***
Альк с трудом продрал один глаз, в который бил свет начавшегося и должного стать незабываемым дня. Почти тут же его закрыл, и застонал при попытке повернуть голову. Несмотря на счастливое событие, которое должно было сегодня состояться, а может и в какой-то степени благодаря ему, утро начиналось недобро. Последнее что он помнил, это как они с Жаром вчера отплясывали под местечковый писк сезона «Я и весчанка, мы если честно не пара, не пара, не пара», наяриваемый местными менестрелями, нанятыми для мальчишника. В народе ходила более полюбившаяся этому народу вариация «Знать и весчанка, …». Наверное, этот вариант был привлекательнее потому что, с одной стороны указывал на незыблемое, зато с другой рождал веру в чудо или демонстрировал неистребимую страсть народа к халяве, кому как больше нравится. Жар же, не оставив места для фантазии, разухабисто подпевая менестрелям, не преминул назвать вещи своими именами и горланил: «Альк и весчанка …» Альк ещё помнил, что хотел возмутиться, чтоб не палил и не передёргивал. После этого воспоминания плавно стирались. «Как Милка языком», как говориться. Альк хотел было подумать умные мысли о том, как бы ему встать и привести себя в порядок. Но умные мысли думать было больно, и он малодушно бросил эту затею. Начиналось всё неплохо. Прощание с холостяцкой свободной жизнью, должно было быть таким же бурным, как бурно было у него на душе. Поэтому недолго они сидели исключительно мужской компанией. Было решено: «Что за мальчишник без девчонок?», и цыпочки были очень быстро приглашены. Парни как обычно не пришли к единому мнению о масти девиц, лучше всего умеющих скрасить грусть по вольной жизни. Поэтому решено было взять всех мастей, чтоб уж на любой вкус. … Кроме них с Жаром на этом мероприятии в качестве приглашённых присутствовали какие-то знакомые и малознакомые Алька, приглашённые по принципу «а, гулять так гулять». Причём малознакомы они были не только с героем, но и с причиной действа. Жар прихватил своих нынешних друзей Рена и Тима. (забегая вперёд можно заметить, что они очень пригодились ему при транспортировке бесчувственного тела героя вечеринки.) Вообще-то, он предлагал привести всю их роту, освобождённую от занятий и отпущенную на вольные хлеба на целый месяц, по случаю празднования другой свадьбы, но Альк почему-то отказался. Приглашённые цыпочки сходу попытались внести веселье и задор в мероприятие. Одна из них, уютно устроилась на левом колене у Алька, вторая на правом. Узнав о причине гулянки, они обидно-сочувственно спросили взгрустнувшего было жениха, не жалеет ли он о своём решении жениться и не жалко ли ему прощаться с вольной жизнью. Одна при этом нежно гладила его по голове, а вторая по другой части тела. Альк, злобно блеснув глазами, твёрдо ответил «Нет!», ссадил обоих со своих колен на скамью… И после этого скоропостижно напился. Причём, до совершенно неприличной кондиции. Память ещё не успела его покинуть, когда он резко вскочил на ноги, перевернув при этом скамью с сидящими на ней цыпочками, (те упали, смешно задрав ноги, ну не рассчитал он, бывает). Он, вспомнив как Рыска учила его человеколюбию и сочувствию, благородно не стал над ними смеяться, а оглядев мутным взглядом зал, целеустремлённо почесал к Жару. И с воплем – «Танцуют все!» вытащил за шкирку Жара из объятий какой-то красотки, при этом разорвав их жаркий поцелуй. Жар сначала, почему-то казался недовольным, но долго выкобениваться не стал, и смирившись со своей участью, живо выскочил на середину зала, да как пошёл выделывать коленца. Вообще, надо сказать, что танцевали они задорно, с огоньком, но вот что было после танцев, Альк как ни старался вспомнить не мог. Проанализировав, насколько мог произошедшее Альк склонился к мысли, что женщины – это зло. И перебор – это тоже зло. А когда, имеет место перебор женщин, это вообще «Армагеддон», хотя сейчас он не был уверен, что знает, что это такое. Довести его до такого состояния, это ж надо. На его памяти это только однажды удалось десятку трупов в лесу, которых он собственно ими и сделал, и как раз то что он сделал это первый раз и вывело его тогда из равновесия. А сейчас вот та же история. Он невольно покрылся холодным потом, интересно, он никого там не прибил случаем. А так как воспоминания обрывчатые, и обрывки куда-то потерялись, то может не запомнившиеся обрывки содержат как раз то самое. На мгновение закралась мысль, что зря он, наверное, столько пил. И что может в его состоянии виновата выпивка. Но эта мысль была отброшена как ненужная. С чего бы ему напиваться! Он так чуть-чуть, чтобы повеселиться. Да, если даже он перебрал, то должна же была быть веская причина для этого. А причины нет! Сегодня самый счастливый день в его жизни! Альк опять поморщился. Сделав над собой усилие, он встал. Комнату повело. Длительные тренировки вестибулярного аппарата дали свои результаты, и с трудом, но ему удалось поставить комнату на место и оглядеть. Комната была слабознакомая. Но вроде похожая на ту, что он снял на пару дней перед свадьбой, чтобы подальше от родни с их разговорами и невесты. Потому что, вроде как, плохая примета если кто-то кого-то раньше увидит в день свадьбы. Да, это правильная примета. Если бы Рыска его сейчас, а не дай божиня, вчера увидела… Надо полагать о свадьбе можно было бы забыть. Рыска, конечно, человеколюбивая и добрая, даже слишком. От воспоминания у Алька в груди потеплело, и он даже слегка улыбнулся. Но мысль, что хорошо, что она его вчера не видела, не позволила и дальше разводить розовые сопли. В это время дверь с противным скрипом открылась, и в неё вошёл Жар. Тоже выглядящий несколько нездоровым и каким-то мокрым, но в отличии от него до безобразия бодрым. Увидев Алька, он почему-то обрадовался и громко, так что у Алька в голове как будто начали лопаться какие-то пузыри, завопил: — Ну, наконец-то! Очухался! Скривившись Альк зажал уши руками и страдальчески произнёс: — Тише! Тише! Не ори! Сволочь. Жар прикрыл рот и понимающе улыбнулся. В голове перестали лопаться пузыри, и Альк пояснил: «Голова от тебя болит» Жар пфыкнул, попытался сдержаться, из жалости к собрату по несчастью, но не выдержал и расхохотался и громким шёпотом сказал: — Она у тебя не от меня болит. Альк осуждающе морщился от каждого звука, а потом вопросил: — От чего же тогда? Жар саркастически улыбнулся и предпололожил: — Может перепил? — Не! – сходу отверг его предположение Альк. — Дурак. Я почти не пьянею, это раз. И потом быстро прихожу в себя, это два. — Так может это зависит от количества выпитого? – продолжал настаивать Жар. — Нет! – категорически не согласился с ним Альк — Ну и ладно, как знаешь, – перестал упираться Жар, — Хотя я категорически отказываюсь быть причиной твоей головной боли. И кстати, у тебя сегодня свадьба. — Почему? – спросил Альк, мутно посмотрев на Жара своим расфокусированным взглядом. — Что почему?! Почему сегодня свадьба? – глаза Жара удивлённо расширились, а затем зло сузились: — Ты что совсем сбрендил?! Ничего не помнишь? Или свадьбе уже не рад? – начал агрессивно наступать он на Алька. Альку стало досадно и скучно, он считал Жара сообразительней. Он набрал побольше воздуха и глубоко вздохнул, попутно вытянув руку и отдвинув от себя недогадливого собеседника. И принялся степенно объяснять. — Почему не помню? Помню, конечно. И я рад, даже счастлив, – почувствовав новый прилив счастья Альк привычно уже поморщился и продолжил: — Только я не про свадьбу спросил. — А про что? – непонимающе, даже слега ошалело посмотрел на него Жар. — Почему отказываешься быть причиной моей головной боли? – как несмышлёнышу пояснил ему свой вопрос Альк. — А это! – непонятно чему обрадовался Жар, с чёрной гривы которого продолжала капать вода. — Ну хотя бы потому что у меня она тоже болит, – нелогично пояснил он свою позицию. — Ааа, – ещё более нелогично согласился с ним Альк. — Слушай, – с некоторой опаской продолжил Альк, — А я там вчера, случайно, никого не прибил? — Не, – жизнерадостно ответил Жар, – Не успел. Альк облегчённо вздохнул. И уже более бодро оглядев собеседника, с пробудившимся интересом спросил: — А что, у тебя тоже болит? — Угу, – утвердительно мотнул головой Жар. — Но отчего же тогда? – глубокомысленно вопросил Альк. После недолгого обсуждения этого непростого вопроса с Жаром, логика Алька совершила кульбит, и он пришёл к выводу, что во всём виноваты женщины. В отличии от тела, которое всеми силами старалось двигаться не слишком резко, логике такие головокружительные трюки дались легко. Как ни странно, Жар не слишком уверенно посопротивлявшись, довольно быстро с ним согласился, даже с неожиданным энтузиазмом. — К тому же их было вчера слишком много, – возмущённо сказал Жар с неудовольствием вспомнив, что никак не мог выбрать вчера, кого же обаять. — Я всегда подозревал что женщины – это зло. Надо же такой день испортить! – с искренним негодованием в голосе провозгласил Альк. Они подробно обсудили женщин, обвинив их во всех смертных грехах. Слегка взбодрились и так увлеклись при этом перетиранием косточек этим злокозненным созданиям, что чуть не забыли, что им надо торопиться. Свадьба вообще-то. Первым опомнился Жар — Эй, нам же нельзя опаздывать! А мы ещё не привели тебя в порядок. — Верно! – спохватился Альк, — Чуть не опоздали. И заметь, Жар, опять из-за них! — Точно! – согласился Жар, — Ну пойдём. Пора. Я помогу тебе взбодриться. Умывание должно помочь, – сказал Жар и потащил Алька на улицу, чтобы окатить его ледяной водой из бочки. Ведь нужно чтобы он был в надлежащем виде в этот знаменательный и счастливый день своей жизни. И Альк смело зажмурившись, пошёл (то есть зажмурившись смело пошёл, *конечно, зажмуришься тут, когда на тебя ушат ледяной воды выливают, почти неожиданно*, в общем, как-то пошёл) навстречу своему светлому будущему.***