Небеса — это не место и не время

— Тебе к нему нельзя. — Ну почему же нельзя? Нагиса буквально висела на руке у Ханджи. Зоэ направлялась к лошадям, игнорируя своеобразный балласт в виде солдата. — Что тебе хоть надо от него, Гис? Марлийка с самого утра не могла найти покоя. События прошлых дней ещё были свежи, но не они терзали солдата. Эрвин… Он пострадал серьёзно. Но главное, что был жив. Нагиса с неимоверным упрямством собиралась ехать к главнокомандующему. Никакие уговоры вернуться к рассудку, отдохнуть или заняться делом не помогали — всё было отвергнуто с узколобой нетерпимостью. Нагиса, словно верный пёс вертелась возле Зоэ, и, казалось, готова нестись следом за лошадью, если Ханджи всё же откажет. — Что ж ты рвёшься-то к нему, словно он тебе отец? — порядком уставшая Зоэ уже трясла Гис за плечи. — Да он всем нам отец! Он ведь руку потерял в последней битве! Нагиса буквально могла понять боль главнокомандующего. Пусть решения, принимаемые ей, со стороны казались безрассудными — было всё равно. Это же Эрвин! Человек, который дал ей практически всё, что у неё есть. Человек, который потерял руку и возможно загибался от боли, там, за стенами… Кто как не Нагиса могла бы не только поддержать, но и найти выход из этой критической для Эрвина ситуации? Но даже если бы её допустили к Смиту — ситуация Гис была весьма плачевной. С одной стороны, предложить с порога протез — самоубийство. Таких технологий здесь ещё не знают, а разведкорпус только-только после стычки с врагами. А следовательно, слова Гейба подтвердятся — её убьют как предателя. Но с другой стороны, Нагиса просто не могла бросить человека, который для неё был товарищем, главнокомандующим… Стал практически родным, как Гейб, Томас или Сайро. Как Гейб… Нагиса предпочла сбавить наступление. — Когда я смогу увидеть его, Ханджи? — Да кто знает, — вздохнула с облегчением Зоэ. Девушка выправила из-под очков прядь волос. — Нас с Леви едва пустили туда. Для охраны без звания и бумажки, ты — букашка. А с бумажкой — человек! — А титану, как обед, — буркнула Нагиса, наконец, сделав шаг назад. — Если что-то надо передать Эрвину или Леви… — Пусть оба выздоравливают скорее. Удачи, Ханджи. Если бы мысли могли покинуть голову Гис так же быстро и легко, как умчалась лошадь Ханджи в сторону высоких стен. «Надо заняться делом. Например, вещи собрать.» Совсем скоро, всем им предстояло покинуть этот форт. Для Нагисы расставание с полюбившимся местом было сродни потере близкого человека. Пройдут месяцы, может года, и неужели этот форт останется таким же воспоминанием как далекая детская родина? Когда сидишь, вспоминая, и думаешь: «А было ли это на самом деле?» Ей хотелось покоя. Смести наконец этих титанов с лица земли, жить свободно и найти тот край, который будет родным. Родным не только потому что здесь боевые товарищи или служба с казармой, а родным по душе. Нагиса снимала половицы, под которыми был тайник с деталями для протеза. Сможет ли она на новом месте найти такое же надёжное укрытие? «Если что, можно держать в чемодане под городской одеждой. Другое дело, где ремонтировать протез, чтобы не раскрыть всю тайну?» Из размышлений Нагису вырвал спешный стук в дверь. Девушка ловким движением ноги толкнула коробку с деталями под кровать. — Войдите. — Гис, беда! — одна из молодых солдат вбежала в комнату, схватив девушку за плечи. — Конни не видела? — Кого? Да уж, она нашла кого спросить. — Ты ведь вроде… Саша? — Да! Я Саша! А я ищу Конни! Невысокий, очень коротко подстрижен. Ты не видела его, пока стояла внизу с Ханджи? — Нет… А что с ним случилось? — Гис начала перенимать волнение Блаус, надумывая самые жуткие картины про сослуживца. — Сказал, что собирает вещи, а в комнате его нет! И в форте нет! И нигде его нет! Он в деревню наведывался недавно, а потом ходил, как в воду опущенный. Вдруг он сбежал? Или умер? Так вот что за Конни… Ханджи рассказала о произошедшем в родной деревне одного из солдат. — Так. Я почти собралась. Сейчас закрою чемодан и пойду на его поиски, хорошо? Вы только не разбредайтесь из форта. Приказ о выдвижении может быть когда угодно. — и захлопнув чемодан, девушка отправилась на поиски Конни. «Только не забудь про коробку под кроватью. Только не забудь о ней.» Искать солдата долго не пришлось. Недалеко от ручья на лесной поляне сидел склонившейся к земле человек. Он словно искал одиночества и душевного пристанища и нашёл его среди могучих деревьев и тихого шелеста воды. Место столь непримечательное — Нагисе просто повезло, что она решила начать поиски, двигаясь вдоль ручья к лесу. И то если бы не услышала всхлипы, то попросту бы не заметила накинутый на человеческую фигуру зелёный плащ с крыльями свободы. — Привет, Конни. Гис — девушка села рядом, протянув руку для приветствия, но солдат, уткнувшийся лицом в колени, не заметил предъявленного рукопожатия. — Тебя твои ребята ищут… — Я сказал им, что хочу побыть один. Пожалуйста, оставьте меня, Гис. Его голос дрожал так же, как и сам парень. Толи от слез, толи от холода. Он казался ещё меньше, чем был, а может тяжесть беды осадила молодого солдата, заставив его сгорбиться под собой и пригнуться к земле. — Я бы оставила тебя, Конни. Но мы готовимся покинуть форт. О личном времени пока можно забыть — выдвинемся в любую минуту. — она помолчала, сильнее кутаясь в плащ. В тени деревьев прохлада дня чувствовалась куда острее, чем на обманчиво тёплом солнце. — Слышала, что случилось в твоей деревне. Мне жаль, друг. Конни молчал, всё ещё всхлипывая. Разум подсказывал, что словам сослуживца стоит внемлить — скоро отъезд. Но столь долго заглушаемые чувства вырвались наконец наружу. И заткнуть этот поток сейчас казалось невозможным. Он тихо спросил: — Гис, а вы теряли кого-нибудь помимо солдат? Девушка обняла колени, наконец закрывшись плащом полностью, чтобы спрятаться от холода. — Теряла. Семью. Маму и папу. И я не знаю что с новыми родителями. Я не видела их около десяти лет. — А семью… Титаны? — Люди. Их убили люди. — Неужели… Недоговорив, Конни поднял голову, чтобы взглянуть на девушку. Чужая беда помогает отвлечься от своей. Словно ты не одинок. Словно есть в мире ещё такие же простые люди, которые чувствуют боль и радость, смеются и плачут… Словно вы — живые люди, — а не пушечное мясо, тратящее беспечную, по своему определению, юность на бессмысленные бои и глупую смерть. — Их убили так давно, что я не помню их лиц. Недавно мне снилась мама, но её лицо я так и не помню. Я просто знаю что это была она. — А за что их… Ну… — Убили? — Нагиса повернула голову к Конни. — Всё нормально. Не стесняйся задавать вопросы и давай на «ты». — слабая улыбка тронула обветренные губы. Девушка перевела взгляд на ручей. Слишком много Нагиса держала в себе. Наблюдая за ребятами вокруг, которые рассказывали по вечерам о доме, о семье, Гис не могла сдержать тихой зависти и запредельной тоски. Петра знала чуть больше остальных, но даже ей Гис не могла доверить все свои тайны. Дело было не в страхе, что Рал расскажет всё капралу Леви или даже главнокомандующему Эрвину. Нагиса просто не хотела обременять подругу весом «тайны». Но сейчас Гис так хотелось поделиться хоть немного. Рассказать самую малость, чтобы наконец снять с себя груз молчания, несомый долгие годы. Ей просто надо было быть осторожной и опираться на устройства мира этих людей. — Папу и маму убили их… Как бы сказать… На папу работали люди. И однажды папа поругался с ними. А люди не простили. — Устроили самосуд? — Конни сел прямо, удивлённо смотря на девушку. — Да. Один из рабочих папы напал на него и убил. Моя мама закричала и её убили тоже. Он наверное не хотел убивать и мою маму, но по словам людей, просто испугался, что его накажут. — Но ведь его наказали? — Да. Наказали. Потом я попала к новым родителям. — Почему ты говоришь «новые»? Сердце Нагисы пропустило удар. Она выразилась неправильно? Он что-то заподозрил? Конни поднялся с земли и подал руку Гис. — Правильно говорить «приёмные» родители. — важным тоном заметил он. — Слышал ты у отшельников жила. Это и были они? — Нет. Они просто не могли меня содержать, и я осталась с отшельниками. — Вот как… Нагиса и Конни шли в сторону форта. Молчание иногда прерывалось расспросами друг друга. — А как родителей зовут помнишь? — Нет. Я… Старалась помнить, но забыла. Помню только как звали ново- то есть, приёмного отца. — И как же? — Вилли Тайбер. — Значит ты Гис Тайбер? Нагиса покачала головой, слегка поморщив нос. Конни не сдержал лёгкого смешка. — Конни, а какой была твоя мама? — Нагиса посмотрела в глаза парня, и заметила, как появившийся в них огонёк быстро потух. — Мне, наверное, не стоило спрашивать, но тебе нужно принять случившееся. Я мало что помню о своей маме, поэтому хотела послушать о… — Она была доброй. — Конни перебил Гис, но девушка стала внимательно слушать. — Она хотела, чтобы я вступил в Военную полицию. Мама могла казаться строгой, но на самом деле очень переживала за нас. А ещё была безотказна к просьбам других. — его лицо помрачнело. — Я никогда не прощу тех, кто сотворил с ней это. Я заставлю их расплатиться за всё. — Это будет правильно. — Нагиса не собиралась играть в милосердие. Для неё здесь всё было очевидным — титаны — это плохо. Людей обращать в титанов — ещё хуже. Солдаты грузили чемоданы в телегу перед фортом. Все готовились к отправке. — Вовремя мы. Гис, ты всё собрала? — Вроде да, пойду за чемоданом. — Стой! Конни встал на одно колено, потянувшись к сапогу левой ноги Гис. Девушка отшатнулась. — Да стой ты! Ветка торчит. — Спрингер вытянул прутик из голенища сапога. — Я ещё не все собрала. — Гис вспомнила о коробке под кроватью. — Спасибо, Конни! Лошади фыркали, везя телеги с чемоданами по тёмному лесу. Дежурные солдаты освещали дорогу, правили лошадей и следили за опасностью. Остальные же мирно спали в телегах. Гис удобно устроилась на полу поверх чемоданов, разрешив парочке солдат вытянуть на себя ноги. — Слушай, а удобно, — усмехнулся Конни, поддерживая за плечо Сашу. Девушка ворочалась и норовила упасть на плечо Армина, отчего пару раз Арлерт просыпался и тяжело вздыхал. — Тебе точно нормально, Гис? — Угу. Мне тепло благодаря вам. — Нагиса закрыла глаза, уткнувшись носом в мешок с картошкой. — Нагиса — М? — Спасибо. — шепнул Конни и запрокинул голову, притянув Сашу так, чтобы она легла на его колени. Чтоб не будила Армина. Гис дремала, мягко укачиваемая в повозке. Сегодня ей и правда стало легче. «Теперь стало понятнее. Папа ведь ругался «грязные элдийцы»… Может он что-то ещё хуже им сказал, и тот мужчина убил его? Полиция была однозначно на стороне моей семьи. А потом появился Вилли… И посадил меня на корабль. И отправил меня сюда. Может он тоже элдиец? И отправил меня сюда в наказание? Но я не виновата. Да и выглядел он не ликующим…» — Доброй ночи, Гис. — Доброй ночи, Гейб… Что? Нагиса открыла глаза, резко сев в телеге. Только задремавший Конни, чуть не откинулся за борт, едва подавив в себе вскрик. — Ты чего?! — гневным шепотом спросил Спрингер. — Сейчас никто не говорил? — Я спал. Все спали. Что случилось? — Мне пожелал доброй ночи человек, которого здесь нет! — тем же сдавленным шепотом отвечала Гис. — Тебе приснилось. Спи давай. Дежурные бы заметили. Девушка не успела возразить, как ноги Спрингера надавили ей на плечо, буквально силой укладывая обратно на чемоданы. — Доброй ночи, Гис. Это я, Конни. — Спи уже. — буркнула девушка, но не сдержала улыбки. «Не мог же Гейб пожелать мне добрых снов? Мы ведь давно не видели друг друга. Может и правда приснилось?» Но неуловимым ответом послужила улыбка человека с ветки высокого дерева.