***
Каков же был мой страх, когда я открыл глаза и начал истошно кашлять, пытаясь избавиться от воды в лёгких. Следующим чувством была ненависть. Желание убить себя окончательно. Третье — беспокойство. Беспокойство за Се. Я был жив. Оказался выброшенным на берег, в богом забытое место. На сколько километров отнесло меня от города. Сколько прошло времени с того шторма. Я не помню, как нашёл в себе тогда силы встать и начать идти. Я не понимал, куда направляюсь, но в голове была одна мысль: увидеть единственного дорогого человека как можно скорее. И я сумел добраться в город. Побитый, измученный, я выглядел не лучше призрака, которым пугают родители детей. На улице была ночь, что хоть как-то облегчило мне тогда добраться к нашему с ним дому. Но я замер, увидев на пороге перед дверью два белых, уже начавших увядать, цветка. Открыв дверь, меня встретила лишь пыль и затхлый воздух. Тогда меня охватила первая волна паники. Я надеялся, что Се просто съехал, не вытерпев горя. Решил, что он просто хочет забыть обо мне, чтобы перестать чувствовать боль. Но чтобы удостовериться в своей теории, я должен был перейти через то проклятое место. Мост был разрушен, и ремонтировать его никто не собирался. Других путей поблизости я не видел, поэтому оставалось лишь развернуться и пойти в обход. Но, сделав шаг, я внезапно споткнулся о зонт. Его зонт. Тот, от удара, начал медленно катиться вниз. И я, не желая, чтобы того унесло по течению, последовал за ним. Скажу, то, что я тогда увидел… я до сих пор помню каждую деталь. Бледная, слегка голубоватая кожа, белые траурные одежды, такая же белая лента на запястье, чёрные, растрепавшиеся волосы, закрывающие верхнюю часть лица… И верёвка, стягивающая его шею. Страх, неверие, новая волна ужаса, а затем ты перестаёшь понимать, что происходит вокруг. Тебе становится безразлично на свою жизнь. На жизнь вокруг. Ты осознаёшь, что тот, ради которого ты существовал… Его больше нет. Больше не будет человека, который каждое утро улыбался тебе. Больше не будет человека, который по вечерам засыпал на твоих коленях, волосы которого пахли таким успокаивающим мягким запахом. Не будет того, кто мог успокоить твои приступы гнева, раздражения, того, кто защищал тебя перед окружающими, единственный, кто принял твой невыносимый характер. Эта боль никогда не забудется. И в его смерти я мог винить только себя. Я ненавидел себя. За то, что тогда решил укрыться под мостом. За то, что не нашёл в себе силы выплыть. Не был рядом, когда он понял, что я умер. Не мог утешить, обнять, сказать, что вся реальность — ложь. Я никогда не покину тебя.Какой же я мерзавец.
Мог бы просто умереть. Не выжил бы я, возможно… возможно, я бы встретил его в том мире. Возможно, я не смог бы смотреть ему в глаза, не мог бы объясниться, и пусть даже я был бы отвергнут, я мог бы просто сказать одно слово. Одно слово, из-за которого мне стало бы легче. Но судьба не дала мне отделаться так легко. Выкинула на берег, думая, что жизнь мне будет приятна. Но не умерев физически, я умер духовно. Я долго не мог уйти оттуда. Сняв тело, я бережно прижал его к себе, боясь выпустить. Надеялся, что это всё сон. Что я уже умер, а это всё — лишь круги ада, предстоящие мне пройти. Но жизнь никогда не была благосклонна ко мне. Нужно было двигаться дальше. Упокоить душу. Спрятать прах.
Хотелось умереть.
Не раз я прикасался к верёвке, ножу. Не раз я стоял на краю обрыва, берегу быстрой реки. Мысль о самоубийстве всегда была рядом. Смерть ждала меня. Но каждый раз я останавливался на последнем шагу, слегка сжимая мешочек с прахом.
Ты не отстрадаешься так легко, Фан.
Каждый день становился тяжелее и более пустым. Укрывшись в небольшой деревне, я скрылся от глаз всех. Такую жизнь мы с тобой хотели, Се? Не раз мечтая о нашем будущем, ты хотел бросить службу и уехать жить в тихое место, где мы могли бы разделить наши дни до конца.Я всё испортил.
Шли месяца, я всё ещё скорбел. Прошла осень, зима, весна, половина лета. Скоро должен был прийти фестиваль голодных духов — единственная возможность хоть как-то извиниться перед тобой. Услышишь ли ты меня? Простишь или проклинёшь? Возможно, даже не придёшь... Мне было всё равно на результат. Я просто желал увидеть твою улыбку заново. Услышать твой голос. Почувствовать, что я до сих пор не один.Мне чертовски не хватает тебя.
Пятнадцатое июля. День настал, но я не чувствовал ни радости, ни атмосферы праздника, витающего в этой деревне. Все уже давно разошлись по домам, поедая праздничный ужин, рассказывая друг другу истории из жизни умерших родственников. А я стоял в опустевшем квартале, вслушиваясь в шорох висящих надо мной фонариков и лёгкое шуршание ритуальных денег, которые гонял время от времени ветер. Ты не придёшь, я знал. Такого, как я… Ты никогда больше не простишь. Я не верил в чудо. Последний раз помолился перед алтарём и отправился домой, слегка сжимая зонт в руках. Но внезапное прикосновение к плечу заставило меня замереть на месте. Во время фестиваля нельзя оборачиваться, если кто-то дотронулся до твоего плеча. Говорят, что голодные души ищут пищу, и таким способом заманивают еду к себе. Но я развернулся, несмотря на все предостережения людей. Второй раз за жизнь я забыл, как дышать. Сердце забилось сильнее, а ты лишь улыбнулся и склонил голову на бок, как всегда делал при наших встречах. Забыв все страхи, я сорвался, обнимая тебя. Как безумный, лишь повторял «прости меня», а ты в ответ прижал меня сильнее к себе, ни говоря ни слова. Холодные руки, мёртвые глаза. Ты не дышал, но был живым. Ты был рядом. Я… Я плакал в тот день. Всегда боялся, что ты увидишь мои слёзы, но в тот день я не мог сдержать себя. Не хотел отпускать тебя, хотел рассказать, как мне не хватало тебя. Как было больно без тебя. Как я до сих пор люблю тебя. Но духи не могут оставаться вечно с живыми. Отстранившись, ты прошептал «Я скучаю», а затем испарился, покидая меня опять.Я не мог больше терпеть эту боль.
Знаешь, стоя сейчас на краю берега, и видя, как волны рассекаются об камни… я не чувствую того страха, который преследовал меня столько дней. Скоро всё закончится. Мы встретимся снова. И на этот раз… я обещаю. Я не брошу тебя. Зонт крепко прижат к груди, верёка на шее медленно утягивает вниз, вглубь, не давая даже возможности сопротивляться. Хотя я даже не пытаюсь этого делать. Глаза медленно закрываются, и дышать становится просто невозможно.
Я счастлив.
Но всё равно.
Прости меня.