This is not a lovesong

По их венам гонял адреналин. Бас сочился по их телам. Огни были слишком ярки, чтобы видеть людей, что стоят в первом ряду. Это был тёплый ранний вечер и пиротехника только добавляла жары, из-за чего они потели в сценических костюмах. Концерт Blind Channel был в самом разгаре, публика фестиваля размахивала руками, подпевала так громко, что Йоэль мог услышать их через наушники. Олли и Йоонас выполняли трюки с гитарами, а Томми отыгрывал на барабанах; их сэтлист подходил к концу, оставалась только Dark Side после этой песни. Сейчас Нико стоял впереди, исполняя рэп-партию Snake, пока Йоэль бегал по сцене, когда-никогда, подпевая на бэк-вокале, и стараясь не угодить в Йоонаса, который энергично выступал так, как они репетировали множество раз. Йоэль знал, что где-то здесь тоже есть Алекси, который покинул свою установку, чтобы завести толпу, но он не понимал, где Каунисвеси точно находился, так как Йоэль был сконцентрирован на пении и тайминге пиротехники и движений. Было невероятно чувствовать всё это вновь. Даже спустя нескольких проведённых концертов Йоэль не мог поверить, что он действительно сейчас стоит на сцене с микрофоном в руках, наблюдая как Томми подкидывает барабанную палочку вверх и вновь ловит её, продолжая отыгрывать свою партию; видя его приподнятый уголок губ, как раз в его стиле. Отводя глаза, чтобы вновь посмотреть на то, как прыгает толпа перед ним, он прошёл на другую часть сцены; всегда в движении, без пауз. А он не мог иначе, даже если бы попытался, учитывая ту энергию, что бурлит в нём и заряжает всю группу, распространяясь на каждого. По пути он прошёл мимо Алекси, подняв подбородок, якобы приветствуя его; тот же одарил его яркой улыбкой, которая была прикрыта взлохмаченными чёрными волосами, и они встали по разные концы сцены. Йоэль исполнял свою партию, стоя одной ногой на платформе, указывая на толпу и размахивая волосами. После он вновь решил поменять положение и опустил ногу, но пройдя пару шагов назад, Йоэль неожиданно сталкивается с кем-то, теряя равновесие и готовясь упасть. К счастью, этот кто-то крепко схватил его за талию и удержал его, спасая его жопу от грандиозного падения. Попрыгав на одной ноге два раза, он спохватился и выдал «воу». Повернувшись в хватке, он разглядел Алекси, а не Нико, которого ожидал увидеть за собой. У него, наверное, была такая же идея, как и у него самого, не считая того идиотского хождения задом. К счастью, они не столкнулись жёстко и не повалились вместе друг на друга мешками. Йоэль лишь слегка испугался, но тут же восстановился и перекинул руку через плечо Алекси, прежде чем он мог пойти дальше. Притягивая его к себе, он вёл их обоих на платформу, на которой он был только что, крепко держа и исполняя припев. Тело рядом с ним было так же разгорячено, как и его собственное; после всей движухи он мог чувствовать каждую точку их соприкосновений, которые были отделены лишь их тонкими футболками. Алекси двигался в такт музыке рядом, качая головой, из-за чего некоторые его пряди попадали по лицу Йоэлю, и подпевал, что заставило блондина усмехнуться в ответ, ведь так редко можно было увидеть Алекси таким восторженным и свободным. Это была приятная перемена, которую Йоэль смог запечатлеть, но ему пришлось оторвать глаза, чтобы дать публике шоу. Нет ничего лучше, чем выступать с друзьями. Счастье почти переполнило его до такой степени, что было сложно придерживаться своего крутого образа и не начать улыбаться во все тридцать два. Алекси вырвался из хватки и спрыгнул с платформы, вероятно, чтобы вернуться к своей установке и подготовить Dark Side. Йоэль тоже покинул своё место, чтобы станцевать вокруг Йоонаса, показывая людям, как он играет на гитаре, держа ту в воздухе и вертя. Через небольшой отрезок времени Йоэль уже стоял за кулисами с остальными за его спиной. Первым делом они хотели взять по банке пива, поздравить себя и отметить очередной успешный концерт. Их команда присоединилась к ним и все вместе они закатили афтерпати. Небольшую, ведь завтра их ждёт ещё один фестиваль. А Йоэль из своего опыта мог сказать, что петь после похмелья — не самая приятная вещь. Когда громкая музыка дробит твою раскалывающуюся башку. Они забронировали в дешёвом отеле несколько комнат на одну ночь. Кто-то может подумать, что из-за того, что они успешная группа с Евровидения, то они зарабатывают много денег и могут позволить себе отели получше, но нет: то, что их знает больше людей, не означает, что они резко стали миллионерами. А может быть никогда и не станут. Посредственные гостиничные номера с сомнительным постельным бельём на удобных кроватях никогда не останутся незамеченными для спины. Шестеро ребят заранее обговорили, кто в какой комнате разместится. Как стоит разделиться — всегда было важной темой для обсуждения, чтобы никто не сходил с ума из-за «не того человека» и чтобы избежать ненужных конфликтов. Олли заявил, что уже поздно и ему не хотелось разбираться с Йоонасом сегодня, поэтому он выбрал Томми, который был достаточно тихим в ночное время (если они опять не начнут кидать друг в друга рандомные предметы). И он не говорил во сне, как Алекси. У Олли был глубокий сон; он игнорировал свои четыре будильника с блэк-металом по утрам, но для этого нужно сначала заснуть. А он сделать этого не мог с болтающим человеком рядом, как он это объяснил. Поэтому выбрал Томми. Йоонаса не нужно было спрашивать дважды: он прокричал имя Нико и вцепился в его руку аки ребёнок, который боялся потерять свою мать в плотной толпе. Мойланен же совсем не возражал, он всегда был не против объятий во сне. Сон в одиночестве воспринимался им странно и, в то же время, он еле засыпал, поэтому таким образом они могли помочь друг другу. Йоэль тоже был рад. Конечно, он иногда делил комнату с Йоонасом. Но идея очередного тела, которое прижимается к твоей спине и заставляет тебя потеть под покрывалом, была не подходящей для хорошей ночи, в особенности если его согласие на обжимание не было получено заранее. Ночёвка с Йоонасом всегда заканчивалась в другой кровати, поэтому всё было предсказуемо. И никакие толчки локтем не могли заставить Порко перевернуться на другую сторону, он был крепок как скала. Однажды Йоэлю пришлось так сильно его пихнуть, чтобы ему досталось хоть немного места на кровати, что он свалил Йоонаса на пол. Случайно, естественно. Если бы это кого-то интересовало. Посмотрев с края кровати, чтобы убедиться, что с Порко всё в порядке, он слышал лишь его громкий храп. Хорошо. И у Йоэля теперь была его собственная кровать. Ещё лучше. Вот и остались только он и Алекси, поэтому они проведут ночь вместе. Йоэль не возражал против разговоров Каунисвеси во сне. На самом деле, какие-нибудь звуки на фоне его успокаивали, и он лучше засыпал. Тишина лишь усиливала его мысли. А после того, как чувство адреналина после концерта поутихло вместе с похмельным ощущением после пива, Йоэль не хотел оставаться с ними наедине. Он коротко улыбнулся Алекси, чтобы показать, что он не против остаться с ним. Подъезжая к отелю, ребята подпевали под какой-то рандомный плейлист, громче, чем следовало, из-за алкоголя в крови. Менеджер раздал им ключи. — Пожалуйста, не потеряйте их, — провожая их спать, чтобы они завтра утром уже были в пути, он умолял их с лицом уставшего человека, что знал каждый возможный исход, который мог произойти с этой хаотичной группой. Четверо друзей проводили их на другом этаже, исчезая за углом и оставляя Йоэля и Алекси наедине. Этой ночью ни в одной из комнат не будет вечеринки, может завтра. Разглядывая номерные таблички на стенах Йоэль довёл их до конца этажа. Открывая Алекси дверь, он на секунду застыл у входа. — Ах, а это точно та комната? — спросил он, смотря на ключ в руке, будто бы тот мог дать ему ответ. — А что такое? — голос Алекси прозвучал прямо возле его уха и Йоэль вздрогнул от неожиданной близости. Игнорируя покалывания и мурашки, прошедшиеся по спине, он заглянул в комнату вновь и объяснил: — Здесь только одна двуспальная кровать. Став на носки, чтобы заглянуть через его плечо, Алекси посмотрел на ситуацию, что образовалась перед ними и потом пожал плечами: - Да пофиг. Я не раскидываю свои конечности, когда сплю, не волнуйся. Сказав это, он вошёл в комнату, минуя Йоэля в узком дверном проёме, зацепив его плечо и бедро своими, а его сумка ударилась о ногу Хокка. Он упал спиной на кровать, расправив руки по покрывалу и начал двигать ими, будто бы пытаясь сделать снежного ангела. Йоэль наблюдал за ним как заворожённый: как чёрная одежда и волосы Алекси выделялись на накрахмаленной белой поверхности. На большой кровати и с этими движениями «ангела», он походил больше на счастливого ребёнка, чем на члена рок-группы. Но Йоэль любил это в нём: то, насколько он был беззаботным, то, каким он себя и представить не мог. — Ну так ты идёшь или что? Закрывай уже дверь, я бы не хотел, чтобы люди видели, как мы раздеваемся, — сказал Алекси, что выдернуло Йоэля из мыслей, заставляя вновь начать двигаться. Упоминание раздевания заставило Йоэля покраснеть против его воли, он не мог объяснить почему. Чего он ожидал? Что они будут спать в их уличной одежде? Сколько раз он уже видел ребят голыми? Правильно. Он перестал вести счёт сразу после третьей руки. Несмотря на это, упоминание дало ему возбуждающее чувство в груди, и он не мог пресечь разливающуюся краску на его щеках. Чтобы скрыть необычную робость, он начал изучать ковёр в точечку, пока наконец-таки не закрыл дверь и не поставил сумку на свою часть комнаты. Походу, Алекси запомнил его предпочтения в плане сна ближе к окну, и маленькая улыбка не заставила себя ждать, как и румянец ранее. Что сегодня происходило? Его мозг был настолько истощён, что он не мог контролировать свои самые простые эмоции? Ему действительно нужно было проспаться, пока «защита» полностью не спала. — Почему ты так улыбаешься? — до Йоэля донёсся вопрос с другой стороны кровати, пока тот распаковывал свои вещи для ванной. Это заставило его замереть и оторваться от поисков небольшого мешочка, будто бы его поймали. — Остаток концертных эндорфинов. — Повезло, — Алекси вздохнул и подложил свои руки под голову, уставившись в потолок. — Мои уже давно «выветрились» и кажется, что я вывалюсь из жизни на целую неделю. Чтобы подчеркнуть сказанное, Алекси закрыл глаза и полностью опустил ноги на кровать, будто бы готовясь заснуть в таком положении. — А кто раздеваться будет? — спросил Йоэль, прежде чем ему самому не пришлось с этим разобраться, чтобы Алекси не проснулся от чувства окоченения из того, что слишком узкие джинсы перекрывали ему кровообращение. Затем Алекси нахмурился, что выглядело намного симпатичнее, чем должно было быть с этими надутыми щеками; он открыл глаза и взглянул на Йоэля с сердитым выражением лица. — Но, Йоэль, — он протянул его имя, будто бы до сих пор был навеселе. — Я так устал. Просто дай мне полежать так. Йоэль хмыкнул и отложил свою сумку в сторону. — Я сейчас пойду в ванную, а когда я вернусь тебе лучше уже подготовиться ко сну или же я тушу свет, и ты сам будешь наощупь искать дорогу. Даже если ты врежешься в дверь туалета, мне всё равно, — он беззлобно пригрозил, не показывая своего странного застенчивого взгляда. Все знали о его поведении дивы, особенно когда он голоден, хочет спать или просто чем-то жутко недоволен. Этой же ночью он не мог подавить в себе те головокружительные чувства, когда он видел Алекси лежачим на кровати. Их кровати. Походу. Алекси раздражённо выдохнул через нос, но всё же поднялся, когда Йоэль закрылся в ванной. В зеркале он увидел своё уставшее отражение; что он ещё ожидал после таких прыжков на концерте. Усталость ещё не просочилась в его кости, и он пританцовывал пока чистил зубы, избавляясь от остатков энергии, чтобы поскорее заснуть. Возвращаясь, он обнаружил, что Алекси исполнил его просьбу: он лежал на животе в нижнем белье и толстовке, листая ленту в телефоне, одна нога лениво покачивалась в воздухе. Даже вытянувшись, его нога не достигала конца кровати, в то время как Йоэлю приходилось иногда разбираться со слишком короткими гостиничными кроватями и промерзающими ногами, которые то и дело высовывались из-под одеяла. К счастью для Йоэля, Алекси был поглощён чем-то, на что он сейчас смотрел в своём телефоне, и тот не мог увидеть, как уже второй раз за день, или всё же ночь, лицо Хокка залилось краской. Светлая кожа Алекси сливалась с покрывалом, и под небольшим освещением на соседнем столике он будто бы светился, сильно контрастируя со своей тёмной кофтой. Трудно отрицать, что Алекси был красивым, Йоэль мог сказать это с уверенностью, но он никогда и не видел его таким. Он остановился, чтобы осмотреть его сверху донизу, следя, как тот игриво качает своей ногой. Спина изящно изогнута, поддерживаемая локтями снизу. На такой большой кровати он выглядел даже меньше, чем обычно, и эта мысль вызвала у Йоэля лёгкое чувство внутри, что он в тот же час почувствовал необходимость обнять его и уберечь от всего, что могло взвалиться на него в этом жестоком мире. Отведя взгляд до того, как он начнёт смущаться ещё сильнее, Йоэль снял свои вещи. Он кинул их на стул в углу, где лежала аккуратно сложенная одежда Алекси. Он всегда спал только в нижнем белье, ведь ему становилось жарко за ночь, но сейчас он немного нервничал из-за перспективы делить кровать с Алекси, будучи почти что полностью голым, хотя раньше Йоэль не стеснялся своего тела. Чтобы не чувствовать, что он выставлен на всеобщее обозрение, он подошёл открыть окно и дать свежему воздуху наполнить пространство, чтобы проветрить заодно и свою голову. Услышав шорох простыней за собой, он повернулся и увидел, как Алекси исчезает за дверью ванной, оставляя Йоэля один-на-один со своими мыслями, которые даже ветер не может сдуть. Наконец-таки тяжело вздохнув, Хокка помотал головой, не зная, что сегодня с ним происходит. Игнорируя это, как он обычно и делал, и был лучшим в этом, он проскользнул под покрывало, проваливаясь в мягкий матрас под ним. Листая сообщения в их групповом чате и в Инстаграме, он мог наконец почувствовать, как усталость овладевает его телом, поэтому он лежал и позволил себе расслабиться. Алекси почти бесшумно проскользнул в кровать и испугал Йоэля во второй раз, когда нежно дотронулся до его руки, чтобы привлечь внимание. Чуть не откинув телефон в сторону из-за неожиданного прикосновения ледяных пальцев Алекси к его тёплой коже, Йоэль еле-еле смог сдержать неловкий звук и повернул голову, чтобы сфокусироваться на лице Каунисвеси. — Просто хотел пожелать спокойной ночи, — Алекси объяснил с тёплой улыбкой, привлекая внимание Йоэля. Тот, как ему показалось, задержал взгляд на достаточно длительное время. Оторвав его, он начал неосознанно осматривать другие части лица, такие как веснушки, что были рассыпаны по его носу. — Спокойной ночи, — просто ответил он и коротко улыбнулся в ответ, взяв вновь телефон и продолжая бездумно листать ленту, пока не увидел боковым зрением, что Алекси повернулся на свою сторону. — Я поставлю будильник, — последняя вещь, которую сказал Каунисвеси, прежде чем выключить свет, оставляя Йоэля в темноте, лишь со светом от экрана, который освещал его лицо. Когда Алекси лёг рядом с ним, от одеяла не донеслось ни шороха, лишь маленькое движение плеч при дыхании было знаком того, что он здесь вообще был. Осознав, что Йоэль опять наблюдал за своим другом уже в который раз за эту ночь, тот вновь вернул свой взор в телефон. Нужно было чем-то заняться или же ему опять станет неудобно в тишине. Или его опять начнут разрывать мысли. Как сейчас. Он начал анализировать их концерт этим вечером. Всё прошло гладко, хорошо, вот только если бы не маленькая осечка Йоэля… Но он не упал, поэтому нельзя это назвать несчастным случаем. Лишь благодаря Алекси. Если бы не его сильные руки, он бы точно шлёпнулся вниз, а потом наблюдал бы в Интернете как люди из толпы запечатлели его падение. Упал бы он грациозно, но быть объятым другом звучало привлекательнее. Он до сих пор мог чувствовать призрачные прикосновения Алекси там, где его руки обняли сзади. Конечно, они были поверх его одежды, ведь Йоэль не был тем человеком, что снимает верх, когда ему становится жарко, но почему-то это всё равно ощущалось более, чем просто интимно. Они разделяли этот момент с сотней других людей, но в ту секунду он ощущал только руки Алекси на себе и его тело, что прижималось так близко к нему. Никогда ранее он не обращал так сильно внимание на то, каково это было быть объятым, потому что Йоэль был не самым тактильным человеком и не порывался обнимать в ответ. Чаще всего его бесила вечная потребность Йоонаса во внимании и тот толкал его в чужие объятия, но с Алекси была другая история. Каунисвеси нравилось перебирать его длинные волосы, переплетая или расчёсывая их после того, как отругает Йоэля за то, что тот за ними опять не следит; он всегда носит с собой резинку, если вдруг ему снова выпадет возможность запустить пальцы в его волосы. Хокка нашёл это расслабляющим, садясь между ног Алекси, когда ему не нужно было думать ни о чём, пока тот распутывал его волосы после «игры» с ними. Что ему ещё нравилось в Алекси, так это когда тот сидел рядом, он был не против, когда Йоэль перебирал пальцами или возился со своим браслетом, щёлкая им по своей коже, аккуратно, конечно же. Остальные же всегда раздражались от этого и просили остановиться, поэтому Йоэль был просто рад, что сидящий рядом Алекси имел такую тёплую ауру и доброе выражение лица. Он никогда не раздражался, когда Йоэль был недоволен их музыкой и с которым было невозможно работать, пока тот сам не понимал, чего не хватало. Алекси просто брал его руку в свою, поглаживая её большим пальцем и успокаивая парой слов. Нико называл это магией в какой-то мере, но Хокка игнорировал это, слишком зацикленный на ощущении мягких подушечек пальцев Алекси, что поглаживали его кожу. Чем больше он думает об этом, тем больше понимает, что Каунисвеси был единственным, кого он подпускал так близко к себе. Другим приходилось бороться за его внимание, и эта мысль немного пугала. Когда Алекси успел стать таким важным человеком для него? Он погрузился в его жизнь и теперь невозможно было представить, как его вообще можно вновь отпустить. Он был бы опустошён. Лишь мысль о подобном его огорчала. Нет, теперь Алекси был частью этой семьи, нет пути назад, и он не хотел бы ничего менять. Некоторое время он только и делал, что смотрел в потолок и думал об Алекси, не обращая внимание на телефон в руке. Образ того, как он сидит в студии и работает, а Йоэль мог наблюдать за ним со спины, как Алекси рассеяно убирает прядь волос за ухо, которая неизбежно падала обратно на его лицо. Или, когда Йоонас подбивал его выпить больше, чем он изначально планировал и на лице Каунисвеси появлялась улыбка, которая была на столько большая, что глаза почти что исчезали за ней. И тогда, когда Алекси показывал им фотки Риллы, когда тот только завёл её, гордо рассказывая о ней, будто бы мать, которая говорит о своём ребёнке, что сделал что-то невероятное. Он был так счастлив, что Йоэлю ничего не оставалось, как зарядиться позитивом на протяжении всего дня и попросить у Алекси больше фотографий, ведь он знал, как тот жаждал поговорить об этом. И это в то время, как Йоэль просто не мог терпеть кучу фоток кота Нико, Ромми, которые занимали много места на его телефоне. Но вид Алекси, который обнимался со своей любимой собакой, разгонял тёплое чувство по всему телу; и вот, когда тот тяжело вздохнул, Хокка опять вспомнил, что лежит рядом с ним, всего несколько сантиметров справа от него. Йоэль даже не мог спросить, что его беспокоит, вдруг он уже заснул, пусть его неравномерно поднимающаяся грудь показывала обратное. На нём было только нижнее бельё, потому что, когда он спит, ему было всегда тепло, но он всё равно чувствовал себя по странному раскрытым, пусть Алекси и был повёрнут к нему спиной. А до этого момента это вообще его не беспокоило. Какие бы чувства сегодня в нём не бурлили, это было странно, он к этому не привык и не мог точно определить, что те ему говорили. Всё, что он знал, так это то, что он любил присутствие парня близ него и он бы расстроился, если бы под покрывалом был кто-то другой. Тишина затянулась и было слишком неловко начинать разговор после того, как они уже пожелали друг другу хороших снов. Пусть они лежали всего в нескольких сантиметрах, Йоэлю казалось, что в этом было что-то большее, впервые в жизни ему хотелось подползти ближе и зарыться носом в волосы Алекси, вдохнуть запах шампуня, что он использовал; тот запах, который был только у него и который имел успокаивающий эффект для Йоэля, когда он пронёсся в комнате перед его носом. Ох, блять. И что он был за типом извращенца, раз ему хочется обнюхать своего друга? Он не мог выдать своё разочарование тяжёлым вздохом: он просто зажал свой нос и провёл рукой по волосам, желая уйти и ругая себя за то, что вообще дал эмоциям завладеть собой. Ему действительно нужно было проспаться, чтобы очистить свой разум от них. Завтра всё будет совсем по-другому. Он вернётся в своё обычное состояние, без этого желания провести рукой по коже Алекси, чтобы просто почувствовать, какая она мягкая, или ответить взаимностью на помощь с волосами хотя бы раз. Будет очередной концерт, Нико и Йоонас поцелуются и украдут всё внимание публики, Йоэль теперь будет следить, куда идёт, а Алекси — стоять за перкуссией без надобности ловить его. Тем не менее сон так и не пришёл, учитывая то, как сильно стучало его сердце в груди, по сути, из-за пустяка, а тихая атмосфера никак не помогала избавиться от диких мыслей в голове, о нём и Алекси. Наверное, ему нужно почаще находить человеческий контакт, чтобы не быть в таком подвешенном состоянии из-за простого случайного прикосновения. А то будто бы он влюбился в кого-то и нуждался во внимании объекта обожания всё время; или беспокоился, когда того человека нет рядом, чтобы успокоить его. Когда всё, что тебе нужно — это его улыбка; когда ты можешь его рассмешить, ведь тебя печалит, когда видишь этого человека расстроенным и ты готов наплевать на всё, лишь бы помочь ему. Йоэль замер, дыхание участилось, пока его испуганные глаза искали в комнате причину абсолютно новой мысли, которая так неожиданно к нему пришла. То есть он только что— он только что описал их отношения с Алекси? Разве это не то же самое, что он чувствовал к нему? Необходимость защитить, заботиться о нём и многое другое, что сжимало его сердце, осознание и страх того, что это значило для него. Ох. Блять. Он влюбился в Алекси. Блядская влюблённость. Он. Влюбился в кого-то. Как это могло произойти? Когда это произошло? Уронив в итоге телефон на колени он взялся обеими руками за голову. Осознание того, что его чувства на самом деле значили, шокировало и нужно было собраться, чтобы не издать встревоженные звуки, которые могли привлечь внимание Алекси. Ох, боже, он же рядом. Заподозрил ли он что-нибудь? Нет, он бы точно выбрал другого соседа, если бы заметил, и не был бы так беспечен относительно идеи делить кровать. Блять, блять, блять. Почему осознание этого пришло только сейчас, в кровати, поздно ночью, с его любовью в ощутимой близости? Почему мир должен быть таким жестоким к нему? Схватившись за волосы, Йоэль попытался отдышаться, прежде чем его охватит тревожность, но его сердце не подчинялось. Будто не было никакой возможности заснуть. Медленно Йоэль повернулся к окну, спиной к спине Алекси, не смея сейчас даже взглянуть на парня, иначе его пульс точно взлетел бы выше крыши. Усталость, что была полчаса назад, резко испарилась и Йоэль попрощался с попытками нормально поспать этой ночью или вообще когда-либо ещё. Вместо этого Хокка вглядывался в окно, размышляя, когда его жизнь приобрела такой неожиданный поворот и как теперь продолжать жить. Прошло много времени, прежде чем он смог принять свои новые чувства; а были ли они новыми вообще? Они многие годы не давали покоя, он просто не мог соединить кусочки паззла воедино до сих пор. А всего-то понадобилось полежать в темноте гостиничного номера, вспоминая события концерта, чтобы прийти к осознаю своего положения, затрачивая бóльшую часть своей энергии на размышления об этом, чем обычно он не занимался. Видимо, Йоэля так сильно утомили разборки со своими чувствами, что после этого он, всё же, закрыл глаза и неосознанно заснул. Но когда он просыпался, возвращаясь в реальность, открывать глаза вновь совсем не хотелось. В основном из-за того, что ему было очень хорошо просто лежать в удобной кровати, в тепле, что охватывало его. Он видел последние минуты своего сна и изо всех сил пытался зацепиться за него, но в итоге всё же проснулся, когда прозвучал будильник — значит было достаточно рано. Но тело, как кажется, до сих пор противилось, и Йоэль приходил в себя против своей воли. Он умудрился запутаться в одеяле ночью, поэтому казалось, что он прикован к кровати и не мог особо пошевелиться, но он был не против, и решил остаться в постели чуть подольше. Это было такое приятное чувство, что он просто не хотел открывать глаза, боясь, что оно тут же испарится и пред ним вновь предстанут бежевые стены гостиничного номера. Когда его мозг начал работать, он осознал, что это было не просто тёплое мягкое одеяло, а что-то твёрже и тяжелее. Чуток подвигав руками в поисках этого «нечто», что лежало на нём, он оглаживал верхнюю часть тела, пока не наткнулся на что-то, и продолжил изучать. Ох. Спустя пару минут тыканья он пришёл к выводу, что «нечто» мягкое под его пальцами было кофтой и она была не его. И тогда, это могла быть только Алекси. Потому что он перебросил свою руку через него. И свою ногу тоже и ох, ладно. Всё его тело прижимало Хокка, вообще не оставляя места между ними. Постойте, но Йоэль вообще не надевал футболку. Подрываясь с этим осознанием, он открыл глаза, немного проморгав от лучей солнца, что заливали комнату из-за того, что он забыл закрыть жалюзи. Посмотрев вниз, он мог увидеть руку Алекси, что свободно свисала поверх его живота, а одеяло грозилось упасть на пол, сползая с тела Каунисвеси. Рука была в опасной близости с самыми чувствительными местами Йоэля возле его рёбер и ему пришлось подавить мысль о том, как бы там ощущались нежные поглаживания пальцев Алекси. Обычно он бы уже оттолкнул человека от себя, причитая по поводу личного пространства, особенно во время сна, но сейчас он не мог себе позволить это сделать. Если не считать Йоонаса, его больше успокаивало знать, что Алекси обнимает его своим небольшим телом. Действительно было приятно так просыпаться, и он был бы не против повторить. Алекси уткнулся лицом в его плечо и равномерно дышал в его шею, Йоэль чувствовал, как вздымалась его грудь, что была прижата к его спине, а его волосы немного щекотали. И опять же, он был не против. Только есть одна сложность — как выбраться из этой ситуации, чтобы никому из них не стало неловко. Обдумывая всё это дело, Йоэль пришёл к нескольким вариантам. Остаться на месте, пока Алекси не повернётся и не встанет; пока Алекси сам не проснётся, а Йоэль не будет двигаться и прикинется спящим; или же попробовать вырваться из хватки Каунисвеси, боясь разбудить его в процессе. Он выбрал вариант номер один или же ему пришлось бы достаточно долго ждать, когда воплотится вариант номер два. К его сожалению, долго ждать не пришлось: Алекси ослабил хватку, а после перевернулся на спину, пусть его лицо до сих пор было повёрнуто в сторону Йоэля. За эту ночь Алекси переполз на сторону блондина, не обращая внимание на свободное место и сейчас они лежали так близко, что, повернув лицо к Алекси, Йоэль мог разглядеть каждую ресничку на его глазах. Они вздрагивали вместе с веками из-за сна, в котором Каунисвеси сейчас находился. Но его лицо выглядело таким мирным, Йоэль мог запросто потеряться, рассматривая его; его собственные переживания рассеивались с каждым вздохом Алекси, которые вырывались из его приоткрытых губ. Ему очень хотелось убрать прядку волос, что упала на его глаза, но он не дал этому случиться, придавив свою руку в простыни, чтобы не сделать это на автоматизме. Без понятия, сколько времени прошло, пока он смотрел на Алекси. Йоэль вздрогнул, когда разнеслась громкая музыка будильника, но всё равно не двигался, якобы он только что проснулся. Ему действительно пришлось держать себя в руках, когда Алекси открыл свои глаза, нахмурив брови от раздражающего звука и сморщив нос из-за грубого подъёма. Потянувшись рукой за его спиной, Алекси отключил свой телефон, но позу не сменил. Его взгляд неизбежно наткнулся на Йоэля, который до сих пор смотрел на него и который не мог послушаться тревожное чувство перестать пялиться так в открытую. Но, а если оторваться невозможно? Когда люди говорят о внешности Алекси и цвете его глаз, что они как яркое небо летним утром или как спокойный океан в безветренный день, Йоэлю казалось, что это всё романтизированная чушь. Они были голубыми, как и многие другие глаза и всё на этом, ничего необычного. Но это было единственное описание, которое пришло ему на ум, когда тот смотрел прямо на него. И не только это. Ничто в этом мире не могло сравниться с цветом, что так ярко сиял перед ним. Алекси не отводил взгляда, смотрел на него с интересом, время от времени опуская взгляд ниже, но в основном, фокусируясь на нём. В этот раз Йоэль взял всю свою храбрость в кулак и протянул руку, чтобы завести прядь за ухо Алекси, попутно проведя большим пальцем по ушной раковине. Они оба на секунду перестали дышать, Каунисвеси отвёл свой взгляд с ноткой смущения, а его ресницы спрятали синеву. Нервозность Йоэля уже была невозможна, боже, почему он это сделал? Алекси, наверное, подумал, что этим утром он был чертовки странным, но от него всё равно не отдалялся. Не скидывает его с кровати, не обвиняет в извращении, когда тот смотрел, как он спит. Нет, он отвечал на его прикосновения, в то время как они оба лежали так близко, что кончики их носов могли с лёгкостью прикоснуться друг к другу. Спокойствие неспешного утра разливалось по комнате и присоединилось к странной атмосфере, они не могли перестать смотреть друг на друга, наблюдая за каждым движением, делая ставки, кто из них сольётся первым. — Завтрак в тридцать минут, — из ступора их внезапно вырвали стук в дверь и кричащий голос. Это был Йоонас. Он ушёл также быстро, как и появился за дверью, но ущерб всё же был нанесён. Магия ушла. Алекси почесал свой нос, в то время как Йоэль лёг на спину, мрачно пялясь на стену, не позволяя себе показать, как он был опустошён из-за того, как всё это обернулось. — Эээ… — начал Алекси. — Я просто— ага, я сначала пойду в ванную, — сказал он, указывая пальцем в направлении ванной комнаты, и исчез. «Тупой, тупой, тупой», — подумал Йоэль. Что бы только что не происходило между ними, всё это было лишь воображением. Это ничто не значило. Надо поскорее завязывать с этой влюблённостью, пока он ещё не натворил дел. Выпрыгнув из кровати, пока его не начали одолевать мысли и он ненароком не разрушил момент, который они с Алекси только что разделили, он подобрал свои вещи и поспешно надел, чтобы Каунисвеси не увидел, как он бегает вокруг полуголым. Не комментируя и не обмениваясь взглядами, они прошли мимо друг друга, занимаясь утренней рутиной сами по себе, в охватывающей их тишине. И только кондиционер заполнял её. — Ты готов? — но Алекси, всё же, нарушил её. Йоэль был рад, что Алекси подал голос, так как он был готов уже как несколько минут, но, открыв рот, не знал, что сказать, и просто медленно распаковывал вещи, чтобы засунуть их обратно без какой-либо причины. Схватив ключи со стола, он позвенел ими, попутно делая внутренне «рука-лицо» от такого неловкого движения, и отвечая «да» на вопрос Алекси. Засунув руки в задние карманы, чтобы нервно не ломать костяшки, Йоэль поплёлся за Алекси в зал для завтрака, он незаинтересованно приглядывался к столам и еде в комнате, осматривая всё, что угодно, лишь бы не своего друга. Все уже сидели за большим круглым столом с разными яствами на тарелках перед ними, чему Йоэль удивился. — Наконец-то! — Йоонас прокричал парочке. — Вы что, так крепко спали? Походу старику нужно спать подольше, чем всем нам, — он усмехнулся, но Йоэль, который был не в настроении так рано начинать спорить с Йоонасом, лишь закатил глаза. — Лучше следите за тем, чтобы Йоонас не съел все блины, — сказал Олли со стаканом явно полезного сока в руке. — Неважно. Я просто выпью кофе. Прежде чем собраться и приготовить его себе, он не сразу понял, что Алекси уже отошёл от буфета и поставил ему большую кружку горячего кофе, но он ничего не сказал, лишь сел между Нико и Олли. Йоэль озадаченно посмотрел на него, а потом на кружку кофе. Хотя, ему не стоит удивляться. Алекси знал его предпочтения в кофе наизусть и всегда его приносил, когда тот был в шаге от того, чтобы заснуть; его собственная привычка оставаться в студии допоздна была такой же нездоровой, как и режим сна Йоэля. И когда Хокка был у него, там, на кухонном столе, всегда ждала его кружка, ему оставалось лишь прийти с нужным количеством молока. Но после такого неловкого утра он думал, что Алекси вообще на него внимания обращать не будет. Ну, или это так ему казалось. Будет ли он пялиться на Каунисвеси весь день или же отныне будет игнорировать его? Или хотя бы на некоторое время, пока его чувства притупятся достаточно, чтобы он вновь смог смотреть на него, а его сердце не делало каждый раз сальто. Йоэль мог почувствовать взгляд Нико на себе, который, подняв бровь, тихо спрашивал, всё ли в порядке, но Хокка только покачал головой, показывая, что говорить здесь не о чем. Слава богу, Нико не давил на него. Йоэль не был ранней пташкой, поэтому его молчание не должно было никого удивить, он лишь попивал кофе, один или два раза делая какие-то замечания в идущем разговоре. Но Алекси выглядел немного холодным, он просто сидел и смотрел вперёд. Йоэль не решался даже взглянуть на него, когда тот отворачивался (его план по игнорированию шёл коту под хвост), и тот всё время был в себе. Откусывая хлеб, он чуть не подавился, когда Олли задал вопрос, хлопая по спине, чтобы тот откашлял крошки. Алекси посматривал на него, и не единожды. И, ох, это делало ему ещё больнее, чем Йоэль хотел это признать. Им объявили время отбытия, и они вернулись по своим комнатам, чтобы собрать вещи и встретиться лобби. К счастью и здоровой психике их менеджеров, все пришли вовремя, и никто не потерялся. Йоонас широко лыбился, будто бы это было какое-то великое достижение. Надеясь вырваться из бардака внутри него, Йоэль зашёл в автобус и сел в самый конец, где он мог подуться в спокойствии и не быть отвлечённым от телефона; занять самую удобную позицию, которая вообще могла быть на месте за сидением водителя. Его план был разрушен, когда он услышал, как Нико жалуется на несправедливость его вечного сидения посередине, просто потому что он самый маленький, а потом тот занял место впереди, скрестив руки, будто бы обиженный ребёнок. К его несчастью, Алекси сел на бывшее место Нико, то есть рядом с Йоэлем, и их ноги соприкасались, когда Томми занял место на другой стороне, прижимая их друг к другу своей большой статью, ведь это обычно он сидит на том месте, которое сейчас занял Нико. Просто прекрасно. Сквозь сжатые зубы Йоэль выругался на своего товарища по группе за то, что тот испортил всю схему распределения по местам, ведь Хокка оказался именно там, где он не хотел быть больше всего. Выплёскивая свою злость и проделывая своим взглядом дырки в сидении Нико, он посмотрел направо, а Томми просто пожал плечами в ответ: он редко ввязывался в их бессмысленные споры и теперь просто повернул голову, чтобы начать разговор с Олли. Йоэль приложил голову к окну, когда они наконец отправились в путь, намереваясь провести так всю поездку, может вздремнуть, помечтать о лучшем дне, который не был бы испорчен зовом Йоонаса или тупыми чувствами Йоэля. Но забудьте об этом, «вздремнуть» не было возможным, Йоэлю пришлось принять этот факт спустя час попыток закрыть глаза. Точно не тогда, когда ткань штанов Алекси тёрлась о его ногу, ведь его джинсы были порваны и обнажали кожу. Это его очень сильно отвлекало от наслаждения любыми мирными минутами сна. Подшучивания Йоонаса и Олли звучали где-то на фоне, когда Йоэль мог сконцентрироваться лишь на местах, которыми он и Алекси невольно соприкасались друг к другу из-за забитости пространства. В итоге, он забил и снял наушники, почувствовав, как кто-то тыкает его в плечо, раздражая ещё больше. — Эй, Йоэль, посмотри, — сказал Олли, вытянув перед ним телефон. — Я не могу увидеть, когда ты так держишь телефон, — сварливо возразил он. Пробурчав что-то неразборчиво, Алекси повернулся и сам взял телефон. Так он задел плечо Йоэля, оставляя ощущение покалывания. Подумалось, что нужно было надеть куртку. Его выдернул из раздумий звук щёлкающих пальцев у его уха. — Телефон? — всё, что сказал Алекси, передавая девайс в его руки и возвращаясь к своим делам, набирая кому-то сообщение. Его что-то развеселило? У него был этот мрачный взгляд весь день и это было несравнимо с его обычным настроением. Йоэль повернул телефон, чтобы посмотреть на экран, разговаривая с Олли, пока Нико и Йоонас развлекали весь автобус их пением от волнения, что появлялось перед концертами. Поездка казалась вечной. Алекси почти ничего не говорил: он либо перебирал свои пальцы, либо всматривался в окно, что было на стороне Томми. В один определённый момент он даже положил свою голову на его плечо, чтобы дать глазам отдохнуть, Йоэль не мог сказать точно, спал он или нет. Блять, он опять таращился, да? Отводя свой взгляд, он столкнулся с глазами Нико. Чёрт возьми, у него что, шестое чувство на то, когда Йоэль опять выделывается? «Чего?» — он попытался передать глазами, но Мойланен только покачал головой, как всегда таинственно, и оставил того в покое. Посмотрев в последний раз на Алекси, желая, чтобы тот выбрал его в качестве подушки, Йоэль вновь принялся дуться, игнорируя всех, как он и планировал. Когда они наконец прибыли к пункту назначения, Хокка буквально выскочил из фургона, его ноги до сих пор горели в тех местах, где они соприкасались, но они всё равно шли на следующую точку. Нико шёл по его пятам, оставляя распаковку их команде и остальным ребятам. — Что с тобой происходит? — спросил он без лишних слов, схватив Йоэля за руку и поворачивая к себе. — Я мог бы спросить тебя то же самое. В конце концов, это ты тот, кто следует за мной, — Йоэль был раздражён попытками Нико поговорить с ним, даже если он и хотел рассказать обо всей этой ситуации; он до сих пор не пришёл в себя после первого осознания прошлой ночью. Он просто никак не мог вылить это в слова, чтобы люди смогли понять. — Потому что ты странно себя ведёшь, а я хотел спросить, вдруг смогу помочь. — Это просто депрессия после концерта, не раздувай из мухи слона. Нико наклонил голову, сверля его взглядом, будто бы говоря: «Я тебе не верю». — Однако причина же не только в этом. Иначе бы ты сидел в углу и смотрел видео с концертов или нервно покуривал. Воспользовавшись возможностью, которую дал ему Нико, Йоэль сказал: - Я как раз собирался сделать последнее. — Тогда я оставлю тебя, никак не могу вывести этот запах из своих волос, — пожаловался Нико. — Но, если это касается Алекса, советую разобраться с этим до выхода на сцену. Без дальнейших объяснений Нико ушёл в направлении к их палатке, оставляя Йоэля с открытым ртом. Вильхельм весь день изучал ситуацию и пришёл к верному выводу. Как ему это удалось? Ещё раз прокляв на одном дыхании своего друга и себя заодно, он достал сигарету и поджёг её. Это было слишком очевидно. И если это видел Нико, то значит и Алекси тоже? Блять. Спустя две сигареты Йоэль почувствовал себя достаточно спокойным, чтобы присоединиться к остальным за баночкой пива. Он встретил по пути Йоонаса, который, похоже, искал его, и они вместе отправились к шатру, но, когда он зашёл внутрь, там были только Алекси и Нико; последний уже уходил с Йоонасом на другую локацию, одаривая Йоэля самодовольной улыбкой и толчком, из-за чего тот споткнулся. Он хотел было громко запротестовать, но те двое уже ушли, оставляя Хокка одного. Ну, не совсем одного, но лучше бы одного. Что тоже было не совсем правдой. Он с удовольствием бы провёл время с Алекси, но не так, не сейчас. — Может не будешь стоять так, будто повстречался с самой смертью? — дал о себе знать Алекси из угла, нахмурившись из-за того, что его игнорировали. Продвигаясь вглубь палатки, Йоэль всё глубже и глубже запихивал каждое своё чувство подальше в грудь, чтобы потом всё это дело закрыть и выбросить ключ, чтобы сохранить крутое лицо. — Прости, я думал, что здесь какая-то вечеринка, — сказал он и взял бутылку пива в руку. — А что ты имеешь против вечеринки на два лица? — спросил Алекси и что-то болезненное промелькнуло у него в глазах. Заметив это, Йоэль продолжил: - Выглядит достаточно… скучной. Я лучше поищу других и посмотрю, может кому нужна помощь с оборудованием. Уже готовясь уйти, Алекси схватил его за руку, его рука проскользнула вниз так, что они буквально держались за руки, забирая у Йоэля бутылку и ставя её обратно на стол. Хокка посмотрел вниз, на их соединённые пальцы, а потом обратно на лицо Алекси, но никак не вырывался от такого жеста. — Можешь подождать хотя бы минутку? — коротко спросил Каунисвеси и Йоэль никак не мог отказать. Хотя он только кивнул, в горле пересохло от того, как близко они стояли; не было больших расстояний, как несколько секунд назад, а они были намного безопасней и его сердце оставалось закрытым. — Я знаю, что я веду себя сегодня странно, — начал Алекси, когда убедился, что Йоэль не убежит. Хокка усмехнулся и коротко посмеялся из-за правды высказывания и его собственного поведения. — Не смейся, — сказал Алекси и хлопнул его по груди, но сам не смог сдержать маленькую улыбку, зная, как нелепо они оба себя вели. Парень вновь открыл рот, но ничего не сказав, закрыл его. Йоэль подождал, когда тот соберётся с мыслями: - Знаешь, вчера я действительно был рад возможности делить с тобой комнату. — Правда? — недоверчиво спросил Йоэль. — С Йоонасом было бы веселее, чем со мной. — Быть может. Но я хотел провести немного времени с тобой. — Почему? — вновь спросил Йоэль, чувствуя, что тупеет с каждой секундой, не понимая, куда тот ведёт. Алекси посмотрел на него, будто тот задал глупый вопрос, а ответ был до боли очевидным. — Потому что… — он прервал сам себя, — …мне понравилось, что мы делали на сцене вчера, — признался Алекси. Чем больше Каунисвеси говорил, тем больше Йоэль недоумевал. Они до сих пор держались за руки и, наверное, из-за этого Хокка терял способность трезво оценивать ситуацию. В любом случае, было сложно предсказать, на что Алекси намекал. Ему действительно стоит остановиться и уйти, пока тело Йоэля не предало его самого и не раскрыло того, чего не стоило. Его сердце уже не выдерживало, оно бешено стучало и ему становилось всё более некомфортно. — Пели? — с сарказмом спросил Йоэль, отбрасывая другой вариант и оставаясь на безопасной стороне, держа эмоции при себе, там, где Алекси их не увидит. — Нет, дурачок, не прикидывайся, будто бы ты не знаешь, о чём я говорю. Йоэль видел, как Каунисвеси начинал раздражаться, но ему было всё равно, он просто хотел сбежать от этой ситуации и найти хорошую отмазку, потому что Алекси был так близко, и если бы Йоэль немного наклонился, то он мог бы— блять, только не снова. — Ты всегда строишь из себя крутую рок-звезду, которой вообще на всё похер, но я знаю, что ты не такой, тебе не нужно притворяться передо мной. Поэтому, мог бы ты быть честным со мной и отбросить это напускное неведение, за которым ты сейчас прячешься? И вот снова, он опять злится. Пламя в его глазах всё больше разгоралось от его злости, но даже оно не могло скрыть глубокую синеву за собой. Алекси не был хрупким, каким мог показаться на первый взгляд; пока Йоэль был весь из себя острым и резким, мягкое сердце Алекси было другим. Эти вещи никак не могли подойти друг к другу, не без причинения боли, поэтому Йоэль даже не мог ничего просить у Алекси. — А что, если могу, но тебе не понравится эта истина? — до этого момента они злобно пялились друг другу в глаза, но сейчас над ними нависла угроза раскрытия истинных чувств Йоэля; он отвёл глаза, чтобы сфокусироваться на случайном объекте за плечом Алекси. Но Алекси ему не позволил и положил свою руку ему на щеку, опустив его голову, чтобы тот не мог отвернуться. Вопреки своим ожиданиям, он не начал нервничать, его разум окутывало спокойствие, как и всегда, когда Алекси был рядом. Его сердце до сих пор беспощадно билось о грудную клетку, но Каунисвеси был крепким «якорем» и Йоэль сжал его руку. Скромная улыбка появился на уголках губ Алекси и в какой-то момент Йоэль осознал, на сколько мягкими они выглядели. — Я люблю то, что находится за этой маской, тебе не стоит этого стыдиться, — убрав руку с лица и переведя её на плечо Йоэля, Алекси теребил вырез его футболки. — Ты очень милый человек, поверь мне. Йоэль пытался, правда. Когда этот разговор успел перейти от повседневного в столь глубокое признание? Или же он изначально и не был повседневным и Йоэль с самого начала был обречён на разоблачение. Его взгляд смягчился, не было смысла больше притворяться. Йоэль убрал мрачное выражение лица и позволил Алекси подобраться поближе к своему сердцу, туда, куда ещё не каждый добирался. До сих пор было страшно, главная суть ещё не была озвучена и сейчас Йоэль был слишком смущён сказать что-то ещё, кроме как: - Окей. Алекси это устроило, и он подарил ему ободряющую улыбку. Он облизал губы кончиком своего языка и Йоэль опять хотел наплевать на всё и излить свою душу, но остатки его логического мышления не позволяли этого сделать. В конце концов, именно Алекси сделал первый шаг: он был достаточно смелым, чтобы сказать вслух то, о чём они оба думали несколько часов назад, лежа на кровати. — Я был уверен, что ты меня поцелуешь этим утром, — сказал он, перейдя на шёпот, еле слышный в большой палатке, но достаточно, чтобы Хокка мог услышать грустные нотки. — И я очень разочаровался, когда ты этого всё же не сделал. Йоэль ждал большое и жирное «но». И когда его не последовало, а Алекси продолжал искренне смотреть на него, Хокка наконец принял правду как она есть, что Каунисвеси не повернётся к нему спиной и никогда не заговорит с ним вновь, просто потому что Йоэль влюбился в него. Всё вышло наилучшим образом, чем Хокка мог себе представить. — Алекс? — Хмм? — Я могу поцеловать тебя сейчас? Прежде чем Алекси успел сказать «да», Йоэль запустил ладони в волосы Каунисвеси и приподнял голову выше, чтобы увлечь в поцелуй. Его губы действительно были мягкими, как он и представлял, и он начал целовать нежно, будто бы Алекси мог вырваться в любую минуту, если тот будет напирать, но к его собственному удовлетворению, такого не случилось. Вместо этого тот продолжил сминать губы более настойчиво, подбадривая Йоэля довольной улыбкой и хриплым смехом. Йоэль низко промычал, слишком счастливый, чтобы заботиться о каких-то там смущающих звуках, и подтянул Алекси за шею поближе к себе, пока они не стояли грудь к груди, а Каунисвеси не держал свои руки на его талии, как он и мечтал, после первого такого прикосновения на концерте. Мягкий поцелуй вылился во что-то более разгорячённое, пропитываясь всей той злостью за то, что они были прерваны этим утром, жаждая испробовать новый вкус на их губах. Йоэль не мог сдержаться и просунул свой язык, а довольный стон Алекси вызвал сжимающее чувство внизу живота, что шло в гармонии с его сердцем. Всё же им пришлось расступиться, когда лёгким стало не хватать воздуха, что поступал через их носы. Но, не торопясь, они всё же продолжили. Смотря друг на друга в этот нежный момент, чувствуя друг друга под подушечками пальцев, поглаживая кожу. Они не спешили. Они ждали этого момента долгое время, месяцы, годы. Остальные ожидали этого с самого начала и, может, могли бы подбодрить на первый шаг, но и сейчас было просто идеально. Ровно и неспеша, так, какими их отношения всегда и были.