Асфальт

Ранее прохладное утро. Солнце светит ещё лениво, неярко, едва виднеясь над крышами домов. Прохожих, машин почти нет — спят. Все нормальные люди ещё спят. А мы идём. Шагаем по черному, в трещинах, асфальту. Я не суеверен, нет. Но зачем-то стараюсь на эти трещины не наступать. А ты идёшь рядом, мой Аполло. Ты так чертовски красив! Твои волосы будто сияют в лучах раннего рыжего солнца, а в глазах — эта вечная жажда справедливости. Хотя, наверное, не только такими ледяными могут быть твои глаза. Но не для меня. Мы не спеша подходим к трамвайной остановке. Черт, остановить бы это время, которое летит так неумолимо быстро. Я столько всего должен был сказать тебе, Аполлон... Я сказал Анжольрасу, что встретил его случайно, потому что работаю утром, и нам, к тому же, по пути. Он поверил — наивная душа. На самом деле на работу мне куда позже, да и в совершенно другую сторону. О том, что ты едешь в «секретную командировку», я узнал случайно, от Курфейрака. Он и сам понял лишь то, что ты стал каким-то уж больно секретным журналистом. А у меня сразу сердце прихватило. Я-то все понял. Понял, как ты рискуешь в этот раз. Что ж, Анжольрас, не в моей власти тебя отговорить. Ты в лучшем случае посмеешься над моими словами, ты, беспощадный борец за справедливость, Фемида в мужском обличии, суровый Антиной. Я сумел лишь узнать, когда ты уезжаешь, подкараулить тебя у дома, а теперь уныло плетусь за тобой до трамвайной остановки. Сердце заполняет гнетущая пустота. Звон трамвая отдаётся похоронным набатом в моей голове. Все ближе минута, которая отнимет тебя у меня на год, два, а может — страшно подумать — навсегда. Ты оборачиваешься, ободряюще смотришь на меня, улыбаешься едва заметно. Ох, мой бог, за одну твою улыбку я пошёл бы в огонь и в воду в любое время дня и ночи. — Прощай, Грантер! — ты первый протягиваешь мне руку. Как самую драгоценную святыню, я едва сжимаю твою ладонь. — Прощай, Аполло... Анжольрас. Это так... Странно. Не могу не улыбнуться. Анжольрас не понимает, почему я так его назвал, молча улыбается и идёт к дверям трамвая. Повинуясь мимолетному чувству, я внезапно бросаюсь к нему, крепко обнимаю, шепчу на ухо: — Люблю тебя, Аполлон. И тут же отскакиваю в сторону, как ошпаренный, наверняка красный от стыда. Двери трамвая закрываются сразу же, я вижу его недоуменное лицо, уплывающее от меня в горячую неизвестность. И пусть. Страшно, что я не могу ехать с ним, спасать его там. О, как я хочу быть с ним рядом, но мне его не сберечь никогда. Не от этой войны, так от многих других. Не ясно, когда Анжольрас вернётся, вернётся ли вообще... Так пусть же просто знает. Знает, что есть на свете такой раздолбай Грантер, которого угораздило влюбиться в Аполлона. В тебя, Анжольрас.