Сказка

Ямач сидит на холодном камне крыши, Ямач смотрит на звезды. Их так мало, не видно почти над городом, но Ямач смотрит. Что ему ещё остается? Куда еще податься ему? Один враг повержен, очередной враг повержен, следом — новый пришел. Бесконечная, бессмысленная вереница. Ямач думает, что скоро перестанет запоминать их — лица, имена, что могут, чего хотят. Что он сегодня сделал, правильно ли сегодня поступил? Убережет ли опять семью? От чего убережет, нужно ли уберегать? Голова болит, опять голова болит. Руки сами тянутся к телефону. Если Ямач очень попросит — Эфсун же поможет, Эфсун же не откажет? Ямач не уверен, уже ни в чем не уверен. Давно ни в чем не уверен. В отца выстрелил. Себе в голову, в сердце выстрелил. Скоро сам отцом станет, но не Сена будет держать малыша на руках, другая, чужая. Ничего, ничего, все правильно, ребенок не виноват, ребенок должен жить! Повторяй себе это почаще, Ямач. Может все-таки позвонить? Может не прогонит, не отругает, как в последний раз? С кем он спит, в чью постель возвращается? Вот моя постель, Эфсун, крыша эта, здесь мой приют, довольна теперь? Ямач думает, что надо познакомить Эфсун с Аличо. Ямач ведь теперь и сам почти как Аличо. Только небо над головой, ничего больше нет, ни за душой, ни в душе. Дочь Байкала руками своими лечит. Тот, кто в крови Кочовалы по маковку, спину прикрывает. Такая теперь твоя жизнь, Ямач, такой у тебя теперь путь. Ночи холодные еще, хоть днем солнце греет почти как летом. Ветер с Босфора, суровый, злой, не церемонится. Ямач кутается в пальто, голова болит всё сильнее. Эфсун не пошла за ним, не сделала ничего, чтобы стало ясно — ссора пустяковая, ерунда, забудется как не было. Эфсун, верно, больше не захочет видеть Ямача. Ветер сильнее, боль в голове тоже. Сказки, Эфсун рассказывала ему сказки и гладила своими волшебными руками, от которых боль уходила, беды отступали. Сказки. Ямач тоже мог бы рассказать Эфсун сказку. Очень интересную сказку. Ямач начинает говорить, но голос подводит, слова теряются. Ямач не понимает, действительно ли он сейчас что-то говорит или это только в его голове… … Жил на свете один мальчик. У него была счастливая жизнь и всего было в достатке. Большая любящая семья, верные друзья. Не о чем было заботиться, кроме одного. Рядом с мальчиком всегда жила тьма, тихо клубилась где-то за левым плечом. Тьма не трогала мальчика, но забирала его близких. Словно в уплату, за счастье. Близкие, которых забирала тьма, не исчезали, но менялись так, что мальчик начинал их бояться. Больше всего на свете мальчик страшился, что когда-нибудь тьма придет и за ним самим. Мальчик вырос и превратился в смелого и доброго мужчину. Жизнь его была по-прежнему наполнена счастьем, его семья и друзья всё так же были рядом. Отметки тьмы на каждом из них молодой мужчина научился не замечать. Но однажды, в минуты нужды, мужчина взял в руки оружие, и кровь окропила его руки. И тьма пришла за ним. Сколько не боролся, как не сопротивлялся мужчина, тьма разрасталась в его сердце, затмевала разум, застила глаза. И мужчина решил бежать. Может быть, если бежать достаточно быстро и достаточно далеко, то тьма оставит его, оставит всех, кто ему так дорог. Десять лет он бежал, уверенно и легко, тьма не могла догнать. Десять лет. Пока родная мать не пришла на порог и не принесла эту тьму в своих руках… … Боль расплавленным металлом заливает голову, так горячо, так невыносимо, что Ямач плачет против воли. Гул нарастает, перед глазами марево, Ямач не знает, что ему делать. Ямач даже не осознает, что нужно спасаться. По краю плывущего сознания режет телефонный звонок, надпись «Эфсун» на экране Ямач почти не различает. Но всё-таки жмет «ответить».