***
Шерлок Холмс оставался потерянным мальчиком-хиппи гораздо дольше, чем следовало бы, главным образом потому, что его тяга к наркотикам эволюционировала от курения до инъекций кокаина. Иногда он настолько приводил себя в порядок, что это давало надежду тем, кто о нём заботился. У него даже появилось странное, но полезное хобби − появляться на местах преступлений и рассказывать следователям из Скотланд-Ярда обо всём, что те делали не так. Иногда (когда он был не совсем трезв, как думал) это времяпрепровождение приводило к нескольким проведённым в камере часам. Но потом, казалось, неизбежно он снова соскальзывал, всё ближе подбираясь к пропасти. Наконец, в 1981 году Майкрофт решил, что ситуация нуждается в его личном подходе. В его тяжёлой руке. Он просто похитил своего брата с площади Пикадилли, где тот попрошайничал, и доставил его в отдалённый санаторий на севере Шотландии. Майкрофт и их родители увидели в этом последний шанс спасти своего своенравного Питера Пэна.***
Военное дело подходило Джону Ватсону. Он объехал три континента, встретил много интересных людей, многих спас и некоторых убил. А кого-то он просто укладывал в постель и забывал. В основном он был счастлив. Или так счастлив, как, по мнению Джона Ватсона, он того заслуживал. Если чего-то и не хватало в его жизни, он не мог этого назвать. Или вспомнить это.***
В конце концов, это не имело никакого отношения к вмешательству Майкрофта или слёзным мольбам его родителей. Или даже к усилиями полудюжины преданных своему делу терапевтов. Вероятно, особенно к их усилия. Вместо этого Шерлок просто решил, что ему пора взглянуть в лицо реальности, а не пытаться убежать от неё. Он устал плыть по жизни, не пришвартованный и потерянный. Шло время, и оставалась одна вещь, за которую он мог держаться, и это была Работа. Этого было достаточно, решил он. Иногда его квартирная хозяйка, миссис Хадсон, приносила ему чай.***
Всё закончилось солнечным понедельником 1986 года, от рук снайпера ИРА в Лондондерри(1). Джона в то время даже не было на дежурстве, но услышав взрыв, он побежал навстречу произошедшему. Когда он в следующий раз очнулся, то оказался в Лондоне впервые почти за восемнадцать лет. Было долгое пребывание в больнице, за которым последовало ещё больше недель реабилитации. Наконец, в доме ветеранов нашлась стерильная маленькая комнатка, и ему ничего не оставалось, как ходить по улицам, на ходу выстукивая тростью меланхолическую мелодию. Иногда, особенно дождливыми вечерами, Джону казалось, что он заметил странно знакомое привидение, всегда просто сворачивающее за угол или исчезающее в тени. Раз или два он пытался последовать за ним, но никого не обнаруживал. В его ужасной маленькой комнатке тоже никогда никто не бывал.***
Она продолжала предлагать ему кофе всякий раз, когда он был в лаборатории в Бартсе. Иногда он соглашался, но на самом деле никогда его не пил. А затем однажды в январе дверь в лабораторию открылась, и вошёл Майк Стэмфорд, а за ним ещё один мужчина, с поблёкшим загаром и пустыми глазами.