Дары Зерефа

— Ты — и Зереф? — Гарри был настроен скептически и таким же скептическим взглядом обвел фигуру юноши на предмет черт, которые бы кричали о том, что стоящий перед ним человек преисполнен черного коварства, да и вообще очень злой волшебник из когда-либо существующих в истории.       Но нет. Его ровесник выглядел самым обычным образом, и даже с носом. Может быть, несколько старомоден, но Гарри уже привык к причудам волшебников, далеких от маггловской моды. И белая тога точно не была верхом странности. На вопрос Гарри юноша снова без энтузиазма кивнул. — Много лет прошло с тех пор, как меня боялись, — объявил он, разведя руками. — Не знаю, как этому относиться. Радоваться или грустить от невозможности встретить свою смерть в лице какого-нибудь героя. Но, наверное, это к лучшему — со страхом кануло и почитание моего имени. Я свободен от толп фанатиков, жаждущих силы. Но, вижу, ты мне не веришь, — мрачно заключил Зереф. — Зря. — Ну, я читал про тебя сказки, — сказал Гарри неуверенно. — Бидля. — Слышал о таком, — безразлично ответил Зереф, вздыхая. — Я тоже… знакомился с его творчеством. Фантазии ему не занимать. Но несмотря на откровенные домыслы с его стороны, он недалеко ушел от правды. Верно отобразил мою суть… Отвратительную. Никчемную. Страшную, — каждое слово Зереф слово чеканил. — Я живу с мыслью, что найдется человек, весьма талантливый и искусный в магическом деле, чтобы встретиться со мной.       Он замолчал и с интересом посмотрел на могилу Дамблдора. Усыпальница из светлого камня сияла даже днем, будто бы свидетельствуя о стороне своего владельца. На белом граните (мраморе? — Гарри не разбирался) было выгравировано имя — Альбус Вульфрик Персиваль Брайан Дамблдор. И годы жизни. — Ну, это точно не про меня. И талантов у меня никаких нет. По части силы и могущества тебе следовало обратиться к директору, — Гарри вздохнул. — Когда он был еще жив… Вообще, я пришел сюда, чтобы отдать одну вещь, которая когда-то принадлежала профессору, — вслух, больше для себя, сказал Гарри. Он вынул из кармана куртки Старшую палочку, покрутил ее между пальцами. Древко было бугристым и теплым. — Честно, сначала я хотел ее сломать. Просто выбросить куда-нибудь за мост, в пропасть. — Так что же тебя остановило?       Гарри пожал плечами, стараясь не замечать жадный взгляд колдуна на Дар Смерти. — Не знаю. Хотя, это было бы самым правильным решением за все сколько-то сотен лет. — Более чем девятьсот лет. — Ага, — Гарри кивнул. — Только представь! Она много лет отравляет жизнь волшебникам. Искушает. О ней мечтают. Думают, что станут самыми могущественными волшебниками. Но ведь… это всего лишь инструмент? — Конечно, — Зереф улыбнулся. — Он был создан с определенной с целью. Признаюсь, было сделано много вещей за века, но Дары — одно из лучших творений. Дающие силу своему владельцу, они призваны уничтожить своего Создателя. Жаль, тот чудак так и не понял смысл моих слов и придумал сказку так, как захотел. Ведь в конце должна была проиграть именно Смерть — умереть, как бы странно это не звучало, — юноша усмехнулся и растрепал свои волосы рукой. — Я подарил людям Дары именно с этой целью. Но просчитался и забыл о них на десятки лет. Людская алчность снова удивила меня — она была непомерной и Дары не задерживались подолгу в одних руках. Но я терпеливо ждал. Ты должен меня убить! — c удивительной решительностью заявил Зереф.       Его глаза пронзительно посмотрели на Гарри, подумавшего: разве могут быть у людей такие глаза? Абсолютно черные, без зрачка? Он опешил и невесело подумал, что поехавших волшебников он встречает слишком часто. — Я не смогу, — просто сказал Гарри, — И… Извини, конечно, но…       … у тебя случайно крыша не течет? Он не стал договаривать, но Зереф понял все без слов и нахмурился. — Не веришь, — повторил он. — Но это моя вина. Да, именно так. Моя. Я исчез — они забыли. Превратили в детскую страшилку.       Зереф казался растерянным. Он опустился на траву и схватился руками за собственную голову. Сидел, сгорбившись. — Тебе плохо? — спросил Гарри с нескрываемым волнением. — Тебе не стоит держать все плохое в себе. И уж точно ты не должен умирать. — Какой сейчас год? Нет, не отвечай. Это неважно. Неважно. Какая разница? — забормотал Зереф. — Все одно и тоже. Люди не меняются. Может быть, только в худшую сторону. Поэтому я давно не смотрю на время. Эпохи отличаются друг от друга лишь одеждой. — Слушай, я могу отвести тебя в Хогвартс. Тебе помогут. Это ведь пожиратели, да? Или кто другой?       Гарри отчего-то решил, что мозги парня спеклись и вспомнил Локхарта. Может быть, это была легиллименция. Или другая дрянь, вызывающая помутнение рассудка. — Я буду убеждать тебя, пока ты не поймешь, что делаешь самую глупую ошибку в мире, — сказал Зереф, успокоившись. — Наиглупейшую. Пока ты хозяин Даров, ты волен убить их создателя, то есть меня. По крайней мере, на этот эффект я надеялся, создавая Дары. Я наблюдал за твоей дуэлью с этим колдуном, и понял: у тебя есть решимость, хм, уничтожить зло. — Ты не похож на чернейшего колдуна в истории, — признался Гарри. — Я знаю, что у волшебников есть возможность залезть в мозги и как следует, э-э, пошариться там. В это я бы поверил. Что ты жертва, а не какой-то там мифический убийца, живший много лет назад. Что ты сбрендил: выпил или съел не то, поэтому сейчас говоришь такую чепуху. Или у тебя дерьмовая жизнь. И, я не герой, чтобы резать темных волшебников пачками. Просто мне повезло, что Волдеморт умер.       Зереф печально улыбнулся, когда Гарри вложил в холодные пальцы Альбуса Дамблдора самую могущественную палочку. Все. Теперь первый Дар обрел покой. Но ее создатель был уверен — ненадолго. Когда-нибудь эту могилу потревожат, и артефакт снова обретет своего хозяина. Может, через сто, а то и двести лет, но это обязательно случится. — Ты знаешь, почему Зереф убивал людей? — черные глаза юноши пытливо уставились на Гарри. — Ну… потому что ему приносили удовольствие страдания и пытки людей? — Становятся ли злодеями невольно? — спросил юноша, впрочем, не требуя ответа. — Ты не прочтешь ни в одной книге настоящую биографию мерзкого колдуна Зерефа. Все они — эти книжные трактаты, повествуют одну и ту же информацию — родился, предположительно, в античную эпоху, сошел с ума, создал огромное множество демонов для проворачивания своих темных делишек. Убивал очень много людей и возносил дары своим бесам. Все. Отчасти, я бы хотел, чтобы то, что мне приписывают было правдой. Я бы не мучался чувством вины после каждого убитого мною существа, не надеясь ни на грамм искупить свои грехи. Но нет, садизм никогда не был моей сильной стороной. Я любил этот мир и расплачивался проклятьем Противоречия. Чем больше ценил жизнь, тем больше отнимал ее у других. Продлял свое никчемное жалкое существование! Прозябал в одиночестве, мечтая о рае или аде. Все равно! Потом, когда спустя десятки лет я смирился со своим бессмертием, я понял, как усмирить Голод Смерти. И стал равнодушен к каждому дню. Но ради тебя, ради моей смерти, я готов снова полюбить этот мир. Позволю себе назвать этот мир прекрасным и красивым. Смотри.       Зереф не изменил своей позы, но взгляд его стал другим. Он не поднял руки и не пошевелил пальцем, но что-то неуловимое исходило от фигуры юноши. Что-то сильное, темное, опасное. Гарри от неожиданности отпрянул и выставил руки вперед, почувствовав неестественный страх, поднявшийся из глубин его тла. Все нутро кричало: беги! Но Гарри не сдвинулся с места и завороженно смотрел, как молодая поросль травы увядает от волн темной энергии, собравшейся в черных одеждах Зерефа. Круг ширился — треснул надгробный камень, земля потемнела. Перелетные птицы упали замертво. Запретный лес лишился своей только пробивающейся листвы. Ветки, налитые жизнью, иссохли и стали ломкими и скрюченными. — Теперь убей меня, — сказал Зереф, отодвигая взмахом руки надгробную плиту — она упала и раскололась. — Возьми палочку. Видишь, что я сделал с этой чудной поляной? С этим лесом? Птицами? Ты должен ненавидеть меня… И, если ты все еще сомневаешься, посмотри на тело этого старца — он тоже осквернен моей магией.       Гарри наклонился и не сдержал изумленного выдоха — Альбус Дамблдор, такой спокойный и умиротворенный в посмертии, превратился в кучи праха. Его тело стало пылью. — Что ты сделал, — выдавил из себя Гарри. — Я позволил себе на один кратчайший миг полюбить жизнь, — Зереф улыбнулся. — Анкселам вырвался на волю. Прости меня за эту, хм, демонстрацию силы.       Зереф вытащил из гробницы Старшую палочку и протянул ее Гарри. — Теперь ты убьешь меня? — спросил Зереф.       В его глазах была надежда. А Гарри хмуро посмотрел на изменившийся ландшафт и затем перевел взгляд на Зерефа. Юноша был спокоен, стоял, скрестив руки. Белая тряпка на груди колыхалась от ветра, он улыбался. Разве можно так отчаянно желать смерть? Гарри вздохнул, понимая, что ему недостаточно решимости вот просто так оборвать жизнь этого человека. Даже если он не врет и в самом деле является чернейшим колдуном в истории, Гарри не мог наполниться ненавистью. Ведь, сейчас с ним говорил человек, который, казалось, не являлся монстром. А еще он устал от борьбы с Волдемортом. Все ведь только закончилось! Поэтому он опустил палочку и Зереф разочарованно вздохнул. Не сейчас — не было сил найти ненависть. Может, потом… — Я не могу, — выдохнул Гарри. — Не могу, понимаешь? Это не правильно — просить меня о таком. Даже если ты Зереф, мне сложно поверить, что ты — это ты. Да кто угодно! — Я понял. Тогда я ухожу. Найди меня, если решишься. Иначе… этот мир затопит мое отчаяние.       Он исчез также внезапно, как и появился. Растворился. А Гарри, наконец, почувствовал настоящее облегчение.