Последний цвет жизни — черный

Монаоки взяла Куроо за руку. *Может я слишком многое себе позволяю?* Но не отпустила. В противоположную сторону шло много людей, из-за чего они реально могли бы разделиться. Мимо нее кто-то прошел, задев ее плечо, отчего она остановилась. Монаоки крепче сжала свою руку, ведь та начала дрожать. За пару секунд она ощутила все возможное: на секунду сердце остановилось, потом начало очень быстро биться, дыхание перехватило, было сложно делать вздохи. Ноги стали ватными, отчего она упала на колени посреди дороги. Она перестала слышать шум вокруг. Лишь приглушённые крики ее имени от Куроо. — Нао-чан! – он продолжал слегка трясти ее за плечи. Монаоки крепко сжала свою футболку у сердца. Вокруг уже собралось несколько людей, спрашивая о ее состоянии. — А, ничего такого. У нее всегда были проблемы с сердцем, можете не беспокоиться, – улыбнулся Куроо, намекая уйти им быстрее. Тетсуро посмотрел на светофор. Время пешехода уже заканчивалось. Он обратно посмотрел на Сайте и застыл. На ее глазах стали наворачиваться слезы. Они продолжали течь без остановки. Куроо не понимал, что делать. И вообще, что происходит? Впервые он видел, как она плачет по-настоящему. И впервые она показала столько эмоций за все время. Он медленно отпустил ее плечи, которые держал все это время. — Нао-чан.. Она протёрла слезы. Неожиданно Монаоки вскочила и обернулась назад. — Нао.. Она побежала в ту сторону, откуда они пришли, а Куроо с опозданием пошел за ней. Остановившись посреди тропы, она начала оглядываться по сторонам. — Эй, где ты! – отчаянно крикнула она. Никто не отозвался. Продолжая оглядываться, она лишь встречалась с непонятными взглядами людей. Она не заметила нужного человека и продолжила стоять на одном месте. — Нао-чан, блин. Куроо добежал до Монаоки, взволнованно смотря на нее. Ведь ее глаза до сих пор были на мокром месте. — Куроо-кун, я встретила его... — Встретила? О чем ты сейчас? — Я встретила его. Наконец... Она с облегчением вздохнула и улыбнулась. — Теперь... я смогу умереть, – она начала смеяться. Люди вокруг посчитали ее сумасшедшей и обходили стороной. Куроо все молчал и стоял, смотря на нее, не показывая эмоций. Он примерно понял, что произошло, но не стал что-либо говорить. — Куроо-кун, можешь проверить? Вестник Смерти... я встретила его. Понимаешь? – она продолжала смеяться и плакать одновременно, – Вестника Смерти... я так долго ждала этого... — ... — Куроо-кун, почему молчишь? Ты не рад? – она перестала смеяться и посмотрела на него. — ... — А, так ты считаешь меня сумасшедшей... В любом случае, моя мечта осуществилась. Хорошо, даже? – слезы тоже перестали лить. Она продолжила стоять на месте. — Но я его упустила... Хочу встретится с ним, – улыбка с лица тоже исчезла, – Теперь... я же могу вздохнуть спокойно, даже? Ведь в 3 ближайших жизнях я умру. Мне не придется больше перерождаться... Я действительно умру... — ... Нао-чан, пойдем домой. Он взял пакеты с продуктами и ее одеждой, что стояли на земле. Он ждал, пока она отреагирует на его слова. — Куроо-кун, Вестник Смерти знал, что я из проклятой семьи. Значит, он специально дал о себе знать? — Давай завтра это обсудим, пойдем. — Но я должна с ним встретиться. — Сделаешь это потом. — ... Да, ты прав. **** Монаоки с Куроо уже почти дошли до своих домов. Всю дорогу они молчали. Нао смотрела вниз, а Тетсуро смотрел вперед, время от времени поглядывая на нее. — Извини за недавнее, – прервала тишину Сайто. — ... Тебе не за что извиняться. — Я не хотела, чтобы ты видел эту мою сторону. — Говорю же, все хорошо. Ты точно уверена, что это был Вестник Смерти? — Да. Моя мама рассказывала, что ты сразу можешь понять, что это Вестник Смерти. Ошибки быть не может. — Вот как. Тогда... что ты сейчас будешь делать? — Думаю, попробую найти его, но... Мне кажется, что он и есть тот человек в черном. — Тот, что следил за тобой? — Угум. Я не видела этого сталкера всю дорогу. — Так ты же на свою обувь смотрела. — ... Я не чувствовала, что за нами следят. — А, вот как. Но я думаю, что мы обязательно встретимся. Он не может упустить шанс встретиться с тобой, я считаю. — Все зависит от его характера. — А что ты сделаешь, когда вы встретитесь? — Хочу узнать о Последнем Конце и Асмодее. Не факт, что ему известно что-то, но думаю лучше будет узнать. — Согласен. Они дошли до своих до своей улицы. — Так, здесь мы расходимся, – Куроо вернул ей пакеты, – Не смей совершать суицид от счастья. — Я не настолько безнадежна. Тем более у меня есть незавершённые дела. — И то верно. А, ты собираешься о себе кому-то рассказать? — ... Надо подумать. Хочу рассказать Юне. — Она ведь лучшая подруга "Монаоки"? Стоит ли? — Она и так начинает что-то подозревать. Тем более мне не хочется постоянно притворяться перед ней. — Я тоже заметил. Но должен признать, она актриса достойная. — Даже если Юна перестала мне доверять, она соврала твоей маме, защищая меня. — Значит, она до сих пор надеется на что-то. Когда планируешь рассказать? — Зависит от нее. Иногда я начинаю сомневаться в ее искренности, поэтому посмотрим. — Да, согласен. В общем, я пошел. — Да, до завтра. Попрощавшись Куроо ушел в нужную ему сторону. — Нао-тян? – она услышали женский голос недалеко от себя. Монаоки повернулась на голос. — О, мама, – улыбнулась Монаоки, – На ночную прогулку собралась? — Да. Чего ты так поздно? А это..? – миссис Сайто посмотрела на уходящего Куроо. — Это мой друг со школы, Куроо Тетсуро. — О, вот как. Раньше ты боялась с парнями заводить диалоги. Что-то случилось, да? — Да нет, он просто хороший человек. — Это хорошо. Моя Нао-тян растет, – она указательным пальцем утерла придуманную слезу, – Тогда иди домой, твой папа как раз приготовила твои любимые пирожные. — Ладно, я пошла. Она поцеловала маму в щеку и пошла домой. **** На следующий день Монаоки решила не идти в школу. Пусть она уже приняла тот факт, что скоро закончатся ее мучения, но ей все же нужно было побыть одной. Родители без особых возражений разрешили ей остаться дома. Они до сих пор переживали о ее состоянии, ведь из комы она вышла меньше месяца назад. Монаоки считала, что "настоящая" Монаоки действительно глупая. В то время как ее окружали такие добрые родители и друзья, она продолжала думать о каком-то парне, боясь с ним говорить. — Ненавижу таких людей, как ты, Монаоки, – говорит она себе. После завтрака она продолжала думать о произошедшем. Сайто зашла в свою комнату и плюхнулась на кровать, взглядом проделывая дыру в потолке. *Я встретилась с Вестником Смерти... Но этого недостаточно. Мне нужно узнать больше о мононоке и Последнем Конце, если я хочу спасти свой род*. Она, конечно, не считала, что обязана их спасать. Но это было для нее, как долг. Монаоки не знает, считали ли так ее предки. По правде говоря, она даже не может сказать, что прожила много жизней по сравнению с остальными, так как неизвестно, сколько прожили остальные. *В этом проклятии слишком много неизвестного...* — Ах, у меня ведь была младшая сестра. Она вспомнила свою младшую сестру из первой жизни. И их глупое обещание "не забывать друг о друге". Сейчас Сайто даже не знает, жива она или нет, помнит ли она ее или нет. Да и какой в этом смысл? — Как ее звали... Она уже не помнит ее имени. — А какое было мое настоящее имя... Монаоки не помнит своего имени. Но это уже не имеет значения, она забыла свое настоящее имя ещё в 43 жизни. *... Пусть Куроо-кун и увидел меня такой, он не опасается меня... Действительно странный человек. Да ещё и в симпатии признался после моей истории... О чем он только думает?* Она легла на бок, обняв рядом лежащую подушку. — Он такой странный. *Ну, думаю мне это нравится в нем. Он быстро понимает, что к чему*. Монаоки все равно не уверена, поверил ли он ей или нет. Даже если поверил, то до конца ли? А что, если он посчитал, что лучше избежать дружбы с ней? Монаоки встряхнула голову, отгоняя эти глупые мысли и сосредоточилась на проклятой семье, вспоминая известную ей информацию, которую она собирала в течение долгого времени. Сначала расположение семьи: в прошлых жизнях Монаоки искала хоть какие-то зацепки местонахождения ее семьи. В каком они мире, в какой эпохе и даже в какой она родилась сама. На самом деле, все это было неизвестно никому. От своей матери она узнала, что они живут в горной местности, но вокруг все покрыто туманом, запутывающим всех, кто попытается приблизиться. –Первая жизнь– — Мам, а почему мы должны так жить? Младшенькая лежала на коленях у мамы, смотря на свою старшую сестру, которая читала книгу. — О, интересно, кто-то смог сбежать отсюда? – вмешалась старшая. — Было бы хорошо, – вздохнула мать и посмотрела на потолок, – На самом деле, были попытки сбежать отсюда. Но все безуспешно. Они словно бегали кругами: убегали в одну сторону, а возвращались с другой. — А тогда как ты встретилась с папой? – старшей было интересно слушать мамины истории, – Папа ведь был обычным человеком из деревни недалеко. — Это он тебе сказал? Да, так и есть. Это необязательно должен быть житель той деревни. Неважно, богат он или беден, на комом языке говорит, какого возраста. Говорили, что соседняя деревня в указанное время в указанное место жертвует человеком определенного пола. — Ого, а это как?? — Ну, – задумалась она, поглаживая по голове младшую, – Все это слишком сложно. Ваш папа говорил, что он жил в немаленькой деревне. Им сообщили, что нужна жертва мужского пола. Его одевали в специальное одеяние и отправили в сторону тумана. Так он попал сюда. — То есть папа не хотел быть с тобой... Поэтому он убил себя, когда ты нас родила? – спросила лежащая на коленях девочка с грустным голосом. — ... — Не надо спрашивать такие вещи, дурочка. Главное, что у нас есть мама! А папа... он тоже не виноват. Даже, мама? — ... У него тоже была своя семья. Когда я его попросила рассказать мне о себе, он не смог ничего сказать. — Он не хотел? Видимо, ему было грустно... — Он не то что не хотел, скорее не мог. Что-то запрещало ему рассказывать о себе. Нам, проклятой семье, неизвестно ничего об окружающем мире и цивилизации. Вы ведь помните наш урок? — Конечно! Так как мы отделены от мира и людей, проклятая семья перестала даже следить за временем. — Мы ведь не знаем, сколько живём в этом мире. Разве это нормально? – вскочила с колен младшая, – В каком мире мы живём и когда. Мало того, что мы прокляты, так ещё и живём в постоянном неведении. — Ты единственная, кто постоянно думает об этом, – фыркнула старшая, – Ты ведь и сама понимаешь, что нам не суждено избежать этого. Так просто прими судьбу. — Все, хватит. Вы ведь все ещё дети, не надо говорить такие вещи, – начала кашлять мать, – Вы... я не хочу, чтобы вы страдали, но мы все безнадежны перед этим проклятием. — Мам, тогда у меня вопрос, – старшая показала свою страницу одной книги, которую она держала в руках, – Почему наши предки продолжали делать все, как в проклятии? Ну, разве нельзя было родить 3 ребенка, а не 2? Или как-то так. — Ты задаешь эти вопросы ещё в детском возрасте? – улыбнулась мать, – Неизвестная сила заставляет подчиняться нам и остальным. Как бы ты не пытался сопротивляться, у тебя не получится. Как-то ваш отец сказал, что не приблизится ко мне даже. Но уже на следующий день пришел, забыв о вчерашних словах, будто и не говорил их. И тут я окончательно поняла, что мы являемся лишь очередными марионетками в этом бессмысленном театре. Нет смысла противиться судьбе. __________________________Монаоки взяла Куроо за руку. *Может я слишком многое себе позволяю?* Но не отпустила. В противоположную сторону шло много людей, из-за чего они реально могли бы разделиться. Мимо нее кто-то прошел, задев ее плечо, отчего она остановилась. Монаоки крепче сжала свою руку, ведь та начала дрожать. За пару секунд она ощутила все возможное: на секунду сердце остановилось, потом начало очень быстро биться, дыхание перехватило, было сложно делать вздохи. Ноги стали ватными, отчего она упала на колени по среди дороги. Она перестала слышать шум вокруг. Лишь приглушённые крики ее имени от Куроо. — Нао-чан! – он продолжал слегка трясти ее за плечи. Монаоки крепко сжала свою футболку у сердца. Вокруг уже собралось несколько людей, спрашивая о ее состоянии. — А, ничего такого. У нее всегда были проблемы с сердцем, можете не беспокоиться, – улыбнулся Куроо, намекая уйти им быстрее. Тетсуро посмотрел на светофор. Время пешехода уже заканчивалось. Он обратно посмотрел на Сайте и застыл. На ее глазах стали наворачиваться слезы. Они продолжали течь без остановки. Куроо не понимал, что делать. И вообще, что происходит? Впервые он видел, как она плачет по-настоящему. И впервые она показала столько эмоций за все время. Он медленно отпустил ее плечи, которые держал все это время. — Нао-чан.. Она протёрла слезы. Неожиданно Монаоки вскочила и обернулась назад. — Нао.. Она побежала в ту сторону, откуда они пришли, а Куроо с опозданием пошел за ней. Остановившись посреди тропы, она начала оглядываться по сторонам. — Эй, где ты! – отчаянно крикнула она. Никто не отозвался. Продолжая оглядываться, она лишь встречалась с непонятными взглядами людей. Она не заметила нужного человека и продолжила стоять на одном месте. — Нао-чан, блин. Куроо добежал до Монаоки, взволнованно смотря на нее. Ведь ее глаза до сих пор были на мокром месте. — Куроо-кун, я встретила его... — Встретила? О чем ты сейчас? — Я встретила его. Наконец... Она с облегчением вздохнула и улыбнулась. — Теперь... я смогу умереть, – она начала смеяться. Люди вокруг посчитали ее сумасшедшей и обходили стороной. Куроо все молчал и стоял, смотря на нее, не показывая эмоций. Он примерно понял, что произошло, но не стал что-либо говорить. — Куроо-кун, можешь проверить? Вестник Смерти... я встретила его. Понимаешь? – она продолжала смеяться и плакать одновременно, – Вестника Смерти... я так долго ждала этого... — ... — Куроо-кун, почему молчишь? Ты не рад? – она перестала смеяться и посмотрела на него. — ... — А, так ты считаешь меня сумасшедшей... В любом случае, моя мечта осуществилась. Хорошо, даже? – слезы тоже перестали лить. Она продолжила стоять на месте. — Но я его упустила... Хочу встретится с ним, – улыбка с лица тоже исчезла, – Теперь... я же могу вздохнуть спокойно, даже? Ведь в 3 ближайших жизнях я умру. Мне не придется больше перерождаться... Я действительно умру... — ... Нао-чан, пойдем домой. Он взял пакеты с продуктами и ее одеждой, что стояли на земле. Он ждал, пока она отреагирует на его слова. — Куроо-кун, Вестник Смерти знал, что я из проклятой семьи. Значит, он специально дал о себе знать? — Давай завтра это обсудим, пойдем. — Но я должна с ним встретиться. — Сделаешь это потом. — ... Да, ты прав. **** Монаоки с Куроо уже почти дошли до своих домов. Всю дорогу они молчали. Нао смотрела вниз, а Тетсуро смотрел вперед, время от времени поглядывая на нее. — Извини за недавнее, – прервала тишину Сайто. — ... Тебе не за что извиняться. — Я не хотела, чтобы ты видел эту мою сторону. — Говорю же, все хорошо. Ты точно уверена, что это был Вестник Смерти? — Да. Моя мама рассказывала, что ты сразу можешь понять, что это Вестник Смерти. Ошибки быть не может. — Вот как. Тогда... что ты сейчас будешь делать? — Думаю, попробую найти его, но... Мне кажется, что он и есть тот человек в черном. — Тот, что следил за тобой? — Угум. Я не видела этого сталкера всю дорогу. — Так ты же на свою обувь смотрела. — ... Я не чувствовала, что за нами следят. — А, вот как. Но я думаю,что мы обязательно встретимся. Он не может упустить шанс встретиться с тобой, я считаю. — Все зависит от его характера. — А что ты сделаешь, когда вы встретитесь? — Хочу узнать о Последнем Конце и Асмодее. Не факт, что ему известно что-то, но думаю лучше будет узнать. — Согласен. Они дошли до своих до своей улицы. — Так, здесь мы расходимся, – Куроо вернул ей пакеты, – Не смей совершать суицид от счастья. — Я не настолько безнадежна. Тем более у меня есть незавершённые дела. — И то верно. А, ты собираешься о себе кому-то рассказать? — ... Надо подумать. Хочу рассказать Юне. — Она ведь лучшая подруга "Монаоки"? Стоит ли? — Она и так начинает что-то подозревать. Тем более мне не хочется постоянно притворяться перед ней. — Я тоже заметил. Но должен признать, она актриса достойная. — Даже если Юна перестала мне доверять, она соврала твоей маме, защищая меня. — Значит, она до сих пор надеется на что-то. Когда планируешь рассказать? — Зависит от нее. Иногда я начинаю сомневаться в ее искренности, поэтому посмотрим. — Да, согласен. В общем, я пошел. — Да, до завтра. Попрощавшись Куроо ушел в нужную ему сторону. — Нао-тян? – она услышали женский голос недалеко от себя. Монаоки повернулась на голос. — О, мама, – улыбнулась Монаоки, – На ночную прогулку собралась? — Да. Чего ты так поздно? А это..? – миссис Сайто посмотрела на уходящего Куроо. — Это мой друг со школы, Куроо Тетсуро. — О, вот как. Раньше ты боялась с парнями заводить диалоги. Что-то случилось, да? — Да нет, он просто хороший человек. — Это хорошо. Моя Нао-тян растет, – она указательным пальцем утерла придуманную слезу, – Тогда иди домой, твой папа как раз приготовила твои любимые пирожные. — Ладно, я пошла. Она поцеловала маму в щеку и пошла домой. **** На следующий день Монаоки решила не идти в школу. Пусть она уже приняла тот факт, что скоро закончатся ее мучения, но ей все же нужно было побыть одной. Родители без особых возражений разрешили ей остаться дома. Они до сих пор переживали о ее состоянии, ведь из комы она вышла меньше месяца назад. Монаоки считала, что "настоящая" Монаоки действительно глупая. В то время как ее окружали такие добрые родители и друзья, она продолжала думать о каком-то парне, боясь с ним говорить. — Ненавижу таких людей, как ты, Монаоки, – говорит она себе. После завтрака она продолжала думать о произошедшем. Сайто зашла в свою комнату и плюхнулась на кровать, взглядом проделывая дыру в потолке. *Я встретилась с Вестником Смерти... Но этого недостаточно. Мне нужно узнать больше о мононоке и Последнем Конце, если я хочу спасти свой род*. Она, конечно, не считала, что обязана их спасать. Но это было для нее, как долг. Монаоки не знает, считали ли так ее предки. По правде говоря, она даже не может сказать, что прожила много жизней по сравнению с остальными, так как неизвестно, сколько прожили остальные. *В этом проклятии слишком много неизвестного...* — Ах, у меня ведь была младшая сестра. Она вспомнила свою младшую сестру из первой жизни. И их глупое обещание "не забывать друг о друге". Сейчас Сайто даже не знает, жива она или нет, помнит ли она ее или нет. Да и какой в этом смысл? — Как ее звали... Она уже не помнит ее имени. — А какое было мое настоящее имя... Монаоки не помнит своего имени. Но это уже не имеет значения, она забыла свое настоящее имя ещё в 43 жизни. *... Пусть Куроо-кун и увидел меня такой, он не опасается меня... Действительно странный человек. Да ещё и в симпатии признался после моей истории... О чем он только думает?* Она легла на бок, обняв рядом лежащую подушку. — Он такой странный. *Ну, думаю мне это нравится в нем. Он быстро понимает, что к чему*. Монаоки все равно не уверена, поверил ли он ей или нет. Даже если поверил, то до конца ли? А что, если он посчитал, что лучше избежать дружбы с ней? Монаоки встряхнула голову, отгоняя эти глупые мысли и сосредоточилась на проклятой семье, вспоминая известную ей информацию, которую она собирала в течение долгого времени. Сначала расположение семьи: в прошлых жизнях Монаоки искала хоть какие-то зацепки местонахождения ее семьи. В каком они мире, в какой эпохе и даже в какой она родилась сама. На самом деле, все это было неизвестно никому. От своей матери она узнала, что они живут в горной местности, но вокруг все покрыто туманом, запутывающим всех, кто попытается приблизиться. –Первая жизнь– — Мам, а почему мы должны так жить? Младшенькая лежала на коленях у мамы, смотря на свою старшую сестру, которая читала книгу. — О, интересно, кто-то смог сбежать отсюда? – вмешалась старшая. — Было бы хорошо, – вздохнула мать и посмотрела на потолок, – На самом деле, были попытки сбежать отсюда. Но все безуспешно. Они словно бегали кругами: убегали в одну сторону, а возвращались с другой. — А тогда как ты встретилась с папой? – старшей было интересно слушать мамины истории, – Папа ведь был обычным человеком из деревни недалеко. — Это он тебе сказал? Да, так и есть. Это необязательно должен быть житель той деревни. Неважно, богат он или беден, на комом языке говорит, какого возраста. Говорили, что соседняя деревня в указанное время в указанное место жертвует человеком определенного пола. — Ого, а это как?? — Ну, – задумалась она, поглаживая по голове младшую, – Все это слишком сложно. Ваш папа говорил, что он жив в немаленькой деревне. Им сообщили, что нужна жертва мужского пола. Его одевали в специальное одеяние и отправили в сторону тумана. Так он попал сюда. — То есть папа не хотел быть с тобой... Поэтому он убил себя, когда ты нас родила? – спросила лежащая на коленях девочка с грустным голосом. — ... — Не надо спрашивать такие вещи, дурочка. Главное, что у нас есть мама! А папа... он тоже не виноват. Даже, мама? — ... У него тоже была своя семья. Когда я его попросила рассказать мне о себе, он не смог ничего сказать. — Он не хотел? Видимо, ему было грустно... — Он не то что не хотел, скорее не мог. Что-то запрещало ему рассказывать о себе. Нам, проклятой семье, неизвестно ничего об окружающем мире и цивилизации. Вы ведь помните наш урок? — Конечно! Так как мы отделены от мира и людей, проклятая семья перестала даже следить за временем. — Мы ведь не знаем, сколько живём в этом мире. Разве это нормально? – вскочила с колен младшая, – В каком мире мы живём и когда. Мало того, что мы прокляты, так ещё и живём в постоянном неведении. — Ты единственная, кто постоянно думает об этом, – фыркнула старшая, – Ты ведь и сама понимаешь, что нам не суждено избежать этого. Так просто прими судьбу. — Все, хватит. Вы ведь все ещё дети, не надо говорить такие вещи, – начала кашлять мать, – Вы... я не хочу, чтобы вы страдали, но мы все безнадежны перед этим проклятием. — Мам, тогда у меня вопрос, – старшая показала свою страницу одной книги, которую она держала в руках, – Почему наши предки продолжали делать все, как в проклятии? Ну, разве нельзя было родить 3 ребенка, а не 2? Или как-то так. — Ты задаешь эти вопросы ещё в детском возрасте? – улыбнулась мать, – Неизвестная сила заставляет подчиняться нам и остальным. Как бы ты не пытался сопротивляться, у тебя не получится. Как-то ваш отец сказал, что не приблизится ко мне даже. Но уже на следующий день пришел, забыв о вчерашних словах, будто и не говорил их. И тут я окончательно поняла, что мы являемся лишь очередными марионетками в этом бессмысленном театре. Нет смысла противиться судьбе. __________________________