Зелёный - твой любимый цвет

Если вы когда-то видели опустошенного человека, он навряд ли сравнится с этим мальчишкой. Только шестнадцать лет. Всего шестнадцать лет; жизнь только началась, а он уже пережил многое. Слишком многое для такого невинного, как он, человека. - Антон, быстрее, или мы не едем никуда! Он молча прошел мимо женщины и зашёл к себе в комнату, громко хлопнув дверью. Лицо не выражало ничего, кроме боли, исходящей, казалось, отовсюду, всё пространство было заполнено только лишь душераздирающей тоской. Парень открыл свой шкаф и достал традиционный костюм чёрного цвета. Чёрную рубашку. Черный галстук. Посмотрел на этот не сильно излучающий счастье набор одежды и пошёл к кровати, скидывая, по его мнению "тряпки" на бежевый плед. Он начал словно со злостью стягивать с себя домашнюю футболку на несколько размеров больше, свободные синие джинсы, начал натягивать приятную на ощупь рубашку. Из окна донёсся женский крик: "Алеша!" и затем сигнал машины, после чего тот же голос взволнованно начал причитать "А если бы не отскочил, дурачок!". Антон замер. Ему стало больнее, чем было раньше. Казалось, уже стать хуже не может, но все мы когда-то ошибаемся. Пальцы мальчишки сразил лёгкий тремор, а глаза защипали. Но он не позволит самому себе расклеиться. Только не снова. Только не сегодня. Только не сейчас. Пальцы вновь принялись по одной, с большим трудом, вдевать пуговицы в небольшие прорези в ткани. В дверь грубо несколько раз постучали с той стороны. - Сейчас! - выкрикнул через силу Шастун. Сглотнул. Принялся натягивать черные брюки, иногда путаясь своими длиннющими ногами в штанах. Он начал психовать. - Ещё пять минут, и я никуда не поеду, понял меня?! - Мне не составляет труда поехать одному! - срываясь, крикнул Антон, надевая пиджак, предварительно сняв громоздкие браслеты, и откидывая галстук в сторону - ещё на что-то его не хватит, он даже не знает, как будет надевать туфли. - Антон, быстро! - в знак отчаяния выкрикнула Майя Шастун, и послышались отдаляющиеся шаги, скорее всего, в сторону кухни. Парень подошёл к зеркалу на шкафу. Всему такому заляпанному, грязному. Бог знает, когда его в последний раз протирали. Шастун с упором смотрит на своё отражение. Хочется дать кулаком прямо в морду человеку напротив. За это Антон и не любит зеркала - он чувствует ненависть к самому себе, и дело даже и не во внешности. Мальчик осматривает себя и понимает, что все неправильно. Все чёрное, и это ужасно. Антон знает, что так нельзя. Он тут же, как подорвавшись, открывает дверцу с зеркалом и достаёт оттуда помятые синие джинсы, а с полки рядом берёт кофту зелёного цвета. Шастун быстро стягивает, чуть ли не порвав, рубашку, заменяя её кофтой. Натягивает джинсы, высокие зелёные носки, кеды 42 размера, белые. Вновь подходит к зеркалу. "Эта кофта подчёркивает твои глаза, Тош". Быстро вытирает с лица новую партию солёной жидкости из глаз. Улыбается слегка глуповато. - Голубой в сотни раз прекраснее, - Он закусывает губу. Знает, что не услышит ответа, но ждёт. Ждёт, что сейчас случится чудо, и голос любимого человека произнесет: "Представляешь, какой красивый цвет будет, если их смешать?". - Представляю. - отвечает парень и сглатывает слёзы. - И всегда представлял. Мальчик выходит в коридор, заставляя мать подавиться коньяком. Нет, она не пьяница, просто сегодня день такой. Тяжёлый. Но, скорее всего, конкретно она просто ищет повод. В глазах женщины гнев, разочарование, даже ужас. Антон ожидал именно этой реакции. - И меня погубить хочешь?! - В сердце мальчишки вонзилась острая стрела, снова поражая всё тело кипящей болью, "и меня погубить". - Переодевайся, Антон! - А я уже готов, мам, - Ответил младший, равнодушно осматривая черное, с резьбой, платье Майи, - можем выходить. - Ты хоть понимаешь, куда идёшь?! Придурок, надень чёрное! - женщина была на пределе, в её глазах уже прокручивались сцена, как она впервые замахивается на сына. - Нет. - отвечает Антон, и уже направляется к двери, как мать одергивает его за руку. - Идиот, это похороны! Как люди посмотрят на тебя? - Да плевать я хотел на людей, - хмыкнул подросток. - Ты думаешь, это понравится Арсению? - Он всегда говорил, что эта кофта оттеняет мои глаза. - Сглотнул Антон. - Его любимый цвет - зелёный. - От того, что его любимый цвет - зелёный, ничего не зависит. - процедила сквозь зубы Майя, - Надень чёрное, скотина! - Нет! Его любимый цвет зелёный! - взорвался парень. Он закричал. Глаза покраснели от накопившихся в них слёз, - Сеня всегда говорил мне, что мне идёт зелёный! Он вечно смотрел в мои глаза, и говорил, что его любимый цвет - цвет моих глаз! Он ненавидел чёрный! Я ни за что не пойду к нему в черном, пускай даже на.. на.. - Он запнулся. Ком в горле не позволял произнести этого слова. Мальчик закрыл лицо руками и заплакал. В глазах женщины впервые мелькнуло сочувствие. - Я знаю, куда иду, мама. Но я не могу подвести Арсения. - Всхлипывая проговорил подросток. - Пойдём, - тихо прошептала женщина, отпуская руку сына и ставя рюмку на комод, - иначе опоздаем. *** Придя на кладбище, Антон боялся идти в нужное место. Боялся поднимать взгляд, боялся увидеть то, о чём некогда шутил и смеялся. Боялся увидеть сожалеющие взгляды, венки́, пластмассовые цветы, которые были у него в руках тоже, голубые незабудки. Символично, но так прекрасно. Шастун поднял глаза лишь тогда, когда увидел исподлобья протянутую руку. Напротив мальчика стояли два его друга. Дима и Сережа выглядели так же весьма сломленно, но рядом с Антоном казались счастливчиками. Они молча пожали другу руку по-очереди, и сожалеющие кивнув, молча ушли в нужную сторону. Тут и без слов всё ясно. Черная одежда на них кричала о том, насколько ужасная ситуация. И Антон прекрасно понимал, что на него они так смотрят по большей части из-за того, что он выделялся из этого черного месива. - Антош, - Он обернулся на нежный голос, и встретился взглядом с подругой. Её глаза были проплаканы, лицо красное. - Антош, пора идти, - произнесла она, - Церемония начинается. Не моргая, и боясь вдохнуть воздух, мальчик медленно двинулся за одноклассницей, понимая, что следующие минуты будут самыми сложными во всей его жизни. - Зелёный, - пробормотала девушка, осмотрев Антона, двигаясь между крестов с потрескавшейся краской и могильных памятников. - Что? - не слыша спрашивает мальчик, переводя взгляд на подругу. - Зелёная одежда, - поясняет девочка, и берет Антона под-руку, - Это из-за того, что Арс любил этот цвет? - она старалась быть аккуратной, но уже бранила себя, примечая, что в уголках глаз друга показались слёзы, - Прости, я очень грубо составила вопрос... - Да, Окси, это поэтому. - бормочет Шастун, переступая через огромную упавшую посреди дороги ветку от дерева рядом, - Он ненавидит черный. Девушка молчала какое-то время, с болью разглядывая парня, а потом аккуратно убрала с его щек слёзы большим пальцем, нежно проведя ладонью по щеке Антона. Он грустно улыбнулся. - Знаешь, Арс любит так делать. И не любит, когда я плачу. Но я не могу держать слёзы в себе. - Он бросил взгляд на замершую подругу. - Я себя ненавижу, Оксан. - И снова из уголка левого глаза покатился соленый хрусталь. - Ты не виноват, Антон... - прошептала она, чувствуя, что мальчик начинает дрожать. - И Арсений, будь он жив... - Но он мертв! - закричал Антон, укрываясь от нежных касаний девушки, - Он мертв по моей вине! Я его убил! - Он часто дышал, игнорируя горячие потоки из глаз. Его не пугал даже полный ужаса взгляд Оксаны, даже тот факт, что они почти пришли к подготовленной яме, и даже то, что он рыдает. Его пугал лишь он сам. Он себя ненавидел. - Я убил его... - Повторил он еле-слышно, - Я убил Сеню... - Он не плакал, он просто бормотал что-то, стараясь вникнуть во смысл. - Я должен был умереть, не он, - Антон закрыл ладонями лицо, опускаясь на колени на грязную почву, обросшую мхом, и заплакал, беззвучно сотрясаясь от эмоций. - Тоша, - Оксана быстро подскочила к мальчику, садясь рядом, и прижимая его к себе так крепко, как только может, - Тошенька, ты не виноват. Никто не виноват, дорогой. - Она уткнулась носом в макушку парня, стараясь не разреветься. Она замолчала. Слова уже не нужны. Все сказано. *** - Есть кто-нибудь, кто желает проводить погибшего в последний путь? - с ноткой наплевательства спрашивает батюшка, отпев. Никто не поднял руки. - Может, мать Арсения, или же отец? - У него не было родителей. - Тихо проговорил Антон, в последний раз смотря на друга, крышку гроба которого медленно, со скрипом закрывали. Что-то внутри его щелкнуло, посылая нужные мысли. - Простите, не могли бы оставить крышку открытой, - Он сделал шаг навстречу к гробу, - На минуту. Буквально на минуту. - Он умоляюще коснулся руки гробовщика, который всеми силами игнорировал мальчика, - Я хочу, чтобы он тоже слышал. Пожалуйста, - Прошептал Антон. Мужчина тяжело вздохнул, и опаляя взглядом одежду мальчишки, откинув крышку обратно, отошёл в сторону, наклонив голову набок, мыча что-то в усы. - Я хочу проводить его, - сказал Антон, смотря на безжизненное тело в деревянном ящике, не смотря куда-либо ещё. Он сложил руки на боковой стенке, в последний раз изучая черты лица мальчика. - Арсений навсегда останется моим лучшим другом, чтобы не произошло. Я так говорил, говорю, и буду говорить. У него не было родителей, не было настоящей семьи, которая даже не удосужились прийти сегодня сюда. И я хотел показать ему, что я буду бороться за его счастливую жизнь. И я боролся. - на секунду повисло молчание, - Но не получилось, - парень закусил нижнюю губу, сдерживая таким образом вырывающийся наружу крик боли, - Я не перестану говорить, что это я виноват в его смерти. Если бы не я, он был бы жив сейчас. Если бы не я и его великодушное сердце, - Антон грустно улыбнулся, бегая глазами по рукам Арсения, переводя затем взгляд на ресницы. - В тот день мы пошли гулять на поле. Я не увидел рельсы, застрял там ногой. Чертов слабак, даже сам не справился, не сумел вытащить, - Со злостью произнес парень. Все смотрели лишь на него. - И Арс помог мне вызволить ногу. Но он не точно рассчитал силу, и от того упал назад себя, ударившись виском о камень, - Почти ничего не видя от слёз, Антон посмотрел на шрам на левом виске друга, не замечая испуганных вдохов из-за спины. - Потому я и ненавижу себя. Из-за меня погиб очень дорогой мне человек, и я... В такой ситуации, лучше бы я погиб, но не Сеня. - Он набрал побольше воздуха в лёгкие, кладя руку на ледяную кисть Арсения. - Сень, если ты меня слышишь сейчас.. Мне безумно жаль, что это произошло. Настолько, что я хочу умереть. Но я буду жить, чтобы точно знать, что ты за мной наблюдаешь. Я никогда не забуду тебя. Не забуду, как ты обляпался мороженым и мы купались в каком-то непонятном озере, откуда нас гнали палками два здоровенных мужика, - мальчик улыбнулся, поглаживая холодную кожу, от которой по телу побежали мурашки, - Не забуду, как ты мне показывал созвездия. Не забуду, как мы вместе пробовали курить, как сбегали с уроков, ничего из этого я не забуду. Ты всегда говорил, что твой любимый цвет - это цвет моих глаз. Я всегда смеялся, а ты дулся, говоря, что правда любишь зелёный. А я всегда любил голубой. Потому что это был цвет твоих глаз. Но оба мы просто ненавидели черный, помнишь? Я помню. - Все присутствующие наконец осознали, от чего на Антоне такая одежда. Он надел все в любимом цвете умершего. - Я всегда буду знать, что ты прекрасный, что ты лучший человек. И я верю, что у тебя все будет хорошо. Я верю, что в трудных ситуациях ты будешь рядом. - Антон промолчал, а затем снова заговорил, - Сень, - Мальчик всхлипнул, грустно улыбаясь, - Я люблю тебя. - Он усмехнулся, - И никогда не перестану. Прости меня. Сзади него какая-то женщина тихо рыдала, уткнувшись в плечо высокому мужчине. Оксана зажала рот рукой, чтобы не начать плакать в голос. Даже мужчины прослезились. А Антон так и не отпускал руки парня. Так и не отходил. Его собственная мать, скрепя сердце, аккуратно потянула сына на себя, прося этим жестом отходить. И Антон отпустил руку Арсения, всё ещё смотря на его закрытые веки. Когда-то там отражался океан, в котором Шастун готов был утонуть навечно. Крышка гроба захлопнулась навсегда. *** - Ты молодец, Тош, - Раздался голос, когда Антон вошёл в свою комнату, закрывая дверь. - А? - ничего не понимая, мальчик поднял взгляд, полный слёз, думая, что ему послышалось. - Спасибо, что никому не рассказал про наш роман. Там же наверняка никто не принял бы этого факта. - Сказал Арсений, подходя ближе к замершему Антону. - Не покупай и не принимай таблетки. Так я точно всегда буду рядом. - Хорошо, Сень, - прошептал парень, обнимая друга, утыкаясь ему носом в плечо, понимая даже то, что сейчас просто стоит посреди комнаты один. Что у него страшная болезнь. Что Арсений мертв. - ты правда любишь меня? - Приулыбнулся шатен. - Да, - прошептал Антон, вжимаясь ещё крепче в несуществующее тело. - Я тебя тоже. На пороге комнаты сына рыдала его собственная мать, набирая скорую.