Jag är på väg (Я на пути) / На долгую память

      Бункер воспринимал реальность размытыми, грязными урывками. Вот его тормошат, закидывают на плечи… Ч-черт, как больно! Острая, красно-черная вспышка боли прорезала грудную клетку снизу и сбоку, отразилась эхом в голове — ребра в лучшем случае треснуты, но после такого падения вряд ли ему так повезет — и снова отключила его от той самой реальности. Дальше еще что-то смутное…чья-то жёсткая рука схватила его за волосы, а потом он ударился головой обо что-то и снова потух.       Потом долго болтался в жгучем и тяжелом нигде, что-то сильно сдавливало грудь, больно, и от этой боли и давления вздохнуть глубоко не получалось. Изменить положение не было ни сил, ни возможности: его крепко держали за загривок и ногу, чтобы не свалился. От жажды ссохлось все в груди и в горле и жгло, будто жгучего пуха вдохнул. Как сквозь толщу воды иногда доходили голоса, которые, казалось, не утихали со временем, а застревали эхом в голове, раздалбывали виски изнутри. Невозможно было разобрать, что они говорят, но и не слышать их не получалось… Кто-то крикнул, его снова тряхнуло слабее, чем в прошлый раз, но от вспышки боли в груди все равно на долгое время опять наступила темнота.       Следующий раз он что-то ощутил нескоро, но обрадовался бы этому, будь в состоянии на такое. Вода. Странная на вкус, но холодная и чистая, без болотной вони. Он стал пить, трудно, больно, но так вожделенно. Только почти сразу же у него ее забрали, не дав утолить толком жажду. Коротким грязно-оранжевым сполохом в мутном сознании мелькнула обида, и снова стало темно и безразлично. И как бы ему не было в этом состоянии — вскоре он снова очнулся, будто те несколько глотков воды добавили ему сил.       Не желая того, он начал понимать, что происходит вокруг: услышал, что кто-то возится рядом, почувствовал, как его, раскрывает и ощупывает спину. Больно. Все болит, а его трогают. Оставьте. Не нужно. Оставьте… Хочется сказать, но нет сил открыть глаза и подать голос.       Потом снова дали воды — в этот раз он смог напиться вволю. Тот, кто ему помогал, не пожалел своей фляжки и отдал все. Холодная вода остудила, казалось, обожженные внутренности, приглушила боль в груди, и он, наконец, вздохнул немного глубже. Захотелось приподняться и оглядеться, увидеть, что же за мутант человеческий находился рядом и помогал ему, но сил было настолько мало, что пошевелиться хоть удалось с трудом. Его тут же придержали: спокойный голос сказал что-то вроде как рано двигаться еще, ладонь в перчатке мягко прошлась по голове, остановилась на шее у сонной артерии, а дальше он так и не понял, что было. Снова стало совсем темно и тихо.       Тепло. Он во что-то завернут, пахнущее дымом и травами, грубое, но все же теплое. Спина саднит, как обожженная, ноют ребра, которые как пить дать сломаны. Человек, который непонятно зачем ему помогает, по-прежнему рядом, чем-то шебуршит на периферии слуха, трещит костер, шумит ветер и что-то…что-то приближается. Сначала смутное, невнятное. Холодной змеей по нервам проскальзывает страх и, кажется, что уходит, но на самом деле ненадолго прячется где-то в ямке между ключиц. Дает вздохнуть пару раз, а затем острое, сильное и колючее ощущение опасности начинает быстро нарастать уже в горле. Забивает дыхание, заглушает боль в изодранной спине, царапает в костях, как если быстро подходить к мощной аномалии, впрыскивает адреналин в сердце.       — Он сзади! — Инстинкты бросают тело в действие. Не осознавая толком себя, не чувствуя ничего, он пытается предупредить об опасности того, кто помогал ему, окрикивает, выхватывает пистолет из кобуры на ноге — чудом не потерян — и стреляет, ибо опасное нечто совсем близко.       Ххш-сссссссс…. — Как утечка ядовитого газа. Вдох — и вся боль в истрепанном теле обрушивается на него лавиной — ему нельзя двигаться. Но поздно, он уже встал, хоть и ненадолго. Предупредил. Кажется, даже попал, но последний выстрел еле удалось сделать — пистолет тяжелый. Выпал из руки на землю и Бункер сам почти сразу же повалился следом.       — Приду-урок. — Зашипело черное нечто, расплываясь по земле уже в круге света от костра. — Как только и услышал.       — Я бы на его месте тоже услышал и сделал так же. — Доктор нервно усмехнулся и опустил автомат. Из пятна темноты на земле подобно жидкометаллическому киношному терминатору выросла тонкая длинная фигура. — Ты, Дима, хоть и чувствуешься заранее, но любого до инфаркта доведешь.       Черный Сталкер собственной персоной окончательно материализовался перед старым чернобыльским лекарем. Живая и не совсем живая легенды Зоны посмотрели друг на друга и фыркнули почти одновременно.       — Знаешь же, что никак не отучусь я чувствовать, когда в меня стреляют. — Шухов развел руки в стороны, показывая, что ни в чем не виноват.       — Да знаю. Но, что делать, напугал ты его изрядно. Да и меня тоже. Кто он, кстати? Не знаешь? — Старик указал на лежащего ничком сталкера.       — Бункер. Добегался-таки, дубина. — Шухов быстрой тенью переместился к раненому, сел на корточки и присвистнул, увидев его изуродованную спину. — Во дает, контуженный. Додуматься до такого. И что ты с ним собираешься делать, Док? Отмывать от этой пакости?       Черный Сталкер с любопытством посмотрел на Доктора.       — А, что я еще должен делать? Конечно, это все нужно удалить, иначе раны воспалятся и начнется сепсис. Он и так еле дышит, а заражение крови его окончательно доконает. — Доктор тоже подсел ближе к Бункеру, повернул его немного на бок, чтобы ему дышать было свободнее. Пока разворачивал, отметил про себя, что руки у него совсем холодные, а голова и спина под коркой смолы горячие. Плохо.       — М-даа… Рэд почесал черноволосую макушку и усмехнулся. — Это в твоем духе. Браться спасать почти безнадежных пациентов.       — А кто им еще поможет, кроме меня? Таково мое предназначение здесь. — Старик глянул на Духа Зоны с теплой и хитроватой усмешкой. — Как, в принципе, и, твое, да, Дим?       Этим он намекал на то, что ждет помощи от Рэда Шухова. Тот покосился на него черными без белков глазами. Сделал кислую мину.       — Ну, нет, Док. Я не согласен, Целитель у нас здесь ты. Я порождение тьмы и хаоса, поэтому лечить таких ослов как этот, что сами лезут на рожон, мне не положено. Хотят они поскорее сдохнуть — вперед и с песней. Я могу спасти только тех, кто действительно в спасении нуждается. Этому кроме достойной смерти в бою нифига не нужно, а он еще никакую не заслужил. Так что…со смертью помогать мне ему не положено, а с лечением — не умею. — Высказавшись, Рэд ощерился, как обожравшаяся химера, сверкнув острыми зубами, на что Доктор добродушно усмехнулся в ответ.       — Так я лечить тебе и не предлагаю. Помоги до дома дотащить, а там я уже сам справлюсь.       Шухов на секунду замялся, потом матюгнулся невнятно и сплюнул.       — Тьфу ты, старый бес! Такую отмазку взял испортил. Я тут думал-думал, целую речь сочинил, а ты все свел на нет.       — Я тебя еще сильнее обломаю сейчас, Дима. — Доктор уже открыто улыбался, щуря глаза. — Тебе если поговорить не с кем — вылезай из своей Припяти и приходи к нам на болота. Всегда найдешь собеседника. Но то потом. А сейчас давай хватай его и верни нас всех ко мне домой.       — Э-эх, если бы кто бы из живущих увидел, как ты разговариваешь с Духом Зоны — разжаловали бы меня до полтергейста — Уже и Рэд в этот раз заулыбался. — Но, что не сделаешь для старого друга. Давай, вставай рядом.       И с этими словами он взмахнул рукой так, будто выбрасывает что-то из ладони. Ярко-бирюзовое и блестящее оно выпорхнуло и упало на землю, большой бело-голубой кляксой быстро растеклось под ногами у Легенд и под телом лежащего на земле Бункера, вспыхнуло ярче и поглотило всех троих сразу.       Переход в пространстве длился секунды. Вспышка света и холод — и вот они уже в доме на болотах, в небольшой комнате, что служила у Доктора спальней.       — Ну, что, как он, Дим? Переживет экзекуцию сейчас или пусть оклемается после перемещения? — Спросил старик у Шухова. Рэд мог достаточно точно прочитать состояние любого человека в Зоне, поэтому он и спросил, чтобы знать, что ему делать дальше.       Тот низко наклонился, к сталкеру, лежащему возле его ног в неловкой позе, принюхался. Потрогал волосы, чуть повернул на бок голову — парень лежал, уткнувшись лицом в пол, особо не церемонясь, зачем-то залез двумя пальцами ему в рот. Другой рукой потрогал бок, плечо, живот, снова голову.       — Что ты делаешь? — Док не выдержал и спросил. Ему было любопытно узнать о способностях Димки, но тот особо не давал себя изучать.        — Он на грани шока. — Заговорил Рэд, пропустив его вопрос мимо ушей. Голос у него стал почти механическим. — Сильная боль, кровопотеря, два ребра сломаны. Слабая интоксикация из-за попадания в кровь компонентов смолы. Эта дрянь все-таки не подходит для медицинских целей, какой бы инертной не казалась.       С этими словами Шухов поднял голову и глянул на Доктора. Глаза его ожили, если можно это было так назвать, он вынул пальцы изо рта Бункера, размазал по ним следы крови, которая подсыхала у того на губах, зачем-то понюхал и вытер их о край своего плаща. Добавил задумчиво:       — Четвертая отрицательная. Повезло чуваку. Можешь переливать ему все, что только найдешь у себя.       — Да? — Тот задумчиво пожевал губами. — Это точно?       — Точно. — Рэд кивнул.       — И ты это все узнал, просто ощупав его?       — Я это узнал, как только увидел его. Но ты бы мне не поверил, если бы я не сделал ничего похожего на осмотр. — Шухов криво усмехнулся и разогнулся.       — Гмм… Поразительно. Ну, раз так, то тогда ты не удивишься и тому, что я попрошу тебя еще занести его в лазарет.       — Не удивлюсь, конечно. — Черный Сталкер фыркнул и легко поднял на руки бессознательного охотника. — Хотя у меня есть работа и поинтереснее, чем таскать на себе таки психов, как этот.       — Знаю-знаю. Сейчас разместим его и я тебя отпущу.       Док понимал, что Димку удерживать бесполезно, да и не нужно. У него, действительно, свои дела в Зоне, иногда куда более важные, чем жизнь одного сталкера-камикадзе, поэтому попросил только о том, что самому уже было тяжело. С остальным он справится, не первый раз в одиночку возиться ему с такими пострадавшими от Зоны и собственной глупости. Шухов в свою очередь согласился, потому, как ему было банально любопытно, выживет этот полусвихнувшийся швед после такого или нет. И, если выживет, то, что будет делать дальше в Зоне.        Сгрузив его в лазарете, Рэд все-таки умотал через портал-аномалию. Доктор, проверив состояние подопечного, начал собирать инструменты и необходимые препараты — на это ушло около получаса. Потом наладил освещение над койкой, где лежал сталкер, выпил полбанки энергетика, ругая сам себя за это (дурень старый, куда тебе с твоим движком ржавым его пить) и подсел рядом на невысокй табурет.       — Ну, что, парень. Я попытаюсь тебе помочь, чем смогу. Вляпался ты, конечно, основательно, но у меня от таких пакостей Зоны тоже кое-какие средства имеются. Главное, чтобы ты сам жить хотел. — С этими словами он потрепал найденыша по слипшимся светлым волосам. — Хотя…судя по тому, каким способом ты пытался спастись — жизнь тебе еще не надоела.       Пока в автоклаве в углу лазарета стерилизовались инструменты, на тумбе возле койки Доктор смешал в фарфоровой чашке скипидар, спирт и минеральное масло в определенной пропорции, разложил собственного сбора аптечку и принес герметичный бокс с артефактом. Потом взял шприц с обезболом и в несколько приемов ввел его содержимое в мышцы на спине сталкера рядом с ранами, где в пленке из каменной смолы были прорехи. Тот, казалось, начал приходить в себя: слабо охнул и дернул плечами от первого укола, поерзал, но на последующие не отреагировал. Док повернул ему голову на бок и убрал с лица волосы, чтобы ничего не мешало дыханию — нужно было подождать, пока действие анальгетика наберет силу.       Чтобы не терять времени, он стал обрабатывать спину парню раствором из чашки — он размягчал корку смолы, достал из автоклава инструменты, разложил на куске чистого полотна, распечатал флакон спрея-гемостатика. Потом еще раз проверил состояние раненого: приподнял ему веко — зрачок был расширен и на свет реагировал вяло, потрогал спину возле самых ран — реакции не последовало. Дыхание было медленным и тяжелым — лекарство начало действовать, а значит, можно было приступать, для начала отчистить кожу вокруг ран. Но все оказалось не так просто, как он рассчитывал.        От мешанины из скипидара, спирта и масла аномальный клей размягчился, но легко снять его можно было только там, где слой был тонкий — он вытирался куском бинта, но чаще отдирался с трудом, подобно прилипшей жвачке. Там, где корка клея была толстой — снимать ее приходилось еще дольше. Отмачивать раствором, сдирать, кое-где — срезать, где налипло слишком много, с песком и частицами земли и уже не растворялось.       Бункер все чувствовал. Сквозь тяжелую наркотическую одурь, сковавшую тело и голос, чувствовал, как кто-то ковыряется в его спине. Боль доходила в сознание чем-то сильно приглушенным, далеким, заставляла тело невольно дергаться. Желание рвануться сильнее, избавиться от этого вязло в черной паутине, заполнившей сознание, разрезалось ею на мелкие кусочки и рассыпалось, так и не доходя до выражения в действии. Тело, казалось, потеряло связь с сознанием и не слушалось.       Доктор замечал эти мелкие конвульсии и старался как можно осторожнее поддевать пинцетом отстающие слои пленки или срезать скальпелем те, что просто так не снимались. Открывающиеся кровящие участки он сразу обрабатывал гемостатиком, от чего казалось, что темно-фиолетовая корка на спине раненого просто сменяется бурой.       Когда действие анальгетика достигло максимума — дыхание найденыша замедлилось еще больше. Доктор заглянул ему в лицо — он был страшно бледным, из полуоткрытого рта на простынь стекала нитка слюны, но губы и кончик носа не синели, значит, кислородного голодания не было. Подождав еще немного и убедившись, что парень и дальше не станет задыхаться, Док принялся за порезы, оставшиеся от когтей химеры — их обработка тоже заняла больше времени, чем он предполагал.       Когда две из трех ран были очищены и кожа вокруг них тоже — бедолага начал отходить от уколов: слабо стонал, если приходилось срезать корку смолы и судорожно дергался, чуть выгибаясь в позвоночнике, когда Док удалял ее остатки из раны, тянувшейся от нижнего края ребер наискось через поясницу. Давать еще один укол было небезопасно — с такой кровопотерей слишком большая вероятность остановки дыхания или сердца.       — Повезло тебе, что она только оцарапала твою спину, зараза эта. Иначе, лежал бы ты у нее в логове сейчас разделанный, как цыпленок табака. — Пробормотал старик, обрабатывая кровоточащий разрез сначала тампоном, пропитанным сильным антибиотиком из местной разновидности грибов, а затем — спреем.       — Н-нннгхх… — Раненый от этого выгнулся в слабой судороге и задрожал — действие уколов почти сошло на нет.       — Потерпи-потерпи немного. Это все поправимо. Сейчас последнее сниму, а потом тебя живец почистит окончательно и залатает на время, пока своя кожа не нарастет обратно. — С этими словами Доктор поддел пинцетом и вынул еще один длинный жгут засохшего клея из раны. Отложил инструменты, потянулся к боксу с артефактом и открыл его.       Внутри как густое желе колыхался живец. Тот самый легендарный живец, который появляется в Зоне от силы пару раз за несколько лет после особо мощных выбросов. Причем, как ученые не пытаются — так и не могут понять, какой симбиоз аномалий порождает это чудо Зоны. Прикрепляясь к ранам, артефакт активируется кровью и не только заживляет их, но и как-то вылечивает болезни, которыми человек может болеть на момент взаимодействия. Как он определяет их наличие — тоже не понятно. По одной из версий эта штука обладает зачатками разума, по другой — все происходит на химическом уровне с участием ферментов. Препарировать его не удавалось — при нарушении целостности эта штука в считанные секунды погибает и разлагается до липкой черной массы, но как бы там не было — Доктор на себе однажды испытал его действие.       Сломанная после неудачного падения нога срослась за сутки, не совсем правильно — отломки сместились, от того он и хромает, но тогда он смог уковылять из логова бюреров, в которое провалился в подземельях Янтаря. От воспаления легких, которое начиналось после нескольких суток, проведенных в гнилой сырости отстойника, где было это гнездо, не осталось и намека.       Поэтому сейчас он собирался потратить баснословной дороговизны артефакт на распростертого перед ним человека, ибо понимал, что своими силами тот не выкарабкается. Повреждения не катастрофические, но их слишком много, под слоем смолы раны воспалились, плюс большая потеря крови, которую не чем толком восполнить. Как бы не болтал Шухов — донорской крови у Доктора дома редко когда можно было достать. Мало кто, попадающий к нему, был в состоянии ею делиться. Другого выхода он не видел. Сунув руку в бокс, старик осторожно сгреб и вынул живца — артефакт, похожий на огромную, грязно-желтую амебу вяло зашевелился.        В этот момент раненый неожиданно пришел в себя, и едва Док попытался приблизиться — испуганно вытаращил на него огромные светло-зеленые глаза и заерзал, силясь убраться подальше от увиденного.       Доктор придержал его свободной рукой за плечо, пытаясь успокоить, стал объяснять, что происходит, но тот не отреагировал. Едва старик попытался снова поднести к нему артефакт — сильно дернулся, то ли норовя вскочить, то ли ударить его, но от слабости неловко упал обратно, задев все-таки рукой Доктора и чуть не выбив тем самым живца у него из рук.       — Бесполезно уговаривать его, Док. Он швед и в адекватном состоянии с трудом нас понимает, а сейчас и подавно тебя не поймет. — Знакомый голос за спиной заставил лекаря сильно вздрогнуть и резко сжать в пальцах несчастный артефакт. Твою мать, сговорились оба, что ли? Угробить решили и живца и Доктора?       — Димка! — Шумно выдохнул, он и уже обеими руками схватил загадку Зоны, чтобы не уронить, отступил на шаг от койки, где его подопечный упрямо поднялся на дрожащих руках и пытался совладать с телом, чтобы все-таки встать. — Хорошо, что ты не ушел. Придержи его, он брыкается. Нужно наложить живца.       Он чувствовал, как ковырялись в его спине, казалось, сдирая кожу тонкими полосками, как брызгали в раны чем-то настолько жгучим, что после него на какое-то время пропадала любая чувствительность. А теперь появилось это, и до него дошло, зачем все было сделано.       В сталкерской сети и в старых лабораториях он находил информацию о том, как из людей ученые пытались сделать очередных сверхсуществ. Они прививали им паразитических амеб, найденных в организмах кровососов и плотей, пытались подобрать жизнеспособный симбиоз человека и такой мерзости, чтобы усилить регенеративные способности и выносливость носителя до уровня мутантов. Но только получились у них не сверхлюди, а гнили, которых он, когда увидел впервые, подумал, что окончательно чердаком поехал.       И вот теперь этот человек, который вроде бы ему помогал, приближался к нему с такой амебой в руке, затянутой в резиновую перчатку.       Отвращение и страх дали сил дернуться в сторону, но этого запала не хватило — вскочить не получилось. С одной стороны была стена, а с другой — старик, который легко удержал его свободной рукой. Заговорил успокаивающе, ласково, но Бункер уже не понимал его, как и того, что в таком состоянии никуда не убежит — липкий тошнотворный ужас перехватил горло, затопил сознание и подстегнул инстинкты.                   Сбежать или сдохнуть.       Увидев, как странный медик снова пытается поднести к нему свою амебу, сталкер попытался выбить ее, чтобы она упала на пол и там расплескалась лужей соплей, но смог только несильно ударить под держащую руку. Темнота внезапно навалилась горячей душной волной и на несколько секунд заставила растянуться обратно на кушетке. Но он не отключился полностью. Услышал, как появился чужой в доме, тот самый, что уже приходил. Он что-то сказал старику, тот коротко ответил — Бункер увидел их рядом сквозь красную муть в глазах — чужак был совсем черным и, казалось, без лица. От него веяло холодом и жуткой силой — такому никто не сможет противостоять во всей Зоне, но он все равно не мог покорно принять того, что с ним собирались сделать.       Закусив губу, сдерживая крик, уперся локтями в матрас, приподнялся, подтягивая тело к краю кушетки, пытаясь перевернуться на бок. Понимал, что не вырвется живым — от боли темнело в глазах, тяжёлое тело не слушалось, но не мог себя переломить. Лучше он сдохнет по своей воле, свалится на пол — вон, если хорошо попасть, то как раз приложишься виском об острый угол железного ящика возле койки, чем станет заживо разлагающейся мерзостью, как те, что поселились на южных болотах.       Но и это не удалось — на ноги ему легла неподъемная, но мягкая, не ломающая тяжесть, холодные, нечеловечески сильные руки прижали к койке плечи, заставляя распластаться на ней неподвижно. Не успел. Человек с амебой подошёл к нему вплотную, заслонил собой все, протянул руку и скользкий мокрый отросток паразита прикоснулся к его истерзанной спине. Зашевелился и полез к самой длинной из ран, быстро стал заполнять ее, разливаясь внутри растаявшим желе.       Уже непроизвольно Бункер выгнулся, сводя лопатки, все еще пытаясь отстраниться. Захрипел, вцепился зубами в ткань старой простыни на кушетке.       — Allfather… för bort mig! — Простонал сквозь сжатые зубы. Непонятно было, услышал ли его Один или то страх и напряжение истощили последние ресурсы тела, но сознание погасло быстро, избавив его от подробностей воздействия амебы.        Живец растекся по спине раненого сталкера толстым слоем бугристой массы и стал быстро пульсировать в такт заходящемуся биению его сердца. Доктор посмотрел на Шухова, который взмахом руки убрал навешенную на ноги шведа слабую гравии-аномальку, Рэд же с любопытством разглядывал живой артефакт на спине раненого.       — Ничего себе. Я вот второй раз за время жизни в Зоне вижу этот арт, а ты так просто переводишь его на этого психа. Не жалко? Озолотится же смог бы за него. — Ощутив на себе взгляд друга, Черный Сталкер задал интересующий вопрос.       — Не жалко. Артефакт рано или поздно еще найдется, а жизнь у него одна. Другой не будет. А раз он мне попался на пути, значит, Зона дала ему второй шанс.