Первый раз - он трудный самый

— Нет, Джейн, — непреклонно покачал головой Питер. — Прости, но я не могу приютить твою подругу. У меня и так проживает это исчадие ада… — он запнулся и, тяжело вздохнув, намотал телефонный провод на палец. — Да, я понимаю, что это всего лишь Джонни, но ты его видела, этого Джонни? Он чудовище! — Питер! — донесся из кухни обиженный голос. — Я любя! — ответил Паркер и зашептал: — Он не чудовище — он хуже, чем чудовище, он олицетворяет сам апокалипсис, я бы скорее согласился жить с Локи, чем с ним! Тот по крайней мере просто хочет захватить мир, а не делает гадости исподтишка. — А она симпатичная, эта твоя подруга? — вклинился в разговор заинтересованный Факел, подняв другую трубку. — Думаю, на пару ночей мы могли бы ее приютить. Верно, Питер? — Джонни, НЕТ! — Да ладно, Паркер, ты ханжа и зануда! Если не хочешь, я не дам ей к тебе приставать, — успокаивающе добавил он, — пусть спит со мной, большое дело. Питер вздохнул, поняв, что даже со всей своей нечеловеческой силой, ловкостью и выносливостью против двоих он не попрет. На следующий день всюду поспевший Джонни представил ему Дарси. И Питер понял, что все прежние жалобы были преждевременными. Они были похожи на три язвы, заселяющие ограниченный участок кожи: одинаковой этимологии происхождения, одинаково неприятные и болезненные, желчные, абсолютно друг с другом не совместимые. Казалось, каждый намеренно пытался сжить со свету другого; может быть, именно поэтому они спелись так быстро: просто почувствовали друг в друге родственные души. Они и сами не помнили, почему вдруг стали жить у Питера, почему завтрак готовил именно Джонни и почему Дарси всегда выбирала фильмы на вечер. Когда Гвен перестала верить постоянным «прости, у меня проект по биохимии» или «я вернусь сразу, как только в очередной раз спасу мир, обещаю»? Когда Шторм перестал казаться обжигающей, необузданной стихией и стал маленьким домашним огоньком, кротким, теплым и таким необходимым в долгие зимние вечера? Когда он сам, Питер, начал предпочитать любимой девушке, будущей жене и матери его детей общество двух придурков, которым самое место в обществе анонимных долбоебов, а не у него дома, перед его телевизором, на его диване и с его коллекцией фильмов? — Давно, ты тогда еще был маленьким паучком, — зевнул Джонни и заерзал. — Ляг как-нибудь по-другому, у меня нога затекла. Питер послушно передвинулся, подныривая под его локоть, недовольная возней Дарси тихо зашипела, но промолчала, и снова воцарилась тишина. Тишина была странной, почти уютной и без этой хрестоматийной неловкости, сопровождающей почти все виды тишины. Шторм обнимал лежащего на нем Питера за плечо, пальцы Паркера путались в длинных волосах Дарси, на экране одна за другой сменялись картинки, и принцесса Лея почему-то иррационально напоминала Джейн. Время текло медленно, будто нарочно замедляясь. Питер устроился поудобнее на широкой груди и сладко задремал, как пригревшийся паук. Но простое человеческое счастье длилось недолго — минут через пятнадцать у Дарси зазвонил телефон, кислотная трель пронзила воздух, и девушка зашипела снова, на этот раз — из-за того, что пальцы в волосах испуганно и так предсказуемо сжались в кулак. — Мне пора, — уведомила она и торопливо спрыгнула с дивана, запуталась в переплетенных ногах, не грациозно свалилась на пол и на четвереньках поползла в коридор, на ходу подбирая с пола свои вещи. Помада, мобильный, записная книжка, газовый баллончик и ключи торопливо скрывались в бездонной сумке; на ходу Дарси успевала одергивать и разглаживать на себе одежду, подтягивать чулки и поправлять потекший макияж. Из домашней кошечки она на глазах превращалась в опасную хищницу. Джонни разлепил один глаз и сонно поинтересовался: — Кто это был? — Колин. Мы вместе работаем над проектом по биохимии, — хихикнула Дарси и схватила с вешалки легкое пальто. — Буду поздно и пьяная, не ждите. Звук, с которым закрылась дверь, был больше похож на звук, с которым захлопывается крышка гроба. Питер нахмурился. — Это была моя отмазка. — Думаешь, у нее свидание? Оба рывком подскочили, но тут же замерли. — Плевать, — заявил Джонни и скрестил на груди руки. — Мы все здесь — свободные люди, это ее дело. Паркер согласно кивнул головой. Через полминуты они отпихивали друг друга от распахнутого окна, вглядываясь в ночной воздух в поисках знакомого силуэта. — Может, мне слетать в разведку? — с сомнением спросил Факел и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. — Ну так, на всякий случай? Вдруг с ней что-нибудь случится? — Тогда лучше я. Ты же испепелишь их своей ревностью. Буквально, — хмыкнул Питер и вдруг закрыл окно. — Лучше дождемся и обо всем ее расспросим. Они вернулись на диван и попытались занять то же самое положение, но теперь Джонни беспрестанно ругался под нос и пихался, Питер жаловался на острые локти, которые оставляли синяки на его боках, а фильм казался неожиданно скучным. До самого утра они старательно обходили тему Дарси и ее таинственного свидания, но напряжение все равно висело в воздухе и не позволяло расслабиться. Дарси вернулась под утро, когда первые лучи рассвета только начинали заполнять комнату. Она долго не могла попасть ключом в замочную скважину, тихо посмеивалась над собственной неуклюжестью, материлась себе под нос и не имела ни малейшего представления о том, что Питер и Джонни не спали всю ночь. Вместо этого они лежали на диване и смотрели в потолок, перебирая различные варианты событий, разговоры после, последствия и развязки. Девушка что-то мелодично напевала, спотыкалась и явно нетрезво натыкалась на углы. А в голове Шторма в это время зрел Коварный План. Он выждал еще несколько секунд, после чего вскарабкался на Питера, обхватил его бедра коленями, перехватил запястья над головой и поцеловал. Поцелуй был торопливым и односторонним, неловким; Паркер протестующе замычал и вскинул бедра в попытке сбросить с себя тяжелое тело, но не преуспел. Джонни укусил его за нижнюю губу и прошептал: — Подыграй мне, кретин. После этого стало как-то легче: Питер отпустил себя, мягко высвободил руки из цепкой хватки и скользнул пальцами в светлые волосы на затылке. Целовался Джонни так, что сносило крышу, язык горел и заплетался, вязал с чужим морские узлы и терся неистово, с неожиданным желанием. Питер вдруг застонал, но не отстранился, подушечки пальцев пробежались по выразительным скулам, задели длинные ресницы, опустились на плечи. Джонни ухмыльнулся и не обратил внимания на Дарси, которая как раз ввалилась в комнату. Однако ожидаемых воплей ужаса не последовало. Она просто стянула с себя водолазку, сняла длинные серьги, попыталась расстегнуть юбку, но пальцы отказались повиноваться — поэтому она сфокусировала взгляд на происходящем и велела: — Либо разошлись, либо подвинулись. После чего повалилась рядом и свернулась уютным клубочком. — Вы только сильно не пыхтите, — невнятно добавила она и удовлетворенно вздохнула. — И это… предохраняйтесь. И… чему нас там еще в школе учили?.. Дарси отключилась, так и не успев завершить инструкции. Питер с огорчением вздохнул и попытался отстраниться, но наткнулся на насмешливый взгляд. А затем почувствовал горячие руки на поясе джинсов. — Команда не пыхтеть поступала, — оскалился Джонни и нырнул под ремень одной ладонью. — Команды прекращать не было. Тебе понравится. Шторм не обманул: Питеру и правда понравилось. Но больше всех понравилось Дарси, которая проснулась где-то на середине и, конечно, больше не смогла заснуть. Утром Дарси была похожа на ожившего призрака, который по нелепой случайности оказался на кухне среднестатистического жилого дома. Она выразительно страдала от похмелья, то и дело прикладывалась к бутылке с холодной фильтрованной водой и с периодичностью раз в пять минут стонала: — Уж лучше бы я умерла вчера… Сидящий напротив Питер искренне ей сочувствовал, хотя проблема у него была несколько другая. Сама проблема проснулась поздно, даже очень поздно — осеннее солнце уже двигалось к закату, — с удовольствием потянулась, сверкнув цепочкой засосов, которые пересекали грудь от правого плеча до левого бедра, и с видимым удовольствием поцеловала Питера в ухо. Тот побледнел, брови Дарси поползли под всклокоченные волосы. — Я что-то пропустила? — А ты ничего не помнишь? — уточнил Джонни и снова поцеловал Паркера — на этот раз уже под ухом. — Совсем-совсем ничего? — Для меня вечеринка окончилась где-то после третьего «Лонг-Айленда», который последовал за четвертым мартини, — вздохнула девушка и приложила полупустую бутылку ко лбу. — Я даже не помню, как добиралась обратно. Друзья переглянулись, взгляд Питера задержался на светло-голубой радужке, зацепился за ресницы, торопливо соскользнул на пухлые губы и прошелся по груди. Он судорожно сглотнул и страдальчески застонал: — Я больше никогда не буду тебе подыгрывать. — Этой ночью я перевернул все его представления о жизни, отношениях, ориентации и планах на будущее, — самодовольно ухмыльнулся Шторм и по-хозяйски обнял его за плечо. Питер, казалось, готов был расплакаться. Хотя руку с себя стряхивать все равно не стал. Дарси некоторое время помолчала, потом тяжело вздохнула и подперла гудящую голову ладонями. — Теперь я чувствую себя пятым колесом, — посетовала она с легкой завистью. — Я догадывалась, что все так закончится, только не думала, что так скоро. — Вообще-то ты не пятое колесо, а только третье, — поправил Факел. — А что это значит? — Что мы — трехколесный велик? — Что для тебя не хватает четвертого! Пит, как думаешь, Гвен согласится присоединиться к нашей маленькой задорной компашке? Аристократичная бледность Паркера превратилась в потустороннюю серость. Он нервно заерзал задницей на табуретке и чуть поморщился. — Я не позволю вам втягивать в это еще и мою невесту! — горячо запротестовал он. — Она этого не заслуживает! Теперь Шторм куснул его в шею, вызвав непроизвольную дрожь, и победно улыбнулся: он уже знал, у кого больше шансов на этом поле боя. — Мне кажется, она поймет, если ты сообщишь ей, что всю жизнь любил только меня и хочешь остаться со мной навсегда, пока смерть не разлучит нас, — насмешливо сказал он. — А мы ей в память о былом подарим тарантула, которого назовем Питером, как тебе такая мысль? Паркер снова страдальчески спрятал лицо в ладонях и, видимо, всерьез задумался о том, как будет объяснять своей невесте, что теперь она ему не совсем невеста. Тем временем Джонни проинспектировал Дарси на предмет царапин, отметин, засосов и укусов и остался доволен: ничего не было. Однако глубокая синева под глазами не позволяла усомниться в том, что бурная ночь все-таки имела место быть, поэтому Факел пошел в наступление: — Кто такой Колин? — Какой Колин? — встрепенулась Дарси. — У меня нет знакомых с таким… Черт. Взгляд внимательных голубых глаз стал еще более укоряющим. — Ну ладно, ладно, я соврала, — она подняла руки в примиряющем жесте. — Мне было интересно посмотреть на вашу реакцию. На самом деле Джейн удалось установить связь с Асгардом, она позвала меня отпраздновать, мы и напились. Но я честно не помню, что было дальше. Питер отнял руки от лица, его подрагивающие губы выражали вселенскую скорбь. — И все это было зря… — простонал он. — Ты сломала мне жизнь. И уткнулся лбом в столешницу. — Что это с ним? — с недоумением спросила Дарси. Джонни лучезарно улыбнулся. — Переживает первую стадию принятия. Не каждую ночь узнаешь, что ты, — он выдержал театральную паузу, — штормосексуал!