Вселенная бесконечна, потому что я тебя люблю.

WARNING: Воспоминание, которое Чифую и Казутора не поднимали, но это произошло. Здесь: насилие, кровь. Многие путаются во временных рамках, так вот. Данный флэшбек произошёл между стадиями "Боль" и "Ненависть, обида" Чифую стоит перед большими настенными часами на кухне, выжидая, когда вернётся Казутора. Он прикинул сколько ещё осталось ждать и собирался пройти в комнату, но почему-то остановился у зеркала. Мацуно даже не узнавал себя, иногда проходя мимо отражающих поверхностей. Перед ним другой человек. У него чёрные волосы. Его чёлка намного больше той, которая была раньше. Он выглядит намного худее чем когда-то, и его взгляд. Взгляд тяжёлый, слегка прикрытый, будто вечно уставший. Эти лазурные глаза, которые сравнивали то с морем, то с вселенной — они совершенно опустели. Померлки во тьме, потухли, погасли. Мацуно усмехается, сравнивая свой теперешний образ с прошлым. Он боится даже просмотреть на свое тело. Но ему нужно узнать. Оттягивает край горла белой свободной футболки, опуская её с плеч, оголяя ключицы. Огромный шрам и ещё пока заживающие царапины расположились на молочной коже. Ещё когда-то красивое «К. Б» сейчас было изуродовано до невозможности. Чифую не заметил, когда она появилась. Не заметил также, когда он умудрился заболеть ханахаки. И когда он успел полюбить Баджи? Наверное он любил его всегда. Просто не понимал. Списывал на дружбу, что, вот, это ведь нормально. Все друзья так делают, ничего особого. Но все было совсем не так. FLASHBACK! Месяц назад. Спустя неделю после исчезновения Баджи, Чифую всё таки встречает его на улице. Это произошло совершенно случайно, просто так сложилась судьба. И зря. Всё произошло слишком быстро. Чифую помнит лишь то, как Баджи посмотрел на него: взглядом взволнованным, паникующим. Он хотел остаться незамеченным, но Мацуно так не мог. — Да ты можешь понять, что я занят? Или почему до тебя не дойдёт? Чифую, все, хватит. Проваливай. — Кейске торопится. Если Чифую уйдёт, то Коко пощадит и не заставит делать это. Он уверен, Хаджиме не расскажет Сато, если Мацуно просто уйдёт и оставит их в покое. Но Кейске слишком хорошо знает блондина, поэтому заранее завязывает волосы в хвост. — Баджи, я не.. понимаю ничего, ты ведь говорил, — Ты реально глупый? Я тебе говорю: ПРОВАЛИВАЙ. Если не уйдёшь, сделаю хуже. — Кейске срывается на крик, замахивается на Мацуно рукой. В лазурных глазах он читает страх. Страх, непонимание, но нет того осуждения. Чифую никогда не осудит Баджи. Какое бы решение он не принял и как бы не поступил. Кейске неприятно. Это отвратительно. Ему мерзко, ему очень мерзко, но по другому ведь нельзя. — Я не уйду никуда, пока ты не объяснишь. — Кейске не хочет, но давят. Он успокаивает себя только тем, что это ради Чифую. Ради его же блага. Но где здесь что-то хорошее, если ему сейчас придётся избивать блондина? Баджи видит взгляд Коко за спиной Чифую. Наблюдает за направленным дулом пистолета на блондина, за сигаретой, которую Коконои кидает на асфальт, притаптывая ботинком. У Коко же рука не дрогнет, пристрелит целенаправленно. Он берет все в свои руки: толкает Чифую на землю, сразу же переходит на атаку. Бьёт с размаху, попадает по лицу. Он пытается уменьшить силу, но как же Кейске надеялся, что попадёт в нужную точку и Мацуно просто вырубится. Отключиться и не будет слушать все те гладкие слов которые ему сейчас придётся сказать. Но как назло, он был в полном сознании. Смотрел своими зелёными глазами, сверкая ими в темноте ночи. Они как звезды. Точно такие — Ударь меня, что ты как тряпка! Мацуно не может. Он никогда не сможет ударить Баджи, хотя сейчас Чифую даже не понимает, зачем и из-за чего все это происходит. — Чифую, блять, да ударь меня, Он еле дышит. Кажется, Кейске сломал ему нос, потому что Чифую стало тяжелее дышать, а неприятное ощущение жжения и чего-то вкус кррови губах ещё ничего, по сравнению с тем, что Мацуно дышит только приоткрывая рот. И все же, он в сознании прекрасно все слышит. Тяжело переваривает все слова, но в большем случае вся боль его сейчас не из-за сломаного носа, или разбитой губы и других травм нанесённых ему, а там, где-то в сердце. От чьих-то слов, что задевают прямо по больному. Баджи делает последний удар. Оседает на землю. Коко закуривает новую сигарету, наблюдая ещё внимательнее. Обходит Мацуно и Баджи вокруг, изучая, не схолтурил ли Кейске. Для него это жалкая картина. Но где-то в глубине, он думает, что Сато ужасна. Это не правильно. Чифую не виноват в чувствах Баджи, и Аями не сможет заставить его любить себя. Или она хочет, чтобы Кейске до конца жизни видел в ней лишь Мацуно? До конца жизни видел.. Он вспоминает Сейшу и Аканэ. Ведь он сам был таким же. Коко опускает взгляд на приоткрытые зелёные глаза. Они пересекаются взглядом, и Коконои отступает. Он видит на месте Чифую Сейшу. Поднимает голову вперёд, а перед ним уже Аканэ. Смотрят с презрением и жалостью на брюнета, недовольно мотая головой. Будь здесь Сейшу или Аканэ, они бы сказали что Коко продался в конец. Что он глупая марионетка в руках Сато Аями, которая не видит границ и каких-то препятствий. Сказали бы, что Хаджиме кроме денег ничего не интересует. Это же не так. Тогда почему сейчас он допускает какой-то выскочке Аями управлять собой, только потому что, девчонка по уши влюбилась? Он не сможет ответить. Потому это сам не знает. Баджи гладит блондинистые волосы Мацуно, всхлипывая. Хвост совсем растрепался и передние пряди небрежно спадали вниз. Он рукавом кофты пытается вытереть хотя бы небольшое количество крови, чтобы Мацуно мог дышать, а не умер, захлебнувшись в собственной крови. — Добро пожаловать к ПСАМ, Кейске. Иди, тебя Сато ждёт. — Коконои тянет Кейске за рукав куртки, прося быстрее уйти. Баджи оборачивается на него, смотрит снизу вверх из поддлобья, с неким отвращением и презрением. Он целует руку Чифую, встаёт и идёт к Хаджимэ. Брюнет кивает Кейске в сторону, чтобы тот шёл к Аями, а сам остаётся. Баджи смотрит внимательно, будто угрожает, что "Сделаешь что-то лишнее, тебе конец." Коко садится на одно колено перед Мацуно, что тихо лежит на земле, с трудом вдыхая и выдыхая кислород. Он достаёт свой телефон, набирает знакомый номер и ждёт. Думает, звонить или нет. Гладит блондинистые волосы, что были заляпаны в крови их владельца. Хаджимэ понимал, что Сато безумная. Мальчишка абсолютно ни в чем не виноват. Это вина Баджи. Он сам вмешал Мацуно в это все, подверг его опасности. Коко вдруг видит что-то белое, что выделяется на фоне лужицы крови рядом. Это лепесток белой лилии. Чифую кашляет ещё пару раз. Лепестки выходят вместе с кровью, заставляя Мацуно задыхаться. Хаджимэ поднимает его с земли, перекладывает на свое колено. Он быстро срывает с своего плеча платок, вытирает им лицо парня, с дрожащими руками помогая тому находиться в полусидячем состоянии. Коко знает, что это за болезнь такая. Он впервые видет Ханахаки в действительности. Не теряет больше времени на раздумия, набирает номер и говорит: — Я тебе скину сейчас адрес, будь здесь и сделай все, что нужно будет. Сейшу не успевает даже ничего ответить, потому что Хаджимэ сбрасывает. Кидает ему адрес, и продолжает сидеть с Мацуно. Вытирает ему кровь с лица, помогает, когда кровь вместе с лепестками сгустками начинают рвать горло. Чифую находится в каком-то полусонном состоянии, в котором он не понимает, где сейчас находится и что происходит. Коко продолжает приглаживать его по волосам, прикладывая спать. Баджи сломал ему нос, сильно рассек бровь и разбил губу. Скула тоже получила свое. Кажется, лицо Кейске совсем не пощадил. Хотя, у блондина оно очень красивое — так подумал Коконои. У Баджи явно есть вкус, раз выбрал Мацуно. Когда Инупи пишет, что уже почти на месте, Хаджимэ кладёт спящего парня назад на землю, оттряхивается и уходит, улыбнувшись ему. Не нужно, чтобы Инуи видел его здесь. Он, конечно и так все поймёт, когда заберёт парня, но брюнет не выдержит взгляда разочарованных глаз, и тех слов, которые Сейшу скажет ему в этот момент. Когда Инуи приносит тело Чифую к Казуторе, первое, что хочет сделать Ханемия — пойти и снести Сато и Баджи ебало. Вот прямо так, без всяких формальностей. Но он не может пока этого сделать, потому что нужно выждать момента. Это был та самая ночь, в которую Чифую понял, что он никогда для Баджи ничего не значил. И эти глупые инициалы, которые вдруг решили появиться на его ключице — тоже к чертям не нужны были никому. Это была та самая ночь, в которую Казутора второй раз испытал дикую истерику, потому что увидел капли крови ведущие из ванной в комнату. Та самая ночь, когда он просил Чифую перестать. Перестать вредить себе, делать хуже. Просил понять, что если он не захочет спасать себя, никто не сможет ему помочь. Тогда такие красивые инициалы «К.Б» были изрезаны, изуродованы осколком стекла того же самого брелка, который Баджи ему и дарил. И Казутора тогда окончательно понял, что Чифую всё же любит Баджи. Сколько бы он не говорил, он любит его. Не как друга, а как человека. Как парня. — Переезжай ко мне. А Казутора? Любит ли он Чифую? Нет, что вы, это не любовь — это вселенная... * * * * * * Чифую морщится. Поправляет на себе футболку, с какой-то тяжестью вспоминая ту боль, которую он испытал, когда вырезал с тела эти глупые инициалы. Ханахаки все равно никуда не делось. Мацуно скрывал. Он знал что это такое, но не знал, как избавиться от неё. Ходил во время приступов куда-то в отдаленное место, если был где-то на улице. Дома он запирался в ванной, прочищая горло. Единственный кому он рассказал о своей проблеме был Майки. Тот сказал ему, что сам он не сталкивала с этим, что удивительно, ведь он также был отвергнут истинным. Тогда, почему Чифую душат цветы, а Манджиро умирает? Может, проблема в Майки? Тем не менее, Чифую сейчас чувствует себя лучше. И новый образ ему нравится намного больше, чем его старый. Нравилось то, что Казуторе новый цвет волос тоже понравился. Три недели назад. Утро после того, как Казутора забрал Чифую из клуба. Казутора зашёл в квартиру, разулся, и остановился. Его взгляд упал на уже стоящую чужую обувь в прихожей. Он выгнул бровь, а затем усмехнулся. После того, как Баджи исчез прошло уже более Они жили вместе с того момента, как Инуи принёс Мацуно к Ханемии. В холодной квартире Казуторы тогда впервые стало тепло. Вечный холод будто рассеялся, а убежище ледяного принца больше не было ледяным. Оно расстаяло. Вместе с чужим сердцем. Теперь в их квартире полно цветов — орхидей, а также постоянные следы от мокрых ног из ванной комнаты. Теперь Казутора Ханемия проходит на кухню и замирает. Чифую выглядит до ужаса счастливым. Улыбается, и эта улыбка какая-то особенная, ведь сам себя не контролируя начинает лыбиться как маленький ребёнок. Он тихонько проходит на кухню, встаёт у стены и продолжает наблюдать. Мацуно закрывает глаза и усмехается. Ханемия подходит сзади, кладёт голову на плечо, и улыбается. Тихо шепчет: — Опять не спишь. Он поворачивает голову так, что между его и лицом до ужаса неприличное расстояние. — Я специально встал пораньше, — отвечает он шёпотом на шёпот. Чувствует горячее дыхание на своих губах, и ему начинает срывать голову. Казутора внимательно исследует его волосы. Чёрные волосы. Он сравнивает их с цветом крыла ворона, с ночным небом. А его глаза — звёзды на нём. — Тебе идёт новый цвет волос. Чифую поворачивается лицом к лицу брюнета, устанавливая зрительный контакт. Казутора прижимает парня к столу, заставляя того присесть на него. Он убирает прядь волос Чифую за ухо, улыбается. Одной рукой берет Мацуно за подбородок, а второй зарывается в волосы. Целует. Его губы накрывают чужие, нежно, невинно. Будто просят простить за вторжение, хоть младший и позволил это сделать сам. Казутора отстраняется и улыбается. Опять что-то шепчет, а Чифую ещё берет и нагло улыбается в ответ. Ханемия впивается в чужие губы, проталкивает свой язык, требовательно кусая язык блондина. Кусает его губы. Они оба хотят друг друга, но останавливаются на поцелуях и нежностях. Всё таки, это роднее и теплее. Им есть так много чего сказать, но оба молчат как назло. Молчат, пока их молчание не причинит ещё большей боли. Окна и так раскрыты, но в квартире так душно. Впервые здесь было тепло. Легко чмокает его в губы, обнимает. — Не переусердствуй, — он опаляет чужую шею своим дыханием. — Родной, — а это он шепчет на ухо, щекоча Каяна, что тот дергается, заливаясь смехом. Они счастливы. Наконец они оба счастливы, причём вместе. Квартира наполняется теплом. Сейчас, в ней действительно есть что-то домашнее. Или кто-то. * * * * * * * * — Я же просил тебя закрывать окна и включать печку. Почему ты не слушаешься? — Мацуно буквально ловит Казутору в свои руки, потому что тот еле стоит на ногах, покачиваясь из стороны в сторону. — Да ты ужасно горячий, — Он подхватил Ханемию под руки, и осторожно пошёл вместе с ним в комнату. Осторожно положил на кровать, ещё раз потрогал лоб. — Тор, у тебя сильный жар. — Мацуно губам мягко прикасается ко лбу парня. — Давай скорую вызовем? — Ханемия отрицательно машет головой, тяжело дыша. Он чувствовал непередоваемый жар, тяжесть внутри и боль в голове. — Так ведь не делают, чёрт возьми! Всю ночь Чифую проводит у чужой кровати. Постоянно меняет тканевую повязку на голове, чтобы она оставалась холодной. Ханемия не захотел вызывать скорую, поэтому лечил Мацуно его тем, что было, в надежде, что утро всё-таки наступит. Он совсем не отпускал его руку, остался спать на полу возле кровати, но так и не отошёл. И Ханемия помнит, как открыл глаза утром, а рядом в его руке другая – ставшая такой родной. Настоящее. После разговора с Сато, Ханемия метался. Он не знал, что делать. Аями сказала чётко, что они уже переходят в нападение. Что делать? Он думал, что у него будет больше времени, но судьба сыграла злую шутку. Баджи совсем не выходил на связь. Казутора знал, за что Сато хочет отомстить. Он её понимает, но не оправдывает. Наверное, если бы у него отняли что-то очень дорогое, он бы поступил также. Но, это уже крайности. Был страшный дождь. Он знал, что делать. Знал, кто поможет. Поэтому он появляется на пороге хорошо знакомого ему дома, стучит. Когда он выходит, Ханемия хватает того за плечи, вторя тому: — Если будет выбор, спасай Майки. Это было то, что поможет им защититься. Ханемия знал — все будет хорошо, если они поймут. Он поднял голову на небо, и холодные капли пали ему на лицо. Улыбаясь, он выдохнул. А горячка всё равно вновь наступала. Это был первый раз за все время их проживания, когда Ханемия не хотел возвращаться домой. Эта квартира больше не будет никаким домом ему, если в ней не будет их. Она вновь станет такой же холодной. Из нее исчезнет вечный звенящий смех, который раздвалася по коридору. Исчезнут следы и тепло. Окна вновь будут распахнуты, а Ханемия будет лишь ночевать и сразу же покидать дом. Потому что в нём не будет их. Казутора заходит, даже не снимает черную кожаную куртку. Лишь разувается, проходит на кухню. Смотрит из-за угла, как Мацуно наливает чай. Стоит в чужой толстовке да спортивных штанах, с босыми ногами по холодному полу ходит. — Кхм, — Казутора кашляет, чтобы привлечь внимание, и Чифую улыбается, лениво идёт к Ханемии, обнимая того. — Куртку не снял, — Ханемия тянет Чифую ближе к себе, хоть и знает, что этим сделает только хуже. Ему ведь придётся отпустить. — Я улетаю. — Казутора говорит те слова сразу же, и единственное что успевает сказать Чифую это простое: — Куда? Но его вопрос остаётся проигнорированным. Он понимает, что Казутора не хочет отвечать. — Когда ты вернёшься? Ханемия молчит. Молчит минуты две, потом три. Лишь на четвёртую тихо произносит: — Не знаю. Может на месяц, может на три. Может навсегда. — Я думал, ты будешь со мной. — Чифую разочарованно вздыхает. — Не вижу в этом смысла. Ты мне совсем неинтересен. — Даже ты.. Не был со мной искренен. — Чифую отворачивает лицо, а холод в квартире вновь окутывает, пробирается под кофту, щекоча кожу. Казутора сжимает свои руки в кулаки, пока держит их в карманах, но на лице его остаётся полное спокойствие. Ни единой эмоции не проскакивает, даже капли сметения. — Да. Ты просто был развлечением. — Казутора смотрит прямо в глаза, пытается спрятаться и не позволить читать себя как открытую книгу. — Прости, что не понял раньше. — Чифую кланяется ему, в знак извинения, будто думает, что так сможет показать, что сожалеет о том, что Ханемии пришлось с ним таскаться. И Казутора уверен, что самое ужасное что он должен был сделать, он уже сделал. Чифую не плачет. Лишь виновато улыбнулся Казуторе, стараясь быстрее удалиться из комнаты в другую. — Ну и иди, зачем пришёл тогда! — в сердцах крикнул прежде, чем осознал, ещё и дверью хлопнуть собирался. Отворачивая лицо от Казуторы, опускает глаза в пол. — Прекрати, — необычно мягко сказал Казутора и заправил прядь светлых волос за ухо. — Почему именно сейчас? — Чифую горячо шептал, не понимая, как ещё слёзы не полились. Но, удивительно то, что слез у Мацуно нет совершенно. Ему будто всё равно. Настолько внутри пусто, что ни один цветок ещё не захотел распутиться. Чем больше Ханемия пытается казаться равнодушным, тем сложнее это даётся ему. — Оставляю тебе её. — Казутора ладонь Мацуно, раскрывает её, кладёт в неё что-то холодное и тяжёлое. — Твоя машина? — Ты хороший водитель. И человек. — Здорово. Я хороший, поэтому меня можно бросить. — Чифую, — Замолчите. Ты как и Баджи — любите сбежать куда-то. Тебя я тоже потом увижу на улицу, а ты мне всечешь за это? На удивление, Мацуно ничего больше не говорит. Лишь вздыхает, идёт в комнату, чтобы собрать вещи. — Ладно. Я еду домой. Удачного путешествия. В этот же вечер у Казуторы вновь случается горячка. Но в этот раз, никто не сидит рядом с его кроватью, держа за руку. В этот раз он в горячке пишет письмо. Пишет то, что так хотел рассказать, но не смог. Нельзя было.