***
— Доём-а! — разносится на весь школьный коридор. По узкому помещению, весело размахивая руками, бежал он: личный лучик солнца он Доёма и его маленький антистресс — Ли Гону. Он перешёл в первый класс средней школы, а его партнёр — во второй. Новый шаг в новую жизнь, как говорили их родители, однако, чем старше они становились, тем больше Доём видел разницу между ними. Как он говорил: «Два совершенно разных существа». С одной стороны, он — Чон Доём. Примерный ученик, отличник и любимец учителей. Вечно опрятный, спокойный, без единого пятнышка на форме. Даже в танцах он предпочитал спокойный и сдержанный вальс, где все движения чётко выставлены и одно неверное уничтожит всю композицию. На другой же чаше этих весов был миниатюрный (действительно маленький по росту) медвежонок Ли Гону. Ещё ни разу его партнёр не видел его в первый день обучения без содранных коленок или растрёпанных волос. А также эта очаровательная улыбка, которая вызывала в сердцах взрослых прилив теплоты. В танцах он обожал горячие ритмы наподобие танго или сальсы. Но всё же, он хотел поменять бальную карьеру на что-то подобное хип-хопу. Мама и отец это одобряли, это радовало. Но Гону никак не мог рассказать эту новость своему партнёру, боялся. Маленький хён запрыгнул на спину Доёма, довольно улыбаясь. Он обожал это делать, даже не думая о том, что таким своим поведением может доставить неудобства своему другу. — Гону, слезь, пожалуйста, — спокойно произносит Доём, но всё же руками решая поддержать парня за бёдра. — Ну уж нет, — капризно произносит Гону, одной рукой взъерошивая чужие волосы. — Вези меня в мой класс, о мой верный конь. Доём лишь тяжело вздыхает, знает, что уже не отвертится от этого маленького проныры. Поэтому, он спокойно идёт в нужном направлении, почти всю дорогу слушая о том, что происходило с его другом всё лето. А Гону не стесняется, рассказывает всё в деталях, не упуская ничего — старается, чтобы его рассказ понравился. Активно жестикулируя руками, он чуть не валится на землю, но вовремя хватается за чужую рубашку. Слышится приглушённый треск ткани, однако никто из парней не придаёт этому значения. Причиной их раздора становится нечто другое. — Ну а потом, — мягко проговаривает Гону, опираясь на двери своего класса, — я говорю такой маме: «У меня больше нет желания тратить время на бальные, хочу заниматься хип-хопом». Прикинь, скандал-то был, однако она согласилась и уже со следующей недели я меняю танцевальную студию. Жизнь налаживается. — Прости, что? — зависает Доём, немного наклоняя голову. — Я тебе говорю, что всё, конец, я больше не буду заниматься бальными танцами, надоело, я …. — То есть вот так, — зло проговаривает Доём. — Ты меня бросаешь вот так просто? — Э, ну ты говоришь, как будто мы парочка. Я бросаю не тебя, а танцы. Мы по прежнему можем быть друзьями, да и учимся мы в одной школе, буде видеться по любому. Почему ты меня не понимаешь? — Нет, Гону, это ты меня не понимаешь, — тонкий палец касается чужой груди, осторожно, чтобы не причинить боли. Доём всегда старался быть мягче, даже когда злился. Ведь это его Гону. Вечно улыбающийся дурашка-барашка. Но в этот раз Доём не может ему простить. Да, он знал, что Гону хочет уйти в другой стиль, однако они планировали вместе покинуть бальные через год, а что теперь? Гону, не спросив его, просто берёт и всё бросает. Спасибо хоть предупреждает, а то вышло бы крайне неловко, придя Доём на очередную тренировку и увидев рядом с собой не привычного маленького хёна, а, к примеру, Соён — девушку с их танцевальной школы, что давно мечтала поменять своего партнёра. Маленькие пальчики обхватывают ладонь, что упирается в него, а взгляд поднимается вверх, на лицо. — Так объясни мне то, чего я не понимаю, Доём. Хватит устраивать сцену. Ты давно знал, что я не намерен всегда быть твоим партнёром, так почему сейчас ты ведёшь себя настолько эмоционально? На тебя это не похоже. -Аргх, Гону… — Доём вдыхает побольше воздуха, после чего выдает короткое. — Нам нужно прекратить общаться. Мы слишком разные, как оказалось. — Смотри не пожалей, — доносится ему в спину, после чего парни расходятся по своим классам. И именно с этого дня они словно забыли о существовании друг друга.***
Время летит очень быстро. Вот уже Доём ученик старшей школы. Как и планировал, про бальные танцы он успешно забыл через год после той ссоры с Гону. Их общение прекратилось, да и спустя пару месяцев Гону перевёлся в другую школу. Почему — никто не знал, однако некоторые его одноклассники говорили, что они переехали по семейным обстоятельствам. Жизнь шла спокойной, размеренной линией. Второй год обучения даётся Доёму легко, поэтому он решается на ещё одну авантюру: он подаёт заявку в агентство. И каково же было его удивление, когда через неделю его пригласили прийти на прослушивание. В этот день, Доём очень сильно нервничал, поэтому несколько раз перепроверял, не забыл ли он текст песни или движения танца. Он старался не есть холодного и горячего. Всё-таки горло нужно было беречь. Хотя, пробовался он на место репера, однако не исключал того, что его возьмут на другую роль в группе. Добрался до места он без происшествий, да и во время прослушивания всё шло отлично. Неудивительно, что через пару дней ему на почту пришло приглашение о заселении в общежитие. Так что да, вот он Чон Доём, школьник, стоит около большого здания где ему предстоит жить ближайшее время и ждёт своего менеджера. Статный мужчина не заставляет себя долго ждать. Приветственно пожав Доёму руку, он забирает его чемодан и проводит на нужный этаж, параллельно объясняя все правила. — И ещё, — уже положив руку на ручку двери, проговаривает он. — На данный момент мы собрали пять человек в группу, но из-за нехватки места тебе придётся делить комнату ещё с двумя. В ближайшее время мы постараемся решить эту проблему. Где спать решишь уже сам, с парнями. Как оказалось, одного из участников группы Доём отлично знал. О, своего любимого партнёра по танцам он не забудет никогда, хотя предпочёл бы, так как маленькая обида всё ещё плескалась внутри парня. Но он не стал скандалить, устраивать разборки. Он спокойно знакомится со всеми, а после, когда менеджер уходит начинается самое интересное — делёжка комнат. — У нас и так много людей, — подаёт голос Чимин. Человек солнечный, улыбчивый, явно лидер команды. — Так что предлагаю заселить Доёма к Гону и Бёнхи. — Я не против, — спокойно подает голос тот самый Бёнхи. — Однако, ему придётся делить кровать с Гону, ведь именно у него она большая, а у меня всего лишь односпальный, узкий диван. — Я отказываюсь спать с этим, этим…. — Прекрати, Гону! — звонкий голос Доёма прерывает бывшего друга. — Мы всё-таки одна группа, нам придётся терпеть общество друг друга месяцами, а если повезёт, то и годами. Не будь таким капризным ребёнком! В тот вечер бывший друг ничего ему не сказал, как и на следующий, и всю неделю. Казалось, что Гону специально, словно не замечает парня, старается с ним не контактировать, а спать ложился уже когда Доём мирно посапывал. Однако у всего есть свой финал? У эти двоих он наступил, когда после празднования того, что группа полностью собрана, уже слегка подвыпившие парни отправились спать. Доём и Гону всё также делили одну комнату, одну кровать и, как следствие, одно одеяло. Правда в этот раз, благодаря алкоголю в крови, их неприязнь отошла на второй план. Гону вновь поёрзал. Доём лежал сзади, тяжело дыша в его шею. Спокойное дыхание обжигало чувствительное место, а тихий голос разрезал тишину. — Почему ты тогда переехал? — И это всё, что ты хочешь у меня спросить спустя столько лет? — саркастично спрашивает Гону, неуклюже поворачиваясь на другой бок, лицом к собеседнику. — Нет, но это именно то, что меня интересует сейчас. Гону присматривается. В темноте почти ничего не видно, однако он уверен в том, что Доём улыбается. Хитро и по-лисьи растягивая свои губы в улыбке. Слышится тяжёлый вздох, после чего приятный голос вновь раздаётся в темноте. — Ты же знаешь, что мой отец долго хотел повышения? И вот ему наконец-то его предложили, правда в другом городе. Времени на раздумье ему не дали. Так что буквально за два дня я бросил всё: школу, танцы, друзей. Спокойно распрощался, а после поехал в другой город, начиная жизнь заново. А ты? Почему ты вдруг решил податься в трейни? Разве это не ты хотел продолжить своё продвижение по лестнице бальных танцев? — А мне стало скучно, — правдиво, словно так и надо, отвечает парень. — Как мы тогда и хотели, я бросил бальные спустя год, ведь…. Там не было тебя. — Ой, — резко прерывает его Гону. — Что за бред ты несёшь? Меня? — Да. И, Гону, сейчас я хочу сказать кое-что важное, то, чего не понимал и не успел сказать тогда. Так что, прошу… Не перерывай меня на данном этапе. Договорились? Кончики пальцев Доёма осторожно касаются предплечья хёна, ведут вниз, очерчивая маленький шрам у сгиба локтя. Он помнит, как его друг умудрился его получить. Они тогда были совсем детьми, решили, что залезть на дерево за белкой отличная идея. Правда маленький Гону не смог удержаться и упал вниз, цепляясь рукой за металлический край урны. Движение пальцев продолжается, дыхание становится более тяжёлым, губы пересыхают. Доём облизывает их, после чего его пальцы переплетаются с чужими. — Каждый раз приходя на тренировки, я понимал, что мне это уже неинтересно. Там нет тебя. Там нет того маленького медвежонка, что улыбался мне, стараясь быть незаменимым партнёром. Я бросил бальные спустя год, как мы и планировали. Однако последние месяцы для меня были пыткой. Я понял одно — меня тянуло не к танцам, а к тебе. Сидя вечерами за учебниками, я понял то, что это была не просто привязанность. Это был нечто сложнее. Это была неуверенная, слабая, детская любовь. — Ты сейчас шутишь? — резко прервал его Гону, но руку свою не убрал. Тепло чужого тела успокаивало, придавало уверенности Доёму. Если вот сейчас Гону ему откажет, то ничего страшного…. Он переживёт. Уже один раз они расставались, второй будет несильно тяжелее. Так думает Доём. Он в это верит, хочет верить. — Я не шучу, — Доём немного приближается. Тёплое дыхание теперь касается губ Гону, обжигая их. — Я в этом убедился, когда увидел тебя. Ты мне нравишься, Гону. Давай будем вместе? — А если я скажу нет? — Тогда я всё пойму, приму и не буду тебе мешать. Однако, я уйду с группы, я…. — Ты шантажируешь меня? — похоже, перебивать своего одногруппника медленно входит в привычку маленького хёна. Доём вновь улыбается, чуть сильнее прижимаясь к Гону. Его нога протискивается между ног Гону, а рука, которая до этого держала чужую, перемещается на мягкое полупопие. Маленькие ручки резко упираются в чужую грудь. — Эй, Доём, я всё понял-понял. Прекрати свои поползновения в мою сторону, ты, мелкий извращенец! А после ладонь ощутимо бьёт по чужой груди. Гону злится, недовольно хмурит брови и отталкивает от себя чужое тело. Из-за всех этих нехитрых манипуляций, Доём оказывается сидеть на жёстком полу. — Я ничего серьёзного тебе не обещаю, но мы можем попробовать быть парой, — тихо говорит он. — Но к физической близости я не готов! — Ничего, я тебя подожду, маленький хён…. — Эй! — выходит чуть громче, чем планировал парень. А поэтому парочка резко оборачиваются к их соседу по комнате, который должен спать, однако. — Ну наконец-то два барана сошлись, — гордо говорит Бёнхи и, накрывшись одеялом, поворачивается на другой бок. — Ну пипец, — выдаёт Гону и смотрит в сторону своего парня — Это всё ты виноват. Завтра всё объяснять ему будешь ты.***
Ёнгук вновь осматривает своих подопечных пристальным взглядом. Ещё столь юные, но уже готовые покорять вершины к-поп индустрии. Они напоминают его же в молодости. Тренировки, дебют, первые концерты… Взгляд скользит по лицам, запоминая каждую деталь, язык непроизвольно касается уголка губ, и этот столь простой жест выдаёт крайнюю степень задумчивости репера. Тяжело вздохнув, шатен замечает, как «неуверенно» Гону цепляется своим мизинцем за руку Доёма, стараясь так хоть ненамного, но быть ближе. Второй явно не выдержав, сцепляет их руки, переплётая пальцы и большим поглаживая ладонь своего согруппника. — Гону, Доём, — обращается к парням Гук и те вздрагивают, прекращая контакт. Голос наставника звучит ниже, чем раньше, а строгий взгляд так и говорит, что им несдобровать. — Останетесь после, хочу с вами поговорить. А дальше всё как обычно: Ёнгук показывает им новый текст, парни радуются и разбирают строчки. После рабочих моментов они заказывают пиццу, веселятся и знакомятся ещё ближе. В потом настаёт момент х: все расходятся и в комнате остаётся только трое парней. Ёнгук подходит к шкафчику, на котором стоят награды, доставая оттуда бутылку вина. Красная жидкость красиво льётся в бокал, переливаясь алым. Изучающих взгляд скользит по трейни, а вино оседает приятным послевкусием на языке. — Вы палитесь, — оперевшись бёдрами о рабочий стол, констатирует репер, — вы слишком… Близки? Вы — пара? — Мы… — начинает Доём, но его руку цепляют крепкие пальцы, а слова перебивает родной голос. — Будем осторожнее. Да, мы будем осторожнее, но не расстанемся. Ёнгук улыбается. Ему явно нравится дерзость этого ребёнка. По нему видно, что он от своего не отступит, будет бороться до последнего, прямо как ОН. Они смотрят пристально: глаза в глаза. Бан проверяет, пытается понять насколько серьёзный этот балбес, а Гону просто защищает своё — их отношения. Тихий смех срывается с губ. Первым не выдерживает шатен, он отводит взгляд, вновь прикасаться языком к губам. Рука невольно тянется к рамке на столе, а взгляд скользит по фото. Там ОН и Ёнгук: улыбчивые и в обнимку. — Эта игра может причинить боль, — грусть заполняет его до краёв, бокал резко пустеет. — Шоу-бизнес вас съест, уничтожит. Если… Слова даются тяжело. Перед глазами те счастливые моменты: его группа, что заменила семью, концерты, фанаты, фанкамы и ОН. — Если группа распадётся, вас раскидает по разным агентствам, вы будете в разных турах, почти не видеться. Потом недоверие, скандалы, обиды… Разрыв. Репер закусывать губу изнутри, вновь поднимая взгляд. — Хён, — теперь мужество играет в Доёме. — Это твоя история, твоя боль. Не наша. Не переживай, у нас всё будет хорошо. Агентство нас поддержит, ведь мы — его артисты, его дети. Хён, — полный теплоты взгляд впивается в мужчину, а мягкая улыбка успокаивает. — Спасибо за заботу. Но это — наша любовь, наша судьба и отношения. Это — наша история. Мы сами пишем всё это и пусть судьба сама решит какие испытания нам пройти. Не переживай так сильно. И этот голос, этот полный уверенности малец, как успокоительное подействовал на Ёнгука. Парни ушли, но вот осадок остался. Они ещё так юны, но… — Я им верю, любовь моя, — рука сжимает рамку, — они сильнее чем мы. Они смогут… Хочу тебе написать… И он делает. Эти два лучика света и надежды, как спасательный пинок под зад для Ёна. Впервые с момента их расставания он пишет первый, такое простое и всегда приятное: «Я соскучился. Встретимся?»