Договор

- Ты мне нравишься! Ложь. - Может быть, в прошлой жизни мы были друзьями? Ложь. - Меня зовут Чайльд Тарталья. ...ложь. Тарталья свистит, весело смеётся и до больного ласково касается своими закованными в ткань пальцами ее волос, когда проносится мимо ее головы на своей запредельной скорости. Он пахнет морским прибоем, перьями и горелой плотью. Потому что Янь Фей его подожгла. (Но он не обижается) Весь ее мир построен на лжи, начиная от неосуществимого обещания, данного Ли Юэ, и заканчивая этой секундой. Янь Фей смотрит на радостного парня и улыбается: он тоже был одной сплошной ложью. - Спасибо, что проводила меня до сюда! - кричит он и появляется на пороге залы. От эха его голоса встрепенулся стражник Экзувии, но Тарталья топнул ногой - тонкая ниточка гидро змейкой провилась к мужчине и с силой сжала его горло. Охранник с глухим стоном упал на плитку Золотой Палаты, пока Тарталья насмешливо скалил зубы. - Я так давно хотел сюда попасть... Если бы не ты - этого бы не случилось. - Янь Фей окидывает его безразличным взглядом. Она знает, что мальчишка просто гордится своей вёрткостью. Тем, как легко ему далось совращение известного неприступного юриста Города Контрактов.

Совращение самой Янь Фей.

Но, - о Моракс, - как же ее веселила эта детская наивность! Ведь он буквально повис на ниточках собственных амбиций, которые были привязанны к ее пальцам. - Милый, - прерывает ее голос безудержный смех, и Янь Фей растворяется, язычками пламени растекаясь в воздухе. Тарталья хмурится. Не ожидает, что Янь Фей снова окажется рядом, прямо под носом, появившись из ниоткуда, - это ты привел меня сюда. Это я должна тебя благодарить. Ведь лишь благодаря тебе Ли Юэ находится на заветном волоске, который так легко... Подпалить. Ее зрачки сужаются до двух белесых щелок, лицо темнеет и становится похожим на каменное изваяние: холодное, равнодушное, чарующее. Оно частично покрывается пленкой чернильной копоти, а рисунок из трещин на ее коже напоминает чешую. Вся жизнь "неприступного юриста Города Контрактов" - сплошная ложь, построенная на обмане. И все это является небольшим секретиком, который невозможно протащить сквозь цепкие лапы закона. Именно поэтому она учила вместо библии свод законов(ведь только так находились крупные пробелы, которых становилось достаточно для собственной раскрепощенности). Янь Фей знает, что любой закон можно обойти, даже знает как. И Янь Фей хмыкает, выпускает из хватки огненно-горячих пальцев мальчишеский подбородок и, - плавно покачивая бедрами, - идёт в центр залы. Ловит на себе взгляд прищуренных синих глаз, усмехается. Тарталья усмехается в такт. И, не предупреждая, наводит на нее лук с лазурной звёздочкой элементальной стрелы. Готов спустить ее в любой момент, но отчего-то ждёт. - Я, - лёгким тоном говорит Тарталья, и Янь Фей вскидывает тонкие брови, - Чайльд Тарталья. Одинадцатый предвестник Фатуи. И я пришел сюда, чтобы выполнить задание Царицы. Неужели ты думаешь мне помешать? Юрист же игнорирует его, снова поворачивается лицом к центру зала, но продолжает идти дальше. Она слышит плач золотых монет, грудами наваленными по краям круглой арены. Слышит вой душ, эхом отражающийся от витиеватых колонн. В ее груди бьётся раскалённое сердце Ли Юэ, постепенно затухающее в преддверии того, что сломит печать его(ее(их)) контракта. А ей этого только и надо: ей нужны останки великого города, что стоит на камне. Что сам как камень: неприложный, непрощающий, неизменный. Ей нужны обломки и великий пожар. Чтобы вся эта вечная завеса обязанностей вспыхнула, подобно спичке. Янь Фей продолжает идти вперёд, к Экзувии. К мертвой оболочке того самого Бога. Она ждала этого дня не год. Не век. Не тысячелетие. Казалось, она старше этого мира, и весь ее план, длившийся буквально всю ее жизнь, строился вокруг одного момента! И она так близка, что стоит на самой грани. Экзувия смотрела на нее тем же взглядом, каким смотрел неугомонный малец позади, но Янь Фей плевать на это хотела. Все, что ее волновало - совсем незаметный поддон в постаменте, выстроенный таким образом, чтобы все думали, будто это лишь ступень на пути величия Моракса. На пути к его священному телу. Тарталья больше не говорил. Он опустил лук, когда фигура перед ним рухнула на колени и подобрала под себя точёные ноги. Змеиные глаза вспыхнули лазуритом, и в окружающем полумраке пронеслась яркая волна золотистого света, стоило Янь Фей протянуть вперёд свои руки. Вперёд, к куску пергамента, преследующего ее в кошмарах. Ее контракт, не позволяющий ей свободно дышать, сомкнувшись удавкой на тонкой девичьей шее. То, что сделало ее такой. То, что не давало расправить обрубленные крылья. - Что это? - воскликнул Тарталья, и снова навёл на Янь Фей лук. Он уже ни капли не веселится. На его глазах Янь Фей снова поднимается и осторожно подступает ближе к чешуйчатому телу Бога. - Не приближайся! - кричит Чайльд, и отводит лук в сторону, отпуская тетиву: стрела проносится мимо, но ощутимо близко к голове, и разбивается градом о барьер. - Ты так наивен, - поворачивает Янь Фей к нему свое безразличное лицо и на секунду в ее глазах вспыхивают искры. У Тартальи острое зрение: он видит, как чешуя дальше расходится по ее лицу, и непонимающе взмахом руки испаряет лук в воздухе. - Но я должна поблагодарить тебя. Ты сделал шаг к моей свободе. Это не я привела тебя в эту палату - ты сам неплохо постарался. У Янь Фей пустые змеиные глаза. Янь Фей улыбается и кланяется Экзувии. Только он, великий Моракс, сковавший ее цепью, знает, как эту цепь разорвать. Только он знает секрет зелёного пламени. И только он может освободить ее от многолетного плена. Как жаль, что заветная свобода пылает на разрушенных хаосом остатках того, что ей надо было защитить любой ценой. Янь Фей чувствует, как понемногу крошится ее сердце. И она вместе с кусочком нетлеющих письмен исчезает, оставив после себя только дым и копоть на месте, где она стояла. Прирученный, посаженный на цепь одомашненный огненный демон - не иначе.