Последний цвет жизни — черный

— Я Последний Конец. Я могу снять твое проклятие. — ... — Ты? Куроо был крайне удивлен, а Монаоки молчала. Она встала с песка и отряхнулась. — Да что ты такое говоришь? Ты хоть понимаешь? — Угум. Монаоки разозлилась, но пыталась себя сдержать. — Без понятия, откуда ты о нем знаешь, но не смей так шутить. — Я не шучу. — Думаешь я поверю, что Последний Конец, которого так долго искал мой род, будет стоять прямо передо мной?! Она глубоко вздохнула. — Ну, я бы тоже не поверил.. — С чего бы мне верить тебе тогда? Никто даже не был уверен, что он существует. А ты заявляешь, что ты и есть он? И как я, черт возьми, должна на это реагировать?! — Нао-чан, успокойся. Куроо впервые видел Монаоки злой. Он прекрасно понимает, почему она злиться, но сейчас лучше разобраться во всем. — Эй, Кенма, – обратился Куроо к нему, – Ты и правда Последний Конец? Парень кивнул. Куроо доверял ему, так что знает, что он не соврет. — ... Но это не то, что можно доказать. — Тогда... Монаоки пыталась привести в порядок свои мысли. — Ты сказал "Вот ты где". И что это значит? Знал ли Последний конец, что она перерожденная, как это знал Вестник Смерти? — Резкая боль, которую ты почувствовала - это было проклятие, которое меня звало. — Тогда... что я тебя искала... Это ты проклятию говорил? — Типо того. — ... Монаоки не знает, что делать. Почему Последний Конец появился здесь? — Значит... ты можешь снять проклятие? Вот так запросто? Многолетние мучения проклятой семьи можно остановить за минуту? Сайто теперь кажется, что она напрасно прожила эти 100 жизней. Все эти мучения были бессмысленны? * Хах, вовремя же я осознала...* Они действительно были бессмысленные. Монаоки не смогла исполнить ни одну мечту, но успела пройти через ад. Если снять проклятие, все это не будет иметь значение? Появившаяся недавно воля к жизни исчезла. Монаоки так и не смогла осознать реальность за все это время. Ее желание отомстить тоже было бессмысленным? Люди, которые не знают, что такое цивилизация, должны вот так вот запросто пойти в реальной мир? *Для чего я вообще жила?* Проклятая семья страдала многие годы, страдала, страдала, страдала, страдала, и вот страдания закончатся. Разве они не будут счастливы? Но даже так... чувство неполноценности будет преследовать их, чувство несправедливости, пустота на душе. Разве это можно назвать жизнью? — Вот так запросто... — Ты хочешь снять проклятие? Монаоки посмотрела парня. Кенма может показаться холодным, но ему просто сложно разговаривать с людьми. Ей даже показалось, что он немного волнуется. — Ты... правда можешь его снять? — Да. — Просто... снять? — Есть лишь три условия. — Условия? — Угум. — ... Какие? Даже так... Не слишком ли это легко? Всего лишь три условия? — Может пойдем в другое место? – предложил Куроо. — Хорошо. **** *И что это за напряжённая атмосфера?* - подумала Юна. Они все сидели в комнате Монаоки. Не имеет значения, почему именно эта комната. Куроо и Монаоки просто шли, а Кенма за ними. И Юна, которая сидела на улице. Юна увидела с ними какого-то неизвестного пацана и решила присоединиться. Почему бы и нет? Родители Монаоки спали крепко, поэтому это было удачное место для обсуждения данной темы. — В общем, – Монаоки сидела краю кровати, сквестив ноги, – Сначала мне стоит извиниться перед тобой. Прости, что сорвалась на тебя, – она слегка поклонилась. — Ничего такого. Условия были.. — Но перед этим, – перебила, – Можешь рассказать о себе, как о Последнем Конце? Монаоки украдкой посмотрела на Куроо. Ей показалось, раз он был его давним другом, то ему должно быть тяжело. Неизвестно, всегда ли Кенма являлся им, или недавно стал. Если всегда, то он скрывал это от Куроо, хотя на самом деле раскрывать себя у него причин и не было. Но в то же время это означает, что Тетсуро никогда не знал своего друга до конца. Тетсуро сидел, не показывая эмоций. Возможно, он скрывает их, потому что знает, что для Монаоки это очень важно. На самом деле Сайто была безразлична история Козуме, но если от этого Куроо станет легче, она готова его послушать. — Ну, тут нет ничего особенного. Самого детства мне слышался чей-то голос. Он говорил о том что, когда-то я встречу человека которого должен буду спасти. Он не говорил ничего конкретного, да и я воспринимал это уже как норму. — Какой был голос? – спросила Монаоки. — Голос... Не знаю, я не смог его запомнить. — И ты никому об этом не говорил? — Я не считал это чем-то важным. Точнее этот голос сказал воспринимать это как должное. — Вот как. — Он говорил, что я Последний Конец. Потом ещё и какая-то история про проклятую семью. — Тогда скажи, почувствовал ли ты что-то, когда мы вчера столкнулись? – спросил Куроо. Кенма посмотрел на него, а потом задумчиво вниз. — Нет. Проклятие откликнулось лишь недавно. Видимо, что-то подтолкнуло его к этому. — Что-то? – задумалась Монаоки, вспоминая, что было до этого. — Но, ещё одна неясная вещь.. — Какая? — Куро, – посмотрел на Тетсуро, – Когда я с тобой, я перестаю слышать этот голос. Ты знаешь причину? — Из-за меня? – удивился Куроо, – Разве такое возможно? И что же это значит... — Куро, скажи, как ты подружился с Сайто? — Как? Ну, насколько помню, просто пошел за ней. А что? — Ты первый все это начал? — Ну, да. Объясни уже, что такое? — Ты не знаешь... Тогда давайте сначала снимем проклятие. *Он редко что скрывал от меня* - Куроо знает своего друга с детства, и поэтому сложно поверить, что все это время он скрывал такое. Даже если так, то зачем сейчас эти недомолвки? *Стоит ли считать это простой заинтересованностью?* — Те три условия, какие они? — спросила Монаоки. Козуме посмотрел на Юну, которая глазеет на них и ничего не понимает. — Ты Вестник Смерти? — Чего смерти? — Понятно, – он посмотрел на Монаоки, – Ты встретилась с Вестником Смерти? — Он тоже нужен? — Для перерождающегося это должна быть последняя жизнь. Поэтому ты должна либо исполнить мечту, либо встретить Вестника Смерти. — Я встречалась с ним, он сказал, что эта жизнь последняя для меня. — Тогда скажи, ты на самом деле хочешь спасти свой род? Монаоки кивнула. Условия для снятия проклятия казались такими простыми, что это даже настораживало. Видимо, чтобы снять проклятие, нужно сильное желание. А таковое у Сайто имеется. — На самом деле я не помню какой была моя настоящая семья, но я все равно знаю, что мне надо их спасти. — Ты не помнишь их? Тогда сколько ты прожила? *Так он не видит* - поняла Монаоки. Кенма не может увидеть ее количество прожитых жизней, как Ойкава. — Ну, достаточно много, чтобы их забыть. — Понятно. *Когда он чем-то увлечен, но его стеснительность тут же исчезает, а сейчас он увлечен рассказом. Это даже мило* — И последнее. Ты должна знать свое имя. — Имя? Это было немного неожиданно. Она ожидала, что последнее будет самым сложным. — "Монаоки Сайто"? *У меня было больше 100 имен, но я помню всех их* — Не совсем. Мне нужно именно "твое имя". — "Мое"? А, вот как... Точно, именно это имя Монаоки не помнит, но она и не пыталась вспомнить. Ведь ей казалось, что оно бесполезно. Ведь та одна жизнь принадлежала этим сотням. *Может я вспомню, если постараюсь* — Хорошо, спасибо тебе, Козуме-сан. Он встал и направился к выходу. — Когда вспомнишь, позови меня через Куро. — Да, так и сделаю. *Что-то мне подсказывает, что позову я его нескоро* Монаоки смотрела в окно. Уже начинало светлеть. Комнату постепенно наполнял солнечный свет. *Прошло так много времени?* Сайто вспоминала о первой жизни. Она не помнит как выглядят ее мама с сестрой, но знает, как звучат их голоса. Она помнит даже то, о чем они говорили. Тем не менее, Монаоки не может вспомнить, как они произносили ее имя. Воспоминания размыты именно на этом месте. *Можно ли сказать, что я потеряла себя?* В том, что она забыла имя, Монаоки винит себя. Ей стоило ещё тогда понять, что воспоминания первой жизни принадлежат именно ей. Она родилась и прожила свою жизнь в своей семье. Можно ли было терять все это так? — ... Как быть. Лишь потому что Монаоки не может вспомнить свое имя, проклятие не спадет. От этого она чувствовала ещё больший груз. Она встала с кровати. Решив проветриться, Сайто вышла из номера. На улице было прохладно, но дул чистый приятный воздух. Она пошла к пляжу, так как ветер там немного сильнее. Здесь никого не было, казалось, что можно забыть о всех своих проблемах, пока ты тут. Нет, всё-таки один человек здесь был. — Куроо-кун, ты тоже здесь. — О, Нао-чан. Куроо лежал на песке, поэтому Монаоки не сразу его заметила. Увидев ее, он сел и отряхнулся. — Не спится? – Монаоки села рядом с ним. — Поспал два-три часика, больше не хочется. — Вот как. — А ты? — Я думала над тем, что сказал Козуме-сан. — "Козуме-сан"? Звучит как-то официально. Он ведь младше тебя. — Тем не менее он Последний Конец. — И как? Вспомнила? — ... Нет. Если подумать, то даже тогда я не придавала значение своему имени. Как-то мама говорила мне, чтобы я никогда не забывала свое настоящее имя. Но даже тогда я решила, что оно мне вовсе не нужно, ведь я перерожусь кем-то другим... Теперь чувствую себя настоящей дурой. — Ты ведь не знала, так что не стоит себя винить. — Куроо-кун, скажи. Что мне делать, если я так и не вспомню? Я встретила его, но какой в этом смысл, если я не была готова. Мой род продолжит страдать, если я не смогу вспомнить. Куроо замолчал. Монаоки впервые спрашивает у него, что делать. Обычно Сайто, которая многое пережила, всегда знала как поступить в различных ситуациях. Но даже так, сейчас она столкнулась с большой проблемой, с которой не сможет справиться. Монаоки не ждала от него ответа, поэтому тоже замолчала. В какой-то степени Куроо чувствовал себя виноватым за то, что не может ей ответить, ведь эта ситуация, преграды которой Монаоки придется преодолеть самой. — Куроо-кун, прости меня. — А? За что? — Ну... за всякое. Я втянула тебя во всю эту путаницу, и теперь обычной школьной жизни тебе не видать. — Не надо за это извиняться. — И все же я не могу не чувствовать себя виноватой... Куроо-кун, на самом деле, больше чем снять проклятие, я хочу убить Асмодея. — Разве возможно убить такое сильное создание? — Не знаю, но как бы то ни было, я уверена, что он не так силен, как раньше. Я убью его даже ценой своей жизни. Куроо понимающе кивнул головой и посмотрел вперед. — ≪Глупый человек≫. — А? Монаоки оглянулась. Она услышала совершенно незнакомый ей голос. Но вокруг никого не было. — Что-то случилось? – спросил Куроо. *Он не слышал?* — Этот голос... Скажи, кто ты, – оглянулась Монаоки. Она слышала этот голос не в одном направлении. Казалось, будто он был в ее голове. — Мы одни из сильнейших существ - имя нам Асмодей.