Кольцо

Полчаса спустя Гермиона сидела на кухне, пила зелёный чай и слушала забавные истории из жизни авроров. Уютный дом, неторопливая дружеская беседа, забыть, не думать, отвлечься — всё, что ей нужно. Гермиона была благодарна Гарри за понимание и участие, улыбки и в особенности за то, что он был рядом. Это напоминало ей о временах, когда они все вместе, с Роном и Джинни, проводили летние вечера в Норе за партиями в шахматы, горячими спорами и шуточными перепалками. Когда они все были просто детьми. — Первый снег. Еле слышный шёпот Гарри вывел Гермиону из задумчивости. Она выглянула в окно: белые снежинки кружились в причудливом вальсе, таяли, коснувшись пока ещё не подмёрзшей земли, и укрывали воздушным одеялом ветви деревьев. — Джинни что-то задерживается, — заметил Гарри. Будто в ответ на его слова дверь распахнулась, и в кухню вошёл тот, кого Гермиона ожидала увидеть меньше всего. — Ой! Рон, сколько раз тебе говорить, чтобы не останавливался в дверях? — недовольно спросила Джинни, стряхивая снежинки с зимней мантии, и тут же замолчала, стоило ей выглянуть из-за его плеча. В комнате наступила тишина. Покрасневший Рон нерешительно топтался на пороге, не зная, входить или нет. Джинни растерянно смотрела на развернувшуюся перед ней картину, в то время как Гарри спокойно наблюдал за происходящим, откинувшись на спинку стула. Гермиона не отрывала взгляда от такого родного лица Рона. Воспоминания вспышками проносились перед её внутренним взором: крики, злые слёзы, катящиеся по щекам, пощёчина, тупая боль в груди и... пустота. — Привет, — пересилив себя, поздоровалась Гермиона. — Здравствуй, — ответил Рон, внимательно рассматривая свои ботинки. Гермиона не понимала, как такое могло произойти: они с Роном всегда были лучшими друзьями, даже больше, а теперь встретились, словно совершенно чужие люди. Она знала, что это её глупая ревность сгубила их отношения, и винила только себя. Оставалось лишь пообещать себе больше не повторять этой ошибки. Никогда. — Привет, Гермиона, — неуверенно улыбнулась Джинни, снимая мантию и вешая её на спинку стула. — Не ожидала тебя здесь увидеть. Ты в гости или по делу? — Гермиона сегодня останется у нас, если ты не против, — откликнулся Гарри, не давая той и рта раскрыть. — О, хорошо, — пожала плечами Джинни. — Я пока поколдую над ужином. — Я, пожалуй, пойду, — несмело сказал Рон. — Перси просил зайти, да и Джорджу наверняка нужна моя помощь. — Но ты же хотел... — В следующий раз, — грустно улыбнулся он. — Пока. Гермиона долго смотрела на закрывшуюся дверь, не замечая, что побелели костяшки пальцев — настолько сильно она сжала чашку. Все мысли вдруг куда-то испарились, и Гермиона просто оцепенела. Она почувствовала, как кто-то сжал её ладонь. — Он даже не хочет со мной поговорить? — прошептала она, часто моргая. — Он давно тебе всё сказал, просто ты не помнишь, — тихо проговорил Гарри. — Но поверь, не стоит заставлять его повторять это вновь. Гермиона грустно улыбнулась уголками губ. — Я помню, Гарри, я помню. Столик в дальнем углу какого-то кафе, две дымящиеся чашки кофе и один круассан. Двое молчат. Парень нервно оглядывается по сторонам, будто ему хочется как можно скорее уйти отсюда, а девушка задумчиво смотрит в окно, поглаживает края чашки пальцами, иногда отдёргивая руку — горячо. — Ты хотел поговорить, — ровным, безэмоциональным голосом произносит она, не прерывая своего занятия. Он вздыхает, протирает лицо ладонями, берёт в руки чашку, но не делает ни глотка. — Это просто глупо. Глупо, Гермиона, понимаешь? Она наконец-то поворачивает голову, но по-прежнему молчит. — Сколько лет мы знакомы? А сколько дружим? Восемь? — продолжает он и со звоном ставит чашку на стол — несколько капель кофе падают на белоснежную скатерть. — Нельзя вот так разрушить всё. — Нет никакого «всё», Рон, — качает она головой. — Мы были друзьями, да. Возможно, были влюблены друг в друга. Но это юность — рано или поздно это проходит. Он встаёт и кладёт на стол несколько серебряных монет. — У меня так и не прошло, — говорит он, не глядя ей в глаза. — Я буду любить тебя. Всегда. Она ещё долго смотрит ему вслед, неторопливо стирает с лица и шеи падающие слезинки и тихо всхлипывает. — Ну вот и всё... Незаметно наступил вечер. После ужина Гермиона расположилась в комнате для гостей. Необходимо было подумать, собрать все мысли в кучу и решить, что делать дальше. Проблемы наслаивались одна на другую — ни разрубить, ни развязать этот узел. Гермионе казалось, что она попала в какой-то сумасшедший водоворот из постоянных ссор, упрёков, чьей-то боли и слёз. Она совершила слишком много ошибок, которые не забыть, не исправить. Жить на оценку «Превосходно» она так и не научилась. Раздался тихий стук в дверь, и через несколько секунд в комнату заглянула Джинни. — Можно? Гермиона кивнула, села на кровати по-турецки и заинтересованно посмотрела на подругу. Джинни примостилась на краю постели. — Ты не обижайся на Рона, — нерешительно проговорила она. — Ему просто тяжело. — Да, мне тоже, — невесело улыбнулась Гермиона. Джинни молчала, Гермиона тоже не спешила продолжить разговор, отстранённо наблюдая за разыгравшейся за окном вьюгой. — Я подумала, ты захочешь с кем-нибудь поговорить, — продолжила Джинни, искоса поглядывая на Гермиону. — Иногда необходимо... — Поплакаться в жилетку и пожаловаться на судьбу? Я больше не могу, — отчаянно потрясла она головой, запуская пальцы в волосы. — Нет никакой судьбы, мы сами во всём виноваты. Только мы несём ответственность, а кто говорит иначе — просто трусит. Джинни удивлённо посмотрела на неё, но ничего не сказала. — Ты прости меня за Рона, если сможешь, — шмыгнула Гермиона носом. — Я думала, если скажу, что предпочла ему другого, да ещё и Северуса Снейпа, ему будет слишком больно. Джинни взяла Гермиону за руку и слегка улыбнулась: тепло, с сочувствием и пониманием. Так улыбаются мамы своим непоседливым детям, умудряющимся вновь и вновь падать на ровном месте и разбивать в кровь коленки. — Это в прошлом. И как бы мне ни хотелось, чтобы вы были вместе, ничего не исправить. — Я совсем запуталась, — тихо призналась Гермиона. — Не знаю, чего хочу, к чему стремлюсь. — Помнишь, ты как-то советовала мне, что для того, чтобы добиться расположения человека, нужно быть самой собой. Гермиона растерянно кивнула, не понимая, к чему Джинни вспомнила тот давний разговор. — Ещё ты сказала, что, если отвернуться и пойти в другую сторону, этот человек сам пойдёт за тобой. Главное — вовремя остановиться и не уйти слишком далеко. Джинни машинально покрутила кольцо на безымянном пальце. — По-моему, я хожу по кругу, — усмехнулась Гермиона. Джинни поднялась и напоследок приобняла подругу. — Тогда, наверное, тебе пора остановиться. — Спасибо, — тихо прошептала Гермиона, улыбнувшись закрывшейся двери.

***

Гермиона долго ворочалась в постели, стараясь уснуть. Было то холодно, то жарко, подушка никак не ложилась под голову ровно, а одеяло постоянно сползало. В висках противно звенело, но сон никак не шёл. Больше всего Гермионе хотелось, чтобы Северус оказался рядом. Посильнее закутал в одеяло, прижал к себе и никогда не отпускал. Целовал руки, шею, в губы. Шептал на ухо всякие глупости, а она бы улыбалась, слушая его голос. И знала, что нужна ему. Болезненная, всепоглощающая необходимость — пусть и не совсем любовь. А он нужен ей. Круг замкнулся. Над головой ярко сияло солнце, заливая светом раскинувшуюся у пруда поляну. На ней то тут, то там виднелись столики, заставленные бутылками шампанского и блюдами с фруктами. На невысоком помосте-танцполе кружились в вальсе счастливые жених и невеста. — Плачешь? Гермиона быстро вытерла слёзы и улыбнулась. Северус Снейп стоял напротив неё, в своей излюбленной манере, чуть насмешливо изогнув бровь. — Просто рада за них, — пояснила она. — Гарри и Джинни столько пережили за эти годы и заслужили своё счастье. Надеюсь, у них всё будет хорошо. — Я знаю ещё одну пару, которая тоже немало пережила за эти годы, — поддразнил её Северус. — Это официальное предложение руки и сердца? — хитро улыбнулась она, внимательно следя за его реакцией. За полтора года Гермиона научилась просчитывать все его шаги наперёд. Северуса, естественно, это ужасно раздражало, но ничего поделать он не мог. — Прости, но кольца у меня сегодня отобрал Поттер, поэтому придётся подождать до следующего раза, — пожал он плечами. Гермиона рассмеялась и только спустя пару секунд заметила, что Северус не улыбается. Совсем. — Ты что, серьёзно? — округлила она глаза. Северус сложил руки на груди и присел на соседний стул. — В моём возрасте не принято шутить такими вещами, Гермиона. «Ну вот, обиделся». Гермиона никогда ранее не задумывалась о браке: ей было хорошо с Северусом и без кольца на руке, и без клятв и церемоний. Родители с детства прививали ей мысль о том, что брак — это очень большая ответственность. — Это не самое подходящее место и время для подобного разговора, — осторожно сказала Гермиона. — Мне показалось, ты хотела услышать «официальное предложение руки и сердца», — хмыкнул Северус. Гермиона тяжело вздохнула и положила голову ему на плечо. — Ты уверен, что хочешь его сделать? — Я вряд ли буду умолять тебя выйти за меня замуж, стоя на коленях с букетом цветов, — сказал Северус. — Также не буду говорить, что ты вскружила мне голову или что я влюбился в тебя с первого взгляда. Единственно верными будут слова о том, что я не могу без тебя жить. Гермиона долго молчала, вдыхая знакомый аромат и щурясь от солнца. Потом, вздохнув, сказала всего два слова, которые перевернули её жизнь с ног на голову: — Я согласна. Утро встретило Гермиону солнечным светом и головной болью. Гермионе показалось, что она заснула всего лишь на минутку — и уже пора вставать. Сон, который, вероятно, являлся воспоминанием, внёс в её душу ещё большее смятение. Во сне была совсем другая Гермиона, но всё тот же Снейп. Она только сейчас начинала действительно понимать, как же тяжело ему было все эти месяцы. Она, глупая, утонула в собственных проблемах, эмоциях и ничего вокруг не замечала. А ведь в это время рядом был живой человек: чувствующий, переживающий и — хотелось бы надеяться — любящий её. Может, Гермиона и не могла вернуть все свои слова назад, но была обязана попытаться сказать что-то важное и очень нужное в будущем. В гостиной её встретил Гарри — растерянный и, как ей показалось, немного напуганный. — Что случилось? — У тебя гость, — сказал Гарри, указывая ей за спину. Гермиона обернулась: на пороге стоял Северус Снейп.