Сразу и навсегда

      Ривай проснулся от того, что Эрен завозился у него под боком. Аккерман обнял его и отправился дальше досматривать сон, в котором они с мальчишкой зажимались на крыше кого-то здания, в то время как внизу толпа зомби чавкала очередным человеком. Эрен затих, но, спустя пару минут, вновь начал елозить и Ривай вынырнул из дремоты.       Только он собирался спросить, почему тому не спится в выходной, как мальчишка ловко потёрся задом о его промежность. Аккерман остался неподвижен как Эверест, но любопытству его не было предела.       Парень раздраженно вздохнул, сполз чуть ниже и качнул на пробу бёдрами вверх-вниз.       С одной стороны хотелось сказать: «мать твою, ты что творишь, у тебя с ночи ещё всё должно болеть», а с другой «продолжай, сладкий, я весь в предвкушении».       Эрен прижался теснее и стал интенсивнее тереться о него булками, Ривай, неумолимо чувствуя, как член начинает вставать, закусил изнутри щёку, стараясь не засмеяться и на всякий случай даже не дышать. Интересно, мальчишка правда думал, что он не проснётся от такой стимуляции?       Спустя пару десятков секунд, когда член уже полностью встал, парень аккуратно передвинул его руку, чтобы она не мешалась, потом немного отодвинулся и оттопырил зад. Когда тот прижался входом к головке, Ривай услышал довольный вздох и мальчишка двинул бёдрами, пытаясь насадиться. Засранец даже успел себя смазать.       Но как бы Аккерману не хотелось продолжения шоу, он уже устал терпеть. Сжав чужое бедро, он сказал:       — А теперь, я хочу отчёт о твоих действиях.       Эрен замер, а потом уткнулся лицом в подушку и смущённо подвыл.       — Нет, нет, нет, — весело произнёс Ривай, придвигая его обратно. — Даже не думай притворяться, что ничего не делал.       Он двинул рукой по члену мальчишки и тот задышал чаще, прижимаясь обратно бёдрами.       — Не хотел меня будить? Хотел сделать своё чёрное дело и притвориться, что ничего не было? А, Эрен?       Мальчишка протестующе замычал. Тихо рассмеявшись, Ривай схватил его за бедро и стал медленно входить. Такими темпами они весь день проведут в кровати и если честно, Аккерман был абсолютно этим доволен. Никаких забот, только красивый целеустремлённый парень, пытающийся оседлать его с утра.       Становилось всё жарче, а член, пульсирующий и скользкий от смазки, медленно ходил туда-сюда и мальчишка выгибался, подстраиваясь и стонал.       Ривай гладил его тело и не хотел ни о чём думать, прикусывал чужую шею и пытался растянуть неспешный утренний секс как можно дольше.       — Разбудил меня, ни свет ни заря, — проворчал Аккерман в чужой затылок, после того, как они кончили и расслабленно лежали на кровати.       — Вы говорили, что у вас утром дела, поэтому я решил успеть раньше них, — сообщил Эрен.       — Какой расчётливый пирожок, — сказал Ривай, водя губами по его шее. — Что будешь делать, пока меня не будет?       — Вещи разбирать. Может, пыль протру.       — Ты мне и так нравишься, а после этих слов я практически от тебя без ума.       — Я могу ещё полы помыть, — хитро сказал тот.        — Мне кажется или от тебя исходит божественное сияние?       — Вам так легко угодить, — сказал Эрен, и, полностью повернувшись, закинул на него ногу. — Что будет, если я буду убираться каждый день?       — Меня разорвёт от счастья, — сказал Ривай, с удовольствием чувствуя его на себе и принимаясь поглаживать спину.       — Что будет, если я не буду убираться? — спросил тот, целуя его.       — Диван всё ещё стоит в зале, — сказал Аккерман, думая о том, как бы тот по-тихому сломать.       — То есть, я должен ещё заслужить доступ к телу? — спросил мальчишка, гладя его.       — Конечно. И на сегодня ты свой лимит исчерпал, завтра вечером пообнимаемся.       Эрен замер и с удивлением взглянул на него:       — Вы шутите, да?       Ривай только изогнул бровь, смотря на него. Конечно он шутит. Да кто вообще в здравом уме способен подумать такое, тем более, когда мальчишка лежит на нём абсолютно голый?       — Какие могут быть шутки, Эрен? — абсолютно серьёзным голосом сказал Аккерман. — Ближайший поцелуй завтра вечером, а секс вообще через неделю. Попку надо беречь.       Эрен смотрел на него абсолютно круглыми глазами, выискивая в лице признаки того, что он несерьёзен, но Ривай изо всех сил пытался держать надменную мину.       В конце концов, тот приподнялся и стал осматривать спинку кровати.       — Что ты делаешь?       — Думаю, как вас приковать. У вашей матери же есть наручники? Конечно есть, она же полицейский.       Ривай хлопнул его заднице.       — Ты поверил что ли? — с удивлением спросил он, когда мальчишка перевёл на него взгляд.       Эрен, хмуро смотрел в ответ.       — Боги, — только и пробормотал Ривай, подтягивая парня к себе и целуя. — Прости меня, я понял, больше не буду так шутить.       Эрен обиженно засопел.       — Ну до чего ты доверчивый. Как я могу тебя не целовать, когда ты такой притягательный?       — Я не доверчивый, — вздохнул тот, — я просто думаю, что вы в любой момент найдёте кого-нибудь другого.       — Я не собака-ищейка, — ответил Ривай, вообще не понимая, как в его голову могла прийти такая глупость.       — Вы просто не знаете. В любовных романах всегда так. Хоп и из-за угла, как леший из-за дерева, выскакивает соперник, а главная героиня начинает метаться между двумя людьми, не зная, кого выбрать.       — Я знаю хороший способ прекратить метания.       — Пристрелить одного?       — Я думал сказать «послать обоих», но твой способ лучше, — усмехнулся Ривай и завалил его на кровать.       Эрен заелозил под ним, устраиваясь удобнее.        — Если бы ты меня приковал, я бы не смог так сделать, — сказал Ривай, целуя его в грудь и спускаясь ниже.       — Ладно, не буду приковывать, — благосклонно сказал мальчишка, блестящими глазами смотря на него.       — А что будешь делать?       — Ходить за вами с матрасом.       Ривай только улыбнулся, целуя его в живот. Его подобная перспектива абсолютно устраивала.       Кое-как, через час, почти с сожалением вылезая из кровати, Ривай быстро помыл лицо и принялся собираться. В душ он не пошёл, потому что, после лазанья по всяким заброшенным местам, наверняка придёт и будет отмываться от грязи.       Одеваясь, он давал наставления Эрену, который подперев голову руками, лежал на кровати и смотрел на него.       — К двери не подходить. Стриптизёрам, полицейским, пожарным и соседкам, которые скажут, что ты их затапливаешь — никому не открывать, — сказал Ривай, влезая в спецовку, — даже если они будут угрожать вырезать её болгаркой. Даже если это будут мои родственники: Кенни, моя мать или Микаса.       — А им почему нельзя?       — Им могут целиться в спину, а когда ты откроешь дверь, им отстрелят почки, а тебе голову.       — Да, голова мне ещё пригодится, чтобы вас целовать.       Ривай, только улыбнулся, застёгивая пуговицы.       — Своим родственникам также. Припрётся твой Зик — говори, что висишь в цепях, а лучше стони, будто тебя пытают.       — Он не придёт, — сказал Эрен. — Отец как-то смог до него дозвониться и теперь уговаривает приехать к нему.       — Плохая идея, — сказал Ривай, прыгая на одной ноге и надевая носок. — У Магата наверняка связи в таможне. Уже после первого поста Зика будут волки в овраге доедать.       — Я уверен, что он и не поедет.       — Если интуиция работает, то да, — сказал Ривай, забирая телефон и вытаскивая из шкафа рюкзак с поддержкой спины. — Купить тебе что-нибудь по дороге?       — Неа.       — Тогда пока, — сказал Ривай, с улыбкой смотря него.       — А поцеловать? — возмутился Эрен.       — Целовались сегодня уже не раз, — сказал он, махая рукой и выходя из спальни.       — Это не считается. Я что, зря тут голый лежу? — возмущённо донеслось ему вслед.       Ривай развернулся прямо на ходу и пошёл обратно.       — Действительно, какая оплошность с моей стороны, — сказал он, бросая рюкзак, облокачиваясь на кровать и целуя мальчишку в щёку.       — Что-то вы не очень ответственно подходите к делу, — сказал Эрен, и, схватив, завалил его на себя.       — Ну что ты делаешь? Я же с тебя так никогда не встану.       — А я и не против, — сказал мальчишка, обнимая его ногами.       В общем собираться пришлось по новой.       Ривай растрёпанный, но довольный, вышел из дома, вообще не понимая куда идёт. Собрав мысли в кучу и уперев руки в бока, он встал рядом со своей машиной, думая о том, какого хрена он работает в субботу с утра вместо того, чтобы тискать Эрена. В голове всплыло на поверхность слово «тротил».        Аккерман раздражённо цыкнул, проверил машину на наличие взрывчатки и нужных вещей, уложил всё в рюкзак и завёл двигатель.       Через час он был на месте. Оставив машину как всегда за несколько улиц от нужной территории, он взвалил тяжелый рюкзак на спину и пошёл вдоль забора, выискивая на дальнем участке дыры.       Теоретически, местность должна находиться под охраной, но он очень сильно сомневался, что Эрвин расщедрился на камеры видеонаблюдения. Максимум — лишь на основных объектах, да и те, будут снимать только происходящее на земле.       Ривай через забор, а потом перебежками приблизился к ближайшим постройкам. Вблизи наиболее удобного строения он разбежался, оттолкнулся от стены, подпрыгнул и ухватился за карниз. Подтянувшись, он вытащил себя на крышу и уже по ветхим баракам и цехам, пригнувшись, побежал в сторону старого зернохралища.       Собака Смит, буквально вынуждал его на охоту. Нет бы сказать: «Ривай, ты самый лучший мой сотрудник — на тебе тротил, бери сколько хочешь, взрывай что хочешь». Нет же, хренов Кощей — яйцо в зайце, заяц в жопе утки — запрятал всё, как бабка свои похоронные трусы в сундук, чтобы доставать только по праздникам и любоваться.       А его, между прочим, дома Эрен ждёт. Ривай едва не зарычал от разочарования, что ему приходится пробираться по каким-то ржавым железкам, а не тискать мальчишку в свой законный выходной.       По пожарной лестнице зернохранилища он забрался на крышу и осмотрел работу. Худшие ожидания подтвердились — запорный вентиль был ржавый, и пробовать открывать его сейчас — руки в кровь сдирать. Ривай сбросил рюкзак и достал канистру ортофосфорной.       Поливая крепежные механизмы и сам вентиль, он думал о том, сколько стоит отдавать тротила Кенни и нужно ли предупредить Ури. Родственник — человек увлекающийся, и Ривай был уверен, что тот притащит взрыввещество домой и будет с ним спать в обнимку, как фанаты Миязаки с подушками Тоторо.       Подождав десять минут, пока кислота подействует, он стёр ржавчину тряпкой и залил солидолом. Выждав еще двадцать минут, — в течении которых он тупо лежал на крыше и представлял голого Эрена на себе, — Ривай принялся расшатывать и поворачивать конструкцию.       Через полчаса мучений, при помощи промазывания железа, тихих матов и рычага, он провернул до конца вентиль, едва не сорвав спину, и, открыл, наконец, это ржавое подобие ангара. И надо сказать, ничуть не был разочарован, заглянув внутрь. Внизу, как ожидалось, стояли армейские боксы.       Ривай ухмыльнулся и стал вязать узлы на верёвке. Действуя автоматически, он считал в уме количество коробок, прикидывая, сколько денег сюда вложено.       Привязав один конец верёвки к запорному механизму, он, вторым обмотал лом и скинул вниз, потом спустился по верёвке следом. Вытащив лом из петли, Аккерман пошёл с ним между рядами армейских боксов, чувствуя себя ребёнком на шоколадной фабрике.       Вскрыв один из ящиков, он с восхищением увидел внутри блоки Си-4. Довольно улыбнувшись, Ривай сделал селфи на фоне взрыввещества, и отправил Смиту.       Звонок от начальства не заставил тебя долго ждать.       — У меня нет слов, — только и сказал Эрвин, когда он взял трубку.       — Как это нет слов? Ты должен сказать: «Я впечатлён твоим умом и сообразительностью, Ривай. Бери всё, что хочешь».       — Воспитание мне не позволяет материться, но если бы я был рядом, то я бы тебя придушил.       Ривай коротко хохотнул, поддевая замок другого бокса, и, зажав телефон плечом, принялся его отжимать.       — Ты не вывезешь всё отсюда за день, да и тебе некуда. А если я расскажу об этом складе Ханджи, смекаешь, что будет?       — Как ты попал внутрь? Где охрана?       — Понятия не имею где охрана, наверно снаружи. Я спустился через люк на крыше.       — Я его заварю.       — Хорошая идея, — согласился Ривай, рассматривая уже не блоки, а листы гексогена другой марки. — Где ты, хитрая жопа, достал Си-3? Я последний раз его видел лет пятнадцать назад, у Кенни.       — Обменял, на угнанный тобой трейлер.       — Так он же обстрелянный был, — удивился Ривай, не понимая, кому могло понадобиться то решето. Трейлер он угнал у конкурентов, когда те приехали к ним с претензиями на территорию. Ничего интересного.       — Синдикату зачем-то понадобился.       — Вечно они скупают всякий хлам, как старьёвщики, — проворчал Ривай. — То бронемашину, то трейлер. Угоню ишака, они и его купят.       — Хватит коробки потрошить, — проворчал Эрвин. — Сколько хочешь?       — Четыре бокса, — нагло сказал Ривай, прекрасно понимая, что Кощей сожмёт булки и столько золотых яиц никогда не отдаст. Максимум его ждёт один короб.       — Не наглей. Я урежу тебе зарплату.       — Я повышу её Эрену, он со мной поделится.       — Я уволю всех твоих сотрудников.       — Я попрошу Ханджи принять их к себе в отдел.       — Я ей не позволю.       — Я найму Ури и он разорит тебя за необоснованное увольнение.       — Полтора ящика — не больше, да и то, потому что трейлер угонял ты.       — Что-то я давно не разговаривал с Зое, надо позвонить, спросить как у неё дела, — произнёс Ривай, рассматривая свои выпачканные в солидоле штаны.       — Я сейчас скажу охране и они выпроводят тебя.       — У меня с собой лом. Как я буду его использовать зависит от тебя: могу закрыть им дверь изнутри, а могу помахать перед лицами охранников.       — Полтора.       — Я вдруг так резко по Кенни соскучился. Не знаешь, к чему бы это?       — Сукин сын, — в конце концов не сдержался Смит и, глубоко вздохнув, уже чуть более спокойно добавил. — Хорошо, два.       — А Си-3?       — Пять килограмм, не больше.       — С вами приятно иметь дело, мистер Смит, — довольно улыбнулся Ривай.       — Я дожил до того, что мои сотрудники меня грабят, — только и проворчал тот в ответ.       — Это не грабёж, всё будет пущено в дело. Ты как хомяк, так и будешь грести всё под себя, если тебя не трясти.       — Ханджи ни слова.       — Конечно, — согласился Ривай. — Предупреди охрану, что я сейчас подгоню машину.       — Может, тебе ещё красную дорожку постелить?       — Не ворчи, старикан. Потом мне спасибо скажешь, когда я от всех избавлюсь.       — Город не подорви.       — Ну, это уж как получится, — ответил Аккерман, отключаясь, и зловеще рассмеялся.       Меньше чем через минуту двери хранилища открылись и трое охранников с автоматами воззрились на него в немом удивлении. Аккерман только махнул им рукой, подзывая. В людях он узнал парней Майка.       Сказав им вытащить два бокса и листы, Ривай снова залез на крышу, собрал все вещи, закрыл люк и спустился. Один из охранников пошёл с ним, чтобы пропустить машину на территорию, двое других полезли на крышу, осматривая запорный механизм, чтобы потом его заварить.       Когда он подогнал машину, они быстро погрузили коробы на заднее сиденье и в багажник. Закинув листы взрывчатки в машину, он выехал с территории в абсолютно приподнятом настроении.       Вопрос, где складировать целый ящик взрывчатки остро не стоял, для инициации нужны запал и давление, и ни того, ни другого не было в квартире. Если конечно Эрен не решит развести в квартире костёр, кинуть туда блоки и начать прыгать на них.       У дома на парковке он вытащил один из ящиков и с усилием потащил внутрь.        — Э, мистер Аккерман, — неуверенно пробормотал охранник на парковке, смотря как он волочет по земле бокс, — вы же не пытаетесь пронести нечто запрещённое.       — Конечно, нет, пупсик, — натурально возмутился Ривай, — заботливые родственники передали картошку.        — В ящике?       — Ага, они хотели похоронить в нём бабулю, но та всё никак не отойдёт в мир иной, вот его картошкой и набили.       Вслед ему донеслось лишь неясное бормотание: «картошка, конечно, слышал я что они с мёртвыми родственниками делают, наверняка эта бабка уже там».       Из-за веса пришлось ехать на грузовом лифте. Ривай уселся прямо на крышку короба, ощущая себя Крёзом на золотом троне и едва не закатывал глаза от удовольствия. Осталось дождаться пока Эрвин пригонит автоматы и можно спокойно посылать всех врагов или на три буквы или на небо.       Ривай открыл дверь своими ключами и втащил короб внутрь. Эрен выглянул из гостиной, смотря на него.       — Оружие? — спросил парень, наблюдая, как Аккерман затаскивает ящик.       — Ага, — ответил Ривай, наступая на пятки и сбрасывая обувь.       Эрен подошёл и ухватился за край, помогая ему. Вместе они дотащили ящик до гостевой комнаты. Когда Ривай выпрямился, стряхивая руки, Эрен вдруг протянул:       — О, как пахнет. Чем пахнет?       — Солидолом, — ответил он, выходя из комнаты, чтобы закрыть входную дверь, — сейчас сниму всё испачканное.       — Может, подождёте немного, — пробормотал тот, идя следом.       — Зачем? — не понял Ривай.       — Пахнет вкусно, — сказал он и прижался к нему со спины всем телом.       Аккерман хмыкнул, закрывая дверь.        — Любил в детстве бензина нюхнуть?       — Краску, — сказал тот, хватаясь за его спецовку. — И не всегда, а только когда красили что-нибудь.       — Эрен, я весь грязный, — заметил он, чувствуя, что мальчишка, не собирается его отпускать.       — Я помогу вам помыться, — сказал тот.       — Отлично, — произнёс Ривай и потянул его за собой в ванную. — Какой цвет краски предпочитаешь? Я решил, что, каждый день буду ей обмазываться. А как тебе запах растворителя? Достаточно возбуждающий?       Парень только рассмеялся, говоря, что им стоит перебраться жить в подсобку с химией и лакокрасками на работе.       Чуть позже Ривай узнал, что за три часа пока его не было, Эрен успел приготовить пасту и помыть полы. Аккерман был в восторге.       Наматывая спагетти на вилку, он сидел по-турецки на диване, смотря как мальчишка копается в вещах, вываленных из сумок, и думал, что он офигенно везучий человек, которому непонятно за какие заслуги, достался такой классный парень.       Эрен успел разобрать только часть вещей и забить полки книгами, как Аккерман сказал, что собирается поехать к Кенни. Парень пару секунд поразмышлял, но в итоге согласился отправиться с ним.       Уже в машине, уместившись на сидении и жуя какую-то зефирную тянущуюся фигню (Ривай понятия не имел, что это за белое дохлое нечто), Эрен поинтересовался:       — Я кстати не спросил, а что в ящике?       — Взрывчатка, — ответил он и мельком взглянул на парня, стараясь не проехать на красный.       Эрен воззрился на него в немом удивлении и сладкая фигня даже как-то обиженно повисла в чужом рту. Ривай не удержался и дёрнул за неё.       — Вы принесли ящик взрывчатки? — удивлённо спросил тот, перехватывая его руки и борясь за еду. — Той, что взрывается? В дом с газовой плитой и электрическими полами?       — А ты собрался подводить к ней ток или жарить её на сковороде? — удивился Ривай, пытаясь вытащить из цепких рук мальчишки белое недоразумение. — Да ты гурман.       — А если что-нибудь где-нибудь замкнёт? — пропыхтел Эрен, почти наваливаясь на его руку и не давая ему отобрать еду.       — Я был очень рад с тобой познакомиться, пирожок, — сказал Ривай, пытаясь выкрутить руку.       — Звучит как эпитафия, — заметил тот и изловчившись откусил всю сладость, оставив Аккерману лишь маленький кусочек.       — В твоих любовных романах есть строчка «умерли в один день»? — спросил Ривай, закидывая в рот белую гадость и тут же кривясь от слишком сладкого вкуса.       — К сожалению да, — с набитым ртом сказал мальчишка, усиленно жуя. — Но я бы хотел, чтобы было «долго и счастливо».       — На счёт долго не знаю, но крякнем мы с тобой счастливыми, это я могу гарантировать. Смотри на это с другой стороны: ты практически герой любовного романа.       — Обложенный взрывчаткой.       — Это мелочи, сладкий. Вспомни Матрицу — весь мир всё равно иллюзия.       — Ага, а я смотрю на таблетки и выбираю, какой закинуться. А сколько там в тротиловом эквиваленте?       Ривай одними губами ответил: «Дохуя».       — То есть, оторванными пальцами я не отделаюсь?       — Только если их отнесёт на пару километров.       — Как с вами познакомился, я вдруг резко почувствовал вкус к жизни, а сейчас так вообще безмерно её обожаю.       — Тебя просто возбуждает опасность. Кстати, в багажнике ещё один такой же ящик.       Эрен округлил глаза и несколько секунд смотрел на него, будто не веря. А потом принялся отстёгивать ремень безопасности.       — Сладкий, сейчас не время раздеваться… — заметил Ривай, а когда мальчишка полез мимо него на заднее сиденье, почти удрученно протянул, — а, ты посмотреть.       — Он действительно тут! — воскликнул парень, заглядывая за заднее сиденье и в его голосе возбуждение мешалось с ноткой страха.       — Классный, скажи. Какие бока, какие изгибы, — заметил Аккерман, и, увидев на дороге небольшую кочку, специально наехал на неё, чтобы пощекотать мальчишке нервы.       Авто подпрыгнуло и Эрен взвизгнул.       — Вы сейчас это специально? — возмущённо спросил тот.       — Да никогда, — честным голосом ответил он, — дорога просто разбитая.       — Это новый участок.       — Нехорошие люди успели кусок асфальта стащить.       Эрен перелез обратно и вновь взялся за ремень.       — Я в шоке, — возмущённо сказал он, застёгиваясь и смотря на Ривая.       — Я тоже, — заверил его Аккерман. — Куда они его положат? В ванну что-ли?       — Мы в пороховой бочке и осталось только закурить. Сигаретку не одолжите?       — Ты с этим опоздал, курят же обычно после секса.       — Какой секс? Я теперь только и буду думать о том, как в соседней комнате стоит мини атомная бомба.       — Так погоди, — удивлённо протянул Ривай, выруливая на стоянку перед баром. — Секс отменяется что ли? Но я планировал загнуть тебя на том чемодане.       — Что?!       — Ну ладно, рядом с ним, — пошёл на попятную Аккерман.       — А если вы в дом автоматы с гранатами принесёте, меня тоже на них будете загибать?       Ривай быстро представил, как Эрен голый и возбуждённый лежит в окружение патронов и гранат на черном постельном белье, обнимая руками и ногами автомат, и дерзко облизывает ствол.       — У вас уши краснеют, — заметил парень.       — Невозможно, — категорически отверг его заявление Ривай, останавливаясь и представляя, как мягкие бедра мальчишки будут касаться приклада, а член елозить по магазину. — Я абсолютно контролирую свои эмо…       Договорить он не успел, Эрен прижался к нему пухлыми сладкими губами и, схватив за шею, вовлёк в поцелуй.       Ладно, не так уж и контролирует он свои эмоции. Ладно.        Но это только из-за того, что мальчишка такой невозможно возбуждающий. А сейчас когда тот облизывал его рот изнутри, а перед глазами всё ещё стояли картинки с автоматом, Ривай был согласен на что угодно.       Когда они оторвались друг от друга, Аккерман, смотря в блестящие глаза напротив, очень хотел забить на всё и поехать обратно домой. Кенни может подождать и до завтра.       — Всё, мне теперь не страшно умирать, — сказал Эрен и отстегнул ремень. — Можно идти.       «Куда идти?», — едва не спросил он, уже представляя, как приезжает домой, даёт мальчишке в руки пустой пистолет-пулемёт и обсыпает со всех сторон патронами.       Медленно и заторможено он вышел из машины, дождался Эрена и щёлкнул сигнализацией.       — Кофе хочется, — сказал Эрен, — зефирная косичка была очень сладкой.       — Косичка? Я думал это кишка, — удивился Ривай. — Мне тоже хочется.       Переглянувшись, они замерли и посмотрели друг на друга.       — Ну уж нет, — сказал Аккерман.       — Кто первый, того и тапки, — хитро улыбнулся Эрен и стартанул к двери.       «Вот же блин», — только и подумал он, срываясь следом за ним.        В бар забежали почти одновременно, Ривая едва не пришибло дверью, но он не заметил.       — Я первый! — воскликнул Эрен, тормозя у стойки и хватая стакан. Аккерман врезался в него, и прижал к себе едва не завалившись на пол.       — Ладно, признаю поражение, — сказал он, отпуская мальчику и махая и старикам за игрой, которых сегодня было трое.       Повернувшись к родственнику, который флегматично протирал очередной бокал, Ривай сказал:       — Я по делу.       Кенни кивнул на Эрена, который перевалившись через стойку поставил кружку в кофемашину.       — Разве не он теперь все твои дела?       — Он моё сокровище, а дело у меня к тебе.       — Здравствуйте, мистер Потрошитель, — сказал Эрен, присаживаясь рядом с Риваем. — Вы великолепно выглядите сегодня.       — Привет, конфетка, — улыбнулся он Эрену, а Риваю уже без улыбки сказал: — Слышал как надо здороваться? Не то, что ты: «дай пожрать, Кенни», «гони кофе, Кенни», «почему Эрен меня не любит, Кенни?».       — Это когда такое было? — удивился мальчишка.       Ривай сложил руки на груди, буравя родственника взглядом.       — Да припёрся тут однажды, стонал и дверцами холодильника хлопал, как привидение.       Эрен только с улыбкой посмотрел на Ривая.       — Он всё врёт, — быстро заверил его Аккерман.       — Ну, да, — с сарказмом произнёс родственник, — первый сказочник на деревне.        — Чего ты бухтишь, Ури что ли в командировке?       Кенни в ответ взглянул на него так, будто Ривай на его глазах дал пинка купидону.       — Угадал, — протянул Аккерман-младший, хищно растягивая рот в улыбке, — так значит те заплесневелые бутерброды в холодильнике — напоминание о великой любви?       — Отвали. Посмотрим как ты завоешь, когда Эрен куда-нибудь уедет.       — Пирожок, ты куда-нибудь собираешься? — спросил Ривай, смотря как мальчишка вынимает кофе, а потом ставит внутрь новый стакан.       — Только в вашу кровать.       Ривай довольно улыбнулся и с превосходством посмотрел на Кенни:       — Слышал? А он мне сегодня пасту приготовил, понятно? Шах и мат.       — Эрен, мне не нравится его довольная рожа, не балуй его больше. Педигри с него достаточно.       — Там просто в холодильнике продукты были, я боялся, что они пропадут, — сказал мальчишка с улыбкой и Ривай ущипнул его за ляжку.       — Вот когда бы пропали, тогда и надо было готовить.       — Так что, когда Ури возвращается? — спросил Ривай.       — Сегодня.       — А чего ты тут торчишь?       — Попросили открыться. Ури кстати сюда подъедет, а потом мы домой.       — Я не буду смотреть за баром, — быстро сказал Аккерман, — у меня выходной.       — Да больно надо, закроюсь и пусть алкаши снаружи валяются. Тем более главного потребителя Микаса час назад забрала, — сказал Кенни и хлопнул стаканом по стойке. — Всё, ты меня достал. Эрен, конфетка, расскажи лучше, он тебя сильно мордует?       — Меня никто не мордует, мне очень хорошо. Я сегодня вещи раскладывал, ещё правда не все успел, но надеюсь...       Ривай, встал со стула, обошёл мальчишку и взял свой кофе. Пока Эрен рассказывал, как расставлял фотографии и книги, он заметил, что из угла на них смотрит один из мужиков, играющих в маджонг.       Ривай прищурился, внимательного разглядывая любопытного. Он видел его впервые и ему абсолютно не нравился цепкий внимательный взгляд, которым тот смотрел в спину Эрена.       Когда мальчишка закончил очередное предложение, Ривай поцеловал его в макушку и тихо сказал:       — Пересядь, пожалуйста, за стойку к Кенни.       — Хорошо, — произнёс тот, мельком смотря на него и поднялся.       Мужчина перевёл на него взгляд и Ривай встретил его абсолютно спокойно, продолжая пить кофе. Нужно будет узнать у Кенни, что это за хмырь.        —… а потом он притащил в дом сундук, — уловил Аккерман конец предложения.       — С сокровищами, — добавил Ривай, наблюдая, как один из стариков что-то тихо сказал мужчине и тот снова перевёл взгляд на игру.       — С какими ещё сокровищами? — не понял Кенни.       — Так мы по этому поводу и приехали, — сказал Ривай и стал обходить стойку. — Я же говорю, у нас есть очень интересное дело.       — Если в сундуке не золотые дукаты — не смейте меня даже беспокоить.       — Там гораздо лучше, мистер Потрошитель, — сказал Эрен.       Ривай встал за стойку и повернулся спиной к залу, смотря на родственника.       — Но прежде чем обсуждать дело, — произнёс Аккерман и понизил голос, — скажи-ка мне, что это там за мужик сидит?       Кенни и Эрен посмотрели в угол, а родственник безразлично ответил:       — Старый друг.       — Я не помню его среди твоих друзей.       — А я и не говорил, что он мой друг. Он друг Ури.       Ривай нахмурился, думая, что его не устраивает подобный ответ, но Эрен вдруг неожиданно сгрёб его за футболку и притянул к себе утыкаясь в живот.       — Пирожок… — удивлённо протянул Ривай, как Эрен произнёс:       — Я никуда не поеду.       И заплакал. Аккерман впал в ступор, с неудоумением смотря как, мальчишка начинает реветь, крепко обнимая и оттягивая футболку.       — Эрен, что случилось? — спрашивает он, гладя его по волосам. Но мальчишка будто не слышит и между плачем громко повторяет:       — Я никуда не поеду.       — Хорошо, хорошо, не поедем, — произносит Ривай, не понимая что происходит и гладит его по волосам и спине. — Разобьём тут лагерь и выпьем всё виски.       — Я никуда не поеду! — кричит тот и начинает выть ему в живот, захлебываясь в слезах.       Ривай впервые за очень долгое время чувствует себя беспомощно.       — А ну, прекратил рыдать! — неожиданно гаркает кто-то за спиной и Ривай медленно поворачивается на звук.       Мужчина вышел из-за угла и сел за барную стойку. Смотря на Эрена, он хлопнул рукой по столешнице:       — Развесил сопли, как девчонка.       Эрен выглянул из-за Ривай и, чётко и зло выговаривая слова произнёс:       — Я. никуда. не поеду.       — Хорошо! — рявкнул тот. — Не поедешь и не надо. Больно мне нужны такие истерички.       Эрен резко прекратил плакать, выпрямился, и, всё ещё продолжая тискать Аккермана, втянул сопли.        — Устроил тут понимаешь ли драму. Я тебе говорил, даже не подходить к нему, а ты влез по самые уши, как бегемот в болото. «Я никуда не поеду», — передразнил его мужчина. — Если очень будет нужно, ребята затолкают тебя в машину и никуда не денешься.       — Попробуешь меня забрать и я сожгу твой дом, — гундося произнёс Эрен, утирая слёзы футболкой Ривая.       — Вот же паршивец! — воскликнул мужчина и Аккерман, наконец, понял кто перед ним.       — А я говорил, — заметил Кенни, — это ещё мой не отошёл от ступора, сейчас начнёт тебя прессовать.       Крюгер посмотрел на Ривая и спросил:       — Что смотришь, мальчишка?       — Что-то ты мне не нравишься, — медленно произнёс Аккерман, впадая в злобу. — Если у него случилась такая истерика при виде тебя, значит, для неё есть причины, так?       — Это мой дядя, — произнёс Эрен, прижимаясь к его животу щекой.       — Я понял, пирожок, — сказал Ривай, не отрываясь смотря на Крюгера. — И мне интересно, что он тебе сделал, если ты так плачешь при его появлении?       — Ещё один засранец, — проворчал Крюгер. — В детстве все такие лапочки, а вырастают в сущих обормотов. Что не понятного? Он домой ехать не хочет, смотри, как вцепился в тебя, будто его сейчас пытать начнут. Просто королева драмы.       — Так, может, ты и пытал, кто знает, — тяжело произнёс Ривай. — Эрен скажи-ка, он делал тебе больно?       — Нет, — произнёс мальчишка, гладя его спину, — он меня любит.       — Ммм, — протянул Ривай, растягивая губы в улыбке, — надеюсь, не так же, как братец, который сбежал.       — О Зике мы ещё поговорим, пацан, — сказал тот и вновь посмотрел на Эрена. — А теперь давай, юная истеричка, отцепись от него, а то ты всё больше подрываешь мой авторитет хорошего родителя.       — А он у тебя разве был? — спросил Кенни.       — Ты на что намекаешь? Да я его и его отца практически воспитал.       — Нянчил и грудью кормил?       Пока Крюгер с Кенни обсуждали неблагодарное младшее поколение, Эрен поднял голову и посмотрел на Ривая.       — Я испугался, — сказал он.       — Я понял, — произнёс Ривай, гладя его щёки, — но в следующий раз так не делай, лучше тихо скажи, что происходит и мы это решим без слёз.       — Хорошо, — произнёс Эрен, — кажется, сегодня мы попадём домой не скоро.       — Не переживай, сладкий, у нас есть один весомый аргумент.       — Желание оказаться в кровати?       — Взрывчатка, — улыбнулся Ривай. — Хотя твой вариант мне нравится больше.