Золото

«Всё это похоже на золото для меня» — Андреа Триана, «Золото»

      Научный центр Элинара пустовал, как никогда. Почти все боги и большинство бессмертных были заняты армиями смерти по всей территории мира, не считая их непосредственных кураторов и работников самого Научного центра. Именно поэтому Флавий и ещё пара богов и бессмертных, разойдясь по своим обязанностям, продолжали населять лаборатории — кто-то должен продолжать работать, чтобы снабжать сражающихся всем необходимым.       Флавию не очень нравилась мысль создавать оружие, но это было лучше, чем им пользоваться, поэтому он в очередной раз работал над созданием неизменного шедевра, когда в дверь его кабинета тихо постучались.       — Заходи, Герида, — лаконично ответил Флавий, не отрывая взгляда от подсвечивающихся в воздухе данных. Он знал, что это была она, поэтому, когда дверь бесшумно отворилась, и вошла сама богиня, Флавий так и не оторвал свой взгляд.       — Зашла проверить, как продвигаются дела с новым прототипом для тренировок, — сказала Герида, взглянув на учёного. Тот лишь слабо улыбнулся.       — Всё как всегда, скоро будет готово, — ответил Флавий, всё-таки взглянув на женщину. Богиня, как и всегда, была добродушна и улыбчива, — Трансформеры ещё нужно доработать, но я поставил эту задачу перед своими сотрудниками — думаю, они справятся. В конечном итоге, это всё равно в конце буду проверять я.       Герида кивнула и сделала пометку в своём планшете. Флавий продолжил изучать информацию, стараясь сосредоточиться на данных. Он старался, но получалось не так, как он бы хотел. Герида, словно невзначай, решила продолжить разговор:       — Сегодня прибыл ещё один бессмертный — напуганный. Весь его отряд убили виртхи. Прямо на его глазах падальщики разорвали его брата и мать. Я отправила его в Информаторий. Надеюсь, ты в скором времени сможешь уделить ему немного внимания.       — Эх, очередной напуганный бедняга. Как и почти все до него, его встретит моя голограмма. Некоторые вещи я, как и полагается, расскажу самостоятельно, но всё остальное сделают мои изобретения, — ответил учёный, взмахивая рукой. В свете полуденного солнца его золотистые доспехи оставили на стенах солнечных зайчиков — на долю секунды повеяло теплом. Затем в воздухе появилась новая колонка с данными, и Флавий переключил своё внимание на другие цифры.       Герида прозрачно усмехнулась.       — Ещё сегодня к пантеону младших богов сможет добавиться ещё один, — сказала женщина, снова опуская взгляд в планшет. Флавий сглотнул подступивший ком и попытался отстраниться от этой информации.       — Она уже на корабле?       — Да, сейчас она продвигается в сторону последней платформы, чтобы добраться до Лаэрта.       Флавий секунду поразмыслил.       — Она отправилась на корабль уже давно. Если учитывать, что все существа на корабле находятся в состоянии искусственного анабиоза, то почему она находится там так долго?       Герида изменилась в лице, словно её мгновенно засушили под палящим солнцем, будто чернослив. Флавию её смена настроения не понравилась.       — Что-то пошло не так, и ей пришлось пробираться сквозь них вручную. Анабиоз закончил своё действие с того момента, как её нога вступила на корабль.       Флавий не мог поверить своим ушам. Для этой программы, предназначенной для враждебных форм жизни, были исследованы все химические соединения почти со всех планет, чтобы найти идеальную комбинацию, способную в долгом состоянии держать противника в неведении. Флавий не знал, что именно там произошло, но понял, что теперь скрыть свои переживания ему не удастся.       — Кто проверял готовность капсулы перед отправкой?       Голос Флавия на секунду утратил былую собранность и манерность. На мгновение он даже испугался, как бы не напугать своим напором Гериду, которая оторвалась от своих записей и с ужасом взглянула на учёного.       — Кто-то из твоих сотрудников — я не видела, кто именно это был, — ответила женщина, с сочувствием взглянув на бога. Она знала, почему именно он это спрашивал. Не из вечных переживаний за свои изобретения. По крайней мере, не сейчас.       На мгновение тишину кабинета учёного оглушил едва различимый звук нового сообщения. Герида поспешила открыть поступившую информацию.       — Она добралась до Лаэрта. Ей Могильщика будет одолеть не сложно.       — Да, но затем нужно будет одолеть Аватара, — Флавий секунду помолчал, приводя мысли в порядок. Затем он оторвался от своих работ и посмотрел в окно, где солнце ярко светило с неба, — Она там совсем одна.       Голос учёного надтреснул окончательно. Где-то ещё сквозило его манерностью, но она была задавлена переживанием. И Герида понимала, почему именно он переживал, но она знала, что он никогда не скажет об этом вслух. Хотя, она была уверена, это могло помочь ему справиться с эмоциями на данный момент.       — Она сильная бессмертная и сейчас готовиться стать богом. Одолеть Аватара — обязательный ритуал для инициации. Ты и сам это прекрасно знаешь.       Голос Гериды был умиротворённым, даже спокойным, словно она разговаривала с очередным новоиспечённым бессмертным. Но Флавий рад, что сейчас его это только позабавило, и он беззлобно усмехнулся.       — И именно поэтому мы позволили ей отправиться на корабль Танатоса, — внутри бога стал закипать гнев — непозволительная роскошь для учёного, который очень быстро сменился отчаянием. Ведь он знал, что сейчас, сидя в Научном центре, он попросту не мог помочь ей, — За новыми силами! Зачерствелые ритуалы. Когда мы откажемся от пережитков прошлого, Герида? Прогресс ведь не стоит на месте.       Богиня понимающе улыбнулась.       — И тебе, как никому другому лучше это знать, — её смех был лёгким, словно летний ветерок, который заставил и Флавия растянуть губы в призрачной улыбке. Сердце обоих переполнялось искрящейся надеждой, — Ты так говоришь, будто это первая бессмертная, собирающаяся одолеть Аватара. Все новоиспечённые боги через это проходят, — она смахнула устаревшую информацию на планшете и снова взглянула на Флавия, на этот раз с озорным и одновременно понимающим огоньком в глазах, — Ты волнуешься за неё, Флавий?       Учёный оскорблено вскинул голову, посмотрев на богиню. Герида, к своему стыду, не могла сдержать улыбки, но отчаянно делала вид, что её привлекла какая-то новость в Элинете, но Флавий знал, с чего именно она смеётся. Да ему и самому было смешно с такой ситуации. Было бы, если не её абсурдность.       — Ты ведь и сама прекрасно знаешь ответ.       Герида снова подняла глаза на учёного. Их взгляды пересеклись, и Флавий снова отвернулся к окну. Постепенно день начинал крениться к горизонту, окрашивая столицу в тёплое золото. Скоро должны были появиться новости, которых учёный ждал и боялся одновременно.              Ближе к вечеру, когда Научный центр почти полностью опустел, по Элиону, словно буря, прошла новость. К пантеону присоединился новый Бог. Как написали в Элинете, это была одна из самых ярких и тяжёлых битв с Аватаром с момента присвоения Ианне статуса «младшего бога». Аватар Танатоса оказался на редкость сильным и изматывающим противником, что сделало битву только ожесточённее, а раны кровавее.       Флавий был необычайно рад этой новости, но поздравлять нового члена пантеона он не пошёл. Он надеялся, что она сама явится, придёт к нему, чтобы похвастаться своими успехами, как делала всегда с тех пор, как оказалась здесь в статусе бессмертной.       Флавию нравилось наблюдать за её успехами. Особенно смотреть ей вслед после того, как она в очередной раз отказывалась от нового прототипа — хотела пробовать свои силы, не прибегая к помощи. Также его забавляло то, как она разговаривает со своим компаньоном, когда двигается из одного уголка территории в другой, скрашивая себе одиночество. Хоть она и говорила, что ей нравится сражаться в одиночку, Флавий в этом немного сомневался. Возможно, так и было, и он чего-то не понимал. А возможно она просто хотела доказать сама себе, что способна справляться в одиночку.       Всегда сосредоточенная, с идеально сидящей одеждой и макияжем.Однажды учёный поймал себя на мысли, что даже сама Ианна не выглядела так во время боя. У той всегда были немного растрепанные волосы, а одежда вечно была в крови, которую она убирала при помощи божественной магии, только щёлкнув пальцами. Флавия всегда так забавляли это божественные замашки. Была битва, все уставали, а девушки и женщины продолжали думать о том, как именно они выглядят. Парадокс, который учёный был не в состоянии понять.       Когда на Элион опустились поздние сумерки, Флавий уловил её движение по Научному центру. Не по датчикам, по своим собственным ощущениям. Шаг её был лёгкий, почти беззвучный, если бы не цоканье каблуков об идеальную плитку. За собой она несла шлейф уверенности, который можно было почти потрогать. Флавий улыбнулся своим мыслям, закрывая свои труды. А как только учёный почувствовал беззвучное открытие двери позади него, улыбка стала только шире.       Она стояла в дверях его кабинета, изогнув бровь и подняв уголки губ. Вечно смеющийся взгляд мог заставить съёжиться кого угодно, но только не Флавия. Казалось, эта девушка не знает стеснения.       — Поздравляю, — как обычно начал учёный, — теперь ты — Бог!       Девушка по-женски фыркнула, продолжая оставаться в дверном проёме. Она с интересом наблюдала, как учёный завершает свою работу, смотря на неё через полупрозрачные оставшиеся таблицы с данными. На секунду девушка представила, что снова разговаривает с его голограммой.       — Младший, — поправила она. Глаза её сверкнули, заставляя ресницы подрагивать. Это заставляло учёного рассматривать её с ещё большим интересом.       — Это пока, — парировал Флавий, снова проведя в воздухе рукой в золотой перчатке. На этот раз блики не заиграли на стенах — луна только начинала подниматься. Девушка хмыкнула.       — Уже поставил меня в ваши ряды? Слишком быстро. Не думаю, что Ианна будет этому рада — кажется, она считает меня выскочкой.       — Не принимай близко к сердцу — она всех младших богов объединяет в единую фракцию, — проговорил Флавий, задержав взгляд на её глазах. Она была без пяти минут младшим богом, но учёный бы сам никогда этого и не заметил бы. Казалось, будто она всегда занимала эту нишу среди всех остальных, — Но ты бы сняла это свечение с глаз — из-за него Ианна и правда может назвать тебя выскочкой. И я бы ещё подумал по поводу венца.       — Разве я не должна показывать, что теперь я — одна из вас?       — Не стоит этим так хвастать — Боги — народ скромный.       На этот раз девушке не удалось сдержать грубого, почти лошадиного фырканья, и они оба рассмеялись от этих слов. Они оба прекрасно понимали, что нет никого эгоистичней, чем боги Элиона.       Когда смех прекратился, на несколько мгновений повисла тишина. Девушка аккуратно подошла к столу Флавия, где, как и всегда, был идеальный порядок. Она остановилась около угла и опустила голову, едва касаясь кончиками пальцев столешницы. Флавий продолжал наблюдать за ней. Это было так естественно, словно они всю жизнь так проводили время. В воздухе чувствовался её запах, смешанный с небольшой примесью машинной масла с корабля и тухлого запаха войска смерти, который почти выветрился. Но вместе с этим он чувствовал и запах усталости и бесконечного благоговения.       — Что произошло на корабле?       Глупый вопрос, который Флавий не собирался задавать. Он — приверженец логики и здравого смысла, а сейчас здравый смысл говорил ему, что это бесполезный, если не бестолковый вопрос.       Девушка вымученно улыбнулась.       — А что могло произойти на корабле? Как и всегда, если не считать того, что пришлось вступить в бой с Аватаром, — в голосе не было слышно эгоизма или издёвки. Наоборот, сейчас эйфория постепенно проходила, уступая место усталости и толике страха, — И, если честно, я не была удивлена, когда Герида сообщила мне, что через армию жнецов придётся пробираться вручную. Кажется, твои изобретения дают сбой, Флавий.       Учёный усмехнулся. На смену усталости в её голосе снова появилась издёвка, а глаза заискрились. Но это было лишь на одну долю секунды, после чего она снова поникла, проведя идеальным ногтем по столешнице.       — На самом деле, было страшно, — в неведении ответила девушка. Флавий тихо выдохнул, — Этот Аватар, его нескончаемое войско. В какой-то момент я пожалела, что стала бессмертной, — снова улыбка, почти не вымученная, даже искренняя, — Этот бой дался мне тяжелее, чем все, что были до него. Хотя, думаю, это и так было очевидным.       — Да, это было вполне предсказуемо, — ответил Флавий, оставаясь стоять за столом с прямой, как палка, спиной, в отличие от девушки, которая, будто, постепенно уменьшалась в размере, — Герида гордится тобой — ты её лучшая бессмертная.       — Я тоже горжусь собой, если честно — никогда не думала, что смогу достичь такого прогресса, — она легко улыбнулась, подняв на Флавия глаза, — Я тебе очень благодарна, — пожав плечами, сказала девушка, взглянув на учёного. Флавий в непонимании сдвинул брови на переносице, — Если бы не твои изобретения и рассказы, я бы вряд ли вернулась сегодня живой. Я очень рада, что ты находился рядом всё это время. Мне бы хотелось верить, что остальным бессмертным ты не уделял столько внимания.       Флавий улыбнулся, позавидовав её открытости. Сам он даже Гериде не смог вслух сказать, что волновался за неё.       Учёный под пристальным взглядом девушки коснулся её руки.       — Элай всемогущий! Ты хоть иногда снимаешь эту чёртову броню? — воскликнула девушка, выдёргивая руку. Флавий изобразил задумчивое лицо.       — Да, иногда бывает. При определённых обстоятельствах.       Девушка в неверии изогнула бровь.       — Когда ты в последний раз был с девушкой, учёный?       — Плотские утехи перестали меня интересовать с тех пор, как я одолел собственного Аватара и присоединился к пантеону, — голос его был серьёзен, и девушка уже подумала пожалеть о своей вольности, но затем поймала себя на мысли, что ничего серьёзного или оскорбительного она у него не спросила, — Когда тебе столько лет жизнь начинает наставлять другие интересы.       — Возможно, ты и прав, — ответила девушка, подходя к нему почти вплотную. Она подняла голову и встретилась с его озорным и одновременно изучающим взглядом, — Но я очень надеялась, что для меня ты сможешь сделать исключение.       Флавий, сам того не осознавая, шумно выдохнул, будто весь воздух разом выбили из лёгких. Рядом с ней всё казалось таким незнакомым и неизведанным, но это не делало мир интереснее. Наоборот, всё внимание теперь занимала только она.       Взгляд её изучающий, спокойный и даже красивый. Флавий знал, что она мельком рассматривает его рыжие, светящиеся в свете тусклых ламп, волосы, его черты лица, который он принципиально не менял, когда уже, будучи бессмертным, мог создать собственное тело, его едва пробивающуюся в цвет волос щетину, которую он тщательно сбривал. Он знал, что она это делает, и, поэтому позволял рассматривать себе её лицо в ответ.       И Флавий понял, что ничего красивее и совершеннее он никогда в своей смертной и бессмертной жизни не видел.       Поцелуй был робкий. Даже целомудренный, но они оба не хотели это исправлять. Флавий не был с женщиной уже целую вечность, но рядом с ней это было даже на руку. Почему-то перед ней он хотел предстать «сырым», почти неопытным, чтобы буквально изучать весь процесс заново.       Девушка же чувствовала нарастающий жар, но не думала, что торопить Флавия будет хорошей идеей. Тем более, ей тоже хотелось насладиться каждым моментом.       Она аккуратно, словно боясь опомниться, обвила его шею рукой, запустив в мягкие рыжие волосы свои пальцы, второй же она прикоснулась к доспехам на руке. Всего мгновение, и руки Флавия обнажились до плеча. Бессмертная почти в наваждении прикоснулась ладонью к его предплечью, которое покрывали жёсткие короткие волоски. От пальцев пробежались мурашки, но она лишь улыбнулась сквозь поцелуй.       Флавий сделал короткий вдох и обхватил своими сухими губами её верхнюю губу, чтобы дать ей возможность самой вести поцелуй. Она надавила ему на шею чуть сильнее, отругав себя за несдержанность, но, всё равно, чуть углубила его. Девушка обхватила губами его нижнюю губу и легко укусила её. Руки Флавия опустились на её талию, чувствуя тепло кожи под тканью одежды. Под его пальцами бегло нёсся кровоток, и учёный понял, что они оба так возбуждены и даже взбудоражены близостью друг друга, что чувства осязания обострились до предела.       Поцелуй всё больше переставал походить на целомудренный, обретая более яркие и откровенные краски. Девушка сильнее сжала руку на его предплечье, чувствуя, как мышцы напрягаются даже от такой мелочи. Руки Флавия сильнее вжались в талию девушки, заставляя ту ещё больше приоткрыть рот. Он уже забыл о том, что хотел дать ей бразды правления и аккуратно прикоснулся кончиком языка к её языку. Почувствовав едва ощутимую шершавость, Флавий усилил напор ещё больше. Бессмертная в ответ прижалась к учёному сильнее, потянув руки к его одеждам.       — Ты думаешь, что заняться сексом в моём кабинете — разумная идея?       Голос Флавия хриплым эхом отразился от стен и бездушной техники, что девушка едва смогла различить его слова.       — Может, именно так я хотела отпраздновать становление богом…       Её голос сорвался на неразличимый выдох, распалив желание Флавия только больше, хотя он был уверен, что всегда может держать себя в руках.       Ладони переставали слушаться, а губы уже горели огнём, но останавливаться не хотел никто. Первым делом девушка прикоснулась к золотому венцу около его головы, который он никогда не носил ровно, и аккуратно положила его на стол. Флавий усмехнулся сквозь поцелуй и в ответ снял её венец, положив рядом со своим. Поцелуй снова стал глубже, на этот раз учёный с силой провёл языком по нёбу девушки, вызывая дрожь по всему телу. В ответ она прикусила его язык и оттянула на себя, надавив ладонями на затылок.       Следом пошла голубая туника Флавия. Девушка никогда не видела смысла в таком количестве тряпок на нём, поэтому она, не церемонясь, схватилась за ткань, что была опоясана на его талии и сняла её, опустив на пол. У Флавия это вызвало только смешок.       Продолжая целовать её покрасневшие губы, учёный переместил свои ладони на её шею. Нащупав артерии за сосцевидными отростками, он с силой надавил на точки, а затем слегка помассировал прохладными пальцами. Девушка впервые застонала, не в силах сдержать порыв. От головы пробежалась волна, закрутив узел где-то в районе живота, а затем спустилась ниже, заставляя пальцы на ногах сжаться. Флавий, удовлетворённый результатом, оторвался от губ бессмертной и провёл кончиком своего носа дорожку от ярёмной вырезки от верхушки грудины до самого подбородка, укусив зубами нежную кожу, покрывающую гортань.       — Хочешь, покажу фокус?       Смысл сказанных богом слов не сразу дошёл до девушки, пока Флавий не щёлкнул пальцами, мгновенно оставляя ту без всей одежды, не считая нижнего белья.       — То есть этим ты занимаешься, когда остаёшься работать над своими изобретениями?       Улыбка Флавия окончательно выбила девушку из колеи, и она трясущимися пальцами начала развязывать его многочисленные завязки, чтобы не оставаться в долгу. Она начала снизу, специально задев пальцами выпирающую под тканью плоть. Теперь уже она сорвала его тихий стон, который тут же был пойман её губами. Дыхание всё больше переставало хватать, а температура в кабинете продолжала неумолимо расти.       Дойдя до верхних застёжек, девушка остановилась. На шее Флавия висел медальон. Какой-то рисунок с бледно светящимся камнем. Она и раньше его видела, но так и не смогла понять, что именно это было.       — Что это?       Ещё один бестолковый вопрос за этот вечер заставил Флавия снова растянуть губы в улыбке.       — Думаю, мы сможем обсудить это в другой раз.       Девушка улыбнулась, остановив свой взгляд на его лице. Она ещё никогда не видела учёного таким «необычным». Его взор, затянутый дымкой вожделения, из-за чего нельзя было чётко определить цвет глаз, слегка приоткрытые губы, потому что воздух, что был втянут через нос, уже не мог насыщать кислородом организм полноценно, его взъерошенные волосы, которые обычно стояли идеально выверенным творческим беспорядком сейчас лихорадочно торчали во все стороны.       Девушка в неведении прикоснулась ладонями к его лицу, задержав пальцы на идеально ровно коже щёк, и поцеловала. Этот поцелуй отличался. Он был тягучим, словно расплавленный металл, которому только предстоит подвергнуться ковке, ведь сейчас он был таким пластичным, таким податливым. Было горячо, когда бессмертная обхватила по очереди каждую его губу, провела по ним языком, не желая опошлять момент, и оторвалась, коснувшись кончиком носа его.       — Что-то новенькое?       — Это был всего лишь порыв — не могла устоять перед тобой.       Искренно, как и вся она.       Голос у обоих хриплый, влажный, как если бы звуки можно было намочить. Сердце у обоих стучало где-то в горле, а голову будто сдавил венец, превращаясь в крышку, но это была приятная боль, заставляющая желания руководить телом.       Флавий с силой провёл ладонями от её шеи вниз, по плечам, ленте белья, рёбрам, талии и спустился к бёдрам. Везде, где он прикасался, кожа начинала плавиться, словно галлий, который мог плавиться в руках.       Учёный осторожно прикоснулся губами к шее девушки, заставив ту откинуть голову, открывая ему всю кожу, а пальцы потянулись к белью, где легко провели вверх от преддверия влагалища до лобка. Поцелуями он спустился от впадинки за ухом до изгиба шеи, затем продолжил, опустившись к ключицам и груди.       — Ты всё ещё одет.       — Странно, не находишь?       Девушка издала стон, когда зубы Флавия сомкнулись на коже над ключицей.       — Я же не могу сделать так же, как и ты.       Второй укус заставил девушку прижать его голову ближе к себе, а его пальцы, что надавили на клитор, заставили потеряться в ощущениях. Теперь бессмертная просто не знала на чём сосредоточиться.       — Это не сложно. Я тебя научу.       Девушка в ответ лишь улыбнулась и потянулась руками к его одежде. Ладонями она отодвинула края ткани на шее, спустилась к плечам. Флавий перестал целовать её, решив понаблюдать за тем, кем бессмертная оставляет его без последней разделяющей их преграды.       Руки её горячие, кожа парадоксально тонкая даже на ладонях. Каждый открывающийся сантиметр тела бога она помечала поцелуем, перед этим стараясь ловить его затуманенный взгляд. Девушка никогда не видела Флавия таким безмятежным и расслабленным, ведь обычно он контролировал абсолютно всё.       Губы коснулись угла нижней челюсти, спустились к сонной артерии, к изгибу шеи, к выпирающим ключицам, оставив там больше всего поцелуев. Флавий дышал рвано, словно все его выдохи ещё попутно разрезали на части. Руки он опустил, давая её возможность полностью контролировать процесс. Губы девушки продолжали спускаться ниже. Дойдя до сосков, в обрамлении грубых рыжеватых волосков, бессмертная провела по одному языком, а затем прикусила, вызвав у учёного новый стон.       Руки продолжали спускаться всё ниже. Затем девушка дошла до его пресса, закалённого в далёких боях, когда Флавий ещё сам был на пути к становлению богом. Бессмертная, ещё раз взглянув на учёного, скинула с него верхнюю часть одежды, оставив его в одних штанах и ботинках.       Снова поцеловав девушку, Флавий почувствовал, как она лихорадочно прикасалась к мышцам широких плеч, спускалась к его груди и прессу, а затем повторяла круг заново. Он больше не мог терпеть, всё его тело словно ковали в огне, ещё немного и оно разорвётся, так и не отслужив по назначению.       Схватив девушку за бёдра и посадив на край стола, Флавий опустил одну руку на её шею, начав массировать позвонки, а второй потянулся к белью. Послышался звон — венцы упали на пол. Расстегнув бюстгальтер, учёный избавился от него, кинув в остальную кучу одежды, и аккуратно прикоснулся языком к одному из сосков. Девушка сильнее прижала его голову к груди. Искры, что до этого можно было увидеть лишь в его глазах, когда он занимался очередным изобретением, теперь были везде. Они обрамляли их разгорячённые идеально божественные тела, делая ощущения ярче, сильнее.       Бессмертная, всё ещё чувствуя, как Флавий своим языком и зубами доводит её до исступления, потянулась к завязкам на его штанах. Расправиться с ними было сложнее, чем с верхней частью одежды, но она не сдавалась. Только не сейчас.       — Хочешь, помогу?       Насмешливый голос раздался где-то в районе груди, обдав покрытую испариной кожу прохладой. Девушку это только рассмешило, и она с силой дёрнула на себя последние завязки.       — Видишь, могу справиться и самостоятельно.       Флавий ничего на это не ответил, раздвинув её ноги руками. Девушка издала сдавленный стон, поддаваясь на его манипуляции. Руки затряслись окончательно, и она не нашла ничего лучше, как впиться своими ногтями в идеально ровную кожу на спине учёного, наконец, вызвав у него уже не стон, а животный рык.       Флавий с силой укусил сосок бессмертной, одновременно стянув с неё остатки нижнего белья. Девушка почувствовала холод и только сейчас поняла, как внутри неё всё уже было мокрое и пульсировало. Внизу живота образовался комок, которой отдавался ноющей болью, стягивая ощущения в тягучий узел. Она, было, снова потянулась к штанам бога, но тот сам решил избавить себя от остатков одежды, скинув штаны и обувь.       — Думаю, так лучше.       — Флавий, ты не замечал, как много болтаешь?       Бог хмыкнул, взглянув на девушку испод приспущенных ресниц, которые были такими же рыжими, как и все волосы на его теле.       — Все учёные такие. Может, и ты к нам когда-нибудь присоединишься.       Девушка не успела ничего сказать на этот счёт, как почувствовала, что головка члена Флавия прикоснулась к половым губам. Секрет, что выделялся из половых желёз обоих, моментально смешался, делая ощущения ещё приятнее. Развратнее. Девушка прикрыла глаза, окончательно отдаваясь эмоциям. Грудь часто вздымалась, где-то в районе спины медленно стекала капля пота, а колени она не могла свести только из-за сильных тазовых костей Флавия, куда упирались её ноги.       Движение было плавным, словно они уже не раз это делали. Мышцы бессмертной кольцом взялись вокруг члена учёного, заставляя того на мгновение остановиться, потерявшись в ощущениях. Жар сковал нутро с такой силой, словно тело сейчас взорвётся. Флавий пододвинул девушку ближе к краю стола, насаживая её ещё больше.       — Ах-х-х…       Хриплый выдох слетел с губ бессмертной и отразился от стен. Нега разливалась от низа живота, заставляя закрыть глаза, но девушка распахнула их и встретилась с таким же затуманенным взглядом Флавий, который не мог оторвать от неё глаз. Девушка покраснела от такой настойчивости, но учёный положил руку ей на щёку и поцеловал одними губами.       — Ты прекрасна…       С этими словами он сделал первый толчок. Одну руку он опустил на талию девушки, обхватив её, а вторую завёл под её колено и положил ладонь на бедро, заставляя бессмертную поднять ногу.       Угол проникновения изменился, делая его круче. Девушка захлёбывалась в ощущениях. Кожу ягодиц холодила гладкая поверхность стола, край столешницы впивался в мышцы, и, казалось, доставал до костей, заставляя сыпаться искры из глаз от боли, второй ногой бессмертная еле дотягивалась до пола, а горячее тело Флавия, что контрастом заставляло голову кружиться, было рядом, до безобразия близко.       Бог двигался размеренно, стараясь чередовать медленные и плавные толчки с грубыми и быстрыми. Бессмертная чувствовала, как по второй ноге, что пыталась дотянуться кончиками пальцев до пола, стекала капля секрета. Она обволакивала член Флавия, бежала по его стволу, затем по внутренней стороне бедра и, дойдя до сгиба колена, падала на пол. На секунду девушка почти услышала, как этот звук оглушил её. Уши заложило, а глаза всё-таки сомкнулись.       Флавий не мог ею налюбоваться. Он старался запомнить каждую чёрточку её лица, каждый её вздох, что эхом разносился от стен и техники, каждую её мимику и звук, что она издавала в порывах наслаждения. Учёный специально менял темп, чтобы увидеть бессмертную со всех сторон, со всеми эмоциями, поэтому, когда её голова запрокинулась, он аккуратно ладонью вернул её обратно, чтобы снова видеть её взгляд.       Девушка открыла глаза, встретив его взгляд, и, покраснев от нахлынувших чувств, опустила их вниз. Она наткнулась на напряжённые мышцы пресса и натянутые, как струны, косые мышцы живота, чуть ниже короткие лобковые волоски Флавия, а ещё чуть ниже увидела, как его член ровно входит в неё. Он весь был исписан тонкими венами и блестел от её смазки.       Это зрелище буквально заворожило её сознание, а когда сильные пальцы Флавия, что до этого держали её шею, опустились на её клитор, а толчки стали рванее и глубже, бессмертная не смогла себя сдерживать. Стоны вырывались из сдавленной грудной клетки всё чаще, перемешиваясь с его низкими стонами и разносившемся по кабинету эхом, ладони с силой вцепились в края столешницы почти до хруста, а глаза сами собой закатились. Последнее, что девушка увидела, была снова упавшая на пол капля её секрета.       Через пару мощных толчков Флавий почувствовал, как мышцы вокруг его члена сжались сильнее, и он сам не выдержал, изливаясь внутрь неё, забыв о правилах приличия. Всё тело буквально разорвало на сотни кусочков, а разум застелил белый свет со сменяющими друг друга яркими пятнами, алыми, изумрудными, золотыми. Дыхание обоих смешалось в один поток, заставляя не открывать глаза как можно дольше, чтобы сполна насладиться моментом друг с другом.       Спустя какое-то время, что они провели в этом же положении, Флавий аккуратно вышел из девушки, растянув тонкую нить её смазки, смешанной с его семенем, заботливо поставил её ногу на пол и опустил руки на её плечи, а затем обнял её, прижав к себе. Бессмертная без сил опустила голову на его плечо. Открыв глаза, она увидела, как на полу, будто разбросанные трофеи, валялась их одежда, а где-то в углу блестел один из венцов. В тусклом свете настенной лампы, он отбрасывал едва различимые золотые блики на стены. На секунду у бессмертной сжало живот от нахлынувшего тепла. Хотя отчасти это было из-за только что произошедшего.       — Кажется, не так ты хотела отпраздновать своё становление богом? — послышалось где-то в районе макушки. Девушка слабо усмехнулась, растянув губы в улыбке, и опустила свои ладони на талию бога, — С точки зрения нормального поведения этого не должно было случиться и, наверно, было бы уместным попросить у тебя прощения.       Бессмертная, округлив глаза, фыркнула.       — Это, конечно, было больнее, но и одновременно приятнее, чем превращение в бога, — улыбнулась девушка куда-то ему в плечо, вспоминая своё перерождение. Флавий усмехнулся, проведя рукой по её волосам, а затем поцеловал бессмертную в макушку. Девушка провела красной от столешницы ладонью по влажной коже спины Флавия и протяжно выдохнула, — Но извиняться за то, что было — это смешно. Я думала, мы оба этого хотели.       В её голосе сквозил упрёк, и Флавию стало стыдно за свои слова, но затем он вспомнил Гериду, которая пыталась выудить из него признание по отношению к девушке хотя бы перед самим собой, и он улыбнулся.       — Мы и правда оба этого хотели.       Повисла небольшая пауза. Оба были погружены в свои мысли, думая о том, что произошло. Хотя Флавий был уверен, что сейчас он впервые не мог сосредоточиться абсолютно ни на чём. И осознание этого факта вызвало у него улыбку.       Через некоторое время они собрали вещи и помогли друг другу одеться. Учёный завязал пару узелков на её одежде со свойственной ему сосредоточенностью во взгляде, а бессмертная помогла ему с бронёй на руках, закрепляя последние детали, выгнув бровь в привычной манере.       — Можно просьбу?       Флавий оторвался от своего занятия, взглянув в смеющиеся глаза, когда она завязала медальон на его шее.       — Не прикасайся ко мне, когда твои руки в этом. Я хочу чувствовать твоё тепло.       Девушка кивнула на перчатки, что снова неприступной скалой скрыли от неё кожу бога. Флавий улыбнулся, взяв венец.       — Для тебя я буду готов сделать всё, что угодно.       Это было сказано с таким придыханием, так искренно и неизменно в его манере, что девушка широко улыбнулась, а затем поцеловала его. Легко, но с большим смыслом. Поцелуй, как сам Флавий.       Золотые венцы, что должны придавать богам величественный вид, так и остались покоиться в руках друг друга, украшая стены приглушёнными бликами и делая их такими земными. Тишина окутывала богов, словно кокон, через который невозможно было услышать о новостях внешнего мира. Всё, что было в этом кабинете, стало иметь важность на вес золота, как те самые блики, что сейчас прикасались к скреплённым рукам богов. Их сложно было заметить невооружённым глазом, но оба знали, что этот свет способен дарить то самое тепло, что чувствовал каждый из них, когда приглушённое золотое свечение касалось их.