Meltdown

      Это было медленно и мучительно. Циклы удобны тем, что они следуют определенной схеме, даже несовершенной. В какой-то степени они предсказуемы. Для такого увлеченного человека, как Цукишима Кей, было легко следить за его темпераментом. Даже с чем-то столь непостоянным и непредсказуемым, как это, он мог справиться. Все дело было в выборе времени, рано или поздно оно наступит, и в том, чтобы быть готовым между этими временами и знать самые ранние симптомы, и как долго до того, как начнется настоящая течка и она начнёт проявляться. Хотя для него это было более трудным испытанием, чем большинство других. Он наконец победил природу (или так, он думал) и начал процесс выдвижения жизни не омеги.       Они были несовершенны, но делали свое дело. Многие люди высказывались против использования жароподавителей. Говорили, что они противоестественны (и несправедливы по отношению к властным альфам, цинично подумал Цукишима) — но если он собирается закончить среднюю школу, не раскрывая своей истинной природы, то они необходимы. Кроме того, он следовал инструкциям на предупреждающей этикетке; он не использовал их чрезмерно, и он не использовал их, чтобы попытаться полностью подавить свою течку. Они должны были быть временными, ради удобства тех омег, которые вели нормальную жизнь и имели график, который не всегда можно было изменить ради похотливой недели отдыха. Они не были карточкой «выйти из течки бесплатно». Максимальный срок составлял не больше недели. Это было прекрасно. С правильными предметами (и он поморщился, думая о них как об инструментах, но альтернативой было признать, что у него есть множество секс-игрушек, а этого не произойдет) было легко пережить течку в течение нескольких дней. Часто он давил на себя, пытаясь свести счет к двум и иногда ему это удавалось. Он не мог позволить себе прогуливать школу, как из-за своих оценок, так и из-за того, что кто-то мог заподозрить, от какой именно болезни он страдает. Но иногда это было неизбежно, его течка задерживалась, и он пропускал день в школе, чтобы энергично работать над удовлетворением своего проклятого возбуждения.       Чтобы он мог принимать супрессанты до конца школьной недели, а потом провести выходные, трахая себя до потери сознания, прежде, чем занятия возобновятся в понедельник. Это стало для него рутиной, и, несмотря на то, что по понедельникам ему приходилось очень много работать, чтобы успеть сдать все домашние задания, он справлялся.       Все это время он справлялся. Даже после вступления в волейбольную команду было легко пропускать время от времени пятничные тренировки, обвиняя во всем домашнюю работу, или работу по дому, или поручения, или даже простуду. Было много законных причин, чтобы уйти с одной тренировки, особенно если это было только один раз в несколько месяцев.       Не было никаких законных причин покидать этот тренировочный лагерь. Ему и в голову не приходило утруждать себя попытками; он мог бы продержаться две недели, тем более что его течка должна была начаться не раньше середины путешествия. Если ему не нужно было начинать принимать супрессанты за неделю до их отъезда, тогда проблем не было.       Как всегда, Цукишима все продумал. Он был готов к этому тренировочному лагерю, с теплопоглощающими средствами, спрятанными в пузырьке аспирина, и это легкой уверенностью, которая означала, что никаких сомнений или беспокойства не приходило ему в голову.       Только в тот первый вечер-после приветствия команд Некомы, Синдзена, Фукуродани и Убагавы и первых тренировок и тренировочных матчей-начало появляться знакомое ощущение течки.       Они должны были произойти не раньше, чем через неделю, подумал он, сбрасывая одеяло и хватая сумку. Беспокойство, терзавшее его в течение последнего часа, легко свидетельствовало о волнении прошедшего дня. Свою неспособность заснуть, он мог бы списать на непрекращающийся шум в соседней комнате, если бы шумная часть их команды все еще восклицала о том или ином событии дня. (Разве капитан не должен был уже войти, чтобы отругать их? — с досадой подумал он минут тридцать назад.)       Все это он мог объяснить. Но внезапный пот, беспокойство, то, как он чувствовал себя сонным, но в то же время полностью осознавал все вокруг себя — все это было симптомами. Он все еще мог объяснить их, но они оказали лживыми.       Наощупь выбравшись из комнаты, которую он делил с несколькими товарищами по команде, которых не позаботился запомнить, Цукишима большими шагами прошел по коридору и свернул в ванную. Он не мог рисковать и пойти на кухню, чтобы кто-нибудь увидел, как он принимает лекарство. Вопросы, которые возникнут, и возможность того, что кто-то узнает эти маленькие таблетки… Нет, слишком опасно.       Подставив ладони под струю воды, не обращая внимания на легкую дрожь под кожей, он наклонился и плеснул себе в лицо. Тряхнув головой, откинув с лица влажную челку, он вытащил из кармана пузырек с аспирином, открыл крышку и вытряхнул на ладонь таблетку. Наклонив голову и отпив прямо из-под крана, он через мгновение выпрямился и, сунув в рот таблетку, проглотил ее. Там.       Каким-то образом присутствие лекарства в его теле помогло ему немного успокоиться. Течка все меняла — гормоны делали эмоции бурными и неустойчивыми, буйными, и они даже влияли на Цукишиму, когда он не был осторожен, чтобы держать себя в руках. Даже если потребуется некоторое время, чтобы подавители действительно подействовали, просто знание того, что они начнут работать, помогло ему успокоить нервы. Он даже не осознавал, как беспокоился с тех пор, как понял, что у него начинается течка, пока стресс не исчез.       Чувствуя, как напряжение покидает его мышцы, Цукишима глубоко вздохнул. Вернув пузырек с аспирином в карман, он повернулся и прислонился спиной к раковине, уставившись в потолок. Он подождет здесь немного, пока не исчезнет самый острый симптом — возбуждение и, конечно, его первые признаки. Откинув голову назад и закрыв глаза, он наслаждался тишиной, которая наступала, находясь так далеко от комнаты, которую делили Хината, Танака и Нишиноя.       Через некоторое время холод комнаты, наконец, добрался до него, и он задрожал. Признак того, что лекарство подействовало; температура его тела возвращалась в норму — он больше не чувствовал тепла. Больше не защищенный от холодного воздуха, он оттолкнулся от своего насеста и ушел.       Проскользнув обратно в отведенную ему комнату, блондин склонился над кроватью и осторожно вернул лекарство в потайной карман рюкзака. Он не издал ни звука, благодаря хлопку, который он засунул внутрь — нося с собой пузырек с таблетками, он просто вызывал вопросы, с которыми он не хотел иметь дело. — Цукки?» Его рука слегка дернулась от внезапного звука этого прозвища, и он взглянул на комок рядом с койкой. Ямагучи приподнялся на локте и, сонно щурясь, поднял руку, чтобы потереть глаз. — Где ты был?» — В ванной — автоматически ответил он, зная, что лучше говорить правду, когда пытаешься солгать. Тон, которым он произнес свой ответ, был ровным, его обычное незаинтересованное поведение, и это было искренне. Постоянный интерес Ямагучи ко всему, что он делал, порой действовал ему на нервы, и в подобных ситуациях, когда было не так уж важно, где он был, это раздражение проявлялось. — Хорошо, Цукки. — Снова опустившись, Ямагучи зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони, прежде чем зарыться поглубже в одеяло и исчезнуть под ним.       Ямагучи было легко соврать. Для человека, который проводил время с Цукишимой и вел себя так же враждебно, как белокурый гигант, он был на удивление серьезен. Для тех, Кто редко лжёт,не думает что ему могут лгать.       Вернувшись в теплую постель, Цукишима отложил очки, откинул голову на подушку и уставился сквозь расплывчатую темноту в потолок. Теперь, когда его эмоции снова были под контролем, больше не сбиваемые с пути непослушными химическими веществами, у него возникли рациональные опасения. Тревога скрутилась у него в животе, и она не имела ничего общего с течкой. Это была первая ночь в тренировочном лагере, и они должны были пробыть здесь две недели. Автобус должен был вернуться только в назначенный день, а до дом был слишком далеко, чтобы думать о каком-то другом виде транспорта. Если не считать покупки собственного билета на автобус отсюда (а это было слишком броско, чтобы думать, что он сможет выйти сухим из воды, не привлекая много нежелательного внимания) — он застрял.       Дольше всего он принимал супрессанты четыре дня, когда по понедельникам у него начинались заплывы. В таких ситуациях он всегда принимал свой последний супрессант в четверг вечером, чтобы после школы по пятницам, как только он возвращался домой, его 24-часовое воздействие начинало ослабевать, и он мог сразу же приступить к работе, успокаивая свое тело.       Четыре дня. А теперь ему придется принять их за четырнадцать. Даже один лишний день был бы неизведанной территорией, и еще нескольких дней было бы достаточно, чтобы выбить Цукишиму из колеи полной неизвестности. Но еще десять дней? Он совершенно не представлял, чего от этого ожидать.       Но у него не было выбора. Бежать было некуда, и он никак не мог позволить теплу выплыть наружу.       Этого не должно было случиться. Перекатившись на бок, Цукишима сузил глаза до сердитых щелочек. Все его планы и приготовления были напрасны, если он потерпит неудачу в такой критический момент. В прошлом его расчеты сбивались всего на день-два, да и то лишь несколько раз за все эти годы. И никогда еще это не имело таких серьезных последствий.       Проведя рукой по лицу, средний блокирующий медленно выдохнул. До тех пор, пока он будет держаться в стороне, все будет в порядке. Даже если влияние течки начнет просачиваться через подавители где-то на второй неделе, он справится. Если и было что-то, в чем Цукишима был хорош, так это играть. И это включало в себя ложь.Кручение в животе, тепловой удар, усталость-были миллионы оправданий, которые он мог использовать, чтобы объяснить любые причуды поведения, которые могли появиться. Если дело дойдет до проволоки, они могут даже освободить его от практики, чтобы он мог отдохнуть. Может быть, тогда он сможет подрочить себе несколько раз, просто чтобы отогнать симптомы на некоторое время.       Цукишима ущипнул себя за переносицу и крепко зажмурился.Он слишком далеко забежал на перёд, чтобы волноваться так сильно прямо сейчас. Их тренировочный матч с Фукуродани был завтра и этот их совиный капитан всегда доставлял ему неприятности, когда он был наполовину ослом со своими блоками. Он не мог позволить себе отвлекаться на проблему, которая проявится только на следующей неделе.       Но в глубине души он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Уже засыпая, Цукишима понимал, к каким последствиям может привести злоупотребление тепловыми средствами. По его мнению, он мог с этим справиться. Он мог справиться со всем, что бросал ему мир. Он справился с унизительным осознанием того, что он омега, и он сможет справиться с этим. А если нет, то какой от него прок?