1
21 августа 2021 г. в 09:13
Ну и вонища.
Я с тяжким вздохом взяла тряпку и промокнула ей слой какой-то зеленовато-коричневой гадости на стенке трубы. Тряпка потонула в мерзком желе. Я невольно скривилась.
Что ж, работа на водоочистителе одним своим названием не сулила ничего хорошего, но чтобы настолько… Я ещё раз принюхалась и почувствовала, как в животе что-то нехорошо шевельнулось. И здесь протекает чистая вода? Та самая, которую потом пьёт весь город? Интересно, тут вообще кто-нибудь работал до меня? Или я одна настолько провинилась?
— Шевелись, Джемма, давай бодренько махай тряпочкой, это тебе не в школе счёты перекидывать!
— Меня зовут Джен, — негромко сквозь зубы процедила я.
— Ну Джен, какая разница? — Тоби звякнул ключами где-то позади меня и, судя по его шагам, отдалился на несколько метров.
— Действительно, Тони, какая разница? Да, Тони? — проворчала я себе под нос, особо выделяя звук «н» в слове «Тони». Надо было это ему в лицо сказать. Почему хорошие идеи приходят в голову всегда слишком поздно?
Да, первый рабочий день в моей жизни уже порядком взбесил меня, хотя что в этом городе не бесило?
Над роскошным Даймонд-сити, бриллиантовой мечтой многих поселенцев Пустоши Содружества, всё выше поднималось обжигающее солнце. Оно раскаляло пыль на улицах и железные крыши домов, играло своими лучами по зелёной стене — главной гордости горожан и великому препятствию, что отделяло меня от желанной свободы.
Первый день лета обещал быть довольно жарким. И какая жалость и досада, как сказала бы престарелая миссис Эдвардс, что я должна работать вместо того, чтобы встретиться с Джейком, Эммой, Чарли и Келли. Впрочем, у них тоже работа. Хотя Чарли иногда косит.
Кончились мои счастливые привольные деньки, когда я прогуливала школу, сидя по грязным закуткам между домами, болтая с Эммой, распивая добытое Джейком пиво, а иногда и листая в одиночестве журналы или книжки. Работу так легко не прогуляешь. По этому Тоби сразу видно, что он не мистер Цвикки, который встретит меня после прогула лишь едва слышным вздохом и осуждающим взглядом, этот побежит жаловаться и трезвонить по всему городу, едва я исчезну из виду.
Как всё это раздражало меня.
Я с особой злостью и неприязнью отшвырнула прочь очередную тряпку и взялась за работу уже новой.
— Эй, ты тряпочки-то экономь, родная, здесь тебе не прачечная, это казённый ресурс, их ограниченное количество, — Тоби следил за каждым моим шагом.
К обеду, мне казалось, я готова душу продать, чтобы оказаться где-нибудь подальше отсюда. Лучше всего — за зелёными стенами…
О свободе я мечтала со своих лет десяти. Отправиться путешествовать. Да, мне повезло с двух лет расти в Даймонд-сити, в безопасности, в тепле и уюте, обеспеченной едой, крышей над головой, даже образованием. Но какая же эта безопасность была тесной и ограниченной!.. Скучной, бесконечно однообразной и раздражающей! Одни и те же люди, занятые изо дня в день одними и теми же делами, одни и те же несколько сотен квадратных метров пространства, ограниченные стенами, которые не позволяли даже вглядеться куда-нибудь за пределы этих стен.
В десять лет я поняла, что мне душно в этом городе, что я хочу увидеть мир и попробовать жизнь на вкус. В книжках и журналах я видела чудесные картины: здания, водопады, озёра… Да, всё это теперь, после Великой войны, не то, но всё же… Захожие в город путешествующие торговцы и случайные путники рассказывали разные чудеса. И я хотела быть такой же, как они. Подумаешь, опасности на каждом шагу! Что за жизнь без приключений? Что за жизнь, если даже вспомнить нечего?
Моя мать была совсем другой. Она жила где-то в Пустошах, в маленьком поселении, затем родила меня и, когда мне было два года, добралась со мной на руках до Даймонд-сити. И, видимо, мгновенно влюбилась в этот город, потому что с тех пор она ни разу не высовывалась за стены и мечтала, чтобы всё здесь оставалось таким же до конца её жизни. Точнее, до конца моей жизни. И жизни моих детей, внуков и так далее. Она грезила лишь об одной судьбе для меня: судьбе мирной горожанки.
Она была первой в очереди тех, кто крутил пальцем у виска, когда я рассказывала о своих мечтах о путешествиях.
И в двенадцать лет я сбежала сама, не спрашивая её разрешения. Добежала до блокпоста за главными воротами, где меня и перехватил охранник, здоровенный детина. Сгрёб меня в охапку, словно ребёнка, убежавшего с детской площадки, и вернул домой. Ещё и счастлив был так, будто тонущего щенка спас.
Мне тогда здорово влетело от матери. И с тех за каждым моим шагом стали следить, глаз с меня не спускали. И без того тошно было, а тут…
Я ведь совсем не этого желала. Если смотреть правде в глаза, я, пожалуй, просто хотела привлечь к себе внимание, добиться, чтобы кто-нибудь взял меня на прогулку за стены, воспринял всерьёз.
Вместо этого со мной стали обращаться как с полоумным дитя. А я ведь не последняя дура: я взяла с собой еду, воду, медикаменты, даже битой втихаря обзавелась — купила на честно накопленные карманные крышки. Побродила бы пару дней по округе и вернулась.
Ещё около года за мной присматривали: мама, соседи, охранники на улицах, потом подуспокоились.
День тянулся нестерпимо долго. Солнце словно приросло к одному месту на небе и никуда не двигалось. Несмотря на предупреждения Тоби, я израсходовала все выделенные мне тряпки куда раньше, чем закончилась грязь, которую я должна была оттереть, так что последние часа два я работала одним и тем же кусочком ткани, превратившемся непонятно, во что.
Когда Тоби наконец-то отпустил меня, мои руки уже провоняли злостной жижей с внутренней поверхности труб, всё тело поднывало, а сама я была целиком мокрой от пота и чувствовала себя грязной, как никогда.
Мама была дома, вернулась раньше меня. Молча сидела за столом, на котором стояли две миски с овощным супом. На вошедшую меня она даже не обернулась.
— День прошёл просто ужасно, спасибо, что поинтересовалась, — вызывающе бросила я. Мать не отреагировала.
Она не разговаривала со мной с тех самых пор, как ей пришлось вымаливать чуть не у самого мэра нормальную работу для меня. «Никогда в жизни ещё так не унижалась! — с горящими глазами закричала она мне с порога, вернувшись в тот день домой. — Неужели так трудно было хорошо закончить школу и не ввязываться в неприятности?!»
Трудно не признать, что я пошла вразнос после того случая с неудавшимся побегом. Школа совсем перестала меня интересовать, потому что угнетала и раздражала больше всего в этом городе. С тех пор вообще только друзья были моей отдушиной.
Ту же школу удалось закончить только через несколько скандалов и вправок мозгов, устроенных мне матерью.
«Нормальной работой», как вскоре выяснилось, оказалась работа на водоочистителе. «Скажи спасибо хоть такая, а то поставили бы канализационные стоки чистить!» — прикрикнула на меня мама.
И вот, я, четырнадцатилетняя, буквально вчера кое-как окончившая школу Даймонд-сити, в первый день лета вступила во взрослую жизнь.