Близнецы Силы

В этот момент в голове Луминары окончательно сложились все куски таинственной головоломки, все, кроме одного - зачем её ученица подставила Скайуокера? Но прежде, чем заговорить с ней об этом, женщина испытала целую гамму самых различных чувств, все из которых сходились в одной точке. Нежелание делать поспешные выводы, развитая от природы и натренированная годами интуиция подсказала ей, что спешка может загубить всё дело. А если, наоборот, взять себя в руки и сделать вид, что ничего не знаешь, можно добиться большего результата, хотя и не сразу. Но и оставлять ситуацию без внимания Луминара не хотела, она очень уважала Скайуокера и по многим причинам была благодарна ему. Начать с того, как тот утешал её и поддерживал после предательства и смерти дочери и закончить тем, как тот уступил ей своё место в Совете, признав её более достойной его. Примерно такое же отношение было у неё и к Асоке, пострадавшей некогда по вине Баррисс, поэтому молча смотреть на то, как Энакина обвинят и посадят, а то и вовсе выгонят из Ордена Луминара не могла никак. В связи с этим, сопоставив все свои наблюдения за несколько секунд, женщина приняла разумное решение - не пороть горячку, а просто наблюдать за Леей и ждать, пока та сама не приведёт её к отгадке своего поступка. Ведь это же очевидно, что девочка не сама додумалась до такого, за этим планом ясно прослеживается кто-то более взрослый, опытный и очень хитрый. Он воспользовался наивностью ребёнка и сделал пешкой в своей игре. Поскольку, голокрон ситхов и тот, с координатами детей, она никак не смогла бы взять сама, только по чужой наводке, ибо ученикам про эти голокроны вообще не рассказывают, вплоть до становления Рыцарями, когда приходит время самому брать падавана. А, значит, ответ на то, как действовать, очевиден и взяв себя в руки, Ундулли разбудила задремавшую ученицу и будничным голосом позвала на тренировку. И почти сразу же, с тяжестью с сердце, Луминара увидела подтверждение своим догадкам. Лея начала спрашивать про Совет, про Скайуокера, хотя, по идее, не должна была знать об этом, никто в такие вещи падаванов не посвящает, а про ситуацию в архиве и вовсе знали только Джокаста и двенадцать Мастеров. Выходит, не только, обидно признавать очередной педагогический провал, но сейчас не до личных неудач, когда, похоже, возникла угроза посерьёзнее. Ведь голокроны Лея явно взяла не себе, а сразу отдала их кому-то, так как её обувь, отпечатки которой были на плаще и в которых она обычно ходила по улице, были запачканы белой известью, которую часто рассыпают на Низах. В общем, всё было очень и очень сложно, требуя тщательного разбирательства. Она хотела поделиться этими соображениями с коллегами, но прежде должна была провести тренировку и сейчас отправилась в зал. Лея шла за ней, понуро склонив голову, как видно не особо желая заниматься. В обычное время Ундулли приняла бы это за лень, а теперь, ввиду открывшихся обстоятельств, она понимала, чем это вызвано и всеми силами старалась не показать свои чувства, а выполнять привычные элементы владения мечом. Лея выполняла их все без особого энтузиазма, чтобы только скорее закончить и всё это и вернуться к себе, а ночью поведать обо всём отцу. Он будет доволен своей девочкой и совсем скоро они воссоединяться и наведут порядок в галактике. И вот, наконец, Луминара хлопнула в ладоши, обьявляя о конце занятия и Лея, наскоро поклонившись, упорхнула, а Луминара направилась в Совет, чтобы ещё раз рассказать всё подробно по поводу Леи. На этот раз ей повезло, все одиннадцать Магистров были в храме и с готовностью откликнулись на призыв коллеги. Тем более теперь, когда они получили весомые доказательства - позвонили из аналитического центра и сообщили, что волос на плаще принадлежит Лее Скайуокер, а мадам Джокаста принесла записи с камер архива. Конечно, в запретной секции камеры не стояли, но в общем зале имелись и промотав запись за весь день, они нашли то, что искали. Сперва это была Лея, одетая в свою обычную форму и те самые туфли. Она долго сидела за столом, потом вдруг встала и вышла, чтобы вскоре вернуться ввиде странной и нелепой фигуры в мешковатом плаще, идущей, будто крадучись. Йода несколько раз останавливал кадр и приближал изображение, прежде, чем заявил со своей уверенностью: - Магистр Ундулли, правду сказали вы, ученица ваша это. - Она, в этом уже нет сомнения, - уверенно подтвердил это Аген Колар - Вот только зачем она всё это устроила? - Ответ на это крайне простой и в то же время сложный, - ответил на это Винду - Энакин много раз делился сомнениями, относительно Леи и её брата. - Я часто слышал то, как он не желал их вступления в Орден и избегал любых контактов с ними, - высказался и Оби-Ван - Эти дети стали для него воплощением зла, причинённого их родителями и я понимаю его чувства. - А сами они как, в свою очередь, относились к нему? - задал резонный вопрос Сэйси Тийн, а ответила на него Магистр Шаак Ти, при этом неоднозначно взглянув на мужа, который ей тотчас же подмигнул, давая одобрение: - Я часто слышала, как они про него говорили, и говорили очень по-разному. И если Люк относился к Скайуокеру с большим уважением и старался во всём походить на него, да он и сейчас проводит с ним много времени, то Лея почти не скрывала своей к нему неприязни, особенно усилившейся после того, как тот сблизился с Люком. Я неоднократно слышала от Марис, как Лея шипела ему вслед и выражалась в его сторону злыми словами. - Причина того ясна мне, - подвёл черту под обсуждениями Йода - Смерти отца своего простить ему не может она, местью за него одержима. Тёмная сторона ей руководит, разум её туманит. Оказалось, что всё то время, пока его коллеги обсуждали, что да почему, Йода вошёл в медитацию и то, что он увидел до глубины души потрясло главу Ордена. Тёмная сторона была так близка, что становилось невозможно дышать, а сама её энергетика была до того знакомой, что не хотелось верить в то, что это была она. Ведь то, что умерло, ожить не может. Но правила иногда дают сбой и уже совсем скоро Магистры увидят это, а пока им осталось только наблюдать и ничего не говорить Скайуокеру, дабы он не испортил дело своим вмешательством.

***

Весь оставшийся день превратился для Леи в ожидание ночи и когда она наконец смогла отойти ко сну и закрыв глаза, устроиться в кровати поудобнее, пред ними сразу же возник до боли родной силуэт. - Приветствую тебя, юная Лея, - начал он сразу же - Ты очень точно сработала сегодня, сделала так, как и было задумано, существенно приблизив наш план. - Что я теперь должна сделать, отец? - поинтересовалась девочка, преданно глядя на фигуру в чёрном - Мне продолжать изучать голокрон? - Продолжай, но с умом, - согласно кивнул Палпатин - И береги его, не оставляй надолго и никому не давай даже увидеть, а так же тебе необходимо побольше напитать душу Тёмной стороной, это поможет тебе лучше понять учение ситхов, в частности легенду о Дарте Плэгасе Мудром... Лея слушала отца, затаив дыхание, ловя каждое слово родителя. Она ещё не знала, что тот сообщит, но уже была уверена, что выполнит все поручения до единого, чего бы ей это не стоило. А Сидиус на этот раз попросил её о совсем невозможном с точки зрения обычного ученика, но само собой разумеющимся для такой, как Лея. Проникнуть в подвалы храма, где располагалась ещё одна запретная секция архива, содержащая древние артефакты ситхов. И сделать это не когда-то, а прямо сейчас, до того, как рассветное коснётся крыши храма. - Слушаюсь, отец, - спокойно и ровно ответила Лея, готовая сейчас же проснуться и наскоро набросив плащ прямо на сорочку, босиком, чтобы не создавать лишнего шума, выскользнула из комнаты и на цыпочках прошла по коридору. Луминара крепко спала на своей половине, другие Магистры тоже, а, значит, остановить её некому, тем более, что проникнуть сейчас в архив легко, его слабо охраняли ночью. И решив так, девочка спускалась по лестнице в подвал, чувствуя под босыми ногами холод ступеней и слыша только собственное дыхание, а так же с каждой секундой учащавшееся сердцебиение. Ей не было страшно того, что она увидит, но было бы обидно попасться так нелепо. Но вот Лея почти у цели, осталось преодолеть узкий коридор с чёрными стенами и толкнуть тяжёлую бронированную дверь, неосмотрительно открытую сторожем. И войдя туда, назад она вышла в совершенно ином качестве.