор», — буркнул кок. — Я правда не сплю на посту! — Зоро легко подтащил подушку вместе с коком ближе к себе, примостил к бедру и спокойно запустил пальцы в волосы кока. Тот мигом вспыхнул и повернулся на бок к стенке, но ведь Зоро все равно видел алый румянец его щек. Кок был стеснительным в самых неожиданных мелочах. Мог бесстыдно пялиться в вырез дамочке в городе и смутиться, если Зоро догонял его в толпе и касался указательным пальцем мизинца на его расслабленной руке. Мог закинуть Зоро ногу на поясницу во время поцелуя и сам становился зажатым и деревянным, стоило руке Зоро хоть на миллиметр скользнуть ниже линии поясницы. Линия дозволенного была выверена Зоро опытным путем до миллиметра, его руки чувствовали каждую напрягшуюся мышцу в теле Завитушки, когда Зоро преступал ее. Но Зоро и не настаивал. Это просто инстинкт альфы хотел метить и кусать Завитушку, сам же Зоро про себя был уверен, что уже получил то, о чем мечтал. Его пальцам официально дозволено купаться всю ночь в светлых мягких волосах.       В эту секунду мечник сам закрыл глаза от наслаждения. Весь день кок раздаривал свое внимание и заботу кому ни попадя, но этот момент принадлежит Зоро и только Зоро. Он забылся, как долго ласкал себя этим ощущением, но когда очнулся и спросил негромко: — Ну как, действует? — кок уже мирно спал.       Зоро не убирал руки из его волос до рассвета, глупо улыбаясь сам себе. Мало ли чего желал там его альфа, самому Зоро было достаточно и этого — Завитушки у него на коленях. Серые тени и тревоги не мелькали этой ночью на лбу с бровями-завитушками, и Зоро был горд, что смог прогнать кошмары. Пусть поспит до самого утра, а перед завтраком Зоро его всего пометит.       Завитушка завозился, и Зоро поспешил вернуть ему на голову руку. Теперь Завитушка спал почти что лицом в подушку, выставив напоказ полоску белой шеи. Чистая и непорочная, она так и манила Зоро — укусить, запечатать Завитушку своим, а там уже продолжать завоевывать его сердце. Зоро смотрел на нее несколько минут, а потом привычно сунул в рот резиновую подушечку для сцеживания индуктора от Чоппера.       Дуралей кок, разве можно так бесстыдно сверкать обнаженной шеей рядом с исходящим от желания альфой? Хорошо, что ты не омега.       А то бы как пить дать еще до встречи с той шоколадно-апельсиновой девкой, лет в пятнадцать еще в Барати Завитушку какая-нибудь решительная «оне-сама» из альф зазвала в подсобку и там бы прикусила. «Вот тебе и подобрал вино клиентке». Кок доверчивый дурачок, точно бы пошел наивно, куда поманит милая меллорин. При мыслях об опытной альфе, закусавшей невинного подростка-поварешку, у Зоро еще сильнее потек индуктор, и он поспешил вернуть резиновую картофелину в рот. Рано или поздно кок ее спалит и помрет от смеха, но Зоро не будет рисковать безопасностью Завитушки только из страха за гордость.       Чоппер только вздыхал, когда заменял ему совсем искусанную прошлую. Зоро дырявил их в мочалки быстрее, чем Чоппер успел закупаться в больших аптеках. Зоро предложил сцеживать в помидор. Чоппер сказал, что половая система ему больше не понадобится, если Санджи хотя бы заподозрит, что Зоро делает с едой.       Зоро предложил кусать помидоры, а потом их есть. Чоппер пообещал поискать предложение Зоро в большом справочнике эротических извращений. Ночь пролетела слишком быстро, словно Санни летел навстречу рассвету. Потому утренние лучи слишком скоро стали проскальзывать в Гнездо и пытаться разбудить спящего       Завитушку. Тогда Зоро выставил перед его глазами руку, чтобы вредные лучи дали коку хоть еще немного поспать.       За этим занятием его застала Робин, пришедшая сменить его на посту. Она приподняла бровь, окинув сопящего на диванчике кока с как назло куртуазно оголенным плечом. И быстро потянула носом, прислушиваясь, что же происходило в Гнезде этой ночью. Было видно, как разглаживается в спокойствие ее недоверчивое поначалу выражение. Зоро сделал страшные глаза: Спали мы. Просто спали.       Робин понимающе улыбнулась и кивнула, что будет внизу, пока кок не спустится готовить завтрак. Она уже скрылась в люке, когда на крышке выросла одна из ее цветочных рук и показала Зоро большой палец вверх. Зоро хмыкнул.       Робин думает, Зоро совсем дурак и не понимает, как работает безумный механизм по перегонке табачного дыма в навязчивый флирт, который Чоппер называет кокковым сердцем. Но Зоро ни за что не облажается. Кок не какой-то алфавит для снятия напряжения, ему не обязательно обслуживать желания Зоро, чтобы тот его любил.       Кок всегда старается заслужить любовь, тогда как сам любит остальных просто так. Но он ведь самый первый, самый главный, кто заслуживает точно такой же, не требующей ничего взамен любви.       Брови Завитушки дрогнули, и он проснулся, сонно разлепил глаза, не сразу соображая, где оказался. Зоро убрал руку и склонился над его лицом. — Доброе утро, поварешка. — М-м-м, доброе, Маримо… — он трогательно потянулся и вытер заспанные глаза рукой. Разомлевший и теплый после сна, привет, новая эротическая фантазия Зоро. Вдруг он удивленно посмотрел вверх прямо в лицо Зоро. — Маримо, кажется, я чертовски хорошо выспался. Даже не верится. — Вот и хорошо, Завитушка, — Зоро все же запустил снова пальцы в светлые волосы, теперь уже настойчивее поглаживая кожу головы кока. — Думаю, я заслужил награду. — Награду? — кок слегка смутился, но быстро пришел в себя. — Что же, резонно. Есть, за что платить. Итак, что бы ты хотел особенного на завтрак. Любое блюдо! И все будут есть, как миленькие. Пусть только вякнут, что я завел любимчика. — Нет, я про другое, — Зоро ласково гладил Завитушку за ухом, оставляя мазки своего запаха на утро. — Но… чего бы ты тогда хотел? — залился краской смятенный Санджи. Краснеющий Завитушка — вот что Зоро готов есть каждое утро на завтрак. И как кок может быть такой невинностью и при этом постоянно думать пошлости? Зоро коварно улыбнулся и склонился ближе к лицу кока, убрал прядь с уха, чтобы было лучше слышно, и прошептал: — Запах. Я хочу оставить свой запах на тех местах, где ты еще не дозволял мне. На твоей голой коже.       Ожидаемо ему в подбородок тут же уперлась рука Завитушки, тот принялся яростно его отпихивать, едва не опрокидывая весь диван. — Каких таких местах! Отлезь от меня! — На ключицах! На ключицах, агрессивный ты извращенец! — орал Зоро, падая вместе с перевернутым диваном.       Запах плохо держится на бетах, все это знают. Потому бет чаще берут работать в бордель. Альфы предпочитают омег, но кто захочет спать с омегой, на которой вот уже неделю держится запах доброго десятка альф одновременно?       Потому неимение бетами железы, которая бы выделяла секрецию, удерживающую на теле запах альфы, считалось удобным. А вот Зоро это «удобство» ненавидел. Кок терял запахи, словно забывчивый старикашка, который оставляет повсюду очки и зонтики. Вот расцеловал его Зоро и отправился подрыхнуть перед ужином, а ночью кок ходит опять чистый без метки Зоро, «как мать родила». Или того хуже: пошел кок в кладовку, измазался в муке и все — поминай как звали все собственнические послания Зоро на коке другим накама.       Приходилось перемечивать. Ну а что делать, альфа в Зоро просто не мог спокойно тренироваться, когда его пара бродила по палубе среди других альф и омег такая ничейная.       Кок был понимающим, не собирался объявлять войну упрямства природе мечника. Он легко позволял раз за разом гладить свои запястья и шею во время поцелуя. Некоторое время спустя даже сам начал касаться Зоро походя, если тот опять дрых на палубе, чтобы не заставлять Зоро нервничать лишний раз и самому обновить запах. Зоро улыбался во сне в такие моменты.       Счастливая утопия длилась для Зоро до первого острова, к которому они пристали в статусе парочки.       Потому что Зоро выпал жребий остаться на корабле, а Санджи просто обязательно хотел пополнить склад молоком и творогом и собирался выйти на рынок. — Дозор все еще у нас на хвосте, и тут может быть засада! — читала нотации Нами на палубе. Надутый из-за того, что Завитушку отсылают без него, Зоро слушал вполуха. — Так что Чоппер, Санджи, закупаемся по-быстрому, каждый своим необходимым, и возвращаемся сразу же на корабль. Зоро, будь начеку! Заварушка может возникнуть в любой момент. — Как волнительно! — вставил Луффи, блестя глазенками от нетерпения. — Твоя главная работа — не устроить эту заварушку до того, как все вернутся на корабль. Усек, Луффи? — Нами скучная… — обиделся капитан. — Неважно, главное, что я… Погодите-ка, Робин с Фрэнки уже ушли, чтобы точно успеть все купить? — Нами растеряно оглядела палубу. — Вот черт, я забыла попросить Робин пометить меня запахом. Ну-ка, Луффи, ты тоже сойдешь, иди сюда… — Я? Фууу! Ты будешь меня трогать! — Луффи вдруг увернулся от лап своего навигатора и забежал за мачту. — Попроси Зоро! У него сильный запах!       Нами погналась за капитаном. — Не хочу я просить Зоро! Мы с Санджи вместе идем! Будем как две нелюбимых женушки из гарема доминантного альфы! Это унизительно! — Унизительно, когда ты об меня вот так трешься! — улепетывал Луффи с хохотом. — Не беси меня, Луффи! — Нами на ходу достала клима-такт. — Почему нелюбимых? — повернулся кок к Зоро после того, как проводил играющую в догонялки парочку взглядом до угла надпалубной постройки. — Ну… это… — смутился вдруг Зоро и принялся чесать затылок, активно что-то придумывая. — Потому что вы не укушенные! Вот что! — не сразу нашелся он.       Кок с подозрением затянулся сигаретой. Как-то не шибко поверил, с чего бы Зоро вдруг начинать темнить именно здесь? Но времени раздумывать не было, Нами-сан попросила сделать закупки как можно быстрее.       За кухней раздался грохот, а потом хохот Луффи. Навигатор пантерой настигла своего альфу-капитана, повалила и принялась насильно ставить на себе метки запахом. — Насилие над альфами принято стыдливо замалчивать, — хмыкнул Санджи в сигарету. — Он зря начал убегать и выбесил Нами, — пожал плечами Зоро. — Ну, я пошел. Не зацвети тут газоном без меня, Маримо. Хочу быть первым, кто увидит твою редкую пору распускания! — кивнул Санджи и прыгнул уже было за борт, но Зоро ловко поймал его за руку с сигаретой и притянул к себе. — Эй, чего тебе? Сказать не можешь словами? — Хочу оставить запах, — по темным расширившимся зрачкам Санджи понял, что в Зоро опять на первый план вышел альфа. — Зачем это? Ты перед завтраком это сделал, времени прошло всего ничего. Его кто угодно из альф или омег почует… — возмутился Санджи наглым хватанием. — Это не для них, — не отводил от его глаз решительного взгляда Зоро. — А для, блять, кого? Разве кому-то еще может быть дело до того, что на мне за метка?! — пыхтел кок. — Потому что, если ты дуришь, Маримо… — Для тебя, — перебил его Зоро, и Санджи моментально заткнулся и вытаращился на Зоро. — Я хочу оставить на тебе яркую метку, чтобы ты шел на рынок и знал о ней каждую минуту. Чтобы ты говорил с ними и знал, что они знают о твоей метке. — Де… дебильное Маримо! Я и раньше вечно ходил весь в твоем запахе! Помнишь ту леди у борделя, что приняла меня за алфавит… — он осекся, вдруг осознавая, что сейчас промарширует через рынок с яркой меткой алфавита на себе. И с волнением вгляделся в лицо Зоро. Вот почему Маримо чудит.       Санджи расправил плечи и расслабил руки, вверяя их упрямому Маримо. Мягко улыбнулся и кивнул: — Можешь поставить ее, Маримо. Не надо переживать. Я не стыжусь тебя. Я бы никогда не состоял в отношениях, которых бы стыдился и где бы не уважал своего партнера. Какого бы пола он ни был, главное — что знаем о нас мы, а не что думают все остальные.       Зоро пристыжено отступил на шаг назад, хотя сил отпустить Завитушку так и не нашлось. — Нет, кок. Я не это имел в виду. Я не хотел сказать, что ты… Арр! — Зоро взъерошил зеленые волосы. — Так что же ты хотел, Маримо? — Санджи слегка насмешливо склонил голову на бок и лукаво посматривал на стушевавшегося альфу. — Чтобы ты знал о моем запахе. Чтобы их реакция не была для тебя внезапностью. Чтобы ты был готов. Даже если они будут шептаться у тебя за спиной, — Зоро хотел бы защитить Санджи от всех тех злых языков, что теперь легко услышат все касания альфы к нему, и будут трактовать это по-своему. Но судьба распорядилась так, что первый выход в люди в качестве того, кого готов оберегать всю жизнь Ророноа Зоро, Завитушке придется сделать в одиночку. Зоро боялся, что чужие досужие толки могут ранить Завитушку, как бы искренен ни был с ним сам Зоро.       Но Санджи вдруг широко улыбнулся и склонился к оцепеневшему Зоро. Уперся лбом о его лоб. — Если они и будут это говорить, то определенно от зависти, глупый Маримо. Не бойся, тупой мечник, разве я позволю кому-то чужому диктовать мне, кто может быть моей парой? Его рука теперь сама перехватила руку Зоро и сцепилась в замок, как это делал Зоро для оставления метки на запястье.       После секундного замешательства Зоро перехватил руку еще крепче и притянул кока к себе. Тот так просто и открыто признает их пару перед всем миром и готов перед всем же миром ее отстаивать! Даже если альфа в Зоро требует опекать партнера, как омегу, Завитушка все равно смелый и рассудительный бета. Похоже, Зоро и правда глупый мечник, раз совсем позабыл про это.