tonight is just one night

tonight is just one night Матрицы сознания. Глупые цифры и нули, несущие в себе терабайты воспоминаний и необходимых надстроек для элементарного существования среди миллиардов таких же носителей прямоугольных плоскостей. Иногда хочется запустить губительный вирус в систему жизнеобеспечения, чтобы он стер всю имеющуюся информацию без возможности восстановления. И чтобы никакая посторонняя программа не могла найти в закутках памяти то, что бередит и без того кровоточащие раны. Это лето было не из тех, какие назовешь замечательными, запоминающимися или хотя бы жарким. Земля захлебывалась от ливневых потоков, стекающих сплошной рекой слез прямиком с неба, решившего наградить грешных людей живительной влагой. Редкое солнце, словно издеваясь, выглядывало на краткие часы, давая маленькую передышку перед новой порцией холодных ветров и косых дождей. Тучи хмурой массой преследовали по пятам случайных прохожих, уворачивающихся от брызг из-под колес общественного транспорта. Серость, основа этого лета, пеленой укрывала здания и растительность, до неузнаваемости смазывая краски. Пальцем провожая неспешный путь заблудившейся капли по стеклу, Чонин прислоняется к стене оконного проема и поджимает ноги. Сидеть на подоконнике холодно, но сил сдвинуться хоть на миллиметр с насиженного места не осталось. По оголенным плечам гуляет сквозняк, забираясь стайкой мурашек под ворот майки, просачиваясь под кожу и пробирая до самых костей. Зябко. Чонин ёжится и передергивает плечами. Он помнит – та ночь была в точности такой же. С дурманящим запахом свежести и повышенной влажностью, мешающей вдохнуть полной грудью. С черным небом, на котором то и дело ветвились разряды электричества, рассекая гладь в неровные клочья. С тишиной в огромной квартире, потревоженной раскатами грома и редкой трелью телефона. Никто не предполагал, что одного человека достаточно для создания хаоса. Одного или двоих. Чонин не может ответить, как воспринимали это окружающие, покуда все постепенно рушилось, разваливалось, превращалось в гору никому ненужных обломков. Никаких обвинений или косых взглядов. Просто в одночасье настоящее превратилось в прошлое, а загадываемое будущее сизым дымом растворилось в атмосфере, словно и не было его вовсе. Кай не пытался никогда быть лучше. Жизнь благоговела к нему, позволяя обрасти хорошими друзьями, заботливыми одногруппниками, расположением агентства, привлекательной внешностью и способностью выходить сухим из воды. Множество фанатов купало его в лести, поднимая самооценку до небывалых высот, возводя на престол сексуальнейшего айдола. Чем, собственно, он не брезговал пользоваться, раскладывая в номере отеля очередную смазливую девицу. Они висли на нем пачками, соглашаясь подписывать немыслимые договора о неразглашении, лишь бы только прикоснуться, вкусить холодную страсть своего кумира. Девочки не догадывались к кому опустошенный, с низко опущенной головой, виной в глазах и стойким чувством ползать на коленях, возвращался, нет, не Кай, а подросток Ким Чонин. - Однажды он обо всем узнает, - впуская в квартиру, раз за разом напоминал сосед по комнате. Кенсу был не из тех, кто лезет в чужие дела, но постепенно камень в его душе обрастал новыми слоями известняка ответственности и страха. В группе ползли слухи, менеджеры, спускающие все с рук своим подопечным, начинали хмуриться и перешептываться, и Кенсу это не нравилось. Предчувствие сдавливало грудную клетку вокалиста, не позволяя открывать рот лишний раз. - Однажды не наступит, пока все осведомленные будут молчать, - жестко отсекал Кай, задевая плечом доброжелателя. Ему меньше всего хотелось думать о последствиях и плате за ошибки. А уж что придется расплачиваться, сомнений не возникало. Время тикало, отмеряя сначала год, потом второй, а следом и третий. Слава разрасталась в геометрической прогрессии, продвигая группу вверх по строчкам чатов. Вместе с ней затягивалась удавка из лжи и предательства на тонкой, смуглой шее. Отлучек становилось больше. Внеурочные репетиции перестали быть частью графика, вызывая подозрения и недовольство руководства. Безнаказанность и балансирование на грани сводили с ума и заводило куда сильнее, чем любой афродизиак. Кай пропадал без предупреждения, отмахивался от недоуменных взглядов и тихих приветствий. Он захлебывался в пафосных речах и растекался в безыскренных поклонах, с пеной у рта доказывая свое право на личное пространство и свободное от работы время. А потом настала дождливая ночь средь давящего зноя засушливого лета. Чонин помнит – та ночь была в точности такой же. Только хлопков входной двери было на один больше, а шансов вернуть расположение – меньше. Он, оглушенный холодным тоном, заполненным колкими снежинками арктического льда и отрешенностью, не мог ничего сделать. Только стоять и наблюдать, как мимо проносятся согруппники, хватаясь за телефоны и головы. Внутри натренированного, гибкого тела разрасталась скручивающая болью пустота, а в ушах, точно зажеванная, потрепанная временем пленка вещала на китайском языке. И не разобрать слов. Только звуки и интонации, которых достаточно для осознания. Все кончено. Вот так просто. Без истерик, скандалов, упреков и ручейков слез по щекам. Запрокинуть голову и прикрыть глаза – все, на что способен лидтанцор мальчиковой группы EXO. Бывший лидтанцор, стоит заметить. Потому что достаточно двух недель, чтобы признание, коего добилась группа, превратилось в ничто без полного состава китайской подгруппы. Возможность осуществить общую мечту ускользала, как песок сквозь пальцы, как покидающие один за другим агентство друзья, браться, согруппники. По-прежнему не было осуждения или попыток разобраться в ситуации. Только все та же, знакомая отрешенность и четкое понимание, что больше ничего не осталось. Он сглатывает образовавшийся в горле ком и старательно борется с воспоминаниями, с особой жестокостью врывающимися в сознание. Они вызывали тошноту гнетущее чувство ненависти к себе. Хотелось принять ванную из серной кислоты, чтобы смыть, наконец, въевшуюся до костей грязь, но как очистить душу и мысли от черноты и пустоты, не на миг не покидающих вот уже более года? Глаза с поволокой нежности, руки с умелыми пальчиками, гладкость кожи, губы, из которых одна обязательно полнее второй, чувствительную шею, отзывчивость и умение согреть одним только прикосновением, стереть грязь пошлости и холодной, болезненной страсти. Чонин всегда боялся, что рано или поздно хрупкий Чжан Исин сломается в его руках. Стоит надавить сильнее положенного, как на бледной коже появлялись фиолетовые с желтизной крапины синяков, но невинная, счастливая улыбка все равно не покидала сладких губ. Его нужно было оберегать и хранить, как дорогую фарфоровую статуэтку древних династий. Иногда сдувать пыль и ни в коем случае не прикасаться к ломкому внутреннему содержанию. Ни при каких обстоятельствах. Только он не смог. Не удержал равновесие и хрупкая статуэтка превратилась в неровные осколки. Чонин помнит – та ночь была в точности такой же. Дождь не переставая хлестал по стеклам, скрывая за сплошной, непроглядной пеленой сгорбившуюся фигуру с рюкзаком за плечами, с единственным желанием – оставить позади годы лжи, предательства и совершенно ненужных знаний, где, когда и с кем пропадал любимый человек, прежде чем впорхнуть в его объятья, чтобы согреться среди тающего тепла привязанности. от автора: Спасибо за прочтение! С уважением, Никки P.S. Я малограмотная сегодня, поэтому буду признательна публичной бете P.S.S. Комментарии приветствуются тоже.