Твое рождение - моя благодать

      Полночь 24 декабря, пробило 12, наступило 25 декабря – день рождение Риндо. Ран привык праздновать его день рождение, он для него было желаннее, чем собственный день рождения. Братья сидят перед последним куском торта, заказанным для Рана, днем ранее. Ран берет и размазывает крем от торта по лицу Риндо, вызывая у него недовольную гримасу.       — С днем рождения, Риндо – с довольной улыбкой сказал Ран и тут же облизнул палец.       Хмурив брови Риндо только угрюмо посмотрел и пробурчал благодарность. Братья, если честно, не празднуют дни рождения Рана. Точнее Ран не особо горит желанием. Порой Риндо кажется, что Рану более радостно праздновать день рождение младшего. Он мог забыть про свою дату, но никогда не младшего Хайтани. Причина такого поведения старшего была непонятна ему до сих пор. Кажись, дело было даже не в рождестве. Рану были безразличны праздничные улицы, или же разукрашенная ёлка.       Неизвестно что сдерживало его спросить у него еще раньше. Может толчком стала минувшая ситуация с Томой, когда их с Раном пригласили отпраздновать дни рождения братьев совместно с рождеством. Одни только воспоминания о том взгляде, которым одарил его Ран в тот момент, уже вызывают мурашки.       — Хэй, Риндо-кун! Ты меня слушаешь? Так что насчет вечера 25-го? Пойдем гульнем? – прощелкал пальцами перед лицом Риндо, Тома, пытаясь вернуть внимание со-главы банды.       — Не маши своими руками перед моим лицом. Я... Я не смогу – через секунду, отвернувшись от Рана ответил Риндо. Черт, на секунду взгляд старшего загипнотизировал.       — А? Почему это еще? Ран ведь говорил, что вы не празднуете свои днюхи – не успев продолжить тираду, замолкнул рядовой, почувствовав руку Рана, на плече.       — Мы не отмечаем мой, не Рина – с очевидно фальшивой улыбкой сказал Ран. Под конец, молча забрав младшего за локоть.       — Эй – нарушил молчание Риндо.       — М? – довольно промурчал Ран, уж кто-кто, а Ран наслаждается текущей атмосферой. Ему всегда нравились такие спокойные ночи наедине с младшим. В главном поместье им мало удавалось уединиться в покое, их всегда кто-то доставал. Поэтому переезд братьев в отдельную квартиру стал достижением братьями личной Аркадии, без лишних глаз и ушей. Лишь они сами.       — А почему... ты как бы... э. Ладно, забей.       —Хаха, спрашивай, раз начал. К тому же ты меня заинтересовал.       — Почему ты никак не интересуешься своим днем рождением, а мой ждешь как нечто прекрасное – на одном дыхании протараторил Риндо.       Ран удивленно поднял брови, не часто увидишь Риндо таким. Однако приятно. Его всегда умиляли цундерские замашки младшего, пусть и тот не признавал этого.       По чесноку, старший Хайтани не сильно задумывался над этим. Это было естественно, все эти ожидания наступления этого дня. Это ведь день, когда родился его Риндо. Его? Хм, а это навевает воспоминания. Кажется, теперь он начинает вспоминать, с чего все началось.       — Чего улыбаешься? – щурясь, говорит Риндо, он тут еле решился на вопрос, а все, что делает брат – сидит и лыбится. Теперь вообще лезет со своими руками в сторону его щек. Пусть он и позволял Рану сюсюкать себя, но не когда он задал серьезный вопрос, а он походу увиливал от ответа.       — Так ты ответишь или нет? – нетерпеливо спросил Риндо, уже постукивая вилкой.       — Тшш, не порть атмосферу, тем более, когда я только-только начал искать в своей голове ответ на твой вопрос.       Риндо пришлось затолкнуть свое недовольство подальше и позволить рукам брата властвовать над своими щеками, далее переходящим на его локоны.       Никто из них не знает, сколько прошло времени. Риндо думает, что за все это время брат заляпал его всего, своими липкими пальцами. В то время, как ни хмурые брови, ни его ожидающий взгляд не мешают Рану ностальгировать по их детству, где таится ответ на интересующий вопрос Риндо.       — Когда-то я узнавал от служащего главного дома, что наши родители не особо праздновали что-либо со мной, и мой день рождение не был чем-то из ряда выходящим. Обычно подарки, купленные работниками, по приказу отца оставлялись под ночь, под дверью. Наверное, поэтому едва исполнившему два, маленькому я, увидев их, суетливо бегающих по поместью, объявляя рождение младшего господина, казалось, что это очередной запоздалый подарок от родителей. Служанки рассказывали, что схватив подол их одежды, я начал приказывать им показать мне мой подарок.       — Пхаха, ты серьезно посчитал меня своим подарком? – рассмеялся Риндо, при этом в его груди расплывалось необъяснимое тепло, то ли от того насколько старший откровенен в своем рассказе, то ли от того факта, что маленький Ран действительно обрадовался его рождению, не обидевшись за украденное внимание матери.       В общем-то, у него тоже есть секреты от брата, как и у жителей поместья от него. Он все еще вспоминает разговор двух служанок, подслушанный им, будучи тогда еще семилетним мальчиком.       — Молодой господин Ран, так великодушен. Несмотря на то, что госпожа с момента зачатия пеклась только о младшем господине, он все еще холит и лелеет юного господина Риндо. А ведь, по сути, он отобрал внимание их матери. На месте старшего господина я бы ненавидела своего младшего брата.       — Тшш. Ты с ума сошла? Что думаешь, с тобой сделает господин Ран, если узнает о том, о чем ты тут городишь?!       — Да ладно, что в этом такого. Все равно господин Ран и Риндо все время играют в западном крыле.       Риндо из воспоминании вытаскивает голос Рана, который откашлявшись от неловкости, хотел продолжить свой рассказ.       — Сперва служанки не поняли, но после няня, заботившаяся обо мне, догадалась, о чем я прошу, и позднее отвела меня к тебе. Первая моя реакция на тебя завернутого в пеленки, конечно, была уморительной. По их словам я беспорядочно пытался снять с тебя пеленки. Мама обожала всякие рюшечки. В такие же бывали обернуты мои подарки и ты. Похоже поэтому тогда ту хрень, я принял за подарочную упаковку. Служанки еле успели остановить и утащить меня от тебя.       — Брат – прерывает речь младший, смотря прямо на него, с глазами будто бы осознавшими что-то известное лишь ему.       — А?       — Ты, оказывается, давно такой – подмяв под себя ноги, сказал Риндо.       — Какой еще такой? – недоумённо спросил мальчик, с волосами, заботливо заплетенными в косы в обед, но уже успевшие превратиться в не пойми что.       — Ты действительно не понимаешь? – смотря на непонимающие глаза брата, Риндо, понял, что на эту тему бесполезно говорить. Уж тем более, сейчас. При таком раскладе они начнут спорить. Ран обидится и замолчит, и Риндо так и не сможет узнать всю историю до конца. А ему хотелось. Ужасно хотелось. Как-никак это один из таких моментов, когда братья не скрывают свою привязанность и говорят искренне друг с другом. Нет, они никогда не лгали друг другу, но и чувства вслух не говорили. Таким образом, подобные моменты стали нечто драгоценным им обоим.       — Забей, ничего важно, после обсудим.       — Ладно, поверю на слово. Так на чем я остановился? Ах, да. Горничным пришлось достаточно постараться, чтобы увести меня. Даже говорили, что я вовсю пинался и бил их. После, конечно, мне объяснили, что к чему. Но это не переубедило меня в том, что ты предназначен для меня.       — М-да уж – протяжно выдохнул Риндо. Он благодарит, что в комнате достаточно темно, и лишь свет декорированных, торжественных улиц за панорамными окнами освещает их. В этом кроется его надежда, что Ран не увидит, жар щек Риндо, не обратит внимания на то, как он смущенно обнимает свои ноги.       — Хватить меня прерывать, я ведь отвечаю на сильно интересующий тебя вопрос – с привычной ухмылкой протянулся за алой щекой брата, Ран.       — Завались, не сильно то и интересует! – начал суетится Риндо, отталкивая тянущуюся руку. Ничто в нем не остается не замеченным Раном, вот что всегда бесило младшего! Пока Ран знал почти все о нем, младший порой даже не мог догадываться, о чем тот думал. Бесило еще сильнее, если это касалось его самого.       — Не упрямься и дослушай.       — А? Еще хочешь сказать? Достаточно уже – солгал младший. Но гордость Риндо не позволить сказать ему обратное.       — Няня часто рассказывала, что после, я никого к тебе не подпускал, и всегда требовал, чтобы если и за тобой ухаживали, то делали это перед моими глазами – после недолгой паузы продолжил Ран, не обращая внимания на ранее несогласие второго. Изредка сказанное младшим не соответствовали его мыслям. Пожалуй, только Ран мог различать подобные моменты. То и было его привилегией, как того, кто присматривал за Риндо с момента появления его на свет и до сих пор.       — Да, я помню рассказы няни. Ты никого не подпускал ко мне, говоря, что я принадлежу лишь тебе – даже нашу мать       Риндо опустил взгляд. За эти собственнические, детские замашки, старший часто получал от их матери. Черт. Вспомнил, того, чего не хотел.       — Ты и сейчас так думаешь? – была не была, раз горит сарай - гори и хата. Явно Риндо и так палится перед братом.       Тишину прервал громкий смех старшего. Он потянулся за последней ложкой торта, который умял Риндо, пока слушал его рассказ, и небрежно вложил ему в рот. Тот только успев вытереть губы от крема, начал тираду о том, чтобы брат ответил на заданный вопрос. Увидев явное отсутствие намерения отвечать, Риндо лишь сильнее начал злится на брата. Он столько решался на этот вопрос, а ему всего лишь заткнули рот.       Подобным образом вскоре начнется словесная перепалка между ними на всю ночь. Они поссорятся окончательно. Ран уйдет на диван, пока Риндо займет их общую кровать. А после, на заре, они все равно окажутся вместе на совместной кровати.

---

      Ран никогда не был жаворонком, им был Риндо. Но в такие утра, после их ссор, стало привычкой проверять наличие младшего рядом. Проснувшись, первое, что увидел Ран, умиротворенное лицо младшего брата. На циферблате - 6:45. Помнится, они улеглись спать в четыре утра.       Через несколько часов проснется Риндо. Как обычно, будет дуться, но все равно пойдет готовить им завтрак. А Рану только и остается, что проснутся под шум кухонной утвари и вкуснейший запах на кухне. Если обиженный Риндо не будил сам, то Рана будили его громкие грохоты посудой.       Уже предвещая будущие события дня, на его лице расплывается теплая улыбка. Способностью вызывать у него такую улыбку обладал исключительно Риндо. Что мешало ему открыто рассказать это младшему? Вредность. Риндо и сам должен понимать какую позицию он занимает в жизни старшего брата. Объяснять ему все на пальцах, как маленькому ребенку, он не собирается.       — Риндо, твое рождение стало моим главным подарком. Поэтому последующий день после моего дня рождения стал для меня важнее, чем все остальные дни – тихонько подвинувшись ближе и поглаживая за макушку, шепотом проговорил, Ран, дабы не разбудить чутко спавшего Риндо.       — Так что не смей исчезать туда, куда мне не достать – поцеловал в лоб старший, и крепко обняв младшего, закрыл глаза.