Небеса — это не место и не время

Не всем было суждено любоваться красотой природы с высоты стен. Среди толпы снующих городских жителей выделялось несколько практически неподвижных фигур. Рассматривая город и его обитателей, как единое целое, я позволю себе усомниться, что хоть кто-то нашёл бы отличие этих людей от простых поселенцев. Более того, вряд ли и сами горожане обратили внимание на наших героев. Однако же было одно весьма отличительное свойство в этих людях — их лик. Следы войны с гигантами уже никогда не сойдут с лица человека, побывавшего на поле боя. Не обязательно для такого отличия должны быть ужасающие шрамы. Каждый солдат разведкорпуса уже был не тем мальчишкой или девчонкой, впервые вступившим в форт легиона свободы. Те мальчики и девочки остались в далёкой памяти, живущие либо в воспоминаниях живых родственников, либо в сердцах солдат. Наших героев, кому пришлось коротать время с военными города, выдавали глаза. Несколько пар глаз, в которых навсегда поселилась затравленная злость на гигантов, сейчас пытались скрыть раздражение от фраз воинов, что похвалялись своими «подвигами». Однако же, стоило капралу Леви сделать «дружеское предложение» объединить силы войск и вместе сразиться с титанами, как былые смельчаки тут же нашли тысячу и одну причину любезно отказаться. Для капрала Леви не изменилось практически ничего. Что в подземном городе были такие люди, что здесь — все представители такого сорта были словно под копирку: чрезмерно глупы, тщеславны и нескончаемо трусливы. Взгляд Аккермана блуждал по улицам, а мысли лениво маячили в голове, сменяясь одна за другой. Но из этого лёгкого анабиоза капрала вывел даже не донос о возвращении авангарда. — Среди них трое оказались гигантами! Ленивый и угрюмый день сменился суматохой. Мозг каждого солдата вычерпывал только самое важное. Все, как один, слушали что спрашивал Эрвин Смит и запоминали каждый ответ дословно. — Что случилось после того, как их личности были раскрыты? — Разведотряд вступил в бой с бронированным и колоссальным титанами. Когда мы пришли на помощь, было слишком поздно. И в итоге… Леви не мог поверить, что услышанное было не галлюцинацией и не очередным бредом уставшего от битв мозга. Эрен, Гис и Имир сейчас находились чёрт знает где вместе с самыми опасными гигантами. Капралу внезапно закралась до ужасного глупая и ироничная мысль, что не хватало лишь Женской особи, и каждому нашлась бы пара для «танцев». Но скудный юмор сейчас особо не хотелось воспринимать. Очередной новый гигант, надежда человечества и последний живой участник элитного отряда под командованием Леви. А живой ли? «Если Йегер и Имир действительно могут быть зачем-то нужны этим тварям, то Гис… Она им не нужна. Её наверняка уже убили», — пронеслась мысль в голове капрала. И это заставило сердце слабо сжаться от тоски. К боли Аккерман привык настолько, что уже не воспринимал её наличие или отсутствие. Но тоска, охватившая сердце… Разум снова вернулся к провалившейся пятьдесят седьмой экспедиции. А может всё было не так уж и плохо? Да, ещё одна дурацкая мысль, но всё же — кто-то остался жив, было добыто не мало информации, разработан план, который помог пленить Женскую особь. Цена погибших товарищей была слишком дорогой платой. Но Леви уверен, что каждый из солдат мысленно готовился стать следующей «разменной монетой» для великой цели. А Гис? О чём она думала перед смертью? Была ли счастлива, что этот ад для неё наконец закончится? Что она может даже увидит своих погибших друзей. Возможно она сейчас снова заплетает Рал рыжевато-медные косы и щурит взгляд от солнечных лучей. На небесах наверняка солнце ещё ярче. «Какого чёрта ты хоронишь её раньше времени?» — отрезвил капрала внутренний голос. Леви встряхнул головой, нахмурившись больше обычного. «Сначала узнать. А потом уже сходить с ума небесами и косами.» — Нагиса? Девушка повернула голову по направлению к голосу, что звал её. — Нагиса! Благослови Господь святую нашу землю, беги ко мне! Что-то тёплое разлилось по ноющему сердцу, смягчая его боль. Среди слепящих лучей солнца девушка наконец разглядела силуэт, что звал её. — Мамочка? Она бросилась со всех ног к женщине, что тянула руки, словно приглашая в объятия. Почему Гис решила, что эта женщина —именно мама? Она не знала. Но это казалось ей настолько же очевидным, как то, что солнце горячее, а небо не твёрдое. Нужно было лишь добежать. Быстро, не чувствуя ног от скорости, и приблизиться к этому забытому теплу. Но сколько бы Нагиса не пыталась, расстояние никак не уменьшалось. — Мама, я не могу! А женщина уже не держала протянутых рук. Нагиса не могла видеть её лица, но ей казалось, что глаза матери бездонны и наполнены всеобъемлющим ужасом. Они были испуганы и пугали сами. — Нагиса, проснись, — тихо, но чётко произнесла эта женщина. — Что? — Проснись! Девушка резко подняла голову, чудом не ударившись об ствол дерева, к которому была привязана. В ушах всё ещё звенел голос матери, словно женщина кричала это, стоя в паре метров от неё. — Гис, вы проснулись? Девушка повернула голову, стараясь не морщиться от того, как затекла шея. На неё смотрел Бертольд. — Здравствуй, Гувер. — Спасибо, что не… — он замешкался, — грязный элдиец. Последнее словосочетание ему явно было неприятно произносить. Но Нагисе ни капли не было стыдно. — Не думала, что это так заденет вас обоих, но приятно удивлена. Ты тоже грязный элдиец, Бертольд. Ты, твой дружок Браун, и прочие твари, что виновны в истреблении человечества. Даже Райнер, что до этого сидел понуро, поднял голову, внимательно смотря в глаза Гис. — Вы не знаете, что такое «элдиец», и воспринимаете это, как обзывательство? Теперь Нагисе стало немного стыдно, но показывать это она не собиралась. — В одном я уверена. Вас это задело. И слов своих я назад не возьму. Вы по-прежнему грязные… — Хватит уже обсыпать нас бранью, мы вернём тебя домой, ты благодарной быть должна! На эту реплику Бертольд опасливо и сердито посмотрел на товарища. — Во-первых, не разбуди Эрена и Имир. Во-вторых, это ещё не решено. Она просто может быть одна из них. И всё. — И поэтому раскидывалась благословениями святой земли, Бертольд? Не твои ли слова? — А можно мне тоже поучаствовать в вашем причудливом разговоре, раз речь идёт обо мне? — вовсе не дружелюбно ответила Гис. Бертольд вздохнул. Кивнув Райнеру, он переместился на ветку где сидела связанная Нагиса, и опустился на корточки, чтобы быть лицом на одном уровне с ней. — Ответьте, пожалуйста, на вопрос, Нагиса. «Воин» для вас знакомое слово? — Воин? Разумеется да! — она остановилась в тираде. Осознание начало приходить медленно и постепенно. — Подождите. Ты ведь спросил меня в первую встречу воин, я или солдат. Гувер нахмурился, но сдержанно кивнул. — Я не понимаю особой разницы между воином и солдатом, но… Если вы сказали мне про мой дом, что вы меня вернёте, и про воинов… Она стояла на перепутье. Но терять было нечего. — Если мне знакомо слово «воин», то знакомо ли вам двоим слово «Марлия»? Райнер тут же повернул голову в сторону Гис. В ночной тьме и тусклом свете фонаря у основания ветки он был похож на жуткую сову, которая заметила мышь. Нагиса поёжилась, надеясь, что Бертольд будет не настолько пугающим. Но он таращился на неё в полнейшем изумлении. Брови, по-прежнему нахмуренные, и глаза, открытые неестественно широко, придавали острым чертам его лица ещё более вытянутый и жуткий вид. — Знаете о Марлии, но не знаете, кто такие элдийцы? Гис, вы умеете удивлять. Он слегка отстранился от неё, опустив взгляд на её ноги. — Кстати, о вашей ноге. В прошлую нашу встречу от вашей голени у меня остался нехилый синяк. Можно посмотреть? — У себя посмотри. Такая же, — огрызнулась Гис, но понимала, что дело дрянь. — Бертольд, — предупредил Райнер, но Гувер прервал его. — Это хороший способ проверить, кто есть кто. Да и не ты ли пару часов назад говорил, что если доставим марлийца домой, нам, возможно, простят потерю Женской особи? Он начал стягивать сапог с ноги Нагисы. Девушка пыталась столкнуть парня с дерева, хорошенько пиная. «Не смей кричать. Эти долго не проживут, нас скоро будут искать. А вот если Эрен узнает, то придётся ещё хуже», — думала Гис. — А если это простой солдат, которому ты собрался всё рассказать? — спросил Райнер. Бертольд усмехнулся, откладывая сапог за себя. — То и убить простого солдата — простая задача, — на этих словах он заглянул Нагисе прямо в глаза. Его взгляд больше не был таким удивлённым. Скорее расслабленно-пугающим и прицеленным. Прикрытые веки, вздёрнутые брови и странная блаженная улыбка. Нагисе подумалось, что это было лицо убийцы-садиста. Абсолютно растерянным и испуганным взглядом она смотрела, как Бертольд закатывает штанину её брюк, подводя лампу ближе к протезу. — Невероятно… — он провёл рукой по холодному металлу, оглаживая так ласково, словно это была настоящая нога понравившейся ему девушки. Нагисе захотелось рыдать. — Райнер, только взгляни. Это определённо марлийская разработка! — С чего ты взял? — Браун тоже перешёл на ветку к Гис и склонился над протезом. Райнер слегка постучал кулаком, как бы оценивая детали на прочность. — Символы на деталях. Марлийские буквы. Почему же на Марлии нет такого в обороте? Райнер поднял взгляд на девушку, нахмурившись так, будто она сопротивлялась. Нагиса почувствовала на глазах слезы. Крепкая рука Брауна сжала её горло так сильно, что Гис не смогла даже вскрикнуть. — Где ты взяла это, дрянь?! Отвечай! Нагиса попыталась просипеть что-то в ответ, но не удалось издать ни хрипа. Бертольд тут же вмешался, расцепив хватку товарища. — С ума сошел?! Нас убьют, если узнают, что мы угрожали расправой марлийке! — К черту убьют! Мы и так скоро сдохнем, Бертольд! — Чего разорались? — послышался голос Имир. Похоже, шум разбудил её. Переглянувшись, оба резко дёрнули штанину обратно, закрыв металлическую голень, и натянули сапог на ногу девушки. — Не бойтесь, — Бертольд наклонился к уху Нагисы. Она была готова закричать от злости и отвращения. — Райнер не хотел покалечить вас. Мы вернём вас домой, уважаемая Гис. И мы вернёмся к разговору о вашем секрете, — он ещё раз провёл кончиками пальцев по лодыжке пленной поверх высокого сапога. Что происходило дальше, Нагиса не слышала. Внутри подступала истерика и жгучее чувство стыда. Почему она не сопротивлялась? Почему не столкнула чертового Бертольда с ветки и не скинула Райнера на землю? Почему она не закричала во всё горло, чтобы разбудить Эрена, который спал почти неподалёку? Что городили эти люди? Марлийки, элдийцы, воины… Лишь стоило Нагисе отбросить вопросы, скопившиеся за жизнь, и заняться насущными делами, как вопросов стало ещё больше. — Мне страшно, Гейб… — тихо прошептала она. — Почему ты не можешь всегда быть рядом? Ты единственный, кто знал всё и позволял мне жить спокойно, — она уткнулась лбом в колени. — Если бы я только не послушала тебя и выпытала всю правду о себе. Кто такая «марлийка», Гейб? И почему я должна бояться говорить окружающим о «Марлии» и о протезе? — Потому что они убьют тебя как предателя, — донёсся вызубренный ответ Гэбриэла далеко из подсознания. — Люди в здешних местах, Нагиса, те ещё дикари. Но тебе, юной особе бывшей интеллигенции, придётся жить с ними. И боюсь, для тебя же лучше уподобиться им и жить, как все. Прошлую жизнь тебе всё равно никогда не вернуть. — И нет дороги домой. Нет прошлой жизни, — закончила она с ним и провалилась в сон.