***
Осень. Ничто иное, как серый и пропитанный сыростью Хоукинс. Погода оставляет желать лучшего. Дождь, слякоть, грязь… Одним словом — мерзость. Это вам не солнечная Калифорния, где всегда будет жизнь. Учебный год начался не так давно. Середина сентября. За четвёртой партой возле окна сидит рыжеволосая девушка, подперев подбородок рукой, дабы не уснуть на нудной истории, и вертя в руках ручку. Учитель что-то монотонно рассказывал, вызывая у главных ботаников класса дикий интерес, но точно не у Макс. Хоть училась она весьма неплохо, — в число этих заноз не входила. Любимой фразой, что придавала гордости и успеха, — была «Я буду делать что-то только тогда, когда мне будет это выгодно.» Она не парилась об учёбе. Ее вообще мало что волновало в этой жизни. Макс витала в облаках с того самого момента, как переехала в это богом забытое место в конце лета. Все мысли были о её родной Калифорнии. Сан-Франциско… Прекрасный город, а Калифорния — прекрасный штат. Там так ярко и тепло. Каждый человек, которого ты встретишь тоже жизнерадостный и светящийся, как солнечный зайчик. А здесь все такие холодные и мрачные, с однотипным выражением лица, показывающим свое недовольство. Это не Калифорния. Мэйфилд сама походила на какого-то искреннего и весёлого человека. Будто солнышко на землю спустилось. Яркие рыжие волосы, кристально-голубые глаза, цвета морской волны, лицо, усыпанное веснушками. Интересный стиль одежды. Не свойственный простой хоукинской особе, да и в принципе девушке. Да она сама как чертов лучик света. И так было всегда. Всегда — это до тех пор, пока мать Макс не развелась с отцом и не подцепила какого-то придурка с сыном. Девушка очень любила родного папу. Для неё он был идеальным. Но не для Сьюзан. Подав на развод, аргументируя это тем, что люди не сошлись характерами, она, недолго думая, нашла себе нового мужчину. Этим несчастным оказался Нил Харгроув. Злой и скверный мужчина, имеющий в придачу такого же мерзкого сынка. Но Билли был менее раздражающий и жестокий. Поначалу, Максин приравнивала его к папаше, ведь, яблоко от яблони. Но, оказалось, нет. Проживя с этими людьми какое-то время, девушка поняла, что младший Харгроув такой исключительно только из-за своего отца-ублюдка. Воспитал он его так. В любом случае, со сводным братом можно было хоть поговорить по душам. Билли, конечно, тот ещё засранец, но понимающий и, наверное, заботливый. В какой-то мере. Он повидал достаточно дерьма в этой жизни, чтобы успокоить сводную сестру в порыве очередной истерики, которые в последнее время слишком часто её преследуют. Их вряд-ли можно было бы назвать семьёй. Ведь, семья — понятие растяжимое. В первую очередь, семья — это взаимопонимание и помощь, любовь и забота, доверие и честность. А что было у неё? Из всего этого списка, наверное, только… ничего. Макс не испытывает чистой любви к матери. Она не заслужила этого. Разлука с родным отцом тому причина. Про отчима и брата можно вообще не начинать разговор. Этот убогий город с самого начала не хотел принимать её. Эти осуждающие бледные лица местных жителей на улицах и в школе преследовали постоянно. Частные истерики, сонные параличи, депрессии, нервные срывы. Все это входило в комплект проблем, что они упаковали в коробку и завязали красной ленточкой, по уезду из Сан-Франциско. Такое мини-напоминание о доме. Главной целью Мэйфилд было — уехать из этого клоповника подальше. Желательно, домой. В Калифорнию. Там её настоящий дом. Поступив в местную старшую школу, Макс сразу же встала на ступень изгоев. Нет, ну не то, чтобы изгоев, но и особой популярностью она не пользовалась. Желания найти друзей почему-то не возникало. Будто бы это было не нужным этапом в жизни. А с кем тут можно дружить? Одни задроты, ботаны, выпендрежники и изгои. Да и очередь вокруг не выстраивалась. Вот, что сразу поняла рыжеволосая по переводу в новую школу. Здесь много зазнавшихся подростков, которые ставят себя выше остальных. Например, Джейн Хоппер. Девушка весьма недурной внешности и обладательница ангельского голоса, имеющая целую компанию дружков-задротов. Единственная девушка в компании. Так же, авторитет старшей хоукинской шараги. Нельзя сказать, что она прям стерва-стерва, но смотрит на всех свысока. А вот на своего парня-полудурка Майка Уилера — нет. А все потому, что просто шея не дотягивается. Это довольно высокий, до ужаса бледный и вечно нудный и недовольный кучерявый парень. Смотря на эту сладкую парочку, состоящую из знаменитой на весь город весёлой бунтарки и её душного скрытого кавалера, подходящего на тень, ведь он постоянно пытался слиться с тенью, лишь бы не быть в центре внимания, как любила его девушка, Макс искренне не понимала, как с этими двумя идиотами вообще может кто-то общаться. А наблюдая за их приторными поцелуями и обжиманиями — тянуло блевать. С Джейн у Мэйфилд отношения были равнодушные и незначительные. Королева школы не пыталась как-то унизить новенькую или выставить посмешищем. А вот с Майком отношения сразу не заладились. Почему-то этому долговязому козлу казалось, что очень весело будет чутка поиздеваться над новенькой. Например, закрыть на пару часов в подсобке, или, может, подкинуть в шкафчик резинового паука, хоть девушка их и не боялась. Этот тип очень сильно раздражал. Типо, в этой школе у всех такое отношение к новеньким? Или Макс единственный экземпляр для насмешек. Общие друзья этого сумасшедшего придуря и его самоуверенной подружки — Уилл Байерс, Дастин Хендерсон и Лукас Синклер, были, как казалось Максин, на ровне их собачек. Бегали за ними повсюду. Самый тихий в их шайке был Уилл. С виду, он достаточно замкнутый и стеснительный парень. И как такого милашку угораздило общаться с этими… Смотря на него, Макс хотелось подойти и завести разговор. Пообщаться, сдружиться. Выглядит он очень серьёзным и сосредоточенным на учёбе, но не ботан. Дастин Хендерсон же другой фрукт. Простой и энергичный чувак, не имеющий ни грамма высокомерия в характере. Любит физику и механику. Не сказать, что Макс разбиралась в этом, но поддержать диалог сумеет. Лукас Синклер отличается от своих двоих скромных друзей. Любит кадрить девушек и является натуральным бабником. Как-то раз, переодеваясь на физру, Максин слышала, как ее одноклассницы обсуждали этого самого Лукаса. Какой он горячий в постели и как страстен. Он этих слов уши заворачивались в трубочку. Фу, какая пакость. Да этот Синклер вас всех использует и меняет шлюх каждый день, а вы, идиотки, ведётесь. И на что-то надеетесь… Если эти троя парней, ну и Джейн в основном, не обращали никакого внимания на Мэйфилд и это вызывало лишь радость, что никто не пристает и не унижает, то Уилер же делал все, чтобы жизнь мёдом не казалась. Максин же, в свою очередь не скромничала, и не стесняясь посылала обидчика куда подальше. Всё ведь не так уж и плохо. Пусть и ходит везде одна, но зато наедине с собой и своими мыслями.***
Заглушив назойливую трель будильника подушкой, девушка, борясь с желанием остаться в тёплой постели под пуховым одеялом, поплелась в ванную комнату. Глаза слипались от недосыпа. Кажется, не нужно было читать тот детектив до четырёх утра… Узнал бы об этом отец — неприменно поругал бы. В комнате веяло мерзкой прохладой, хотя окно закрыто. Наступая на холодный кафель босыми стопами, тело тут же обдало волной мурашек и лёгким ознобом. Тёплые капли изучали каждый изгиб женского тела. Запутанные рыжие волосы приняли ещё более тёмный оттенок из-за воды. Хотелось зависнуть так на минут десять и выпасть из этого мира. Но нельзя. Билли ждать не будет. Закончив водные процедуры и расчесав волнистые волосы, девушка, наспех одевшись, побежала вниз. Завтракать, да ещё и в компании отчима и матери, совершенно не хотелось. Черт, Билли за столом нет. Значит он уже ждёт снаружи. Сейчас начнётся… Схватив рюкзак и скейт, Мэйфилд покинула пределы дома. Как она и предполагала, как всегда чем-то недовольный Харгроув ждал её снаружи. — О, многоуважаемая Максин решила порадовать меня своим обществом? — с наигранной галлантностью спросил Билли. — Какого хера я должен ждать тебя так долго?! — рявкнул он, садясь в машину. — Подождёшь… — пробубнила Макс себе под нос, ибо конфликтов с самого утра не хотелось. Всю дорогу они ехали в тишине, нарушаемой какой-то незамысловатой музыкой из колонок машины. Настроение упало под ноль как только она открыла глаза утром. Зачем вообще просыпаться и проживать очередной день, если никакого удовольствия это не несёт? Прислонившись лбом к холодному стеклу, Мэйфилд мечтательно прикрыла глаза. Хоть она и была реалисткой, но могла позволить себе отправиться в мир своих фантазий совсем ненадолго. Да и в принципе, Макс же не была как Джейн. Не мечтала о семье и детях, не мечтала о карьере и образовании. Она мечтает снова попасть в родную Калифорнию, снова увидеть жизнерадостные лица друзей. А главное, снова увидеть отца, который любит её больше всего на свете. Она всегда находится рядом с реальностью, но сейчас, возвращаться в этот суровый мир не хочется. Максин справлялась со смертной скукой, которая атаковала её сидя в четырёх стенах этого дома, только чтением. На превеликое удивление, девушка никогда не любила читать. Это казалось ужасно скучным и неинтересным. Ведь, живя в Сан-Франциско, голубоглазая была совершенно другим человеком. Гуляла с друзьями, улыбалась каждой мелочи, смеялась и радовалась жизни. А здесь чему улыбаться? Ни друзей, ни моря, ни пляжа… Ничего. Эта дыра не будет домом для Максин никогда. Было максимально непривычно жить в этом несносном климате. Она так не привыкла. Здесь чуть ли не каждый день льёт ложь. К слову, Макс его не любила. Сырой и пропитанный ядом Хоукинс. А там так солнечно и тепло… Там дом. — Эй? Ты ещё долго будешь сидеть здесь? Может, выйдешь? — из транса ее вывел грубый и немного хрипловатый голос над ухом, заставляя повернуться в его сторону. Макс как-то до ужаса глупо пялилась в равнодушное лицо брата, не понимая, чего тому угодно. Но стоило осознанию придти в рыжую голову, как до девушки дошло, что они наконец подъехали к школе. Схватив потрепанный рюкзак и скейт с заднего сиденья, Мэйфилд мигом вылетела из синего кабриолета, не забыв при этом громко хлопнуть дверью, получая неодобрительные ругательства Билли. Как же сейчас в лом было видеть эти высокомерные взгляды старших учеников гребанной школы гребанного Хоукинса. Опять все будут шептаться за спинами, мол «не так выглядишь», «не так смотришь», «не так говоришь», а в глаза хрен кто скажет. Гадкие крысы. Так, первым уроком что? Биология? С Миссис Гриндланд? Да пошла нахер эта полоумная старуха со своей биологией. Можно и прогулять… Да, на этом и порешим. Придя к выводу прогулять первый урок, девушка отправилась в левое крыло школы. Левое крыло — самое бездюдное место. Там только подсобки и подвалы, никого нет. Идя по узкому коридору, Макс вслушивалась в оглушающую тишину. На улице, как не странно, дождя не было, но погода была весьма прохладной. Мэйфилд не любила холодный климат, так, как не привыкла к нему, и поэтому посильнее закуталась в толстовку. Дойдя, наконец, до левого крыла, девушка устало плюхнулась на бетонные ступеньки. Как же все это надоело! Опустив голову на колени, прикрыла глаза, желая снова очутиться в мире фантазий. Как тогда, в машине. Но в этот раз не получилось. Образов её мечтаний в голове не возникало. Только черный экран. И больше ничего. Да черт… Идея, которая пришла в юную голову была не по нраву Максин, и она, наверное, посчитала бы её неуместной. Но игнорируя здравый рассудок, девушка потянулась к рюкзаку. Достав из кармашка лезвие, которое она в тихую стянула у Билли, Мэйфилд поднесла его к запястью левой руки, где ещё не зажили прежние порезы.