Не герой

Когда кончаются великие битвы, люди пытаются как можно скорее найти себе героя. Выбирают обычно тех самых безумцев, кому Создатель не судья и не писан закон.* Выбирают того, кто сжимал в руке оружие до последнего вздоха своего противника. Провозглашают избранными тех, кто не уклонился от войны, несущей в себе только отрубленные головы. В свою очередь герои, понимая, что с ними случится, как только кровопролитие кончится, добавляют каплю романтики в сироп своей биографии: демонстрируют напускное уважение к врагу и отказываются ставить ногу ему на грудь. Иные, слишком ведомые моментом, раскланиваются, убеждают толпу на протяжении часа, что они слишком хороши для того, чтобы просто так обречь кого-то на смерть. Требуют справедливого суда, милосердия, а дальше идут подхваченные во второсортном романе речи про свободу, совесть и судьбу. А затем, по классике жанра, никто не скупится на аплодисменты - и вот очередная красивая легенда готова! Жаль, что многие из них, этих прекрасных сказок, волнующих душу, на деле были не такими уж чистыми. Лицо правды пугало и отвращало: за одними трупами всегда шли другие, за пощадой - казнь, за дуэлью - расправа, а за героизмом - преследование корыстных целей, не более. Поэтому, когда легенды о Защитнице Киркволла потихоньку начали расползаться, это спровоцировало всеобщее помешательство. За почетным титулом скрывалось то, чего стыдилась сама Мариан Хоук, и с чем позже приходилось разбираться, нередко пачкая руки. Вы когда-нибудь слышали что-то о секте “последователей девы“? Может, знали кого-то, кто знал человека, чей родственник или сосед был частым гостем на её собраниях? Нет? И слава Создателю, ведь Хоук, в честь которой она и была основана, практически сразу срезала корень этой проблемы. В тот день в логове культа нашли целый алтарь с ее криво нацарапанным на столе портретом, испачканным каплями крови, и несколько уродливых рисунков на стенах, изображавших дракона, пронзенного мечом. Повсюду разбросанные бумаги содержали в себе почти всю биографию Мариан; особое внимание составители уделяли сражениям и победе над Аришоком. Когда туда вошла Хоук, все члены секты тут же забились в массовом припадке. Почти все они совершили ритуальную жертву в честь Защитницы Киркволла: припали к её ногам, завопили нечеловеческими голосами и вонзили кинжалы себе в горло. Случилось буйство так быстро, что и Хоук, и все пришедшие с ней, даже Варрик, не успели отреагировать. Стоит ли говорить, что конечности их онемели от шока. В итоге все-таки удалось остановить одного сектанта: в последний момент арбалетный болт попал ему в руку, и тот, закричав от боли, выбросил оружие в другой угол комнаты. На глазах одержимого тут же появились слезы. Практически ни одного слова не удалось из него вытянуть. Единственное, чем он "радовал" пришедших - это мычания, страдальческие стоны и непонятные жесты. Вскоре туда прибыла Авелин с самыми верными ей стражниками. С их помощью выживший был доставлен в больницу, а чтобы остановить слухи о секте, они обращались ко всем способам, какие только знали, пока задача не оказалась решена. Тот период дался капитану нелегко: если бы это был только единственный такой культ, справится с ним - не сложная задача. Но вспышки новых и новых почитателей Хоук не прекращались. Лучшие ресурсы стражи были брошены на урегулирование безумия, что казалось, распространялось в умах жителей города быстрее, чем корабль, гонимый попутным ветром. В какой-то момент их дружба приобрела холодный оттенок. Авелин сторонилась Хоук, и та прекрасно это понимала. Ситуация вокруг Защитницы Киркволла вымотала её и обложила ещё большим количеством обязанностей, не давая шанса справиться со старыми. В её глазах читалось истощение. Уже скоро двери кабинета в крепости стали закрыты для посещения и Мариан лишь изредка махала ей рукой во время прогулок по городу. Но рыжеволосая женщина уже не кивала в её сторону. Новая беда не заставила себя долго ждать. Вслед за Авелин все меньше вчерашних товарищей готовы были поддерживать Хоук, как раньше. Никому не хотелось повышенного внимания её поклонников в свою сторону. Всё чаще они понимали Карвера, чьё место было в тени своей сестры. Более того, эта связь приводила к страшным последствиям. Однажды Мерриль увидела прибитую к двери своей лачуги записку с угрозой. Некий преданный поклонник Защитницы гневно докладывал, что видел эльфийку у её особняка, и обещал убить её, если она ещё хотя бы раз позволит себе приблизиться к его объекту обожания. Растерявшись, она сразу побежала к Хоук и, дрожа, как маленький сухой листик во время урагана, взмолилась, чтобы этого человека нашли как можно скорее, а не то она больше никогда не выйдет на улицу. Эта история закончилась, как всегда, хорошо: виновником оказался некий эльф-контрабандист, который сошёл с ума после событий с Аришоком. Он бросил свою работу, и это стало его ошибкой: потерю денег не прощает никто, и его дружки, не получившие товар, устроили охоту, что помогло Хоук найти его и сдать властям. Но чем больше происходило таких случаев, тем больше людей переставали чувствовать себя в безопасности и потихоньку оставляли свою подругу, с которой некогда прошли немало испытаний. Она не могла удерживать их вокруг себя, иначе ситуация бы усугубилась. Никто не знал, как тяжело было иногда не рыдать по ночам, зная, что твоя жизнь обернулась не так, как хотелось бы. Мариан уже начинало тошнить от своего титула. Ей казалась лучшей участь обычного фермера, где-то в благоприятных землях, далеко от Киркволла. Весь город относился с уважением к той, что спасла его, но помимо этой сверкающей стороны жизни была и настолько страшная, что самому инициатору фурора не хотелось смотреть на неё: настолько нечеловеческой, неживой, искаженной она была. Ведь, как мы знаем, слепое почитание - это совсем не любовь, а уродливый червяк на еë почве. У любого бы пробежали мурашки по спине, зная, что именно вокруг его личности посадили такой вот "сад". Всего лишь два заветных слова, но они ложились на плечи Хоук тяжелейшим грузом. Носить такую скалу с собой, каждый раз выходя в свет - задача, посильная только для одного бога, но никак не для смертного человека. Мариан часто хотела лечь спать и проснуться никому не известной, но эти мечты были такими же далёкими от исполнения, как и желание вернуть семью к жизни. Вокруг неё всегда были друзья. Но они стоят на разных ступенях: высоко-высоко в горах, куда не ступала нога обывателя, устрашающе глядел на мир своими острыми башнями замок имени Мариан Хоук. Казалось, его шпили тянутся к небу, чтобы прорезать его, в попытках доказать своё превосходство. В то время как товарищи еë - всего лишь лачуги у подножия горы. И когда мир решит очиститься от людей, от магии, от законов и обычаев, всех их сметет гигантским снегопадом или накроет волной. А замок будет по-прежнему стоять, как ни в чем не бывало. В отличие от сказаний, где одному человеку приписывают силу чуть ли не всех людей мира, реальность доказывает: герои не появляются в одиночку. Практически всегда это крепость, а не замок: каждая её башенка, каждая стенка имеют значение. В защиту от внешней угрозы вложились не только воины, но и строители, кузнецы, архитекторы. Целая постройка должна принимать на себя удар, чтобы победить; а вытащи один кирпич - и все развалится. Поражение одного немедленно ведёт к поражению другого. Вот как на самом деле Хоук пришла к своей цели. Плечо к плечу, камень к камню - так рождается великое. И не воспеть это в будущих историях было бы страшнейшим грехом. Впрочем, так считали не все. Во многом, слухам вокруг Хоук поспособствовал Варрик Тетрас. Его истории всегда лучше взбудораживали народ, и чем более фантастическими они казались, тем больше веса придавалось сказанному. Сама героиня притч не возражала его версиям: рассказчик он был матерый и всегда знал меру. Поэтому, когда произошел массовый разгул сект и фанатиков, она не винила его в произошедшем. Но все эти случаи оставляли в её душе заметный осадок, и гном видел это каждый день. К её удивлению, Варрик был единственным другом, который не стал опасаться её губительной славы, а наоборот. Он стал все чаще посещать особняк, чтобы проводить больше времени с подругой и стоять с ней на равных, а не преклоняться, как перед каким-нибудь идолом. От самого этого слова его сковывало отвращение: он тут же вспоминал своего брата и что обожание, вызванное красным лириумом, сделало с его рассудком. Варрик давно знал, что одержимость это плохо, но недавние события заставили его на дух её не переносить. Моменты, проведённые с Хоук, разбавляли приятным теплом этот водоворот безобразия. В надежде поднять ей настроение, он вытаскивал из карманов черновики для своих будущих романов, совершенно спокойно выдавал ей все тайны сюжета, особенно самые пикантные моменты. И не придумаешь награды лучше для писателя, чем видеть увлеченного твоей работой человека, слышать его приятный смех, стоит ему пробежать глазами забавную главу, смотреть в его глаза, когда они выдают полную нетерпения эмоцию - желание узнать, что же будет дальше. Порой Мариан казалось, что в вымыслах Варрика она видит больше жизни, чем в настоящем. Оно казалось ей удушливым, стеклянным, а истории, созданные в целях отвлечься, пробивали это стекло и пропускали внутрь приятные порывы ветра, напоминающие о том, что все вокруг живо, ново и интересно. Потихоньку Хоук начали одолевать сомнения. Она часто, пока её друг не видел, ходила из угла в угол, сжимая кулаки, собираясь прогнать его, чтобы он не кружил ей мысли своими рассказами, но каждый раз она не находила сил. Этот мир, такой разнообразный и справедливый, не требующий от неё обязательств, связанных с титулом и репутацией, не отпускал. Он был единственной нитью, которая вела героиню к свету. Потерять её было бы большей трагедией, чем внезапно начавшийся Шестой Мор. Сам Варрик замечал тревожные моменты. Он потихоньку начал понимать, что Хоук стоит на краю пропасти. Реальная жизнь высасывает из неё все силы на комфортное существование, и слишком сильное погружение в истории утянет её на дно, привяжет ей камни на шею, чтобы она никогда не всплыла обратно. Ему хотелось, чтобы ситуация вокруг её имени никак не влияла на внутренний покой и не убивала девушку, а давала ей силы жить как раньше. Но для того чтобы восстановить этот баланс, запятнанный кровью фанатиков и истерикой вдохновленных, необходимо было больше влияния, чем есть у одного существа. Неплохая идея пришла в голову к Варрику: снова свести Хоук с её друзьями. Если она восстановит недавние связи, ей будет проще снова контактировать с обществом и принять новое положение. Уже вскоре план был приведен в исполнение. Гном, как обычно, сидел за своим огромным столом в «Висельнике»; рядом все необходимое: новое перо, изумрудная чернильница из недорогого, но очень красивого материала, желтоватая бумага, немного грязная от времени, конверты с подписью отправителя, выведенной каллиграфически. Совсем скоро письма придут к адресатам, устыдив их за то, что они бросили близкого человека в самое трудное для него время. Ключ к совести каждого Варрик подбирал с умом, надеясь, что именно так он сможет достучаться до их великодушия. Внезапно кто-кто постучал в дверь, причем так, словно гость чего-то стеснялся или был сам по себе не очень общителен. Варрик не ждал никого в это время, как раз таки потому, что забота о Хоук стояла на первом месте в списке задач, опережая даже пункт навестить сумасшедшего брата в больнице. Он аккуратно сложил конверты, спрятал их в маленький потайной ящик стола, а бумагу просто отодвинул в сторону, освобождая поверхность. Его настроение тут же скатилось в глубокую яму негодования. Если его отвлекут по какой-то пустяковой причине, он обязательно это припомнит тому, кто сейчас прервал важное занятие. Гнев сразу сменился на милость, когда он увидел в дверях ту, ради кого старался, писал, сражался и даже, в какой-то степени, жил. Потому что, если подумать, лучший друг у него был только один. Все, кто знал его в прошлом, там и остались. А настоящее было таким пустым и порой одиноким, что, когда к нему привыкаешь, становится трудно воспринимать мир, где всё работает по-другому. Где нет зависти и предательства, озлобленности, разговоров за спиной и ножей там же, нет пустых обещаний и напрасных клятв, отвращения, лицемерия и лжи. Варрик ожидал, что сейчас Мариан что-то скажет ему, наподобие "Привет!" или "Как поживаешь?", но она молча прошла вперед, не закрыв за собой дверь. Писатель вопросительно поднял бровь, потянул ручку на себя, обеспечивая приватность беседы, и прошёл вслед за ней. Хоук плюхнулась на его новое кресло неподалеку от стола и обняла руками свои плечи, тяжело вздохнув. Варрик подвинул один из стульев и сел рядом с ней, почти соприкасаясь с ней коленями. Он посмотрел ей в глаза и видел там только усталость и боль. Раньше её голубые глаза напоминали ясное небо, спокойную речку и свежий воздух, убаюкивающий странствующего путника в хорошую погоду, но теперь этот светлый цвет казался грязным, как растоптанный снег ночью или испорченный неопытным алхимиком лириум. Всегда говорить первым – легкая задача для гнома, но сейчас ему было трудно подобрать даже одно слово. В конце концов, желая разорвать эту цепь молчания, он все-таки произнёс: — Привет, Хоук. Нечасто ты сюда заходишь. Что-то случилось? Она приподняла голову, чтобы лучше видеть лицо собеседника, и слабо улыбнулась, лишь бы не казаться слишком жалкой. Внезапно мягким голосом она ответила на его вопрос: — Ничего не случилось. Просто решила зайти. Знаешь, ты так много делаешь для меня, а я словно этого не вижу. Ты не обязан проделывать такой долгий путь от Нижнего города до моего особняка, так что я решила прийти сама. Надеюсь, ты не против. - Конечно не против, Хоук, - с его губ сорвался легкий смешок, а руки взметнулись в забавном жесте, - ты же знаешь, что мой дом – твой дом. Даже если я рано или поздно брошу писать, и стану похож на толстого медведя, не встающего с кровати из-за брюха, я все равно буду убирать комнату, зная, что ты можешь зайти. - Чистоплотность – это хорошо, - заметно повеселела Мариан. Казалось, будто недавнее отчаяние в ее образе испарилось, и уже сейчас она снова готова балагурить.** Конечно, это было не так, но кто как не она знает, как прятать настоящие эмоции подальше от людей. Разговор продолжался. - На самом деле я пришла сказать тебе спасибо. Мне было нелегко после всех событий, да и не только мне одной. Сам видел, что стало с Авелин и другими. Если честно, я до сих пор не могу поверить, что они меня избегают. А всё из-за какого-то титула. Но ты меня не бросил. И я уважаю это, - Мариан выпрямила спину и протянула Варрику руку, которую тот мгновенно пожал. - Я думаю, - начал Тетрас, - нас всех знатно потрепало, а тебя хуже всех. Они не со зла это все делают. Сейчас уже всё относительно спокойно. Может, скоро и вылезут из своих норок. Я в этом уверен! Просто подожди и желание сбудется! - Варрик снова усмехнулся, а Хоук захохотала, впервые за несколько дней. - Вот оно как, - сквозь смех проговаривала Мариан, - А ты, выходит, у нас желания исполняешь? Я думала, гномы не могут быть магами. - - Ещё как могут! – подхватил игриво Варрик, - Хочешь, наколдую дырку в голове твоего главного врага? Моя магия для тебя бесплатна! Бьянка тоже не возражает! - - Какая щедрость! Разве не пелось в одной из тех знаменитых гномьих песенок: "Вы гному платите чеканной монетой" ? - *** - О, нет, снова эти слова. Между прочим, она популярна только в Орзаммаре. Не сказал бы, что гномы с поверхности не страдают скупостью, сама знаешь, мы тут всё-таки дельцы. Но мы свободны в наших действиях, поэтому не удивляйся таким моментам. Если уж Камень здесь за нами не подглядывает, то можно сделать исключение из правил. - - Я и есть то исключение? – Хоук хитро прищурила глаза. - В яблочко! – протянул Варрик и схватился руками за грудь, имитируя попадание стрелы. В комнате заметно потеплело, несмотря на то, что рядом не было никаких источников огня. Хороший разговор мог исправить даже самое безысходное положение, что не под силу даже могущественным стихиям. Какая-то мысль пронеслась в голове Хоук так мимолетно, что девушка сама не поняла, в чем дело. Но мы-то можем приоткрыть завесу: все дело в пресловутом героизме. Когда она стала идолом для целого города, это изменило и его жизнь, и жизнь прославленной им личности. Помимо почестей и наград, её ждали жуткие последователи, чьи деяния определённо можно считать преступными и угрожающими безопасности недавно спасенного Киркволла. Стоило Хоук обрасти легендарностью, то даже на друзей передалась эта всепоглощающая зараза – внезапно стало невозможно находиться рядом с ней и делать вид, будто ничего не было. Хаос потихоньку успокоил сам себя, и возможно скоро жизнь перетечет в иное русло. Уже не так часто прохожие на улицах бросали на неё удивленные взгляды. Ни одна живая душа уже не преклоняла колена, и даже бармены дешевых забегаловок, что раньше наливали своей героине бесплатно, теперь протягивают руку для монет, что требовались и с простого люда. Ветер стихает, и как бы противоречиво это не звучало, но именно такого ветра перемен и ждала Хоук. В суматохе внимания лишь один Варрик продолжал видеть в ней обычную Мариан Хоук, дочь отступника и прекрасного напарника, а не конкурентку Андрасте. Сейчас Защитница Киркволла поняла: есть надежда жить дальше. Конечно, прошлого уже не вернуть, но она не ребенок, чтобы вечно уклонятся от трудностей. В конце концов, молву пережить можно, а меч Аришока, вонзенный в твою грудь, или яд виверна – нет. Но ей удавалось и это. Значит, больше не существует никаких преград, которые могли бы отрезать Хоук от активного участия в своей дальнейшей судьбе с принятием её нового положения, покуда рядом с ней будут те, кто всегда останутся с ней, какой бы она ни была. И уже в следующий раз Варрик напишет не роман, а балладу о Хоук; но не о великой Хоук, с глазами, пускающими молнии, сильными руками, способными сломать шею кунари, а об обычной земной женщине, которую он встретил случайно и понял, что его мир никогда не будет прежним. На эту балладу уйдет много времени, и он никогда не покажет её публике. Она так и будет единственным произведением мастера пера, которое он прочтёт лишь одному человеку; ему и достанется её экземпляр и другого не возможно будет отыскать во всём Тедасе. Чем же закончилась та встреча? Ох, полагаю, ничем интересным. Они ещё долго обсуждали насущные проблемы и травили самые посредственные анекдоты, но которые отчего-то стали смешными в подобной обстановке. Насмеявшись вдоволь, они внезапно заговорили серьёзно, и Варрик, направив свой счастливый взгляд на умиротворенное лицо Хоук, спросил: — Хочешь ли ты стать моим "не героем" на сегодня? Ответ не заставил себя долго ждать. — Конечно, хочу. Я твоя "не героиня" в любой момент! - улыбнулась девушка. В тот же миг Варрик немного привстал со стула, подался вперёд и поцеловал её в щеку. Обычно такой лёгкий поцелуй дарят покойникам. Но иногда он означал совсем другое. Так целуют, когда хотят сказать: "Добро пожаловать в этот мир! Гляди, это твоя жизнь! Такая уникальная, драгоценная и прекрасная! Смотри, не потеряй её". В ответ на это Хоук притянула его к себе и коснулась губами его лба. Оставшаяся часть дня была наполнена объятиями, и что было с ними дальше, мы, увы, не узнаем. Люди страстные любители легенд, и этого у них не отнять. Но прежде чем кого-то возвысить и писать ему оды, подумайте, может быть, ваш кумир сегодня будет сидеть в трактире, играя в карты, желая отвлечься от всего произошедшего с ним. И когда вы увидите его там, лучше сделайте вид, что вы незнакомы. Может, только тогда он пригласит вас играть. А потом, благодаря вас за то, что вы принимаете его настоящего, одарит широкой улыбкой и уйдёт домой, заниматься простыми делами, похожими на наши. * Отсылка к песне pyrokinesis – ганфайтер “И пойми, кому страх не знаком Тому бог не судья и шериф не закон” ** Балагурить – говорить с шутками *** Отсылка к песне “Ведьмаку заплатите чеканной монетой”